Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл Россия Прагматическая II, и сегодня речь пойдет о правлении императора Александра II. Рассказано будет о его личной жизни, событиях «Весны Народов» в Австрии, и Восточной войне.
Содержание:
Император Александр II
Цесаревич Александр Михайлович был любознательным юношей, умным и честным. Его мать и дед старались дать ему лучшее образование из доступных, ни в чем не ограничивая молодого человека. Вероятно, именно потому он, впитав идеи просвещенного абсолютизма, сделал шаг вперед, и стал первым монархом новой формации. Если его предшественники чувствовали личную ответственность за судьбу государства, и потому старались всю власть сосредоточить в своих руках, то Александр думал иначе. Нет, он все еще ощущал полноту ответственности за судьбу государства, но это чувство уживалось в нем с весьма либеральными взглядами, когда государь должен был учитывать волю народа, а волю эту должно было выражать Государственное Собрание. Проект конституционной реформы он вынашивал с 20 лет, но она была столь радикальна, что его мать, императрица Ольга, не могла дать ему разрешение на проведение столь масштабных преобразований, пока не началась революция. При всем этом Александр был весьма прагматичен, его высказывание «Если я не могу справиться с каким-то процессом, я его возглавлю», стало крылатым, и стало наглядной иллюстрацией того, что государь не просто тревожился о своем государстве – он прислушивался и к требованиям народа. Это стало отличительной чертой его правления – противостояние народу он считал глупостью и крупнейшей ошибкой со стороны монарха, даже если народ был не прав. При всем этом среди государственных элит Александр также пользовался большим уважением, в основном благодаря отзывчивости и доброте – он помогал многим чиновникам в решении их личных проблем, был крестным отцом многих министерских детей, помогал им деньгами, и вообще был другом всем и каждому, кто часто появлялся при дворе.
Супругой Александра стала его дальняя родственница и болгарская царевна, Екатерина Асень, внучка первого правителя Третьего Болгарского царства. Это была простая, скромная девушка, верная своему супругу и любившая детей. В качестве императрицы она не завоевала такой популярности, как ее предшественницы, но в то же время Екатерина не отлынивала от своих прямых обязанностей, и так же проявила себя как благотворительница, уделяющая особое внимание архитектуре и детским домам. Александр не любил ее, но уважал и берег как своего верного друга и соратника. До 1848 года у него было немало любовниц, но после, из-за ухудшающейся ситуацией со здоровьем, он бросил всех их, и остался с одной женой, которая ухаживала за ним вплоть до самой смерти царя. В браке у них родились всего трое детей:
- Цесаревич Александр (1840-1908), наследник престола. Был достаточно крепким и здоровым, с ранних лет был вынужден участвовать в государственных делах, заслужив признание и авторитет в империи еще до коронации. Стал императором Александром III [1].
- Царевич Владимир, великий князь Кавказский (1847-1909). Второй сын. Как и отец, отличался слабым здоровьем, потому вместо запланированной военной службы стал человеком науки, изучая историю и ботанику. Почти постоянно жил на Кавказе, сделал большой вклад в интеграцию местного населения в имперское общество. Его супругой была Мария Александрина Элизабета Элеонора Мекленбург-Шверинская, вместе с ней они оставили многочисленное потомство, которое продолжит дело отца, и станет «своей» частью царской семьи для Кавказа.
- Царевна Мария (1853-1920), единственная дочь. Вышла замуж за Альфреда Британского, сына королевы Виктории. Брак был целиком политический, его целью было примирение между двумя государствами после ряда конфликтов. Практической пользы, впрочем, брак не принес – Мария быстро «обританилась», а отношения между государствами остались прежними.
