Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл Ruthenia Magna, и сегодня речь пойдет об эпохе правления Льва II, великого князя и короля, создателя Русинского королевства, костылятеля татаров, и вообще очень яркой личности. Рассказано будет о битвах с Золотой Ордой, экспансии бывшего Галицко-Волынского государства, делах светских и церковных, и о том, почему Лев II получил также прозвище «Русинский Лев».
Содержание:
Великий князь Лев II
Причиной того, что хан Узбек не воспринял Льва Михайловича всерьез, стал тот факт, что княжич был достаточно отстранен от мирской суеты. Он не стремился идти по религиозному пути и стричься в монахи, но все же предпочитал уединение, и держался в стороне от придворных интриг и дел. Однако те, кто знал Льва близко, видели в нем огромный потенциал – с молодых лет он проявил высоки умственные способности, умел четко анализировать ситуацию и делать правильные выводы, рассматривать происходящее сразу с нескольких сторон, и при всем при этом еще и умел мыслить холодно, логично, без лишних эмоций. Главным его достоинством был ум, превосходящий все его окружение. Этот ум подпитывался самым лучшим образованием, которое княжич мог получить, чему особо способствовала мать, Анна Палеолог, которая через родственников обеспечивала сына всей возможной литературой и учителями.
К тому моменту, когда Лев Михайлович получил ханский ярлык на правление, ему исполнилось 19 лет, и он уже знал языки всех окружающих государств (польский, венгерский, литовский, немецкий, татарский), а также греческий и латынь, все необходимые правителю науки, и даже сверх того. Единственное, в чем он не проявил больших талантов – это дипломатия и личные боевые навыки, хотя в последнем случае Лев все же неплохо умел стрелять из арбалета, и даже усовершенствовал конструкцию оных, соорудив для собственных тренировок легкий скорострельный арбалет с рычажным механизмом натяжения, и тяжелый арбалет с ручным воротом вроде тех, что начинали входить в моду в Германии. Все это подкреплялось деятельным и упорным нравом, железной силой воли, и умением выбирать советников – так, в частности, недостаток дипломатических навыков Лев компенсировал за счет своего друга, Андрея Владимирского, умевшего, по слухам, склонить к сотрудничеству даже статую. Кроме того, Лев Михайлович был человеком гордым, ставящим честь и достоинство своей семьи, т.е. Романовичей, выше всего прочего, за исключением разве что интересов государства. Впрочем, государство, династия и народ для него были понятиями хоть и различными, но родственными, и не могли существовать в отрыве друг от друга, что выгодно выделяло его по отношению ко многим другим князьям и монархам Европы.
Именно такой человек по ханскому попущению стал в 1340 году правителем большого вассального государства с немаленьким населением [1]. Несмотря на выказанную им перед Узбеком лояльность, Лев был глубоко оскорблен тем, что хан сделал с его старшим братом. Он никогда особо не любил Андрея, но удар, нанесенный семье, был куда важнее. Едва вернувшись во Львов, он сразу же, при помощи верного Андрея Владимирского, развернул активную деятельность по сколачиванию антитараской коалиции, и стал готовить свои войска. При этом приходилось действовать в условиях строгой тайны, так как уже не единожды в истории государства подобные приготовления становились известны хану задолго до их завершения. От управляющих Менска и Полоцка, которые действовали от имени малолетних братьев Льва, быстро были получены заверения в лояльности и готовности присоединиться к войне. Сильно рискуя, Андрей Владимирский прибыл в Вильно, к князю Гедимину, и заключил с ним союз против татар, который, несомненно, был в их общих интересах. Была подготовлена почва для возможного присоединения в коалиции королей Польши и Венгрии, а также воеводы Валахии.
Лишь отправленные на Северо-Восток послы, посетив Москву и другие княжества, вернулись быстро и дали четкий ответ – северорусским князьям на текущий момент куда интереснее собственные конфликты и сотрудничество с татарами, и потому ожидалось их выступление на стороне противника в случае войны [2]. Смоленское княжество еще оправлялось после недавнего похода против них хана Узбека, и не гарантировало своего участия в грядущей войне. Полагаться первое время можно было лишь на себя, и потому Лев с приближенными стали готовить самую полную мобилизацию сил, которая только была возможна. Требовалось созвать боярское ополчение, поместную конницу, городские полки, общинную пехоту. На случай, если этого будет мало, Лев повелел вооружить и подготовить смердов и даже некоторое количество холопов, что ранее не практиковалось, ибо война считалась исключительно делом свободных людей. Уже по одному только масштабу приготовлений было ясно, что Золотую Орду ждет не привычный ей бунт вассалов, а нечто новое, куда более серьезное.