У Александра II было все, чтобы стать выдающимся монархом и государственным деятелем – ум, воля, прогрессивные взгляды, критичный склад ума, аналитические способности, умение разбираться в людях. Увы, не хватало ему всего лишь одного – здоровья. Еще с детства он был болезненным мальчиком, имел ряд врожденных проблем, из-за чего, в частности, по более поздним свидетельствам его лечащих врачей, у него были проблемы с зачатием наследников. А практически одновременно с коронацией и началом самостоятельного правления его поразил новый недуг – чахотка, с которым Александру пришлось бороться в течении всего последующего времени. Из-за этого, в частности, ему немало времени пришлось проводить на курортах – сначала южногерманских, затем в Крыму, где как раз из-за него начала развиваться курортная инфраструктура и лечебницы. Это, помимо прочего, поспособствовало быстрой прокладке железной дороги на полуостров, а также телеграфной линии для сохранения постоянного контроля над происходящим в государстве. К окончанию Восточной войны Александр уже почти не покидал Крыма, где медленно угасала его жизнь, и даже мирные переговоры пришлось вести в строящемся городе Симферополе, а сам император поручил часть переговоров своему 16-летнему сыну, так как сам был сильно ослаблен. Все больше и больше приходилось поручать цесаревичу. С 1858 года даже зашла речь о регентстве, так как император объективно не мог выполнять функции главы государства, но цесаревич отказался от этого. В чем-то он был прав – и без регентства Александр-сын уже выполнял основные функции управления большой страной за отца, находившегося в Крыму. Не стало Александра II теплым утром 8 апреля 1860 года. При перевозке гроба с его телом в Петроград приходилось делать частые и продолжительные остановки – каждый по дороге в столицу хотел попрощаться со своим государем….
«Весна народов» и монархия Габсбургов
«Весна народов» так или иначе затронула практически все страны континента. Во Франции появилась республика, в Испании, как и в России, пришлось принимать новую либеральную Конституцию – впрочем, без отречения правящей королевы, волнения происходили в Бельгии и Пруссии. Однако самые интересные события начали разворачиваться в Австрии и соседних с ней странах. Это было, в общем-то, предсказуемо – она была наиболее многонациональной страной континента, в ней формировались абсолютно разнонаправленные векторы сил и развития, значительная часть населения – славяне и венгры – плохо переносили друг друга, и выказывали низкую лояльность австрийцам (немцам), которые, в свою очередь, также были полны революционного энтузиазма, и хотели либеральных реформ. Моментом слабости могла воспользоваться Пруссия – но у той было много своих проблем, и она целиком увязла в них, никак не воспользовавшись кризисом. Зато у Австрии имелись много малых и не совсем дружественных соседей – Сардиния, Сербия, Польша, даже Румыния имели претензии на собственно австрийские территории, и если по отдельности они были слабы, то вместе представляли серьезную угрозу для владычества Габсбургов над Центральной Европой. Наконец, как раз перед 1848 году Австрию поразил жестокий экономический кризис, на который правительство практически никак не отреагировало, что создавало благоприятную почву для различных движений [2]. Незадолго до начала революций цесаревич Александр обмолвился как-то, что «какое бы ни было будущее у Австрии, на этом представлении я хочу место в первом ряду», намекая на то, что то, что произойдет с этой страной, определенно будет весьма зрелищно. Однако даже он не представлял масштаб той трагикомедии, которой предстояло начаться в 1848 году.
Первыми в марте восстали сами немцы – революционеры захлестнули улицы многих городов, а в Вене уже спустя три дня вынудили принять новую Конституцию и объявить о новых выборах, с куда более широким охватом населения. В это же время восстала Венгрия, которая объявила о своей независимости и стала вооружаться, готовясь к противостоянию с австрийцами. Это уже была серьезная проблема для Габсбургов – но проблемы, как показали последующие месяцы, только начинались. В Италии революция стремительными темпами набирала обороты, и за считанные недели все итальянские государства, за исключением одной лишь Папской области, фактически объединились в единое государство под началом Савойской династии. Параллельно шло восстание в Милане, которое попросило поддержки у сардинцев – и уже в марте началась австро-итальянская война. Теоретически, на ТВД итальянцы обладали превосходством в силах, но обеспечивалось оно пестрой сборной солянкой армий различных государств и ополченцами. Самыми боеспособными были части армии Сардинии-Пьемонта и Обеих Сицилий, но последней нужно было время на мобилизацию и переброску войск на север, из-за чего первое время сардинцам пришлось воевать практически в одиночку. Австрийские войска Радецкого после маневрирования и ряда мелких стычек смогли разбить сардинцев у Кустоцы, и практически вынудили короля Карло Альберто подписать мирный договор, когда с востока пришли важные вести.
«Весна народов» затронула также и Сербию Черноевичей, и Польшу Чарторыйских. В этих странах и без того были реализованы достаточно либеральные законы, и потому внутреннеполитических требований от народа было немного. Зато резко подскочил уровень национализма – протестующие в Варшаве требовали объявить войну Австрии и Пруссии, которые угнетали польский народ, а в Белграде вовсе собрались представители всех южнославянских народов, которые требовали от короля Стефана II двинуться в «освободительный поход» в Боснию и Хорватию. Схожий процесс происходил и в Румынии, но там революционеры не имели единого мнения, кому следует объявить войну, ибо, по мнению румын, все соседи так или иначе обладали их исконными территориями. Спусковым крючком для всех трех стран стали известия о массовых выступлениях славян в Австрии, и о сражениях австро-итальянской войны. Первой войну Вене объявила Польша; следом за ней, не сговариваясь заранее, в конфликт вступила Сербия, объявив о поддержке хорватов, босняков и словенов [3]. Когда же стало ясно, что все вокруг заняты, Бухарест объявил войну Болгарии, выдвинув претензии на Добруджу – из всех соседей болгары выглядели самыми слабыми. Впрочем, болгаро-румынская война оказалась самой короткой, и самой маленькой по размаху – начав ее, Габсбурги-Тешинские неожиданно для себя обнаружили, что страна к ней оказалась абсолютно не готова. Армия пребывала в плохом состоянии; Дунай контролировала слабая флотилия, которую успешно разогнали болгарские корабли; крепости пребывали в отвратном виде, и не могли остановить наступление противника. А болгары наступали быстро – армия, созданная русскими военными советниками, но за полстолетия ставшая целиком национальной, со своими традициями и кадрами, имея опыт нескольких войн, стремительно навела понтонную переправу через Дунай, разбила в ряде сражений румын, и заняла Бухарест. Король Кароль II был вынужден подписать унизительный мир, по которому обязывался выплатить болгарам большую контрибуцию, и отказывался от претензий на Добруджу.
А поляки и сербы, воодушевленные национализмом и панславистскими мотивами, развернули масштабное наступление против Австрии. В любой другой ситуации их небольшие армии ждало бы поражение, но в Европе бушевала «весна народов», и монархия Габсбургов и без того трещала по швам – в результате чего эти два государства стали соломинками, которые начали ломать спину верблюда. Выступления славян усилились; войск для сражения сразу с итальянцами, венграми, поляками и сербами у Габсбургов не было. Король еще не до конца оформившейся Италии, Карло Альберто, после поражения у Кустоцы отрекся от престола, и его сын, Витторио Эмануэле II, сын русской царевны Марии [4], был полон решимости продолжать войну и, проведя перегруппировку и дождавшись подкреплений с Сицилии, развернул новое наступление. Плюс ко всему, начались новые волнения среди германоязычного населения. Всего этого пережить империя не могла. Однако в пользу Вены неожиданно стали работать два фактора. Первым оказалось правительство, сформировавшееся при императоре Франце Иосифе I – в отличие от предыдущего монарха и его министров, эти люди были полны решимости, и были готовы пойти на любые жертвы ради сохранения империи. Вторым фактором оказался тот факт, что мадьяры, при всей их нелюбви к австрийцам, ненавидели славян – а славяне были явно на подъеме, и представляли угрозу уже и для самих венгров. Особенно остро это проявилось в ноябре 1848 года, когда сербские войска столкнулись с венгерскими повстанцами, и между ними закипели кровопролитные бои.