Супругой Льва Михайловича стала Кинга (Кунигунда) Пяст, дочь Казимира III Великого, короля Польши. Брак был заключен в условиях, когда Казимиру срочно требовалась поддержка и безопасная граница на востоке, так как у него по горло хватало проблем с тевтонцами, чехами и внутренней княжеской оппозицией, которая сопротивлялась реформам централизации, при весьма напряженных отношениях с русичами в последние годы. Заключив брак и союз с Романовичами, Казимир таким образом значительно укрепил свое положение, и фактически обеспечил себе надежного союзника и сильный тыл. Его дочь, Кинга, первоначально предназначалась для Людвига фон Виттельсбаха [3], герцога Нижней Баварии и курфюрста Бранденбурга, однако партия с русским князем показалась ее отцу куда более выгодной. Девушка эта была красивой, достаточно умной, любила детей, и оказалась отличной матерью – но, к сожалению, Льва Михайловича привлекали совершенно другие женщины, потому он относился к своей супруге с уважением, но без особой любви. В браке у них родились пятеро детей, из которых все пережили детские годы, но двое старших детей (сын Даниил и дочь София) погибли во время чумы 1351-1352 годов.
- Михаил (1350-1404), наследник государства, с 1364 года женат на Ксении (Кенне) Ольгердовне, дочери великого князя Литвы Ольгерда.
- Андрей (1352-1411), князь, основатель Волынской ветви Романовичей, женат на некоей Ядвиге Пяст, точное происхождение которой неизвестно. Его дочь, Евфросиния Андреевна, вышла замуж за великого князя Москвы, Василия I.
- Мария (1356-1401), супруга валашского воеводы Дана I из династии Басарбов. Брак оказался несчастливым, значительную часть времени Мария проводила у своих родственников в Берладской земле, там же воспитывались ее дети, Дан и Владислав.
Лев Михайлович был достаточно независимым, и нечасто подвергался влиянию женских чар, в отличие от многих других правителей. Тем не менее, слабость в этих делах у него все же имелась – князь испытывал тягу к красивым, прагматичным и волевым женщинам, и абсолютно не интересовался женщинами спокойными, сдержанными и религиозными (что, вероятно, стало причиной холодности между ним и супругой Кингой). Всего известно около дюжины королевских любовниц, от дочерей знатных родов до иностранных аристократок и даже еврейки. При этом Лев не оставил после себя многочисленного потомства – его три сына-бастарда были частично признаны отцом, и, согласно уже устоявшейся среди Романовичей традиции, стали основателями самостоятельных младших княжеских династий. О внебрачных дочерях Льва известно мало, но летописцы упоминают о том, что им отец обеспечил отличное будущее и чрезвычайно выгодные браки.
Русинский лев
В день 17 мая 1341 года великий князь Лев Михайлович выступил перед горожанами, боярами и Собором на главной площади города Львова. Это было его первое появление перед большим количеством людей, которые не испытывали к нему особой любви, так как не знали своего нового великого князя. По словам летописца, Лев не был оратором, речь его не раз сбивалась, но в то же время он говорил именно то, что от него хотели услышать, то, что затрагивало интересы народа. Он указал на то, как граница со Степью за последние сто лет отодвинулась на север, что мелкие набеги татар привели к запустению многих земель, что татарское владычество нет-нет, да приносит большой ущерб русским людям. Не забыл он указать и на жестокое убийство всеми любимого князя, оставив без упоминания тот факт, что князь Андрей был достаточно бестолковым правителем. Он задел все необходимые нотки души своих людей, смог быстро завоевать их симпатию, и потому все собравшиеся (по крайней мере, так говорит летопись) поддержали своего князя, который пошел войной против татар.
Этим фактически обрубались все пути к отступлению государства Романовичей – выступление против Золотой Орды уже носило характер не неповиновения отдельных князей, а всеобщего мятежа против владычества степняков. В случае поражения земли ожидало разорение, людей – смерть или рабство, а династию Романовичей – забвение. Но в то же время всеобщее выступление означало широкую поддержку, оказанную великому князю простым населением, и это стоило больше, чем любые заверения иностранцев о союзах. К слову, союзные договоренности соблюли лишь две стороны – Литва и Валахия [4], которые прислали небольшие отряды в поддержку Льву Михайловичу во Львов. Их прибытие совпало с приходом известий о том, что великий хан Узбек умер, в Золотой Орде начались споры за власть между ханом Тинибеком и его братом, Джанибеком. Все это лишь воодушевило русичей и укрепило их боевой дух, что в скором времени им весьма пригодилось.
Военные действия начались еще в конце 1341 года, ранней зимой. Действуя так же, как и некогда его великий предок, Роман Великий, Лев в зимние месяцы обрушился на Степь, угоняя скот, людей, разрушая стоянки. Количество захваченных лошадей было столь велико, что часть их попросту раздали хозяйствам поместных бояр, не говоря уже о продаже за границу и увеличения собственного поголовья лошадей. Вернувшись из похода, войска недолго отдыхали – уже весной 1342 года, едва сошел снег, большая армия вторглась в Берладье [5]. Этот регион, расположенный между Днестром и Карпатами, включавший устье Дуная и бассейн реки Прут, некогда уже принадлежал Галицко-Волынскому государству, но с приходом монгол был отторгнут от него, и превращен во владения Золотой Орды. Здесь было достаточно много оседлого населения, которое включало в себя русских и валахов, а также множество различных национальных меньшинств, которые группировались, в основном, в городах. Несмотря на сто лет татарского владения, здесь еще помнили о владычестве Романовичей, и многие мечтали о его возвращении, в особенности после смерти Ногая, который единственный из всех степных владык сумел завоевать популярность среди местного населения.