В результате этого к началу 1849 года начались секретные переговоры между венграми и австрийцами о примирении и создании двуединого государства, которое подавило бы мятежных славян и спасло государство Габсбургов от падения, а позиции России и ее «младших партнеров» — от усиления. Шли они тяжело, потому часть проблем пришлось решать своими средствами. Итальянцы были явно в ударе, и готовы уже были идти на Вену, куда им путь после перебросок австрийских войск на восток был открыт – и Франц Иосиф решился на мирные переговоры, по результатам которого Австрия отказалась от поддержки своих итальянских сателлитов, передавала Савойскому дому Ломбардию, и признавала создание нового государства – Италии. На такой же шаг пришлось пойти из-за поляков, которые, освободив Малую Польшу, решили не мелочиться, и развили наступление в сторону Чехии, где местное население уже готово было перейти от волнений к полномасштабной революции. По Краковскому миру поляки получали все потерянные ранее территории, да еще и получали контрибуцию, лишь бы прекратили войну и не подняли на открытое восстание чехов. Вслед за этим все же удалось договориться с венграми, которые перестали ломать комедию после ряда поражений от сербов, и в Вене был подписан договор о создании нового государства – конфедеративной Австро-Венгрии. Австрийские войска, освободившиеся на всех направлениях, вместе с бывшими венгерскими мятежниками двинулись против сербов. Шансов победить у войск Черноевичей не было, и потому пришлось вместо объединения всех южных славян уйти в глухую оборону. Австро-венгерские войска понесли большие потери, но уже были близки к успеху – когда в конфликт наконец-то вмешалась Россия, разобравшаяся со своими внутренними проблемами, и Греция с Болгарией, которые стали демонстративно готовиться к вступлению в войну на стороне сербов дабы остановить «австро-венгерскую агрессию». Фактически прямой угрозой войны они заставили истощенную революциями Австро-Венгрию отказаться от дальнейшего развития наступления, и в Белграде был подписан мир, сохранивший статус-кво на Балканах. На этом «весна народов» для Австрии и ее соседей фактически закончилась.
Результатом всех этих событий стали кардинальные перемены геополитических раскладов в регионе. Польша, вернув территории, отторгнутые ранее от Австрии, испытала прилив национализма, и стала готовиться к войне с куда более серьезным противником – Пруссией. Сардиния, собрав вокруг себя все светские государства полуострова, а затем военной силой покорив Папскую область, благодаря победе над австрийцами смогла в кратчайшие сроки объединить Италию под своим началом. Сербия, до того имевшая вполне обычные отношения с Австрией, отныне стала ее постоянным противником, и начала взращивать идею Югославии как дальнейшего развития государства Черноевичей. Между Болгарией и Румынией, которые до того сосуществовали мирно, отныне начал разгораться конфликт. При этом болгары, в одиночку выиграв войну против румын, еще и проведя ее блестяще, ощутили в себе силу, и отныне стали считаться доминирующей военной силой на Балканах, не жалея военных расходов. Румыны же, столкнувшись с полной несостоятельностью своих войск и проиграв войну, получили на долгие годы сильную инъекцию шовинизма и национализма, и начали наращивать свои вооруженные силы, заодно раз и навсегда привязав себя к Габсбургам. А сами Габсбурги отныне правили двуединым государством – Австро-Венгрией, где доминировали интересы германцев и мадьяр. Последние сразу же развернули масштабную компанию против национальных меньшинств на своей территории – правда, славян было слишком много, и за их спинами стояли не только Сербия, но и Россия, из-за чего приходилось усмирять свой пыл. Зато румыны получили по полной, и началась стремительная депопуляция Трансильвании – местное романоязычное население стало покидать территорию государства, отправляясь за океан или в соседнюю Румынию, где их встречали куда более приветливо [5]. Наконец, несмотря на отсутствие в 1848-49 годах прямого конфликта, отношения Австро-Венгрии и России сильно испортились – если вторая была главной защитницей всех славян, то первая отныне стала фактически их главным угнетателем. Панславизм, до того дремавший в умах широких масс славянских народов, получил мощный толчок к развитию, и стал все больше распространяться по миру. Священный Союз фактически распался, хоть еще и продолжал существовать до 1856 года чисто номинально. Появились первые ростки будущего противостояния России и германоязычных государств….
Восточная война
После окончания «Весны народов» казалось, что накал страстей в Европе стих, и можно будет дальше мирно жить и делать деньги, но впечатление оказалось обманчивым. В ведущих странах Европы происходили процессы, которые уже подготавливали основу для будущей большой войны. В Великобритании во главе правительства постепенно встал лорд Пальмерстон, сторонник навязывания России свободной торговли в том числе военным путем [6]. В Ост-Индской компании, в свете укрепления русского влияния в Иране, стала стремительными темпами нарастать русофобия и твердое убеждение, что вот-вот русские вторгнутся в Индию. Еще больше эта идея окрепла после вассализации русскими Средней Азии — между ними и Индией оставался лишь небольшой Афганистан. Во Франции же избранный президент Шарль Луи Наполеон Бонапарт в 1852 году провозгласил себя императором, в результате чего революция 1848 года в лучших французских традициях закончилась созданием империи. Решать внутренние проблемы Наполеон III не хотел, ибо сам был весьма консервативен и сдержан, и потому он стал искать «маленькую победоносную войну» с кем-то, кого можно было легко победить. Этим кем-то очень быстро определена Россия, и, что самое удивительное – французов поддержали вчерашние враги, англичане, среди которых голоса немногочисленных сторонников войны стали преобладать над большинством, не желавшим конфликта. В умах правителей обоих государств царила уже сильно устаревшая картина о варварской, отсталой восточной империи, что война с ней не будет долгой и тяжелой, и от одного вида представителей ведущей мировой цивилизации (т.е. западной) русские солдаты и матросы будут убегать за горизонт и далее. Уроки Наполеоновских войн были окончательно забыты; последний, кто мог объяснить лорду Пальмерстону и Наполеону III, что они – дураки, герцог Веллингтон, умер в сентябре 1852 года. В результате этого для объявления войны не хватало лишь одного – достойного повода, так как общества Франции и Великобритании не желали воевать с Россией, которая многими на бытовом уровне воспринималась как далекая, но вполне дружественная страна, и речи о какой-либо «русской угрозе» обычно натыкались на непонимание, а то и насмешки. Повод этот был получен уже вскоре.
Противоречия между Египтом и Османской империи непрерывно обострялись с начала 1840-х годов, и достигли своего пика в 1853. К тому моменту хедивом стал Аббас I, внук Мухаммеда Али, человек достаточно жесткий и независимый. Ему не нравилось, что он являлся вассалом турецкого султана, но еще больше ему не нравилось достигнутое к 1850 году засилье французов в Египте. Не хотелось ему и привлекать без острой необходимости англичан для поддержки своих реформ. Потому, в конце концов, он попросту обратился к русским, и после получения согласия со стороны Александра II изгнал французов и англичан со своей территории, начав развивать страну с помощью России. Однако здесь он не учел мнение турок, которые русских, мягко говоря, не любили, и которые тщательно слушали англичан и французов, которые помогали султану проводить прогрессивные реформы в остатках империи – в результате чего на хедива надавили, пытаясь заставить его прогнать русских и вернуть обратно англичан. Аббас, само собой, ответил отказом, начал вооружаться, и фактически сам развязал Третью турецко-египетскую войну. Россия, само собой, поддерживала его, и не собиралась напрямую вступать в конфликт – но турки в 1853 году перекрыли проливы, да еще и устроили погром в Константинополе, убив около полутора сотен находившихся в городе русских. Такое даже миролюбивый Александр II спускать с рук не собирался, и сначала предъявил туркам жесткий ультиматум, а затем, не получив вовремя ответа, объявил им войну. Этим тут же воспользовались французы и англичане, заявив о вмешательстве русских во внутренние турецкие дела, и тут же вступив в войну на стороне Османской империи, к величайшему удивлению всего мира. Россия, в свою очередь, призвала своих союзников, и в войну включились Болгария и Греция, имевшие с Османской империей общие границы, и имевшие твердые намерения их «подвинуть». Польша осталась нейтральной, но отправила на войну волонтеров; Сербия, ввиду сложной политической ситуации на Балканах, также осталась нейтральна, охраняя «тылы» союзников, в особенности Болгарию от Румынии. Так началась Восточная война.