Лев Михайлович не собирался отсиживаться дома в ожидании ханских войск, как не собирался и отказываться от Берладской земли, на которую уже претендовали венгры, и потому первым делом решил вернуть их под свой контроль. Благодаря активным действиям, численному превосходству и заблаговременной подготовке, которая включала подкуп элит некоторых городов, в течении нескольких месяцев вся земля была освобождена от татарского присутствия. Так как поход был совместным с Валахией, то территории были разделены между двумя государствами – незначительная территория на юге, включавшая богатый город Исакчу, была передана воеводе Басарбу Основателю, а остальные территории были выделены в Берладское княжество, вассальное Романовичам, а князем был назначен младший брат Льва, Роман. Бывшее ранее в его подчинении Менское княжество было поглощено Галицко-Волынским государством. Столь основательное закрепление власти русичей над регионом должно было показать то, с каким упорством они собираются вести войну, а также предотвратить переход региона под контроль венгров.
Золотая Орда первое время не отправляла против мятежного великого князя никаких войск, так как была занята внутренними склоками. В результате интриг и братоубийства в 1342 году к власти все же пришел Джанибек, но тут выступления сепаратистов и риск потери окраин посыпались на него, как из рога изобилия. Более того, из-за ретивых вассалов Крымского полуострова он оказался втянут в войну с венецианцами и генуэзцами, которые имели там колонии. Недолго думая, итальянцы быстро нашли себе союзников в лице Льва Романовича, который уже успешно воевал против татар, и стали оказывать ему поддержку, прежде всего финансовую. Хан был вынужден отправить войска на подавление ближних выступлений, и лишь в 1343 году смог отправиться в поход против мятежного Галицко-Волынского государства. Вместе с татарами шли и войска некоторых северорусских княжеств.
Подойдя к Киеву, войско Джанибека осадило его, а затем случилось ужасное – в городе нашлись предатели, которые открыли ворота вражескому войску. Хан решил лишний раз не церемониться, и устроил настоящую резню, а затем, когда никого живого на улицах города уже не оставалось, он поджег город. Подошедшее затем войско Льва застало лишь тлеющие угли и разлагающиеся трупы – Киев уже в который раз был разграблен и разрушен, причем на сей раз столь основательно, что речь о восстановлении уже не шла, город требовалось строить заново. От пожаров и целенаправленных действий татар рухнул свод Софийского собора, многие другие храмы, уцелевшие во время более ранних осад, также превратились в руины, на чем хан сделал особый акцент, требуя от своих войск самого полного разрушения города. Это должно было послужить уроком мятежным русичам, и предупреждением о том, что будет с ними дальше. Однако вместо желаемого результата Джанибек получил обратный – среди северорусских дружин появилось смятение при виде столь основательного разрушения старой столицы всей Руси, а люди Галицко-Волынского государства лишь ожесточились, и удвоили усилия в своей борьбе – разрушенный Киев послужил для них причиной лишь еще яростнее защищать свои собственные дома. Лев был намерен дать генеральное сражение у руин города, но хан по непонятным причинам увел свое войско обратно в степь, а затем принялся разбираться с другими проблемами [6].
Увы, для многих соседей разорение Киева стало сигналом к разделу Галицко-Волынского государства. Венгрия, до того нейтральная, решила вмешаться в конфликт, и все же занять Закарпатье и Берладье. Польский король Казимир III, человек циничный и жесткий, ранее заверявший послов великого князя Льва II в своей дружбе, решил двинуть свои войска против русичей. В Литве началась борьба между православным великим князем Евнутом, сменившим умершего Гедимина, и язычником Ольгердом, в результате чего Литва устранилась из войны. Смоленский князь, Иван Александрович, также после разорения Киева решил, что дни Романовичей сочтены, и выступил в поддержку хана Джанибека. Угроза надвигалась на Романовичей со всех сторон, и только решительные, неординарные действия могли спасти государство от падения и раздела, лишь поистине великий монарх мог справиться со всеми этими бедами.
К счастью, Лев Михайлович оказался как раз из таких людей, и в последующие годы его таланты полководца, нестандартного мыслителя и решительного государя проявились ярче всего. Войско Казимира III, вторгнувшееся в 1344 году в Галицкую землю по направлению ко Львову, встретило решительный отпор, которого не ожидал никто. Буквально с самой границы поляков стали тревожить нападения небольших отрядов, а затем у стен столицы произошло масштабное сражение. Лев действовал нестандартно, активно использовал полевую фортификацию, состоящую из рогаток, которая мешала действиям польской рыцарской кавалерии, в результате чего ту удалось спешить и обезоружить, а пехота пала под ударами поместной конницы и арбалетчиков. Количество пленных было велико, бежавших с поля боя – огромным. Развивая успех, Лев вторгся в саму Польшу, захватил Люблин, Сандомир, и уже угрожал Кракову, когда Казимир III, осознав, с кем связался, решил заключить мир, и более того – создать союз со столь агрессивным и умелым противником путем династического брака, выдав свою дочь Кингу за Льва. Великий князь согласился, и свадьбу сыграли тут же, в Кракове, в экстренной обстановке, на чем настоял сам князь. В качестве приданного Кинги шли польские войска, которые следовало использовать в войне против татар, но ни в коем случае не против венгров, которые были польскими союзниками. Делалось это Казимиром III со своим умыслом – его интересовала такая высокая результативность войска русичей, и его люди должны были перенять все особенности галицко-волынской армии, чтобы стать ядром нового польского, великолепного и непобедимого воинства, которое пригодилось бы ему в войнах с чехами и тевтонцами [7].
Следующими под раздачу попали мадьяры – оставив польскую армию собираться в районе Львова, не дожидаясь подхода подкреплений и сбора всех войск, он вторгся в Венгрию из Закарпатья, в то время как сами венгры еще с начала года хозяйничали в Берладье. Южное направление смогли перекрыть валахи, союзные Льву, и армия молодого короля Лайоша увязла в сражениях на перевалах. Когда пришла весть о том, что русичи неожиданно вторглись в Венгрию, действуют весьма агрессивно, и более того – угрожают столице, Лайош был вынужден отводить свои войска обратно. Именно это и было необходимо Льву, который не планировал брать венгерскую столицу, а лишь хотел заставить мадьяр двигаться туда, куда ему нужно, и бросить затею с переходом через Карпаты. Используя одну лишь конницу, Лев обрушился на венгерскую армию, находившуюся на марше и не ожидавшую такой прыти от противника, и смог рассеять ее. Теперь уже настала очередь Лайоша Венгерского впечатляться воинским талантам молодого русского князя, а также доблести его воинов, и был заключен мир на условии сохранения статуса-кво между Романовичами и Валахией с одной стороны, и Венгрией с другой. Увидев столь впечатляющий разгром серьезных западных государств, Иван Смоленский, собравший было уже войско для войны против Льва Михайловича, резко передумал, и в конце года вернулся на сторону Романовичей, выступив против хана Джанибека.
Татары вернулись в эту войну лишь в 1345 году. Для решения проблемы мятежных княжеств хан Джанибек собрал большое войско, в которое вошли наемники, собственные воины, и дружины северорусских князей, которые удалось собрать – а собрать удалось далеко не так много, как хотелось, так как князья уже сами подумывали примкнуть к Романовичам. Тем не менее, призрак разрушенного Киева все еще довлел над ними, и хан смог рассчитывать на их поддержку, которая была ему очень нужна в свете сложной внутриполитической ситуации в Золотой Орде. Его огромное воинство, идущее через руины Киева на запад, встречало Галицко-Волынское войско вместе с небольшими отрядами валахов и поляков. Смоленский князь едва успел прибыть со своей дружиной к началу сражения, но она лишь незначительно усилила союзников – 4/5 всей армии составляли воины Романовичей. Среди них было много смердов и холопов, которым в случае победы в войне обещалась полная свобода, на чем не раз акцентировал внимание великий князь. «Сегодня мы все здесь русины!» — сказал Лев своим войскам в день решающей битвы с татарами, намекая на то, что им предстоит сражаться как вольным людям, которые отстаивают свою свободу.
Решающая битва произошла 2 июня 1345 года на речке Росаве, и продолжалась с раннего утра до сумерек. Под конец обе стороны валились с ног, счет убитым и раненным давно уже не велся, но последнее слово осталось за Львом Михайловичем, который повел в атаку мощный кулак из тяжелой конницы. Сопротивление татар было сломлено, хан Джанибек, находившийся вместе с войском, был вынужден бежать. Победа была очень тяжелой, но столь впечатляющей, что о воинских успехах далекого русского князя вскоре заговорили при всех ближайших европейских дворах. Золотая Орда была посрамлена, а продолжающийся раскол внутри самих кочевников, и обрушившаяся вскоре на них эпидемия Черной Смерти окончательно похоронили планы о возвращении Галицко-Волынского государства в состав ханства. Лев Данилович же, которому исполнилось всего 25 лет, за свои знамена с уже устоявшейся эмблемой Романовичей, за полководческий дар, за победы и ту славу, которой он покрыл себя в сражениях, ведя в бой войско свободных русин, получил прозвище «Русинский Лев», и еще не раз доказывал его на деле. С легкой подачи самого князя, а также под влиянием духа победы над грозными степняками, поданные Галицко-Волынского государства все чаще и чаще стали называть себя русинами, уже не в смысле свободных общинников, а как название народа, которому будет суждено в ближайшее время основать новое королевство в Восточной Европе.