Проблемой антирусской коалиции было то, что англичанам и французам требовалось немало времени для мобилизации. Эпоха Наполеоновских войн давно прошла, англичане вовсю экономили и на армии, и на флоте, а французская армия вообще пребывала не в самом лучшем виде после революции – лишь алжирские полки, имевшие боевой опыт, имели достаточную боеспособность. Россия же вместе со своими союзниками имели четко отработанные планы мобилизации и переброски войск, а главное – планы по ведению войны против Османской империи, так как такая война стала, в общем-то, уже обыденным явлением. Греко-болгарские войска, отмобилизовавшись, уперлись во Фракийский Рубеж, начали вести осаду и готовиться к его прорыву – казалось, что времени у коалиции еще оставалось много. Но затем пришли две новости, одна хуже другой. Первая – в Синопе была уничтожена значительная часть турецкого флота, который в это время готовился к началу крейсерской войны на русских коммуникациях на Черном море. Вторая – сразу после разгрома турецкого флота русский Черноморский флот, взяв на борт дивизию морской пехоты, действуя по предвоенным планам, провел Босфорскую операцию. Пролив был форсирован несмотря на огонь турецких батарей, размещенных здесь весьма неудачно, и прямиком в окрестности Константинополя, а затем и сам город, был высажен десант. Султан чудом успел при первых выстрелах вскочить на борт своей яхты, переправиться на азиатский берег Мраморного моря, и уже оттуда наблюдал, как его столицу планомерно захватывают русские. К тому моменту, когда англо-французская эскадра в Средиземном море была готова к выходу с Мальты в Эгейское море, пали также укрепления Дарданельского пролива и Фракийский Рубеж. Деморализованная османская армия собиралась в Малой Азии, и никто не мог определиться, что же делать дальше, раз события обернулись таким образом. В конце концов, какие-то планы были составлены, и война развернулась на пяти основных театрах, сильно оторванных друг от друга – Севере, Балтике, Эгейском море, Египте и Тихом океане.
Самыми малозначимыми оказались Египет, Север и Тихий океан. На Тихом океане русским удалось развернуть крейсерскую войну, которая оказалась полной неожиданностью для англо-французов, и сорвала все планы по вторжению в Аляску и на Камчатку, хотя реальный улов русских каперов оказался небольшим. На Севере ситуация обстояла схожим образом – там не было ничего сверхценного, что англичане могли бы разбомбить как следует, но зато имелись верфи и интересы британского купечества. В результате этого блокада Архангельска превратилась в фарс, и вскоре была снята, а построенные на его верфях боевые корабли вскоре вовсе прогнали англо-французскую эскадру из региона. Та ушла, успев за время своего пребывания добиться весьма скромных успехов. Наконец, в Египте храбро бились войска хедива, отбивая турецкие атаки. Правда, в 1854 году Аббас умер, и ему на смену пришел профранцузский Мухаммед Саид, но больше любви к Франции, где он получил образование, была его нелюбовь к туркам, и потому конфликт продолжился. Успехов туркам самостоятельно достичь не удалось, а союзники лишь иногда бомбардировали прибрежные города египтян, в результате чего до самого конца войны здесь сохранялся статус-кво.
На Балтике англо-французский флот заявился для какого-либо воздействия на русских, но неожиданно обнаружил для себя две неприятные вещи. Во-первых, без сухопутных войск какие-то действия против берега были практически бессмысленны – а обе стороны так и не озаботились выделением пехоты для десантов, в результате чего у моряков оказались связаны руки. Во-вторых, русский Балтийский флот был готов к боям и, даже несколько уступая по численности, настойчиво искал боя с союзниками. Попытка обстрелять Либаву вылилась в нерешительное сражение между двумя флотами, моральную победу в котором одержали русские. Союзники, вынужденные снабжаться аж из Дании, которая, впрочем, весьма неохотно помогала им, не имея достаточных сил и средств для противостояния Балтийскому флоту и русскому берегу, так и не смогли нанести значительный ущерб противнику. Немного более успешной стала «малая война» силами легких канонерок, но и тут англо-французскую эскадру постигла неудача: русские уже более века владели этими берегами, и отлично знали, как защитить их от подобных рейдов, имея достаточное количество своих малых судов, как гребных, так и паровых. В 1856 году должен был случиться перелом – англичане мобилизовали флот и построили несколько броненосных плавбатарей, и уже двинулись было в наступление…. Но беда заключалась в том, что «варварская, отсталая» Россия успела построить и свои броненосные корабли, которые береглись как раз для этого случая, и у острова Борнхольм произошло крупное сражение с участием больших масс военных кораблей. Обе стороны понесли потери, но моральная победа вновь осталась за русскими – они потеряли меньше людей и кораблей, и вынудили флот коалиции до самого конца войны пассивно сидеть в Дании, занимаясь блокадой проливов, от которой больше всего убытков несли сами англичане с французами.