Дела державные
После победы на реке Росава можно было смело утверждать, что Галицко-Волынское княжество целиком самостоятельно, и что владычество татар над Южной Русью окончательно ликвидировано. Более того, государство Романовичей сильно подросло в территориях – помимо включения в состав земель между Карпатами и Днестром, а также бывшего Менского княжества, граница со степью, которая в былые годы постоянно двигалась на север, была возвращена к домонгольскому виду, т.е. отодвинута далеко на юг. По площади княжество превосходило все соседние страны, за исключением разве что Золотой Орды. Несмотря на прерванную торговлю через степь, морская торговля по Черному морю и проливам процветала. Имелся достаточно твердый союз с поляками и валахами, отношения с Венгрией постепенно налаживались, в Литве правил дружественный Льву Михайловичу князь Евнут, который уже строил амбициозные планы по созданию трехстороннего, польско-литовско-русского союза, который должен был сокрушить крестоносцев. Также имелся союз со Смоленским княжеством, которое в 1346 году, под воздействием дипломатии и принуждения Романовичей, объявило себя их вассалом, а в 1347 году тому же примеру последовало Полоцкое княжество, уже находившееся в фактической зависимости от Южной Руси. В 1348 году был совершен поход на северные территории, и были присоединены еще ряд мелких удельных княжеств с городами Орша, Могилев, Мстиславль и Ростиславль. Галицко-Волынское государство, после многих лет зависимости, целиком реализовывало свой потенциал в качестве объединителя Руси. Впрочем, Северо-Восточные русские княжества оставались в зависимости Золотой Орды, и стали относиться к Романовичам достаточно враждебно из-за политики присоединений, самостоятельно претендуя на объединение Руси под своим началом. Аналогичное отношение Лев Михайлович встретил в Новгороде, ревностно охранявшем свою независимость, и Пскове, которого вполне удовлетворяло текущее положение дел.
Однако достигнутые успехи пришлось еще долго отстаивать, в том числе против вчерашних союзников. В 1345 году Евнут был убит, и вместо него к власти пришел язычник Ольгерд [8], имевший большие амбиции, среди которых было возвращение Полоцкого княжества, чем он и занялся в 1349 году, отправившись в большой поход. Грамотные действия и фактор внезапности обеспечили ему временный успех, и потому к концу года он смог взять Полоцк. Князь Даниил бежал в Менск, и оттуда стал взывать к брату о помощи, которая пришла незамедлительно. В 1350 году армия великого князя обрушилась на литовцев, Полоцк был отрезан от остального мира и попал в осаду. При этом конница Льва постоянно вела активные действия, совершая набеги на литовскую территорию, грабя поселения, и всячески доставляя им неприятности. Ольгерд, собрав все свои силы, двинулся на спасение недавно захваченного города, и под стенами Полоцка произошло кровопролитное сражение. Литовцам удалось деблокировать крепость, однако потери их были столь велики, что великий князь Ольгерд решил оставить город и отвести свои войска на запад, для перегруппировки.
Так как все это время не прекращались набеги на Литву со стороны рыцарей-крестоносцев, а Лев Михайлович вцепился в литовскую армию, и постоянно наносил ей небольшой, но чувствительный урон, великий князь Литвы в начале 1351 года решил заключить мир с русичами. По его условиям, Литва окончательно отказывалась от всех русских владений, включая Полоцк, и заключала «вечный мир» с Романовичами, что означало запрет литовцам нападать на русские приграничные территории. Более того – Ольгерд, попав в проблемное положение с крестоносцами, попросил дать ему русских наемников для борьбы с тевтонцами, и Лев Михайлович, заинтересованный в сохранении мира с Литвой, согласился их предоставить. Это позволило Ольгерду спасти своего княжество, и в дальнейшем он отказался от агрессивных планов в сторону Галицко-Волынского государства в пользу сотрудничества и союза, и даже отдал свою дочь Кенну (в православии – Ксению) замуж за наследника Льва, Михаила. Свою роль в сближении Романовичей и Литвы сыграло также то, что из всех соседей лишь русские князья не настаивали на повальной христианизации Литвы и правителей в мирных договорах, куда более ценя добровольный переход в православную веру, да и вообще не претендовали на собственно литовские земли. Это делало их более выгодными союзниками, и вообще удобными партнерами для литовских великих князей.
Пока Лев Михайлович воевал на севере, на юге бушевала эпидемия бубонной чумы, прозванной «Черной Смертью». Она уже была рядом с государством Романовичей, пройдя волной по Золотой Орде в 1346 году, однако из-за войны болезнь не достигла Руси, и перешла по морю на Балканы и в Средиземное море. Сделав полный круг по Европе, эпидемия в 1350 году обрушилась на Польшу, а в 1351 и на западные территории Галицко-Волынского государства, где бушевала до середины 1352 года. Плохо заселенные, болотистые регионы Берестья, Менска и Полоцка оказались не затронуты ею, но вот густонаселенные регионы Галичины, Волыни, Холмщины и Понизья, где были наиболее развиты города, буквально вымерли. По расчетам, осуществленным в XIX веке, тогда погибло примерно 20% населения всего Галицко-Волынского государства, крупнейшие города вроде Владимира-Волынского, Львова и Холма опустели. Великая княгиня с новорожденным сыном, Михаилом, отправилась к мужу в Полоцкую землю, а старших детей повелела отправить в Берестье – но, как на зло, болезнь захлестнула и этот город, в результате чего Даниил и София Михайловичи погибли, лишив великого князя двух из трех его детей. Лишь натворив бед, болезнь вернулась в степь, где и растворилась, хотя отдельные вспышки еще затронули северорусские города в последующие годы. После того, как все успокоилось, великий князь с семьей вернулся на юг, и принялся возрождать города. Здесь очень кстати пришлось усиление волны миграции с запада, в том числе за счет евреев, которые хлынули из Германии, где их обвинили в появлении чумы и стали устраивать погромы с массовыми убийствами и изгнанием. Лев Михайлович был рад любым поселенцам, и потому открыл для них границы, хоть и установив ряд правил дабы избежать возможных конфликтов. Более того, после волны «Черной Смерти» начался демографический бум, и уже к концу столетия, вкупе с миграцией, это позволило компенсировать понесенные потери во время эпидемии.
Однако на этом испытания не закончились. Хан Джанибек не согласился с потерей одного из самых богатых и ценных вассалов, и в 1352 году обрушился на Галицко-Волынское государство со всеми силами, которые удалось собрать. Киев, к тому моменту уже частично восстановленный, с населением чуть более тысячи человек, вновь был разграблен и сожжен, причем остатки каменных храмов, включая Софию Киевскую, были подвергнуты дополнительному разрушению. Татарское войско прорвалось через Болоховскую землю и дошло до Волыни, но у Кременца попало под сосредоточенный удар Льва Михайловича, который, благодаря трезвому расчету и четко скоординированному удару с нескольких направлений едва не повторил с татарами то, что Ганнибал проделал с римлянами под Каннами. Армия Золотой Орды рассеялась, и, несмотря на истощение после предыдущих сражений и последствия эпидемии чумы, великий князь решил нанести новый удар. В течении 1352-1356 удалось полностью взять под свой контроль осколки Черниговского и Переяславского княжеств. Восточные границы государства были отодвинуты далеко от Днепра. В 1357 году умер хан Джанибек, в Золотой Орде началась «Великая замятня», и Лев Михайлович не замедлил воспользоваться этим, до 1367 года изгнав кочевников из междуречья Днестра и Днепра, получив при этом прямой выход к Черному морю.
В столице его встречали как триумфатора, иностранные послы восхваляли великого князя, а от Папы Римского даже пришло поздравительное письмо с предложением короны – правда, в обмен на церковную унию. Из Константинополя также пришли приятные новости. Еще с 1340-х годов великий князь пытался добиться собственной митрополии взамен той, что сейчас находилась в Северо-Восточной Руси и в некоторой степени зависела от татар. Вселенские патриархи долгое время не хотели заниматься этим вопросом, но рост престижа государства Романовичей заставил их обратить внимание на эти просьбы. К этому добавился политический интерес – власти Византии, испытывая тяжелое положение перед превосходящими силами соседей, увидели в Галицко-Волынском государстве близкого по религии союзника, тем более что великие князья из рода Романовичей приходились родственниками Палеологам. В результате этого патриарх Филофей в 1365 году дал государству Льву Михайловича свою митрополию, которая по совету княжеского посланника была названа Киевской, Галицкой и Всея Русинии, в то время как старая Киевская митрополия стала Московской и Всея Руси. Это делалось не просто так – великий князь давно планировал вернуть наследие своих предков, и приближалось время того, когда ему предстояло занять достойное место среди монархов всей Европы по своему титулу.
Королевство Русиния
Русиния к 1378 году. Границы примерные, и за некоторым исключением соответствуют границам Великого княжества Литовского в реале к концу XIV века.
После смерти великого князя Льва Даниловича о титуле короля Руси на западе постепенно стали забывать, и спустя несколько десятилетий уже не использовали. Несмотря на всю свою силу, великое княжество Галицко-Волынское было зависимым от Золотой Орды, да и сами его правители не титуловались королями. Тем не менее, Романовичи помнили о том, что корона Руси полагается им по праву, как помнили об этом и многие бояре, потомки которых были сподвижниками Даниила Романовича, и точно так же претендовали на славу от королевского титула. По мнению и князей, и боярства, требовался лишь удобный случай, фактическая независимость от Золотой Орды или кого-либо другого, и своя митрополия, чтобы митрополит возложил корону на голову нового короля, восстановив былой титул, точно так же как Папа Римский некогда даровал его Даниилу Романовичу.