Главным театром войны стала Малая Азия и Эгейское море. Первым делом союзники пытались создать плацдарм в Греции, высадившись на Корфу, но это оказался единственный их успех, так как при попытке высадиться на континенте десант был сброшен в море греко-болгарскими войсками. После этого были захвачены острова Крит и Кипр, но и там коалиция встретила серьезное сопротивление со стороны местных партизан, которым постоянно подбрасывали подкрепления малые греческие суда, в результате чего оккупационным войскам пришлось едва ли не запереться в приморских городах, защищаясь от партизанского движения. В Эгейском море, полном мелких островков, развернулась абсолютно безобразная и лишенная логики война, где неожиданно атаковать можно было из-за любого клочка суши, но и атакуемым оттуда же можно было стать чрезвычайно легко. Русский Черноморский флот вместе со Средиземноморской эскадрой и греческими кораблями какое-то время даже обладали численным превосходством на море, и пока шли бои на море, на суше высадились полки Русской Императорской армии, с ходу захватив Бурсу, и начав наступление в Малой Азии. Турки отчаянно сопротивлялись, но постепенно сдавали свои позиции. Лишь после того, как англо-французский флот смог пробить надежный «коридор» снабжения в Измир, и там высадились их сухопутные войска, наступление русских удалось остановить. Там активная фаза войны продолжалась почти до самого конца 1856 года. Англичане и французы столкнулись не с отсталой армией, а с равным противником, который, к тому же, успевал быстрее перевооружать полки на новое оружие – сначала дульнозарядные винтовки под пулю Минье, а затем и на новые казнозарядные винтовки Баранова, которые позволили достичь оглушительно успеха [7]. Войска коалиции были разбиты и отброшены в Измир. Началась постепенная эвакуация английских и французских полков, но когда сложилась угроза захвата города лезущими напролом русскими, союзное командование сдалось. Воевать дальше у англо-французских союзников не было сил и возможностей, а у России не было возможностей как-либо серьезно задеть коренные территории своих врагов, не считая турок. Немногим позднее было подписано перемирие, а затем и мирный договор.
Восточная война оказалась жесточайшим ударам по позициям сторонников войны в Великобритании и Франции. Пальмерстон и его сторонники лишились своих министерских постов, и королева Виктория, до того выказывавшая определенные симпатии в пользу войны, была вынуждена повесить всех собак на них, так как подобной пощечины Британия не получала уже давным-давно. Наполеон III, мечтавший затмить громом побед внутренние проблемы, в результате получил весьма болезненное поражение, и эти проблемы обострились настолько, что он надолго был вынужден забыть про повторение новых войн, и все же заняться реформами из чувства самосохранения [8]. При этом активизировались сторонники орлеанистов, и уже шла речь о свержении императора, и восстановлении «старой» монархии. События войны положили конец мифу об отсталой и варварской России, так как англичанам и французам противостояла равная сила, поддерживая равной по возможностям экономикой и научным потенциалом. Ни одно крупное новшество вроде нарезных винтовок и броненосцев не осталось без ответа со стороны русских, зато сами русские смогли предоставить на «оценку» своим противникам ряд таких вооружений, с которыми те еще не связывались, и даже не имели представления. Россия не только успешно отразила наступления союзников, но и сама делала ощутимые контрудары – одни действия крейсеров в Тихом океане принесли британской казне огромные убытки, не говоря уже о частниках. Что еще хуже – общественность негативно восприняла и сам факт войны, и ее исход. Выставить врагом и агрессором русских просто так не получилось, зато теперь любой конфликт с ними, даже оправданный, становился в глазах населения «второй Восточной войной», и грозил встретить колоссальное сопротивление. Все это привело к тому, что Российскую империю после Восточной войны окончательно приняли в «клуб великих держав» как равного члена, с которым требовалось считаться при любых раскладах.