Все необходимые условия сложились к 1369 году, и было решено не терять время. Лев Михайлович был коронован митрополитом, а королевство, в отличие от былых времен, было названо Русинией – государством русских людей, свободных от чьего-либо господства. Сразу же посыпались протесты со стороны западных государств – дескать, короновать имеет права лишь Папа Римский, но в ответ король Лев лишь ответил, что Романовичей Папа короновал уже давно, и речь идет лишь о восстановлении былого статуса, так что разрешение Папы не обязательно. Конечно, это сочли недостаточным доводом, и монархов Русинии продолжили считать великими князьями, однако признание в сложившейся ситуации было лишь вопросом времени. Практически сразу после коронации титул Льва все же признала Польша, через несколько лет – Литва и Венгрия, а к началу XV века уже все страны Европы, да и сам Папа Римский, признали королевский титул за Романовичами. Вместе с ним в 1369 году были также установлены официальные символы государства – старая символика отдельных княжеств не годилась для большого объединенного государства. Официальным гербом, который изображался на монетах и печатях, признавался золотой коронованный лев на лазурном фоне, но на знаменах допускалось также использование креста Даниила Романовича – т.е. золотого греческого креста на лазурном фоне, допустимым было также сочетание обоих элементов. Официальным гербом Романовичей устанавливалась комбинация гербов Волыни (белый крест на алом фоне) и Галичины (такой же лев, как и на гербе государства, но без короны), которые изначально сформировали «вотчину», а затем и коренную территорию государства Романовичей.
Помимо всего этого, сразу после коронации были внесены серьезные изменения в устройство государства и иерархию титулов. Из приближенных короля был сформирован Королевский Совет – фактически кабинет министров, хотя должности все еще оставались четко не сформулированными, и советники выполняли поручения короля от случая к случаю. Находясь на развилке между развитием самоуправления и становлением восточной деспотии, Лев Михайлович, после долгих раздумий, выбрал первый вариант. Официально создавалась Боярская дума в качестве пока еще совещательного органа, а всеобщее вече отныне фактически упразднялось, так как созывать его со всей большой страны стало проблематично. В связи с этим была преобразована сословная система – сословие бояр стало именоваться знатью или дворянством [9], а само слово «боярин» стало означать члена Боярской думы. При этом отдельно из знати выделялась аристократия – высший слой, который включал в себя носителей княжеских титулов.
В государстве проводилась масштабная административная реформа, вдохновленная венгерским примером – вместо большого количества уделов создавались уезды, во главе которых вставали королевские наместники. В уездах развивалась традиционная форма самоуправления общин, принимая более функциональный и организованный вид. Само число административных субъектов уменьшалось. Каждый из уездов, а также каждый город должны были предоставлять двух выборных представителей в Думу, при этом королевское назначение пользовалось приоритетом перед выбором бояр местными управленцами. Также боярский статус получали церковные иерархи. В результате всего этого Дума формировалась примерно равным количеством представителей дворянства, духовенства и горожан, в то время как интересы крестьян обязывался отстаивать сам король. Из сословия общинников исчезал термин русин, который отныне означал всех поданных короля, а вместо него появлялся термин «вольный общинник», вместо которого также использовались термины «крестьянин» или «мещанин» (горожанин).
Полусвободные (смерды) и зависимые (холопы) общинники сохранились, но если количество первых было достаточно большим, то число холопов оставалось относительно невелико, и, если верить летописям, в течении XIV века даже несколько сократилось из-за изменения методик возделывания земли крупными землевладельцами – вместо труда холопов дворяне предпочитали сдавать землю в наем смердам, которые выплачивали натуральную или денежную подать в обмен на пользование землей, и при этом все излишки продукции сохраняли за собой, накапливая их на зиму или продавая на рынках. Это, в частности, подстегнуло развитие внутренней торговли, формирование всеобщего государственного рынка, а также ускорило развитие сельского хозяйства и стимулировало рост притока переселенцев-крестьян из западных стран. Смекнув, что это сулит большую пользу, король Лев Михайлович официально стимулировал подобное развитие дел, в результате чего была получена большая выгода, не только сиюминутная, но и в будущие времена.
Также изменения затронули множество различных деталей, которые ранее считались не особо нужными. Была изменена титулярная иерархия, состоявшая отныне из трех ступеней. На самой низкой были расположены дворяне, которые формально не имели никаких титулов. На средней ступени располагались различные князья, или аристократия – дальние родственники Романовичей, потомки их бастардов, или же представители родов старой общинной знати; фактически титул «князь» был единственным, разрешенным для особ не царственных кровей. Высшую ступень занимали члены королевской фамилии и их ближайшие родственники. Вводились особые титулы, скопированные с европейских – принцев и принцесс для детей и родных братьев правящего монарха, вдовствующих королев, регентов при малолетних королях и королевах, а также формальный статус бастардов. Титул великого князя становился личным, и передавался в знак заслуг тем или иным представителям знати.