Самый большой ущерб от войны понесла, конечно же, Османская империя. При мирных переговорах очень быстро был найден «общий язык» между англичанами, французами и русскими, и потому все требования России были обращены именно к туркам – от остальных требовалось лишь признать происходящее. Болгария получила солидную контрибуцию и небольшие прирезки в Восточной Фракии, целиком окупив в финансовом плане свое участие в конфликте, и получив солидные инвестиции в свою экономику. Египет получил независимость в границах собственно Египта, Судана и Эритреи; хедив получил титул султана, и уже вскоре вновь вернул страну в сферу влияния Франции – правда, не забыв о русских инвестициях и торговле. Но больше всего за войну выиграли греки. Они храбро сражались на суше, и еще более отчаянно – на море, не раз добиваясь побед даже над англичанами и французами. Отплата за это была достойной – Босфор и Дарданеллы, а также Константинополь и азиатский берег Мраморного моря в границах византийских фем Опсикий, Оптиматы и Эгейские острова, перешли в состав греческого государства. Василевс Константин XIII торжественно въехал в древнюю столицу Византии, поднял крест над Святой Софией и объявил себя императором, перенеся столицу в Константинополь. Все старые города вернули свои изначальные греческие названия. Османская империя, лишившись последних европейских владений и остатков престижа, в результате этого стала полностью зависима от западных союзников, их политической поддержки, финансов и военной помощи. Столицу из блистательного Константинополя пришлось перенести вначале в Анкару, затем и вовсе в арабский Дамаск, так как Анкара находилась слишком близко к греческой границе, а в 1866 году — в только что основанный городок Османие, что в Киликии. Российская империя же неожиданно решила проблему проливов раз и навсегда – отныне они принадлежали грекам, а греки уже крепко стали союзниками русских, в результате чего об ограничениях русской торговли через Средиземное море уже не могло идти и речи. Престиж империи возрос, и даже из самых удаленных уголков земного шара стали появляться посланники, просящие у русского царя помощи и покровительства.
Примечания
- Это будет еще один, последний император, созданный в стиле «императора здорового человека», как противопоставление реальному императору. Впрочем, об этом- в 12-й статье.
- Вообще, порой удивляешься, как Австрия не развалилась после всех своих особенностей развития в 1-й половине XIX века. Это, к слову, дает высокую оценку административному аппарату Габсбургов, названному Маховым «германским управленческим гением». Даже накосячив от души, австрийцам достаточно было взяться за ум хотя бы на короткое время, чтобы навести порядок в стране и спасти ее от приближающегося развала. Для окончательного распада многонациональной империи понадобилось ждать столь значительного потрясения, как Первая мировая война.
- Ради этого и стоило возиться с Польшей – возможность нанесения дополнительного удара по Австрии в 1848 году мне показалась ну уж слишком привлекательной! Тут сразу и Италия объединяется, и Польша начинает потихоньку возрождаться, и вообще все идет куда веселее, чем когда в регионе было лишь 3 игрока первой категории, и ни одного «мелкого».
- А вот здесь начинается уже итальянская линейка «монархов здорового человека». Реальный Витторио Эммануэле был не лишен положительных сторон, но был простоватым, грубоватым, и имел явные признаки вырождения династии и очень низкий (158см) рост. В АИшке же в династию вливается свежая кровь, и фигура этого монарха будет по уровню таки куда более значимой, чем в реале. Впрочем, о судьбе Италии я бы хотел рассказать отдельно.
- Таким образом, романоязычного населения в Трансильвании будет куда меньше, и та так и останется венгерской.
- Он вообще был достаточно агрессивным, циничным и беспринципным человеком. Его личность в достаточной степени характеризует тот факт, что именно ему принадлежит авторство столь популярной позднее «дипломатии канонерок», причем первое время она даже находила сопротивление в английском обществе – до той поры, пока не начала приносить огромные выгоды.
- Об этом я расскажу подробнее в отдельных статьях про сами винтовки.
- Так что к моменту франко-прусской войны положение Франции будет несколько иным, да и шансов сохранить империю будет чутка больше – именно из-за пинка, полученного в 1853-56 годах.