Во время правления Льва Михайловича, помимо прочего, по непонятным причинам была изменена именная традиция Романовичей. Имена Лев, Даниил и Роман признавались сакральными для династии, и длительное время не присваивались никому из детей правящей семьи. Вместо них среди имен королевских детей стали чаще появляться старые, исходно славянские имена, старые имена Рюриковичей иностранного происхождения, а также новые, заимствованные у греков или иных соседей. При этом сохранялась традиция давать отдельные мирские и крестильные имена, в результате чего в дальнейшем не только у Романовичей, но и в среде русинской аристократии утвердилась традиция двойных имен, причем крестильное имя практически не использовалось. Появились также некоторые заимствованные имена, ранее на Руси не встречавшиеся. Дабы укрепить престиж правящей династии, король Лев II возобновил чеканку монеты во Львове, прерванную в начале столетия, причем чеканились монеты уже по собственной системе, по сути скопированной с древнерусской, но несколько более развитой – чеканились куны и гривны (каждая номиналом по 50 кун), но уже без ногат. На новых монетах обязательным становилось изображение коронованного льва – герба Русинии.
Вскоре после коронации и начала административной реформы Льву II пришлось опять выступать в поход со своим войском. Причиной послужил тот факт, что реформа должна была проводиться по всей территории страны, включая автономные Берладье, Полоцк и Смоленск. В первых двух княжествах, которыми правили младшие братья Льва, все прошло без особых затруднений, но вот смоленский князь, несмотря на все компенсации, которые предлагались ему, выступил против реформы, и начал собирать войско. Понимая, что одному ему с русинами не справиться, он отправил письма с просьбой к татарам и в Москву, к великому князю Дмитрию Ивановичу. В 1370 году он окончательно откололся от Русинии, и к его столице сразу же двинулась московско-татарская армия. Кроме того, крупное татарское войско вторглось в Переяславскую землю. Король был вынужден разделить силы – сам Лев II отправился на юг, против татар, а на Смоленск отправил войско, которое возглавил его сын, принц Михаил. Увы, сын не обладал талантами отца, и потому увяз с осадой Смоленска. Сам король во время одного из сражений с татарами был случайно ранен, из-за чего был вынужден покинуть армию, и быстро переломить ход войны не получилось. Однако Михаил упорствовал, и в 1371 году все же взял Смоленск, а затем совершил непредсказуемый и дерзкий рейд на Москву, оставив в тылах несколько крепостей, в которых засели гарнизоны москвитян и смолян.
Это поставило великого князя Дмитрия в невыгодное положение, и он предпочел начать переговоры. Они с Михаилом были сверстниками, быстро нашли общий язык, и, в конце концов, пришли к взаимовыгодному договору. Смоленское княжество делилось на две части, и восточная его часть формировала новое, Вяземское. Его правителем становился Святослав Иванович, который признавал себя вассалом Москвы, в то время как западная часть целиком переходила в распоряжение Русинии. Дмитрий, вдохновленный примером Русинии, но располагавший меньшим количеством средств, также намеревался добиться независимости от Золотой Орды, и потому был заинтересован в союзнике – тем более том, который уже не раз бил татар. Михаил поддержал это начинание, так как после всех предыдущих событий Москва не казалась ему значительным конкурентом, а вот ликвидация угрозы со стороны степи могла принести огромную пользу королевству, которое он должен был рано или поздно возглавить. В результате всего этого вчерашние враги договорились о мире и разъехались близкими друзьями, пообещав друг другу в будущем заключить союз. Этому обещанию, а также своей дружбе, они будут оставаться верны до самой смерти.
Король Лев II отсутствовал в это время в Смоленске не только из-за своего ранения. В 1370 году умер король Польши Казимир III, не оставив наследников. В его завещании он решил передать свою корону Лайошу I, своему племяннику и королю Венгрии, хотя его внуки имели на нее куда больше прав. Такими внуками были сыновья Льва II и Кинги Пяст, а значит можно было с легкостью посадить сына русинского короля на польский трон, или же вовсе заключить унию с Польшей. Несмотря на заманчивые перспективы, Лев отнесся к этой идее достаточно прохладно. Его предок, носивший то же имя, уже было влез однажды в польские дрязги, и в результате не получил из них практически ничего. Вероятно, после долгих лет сражений король попросту устал от войн, тем более что война с Венгрией могла стать очень тяжелой и разорительной.
В то же время, венграм было что предложить Русинии, и даже очень – повторно отказаться от претензий на Берладье и Закарпатье, к примеру. Более того – Венгрия была одним из богатейших государств Европе в пересчете на монету, так как в Венгрии добывалось наибольшее количество драгоценных металлов среди прочих стран, что тоже имело свое значение. Наконец, Лайош I был в хороших отношениях с Римом, а признание Папой королевского титула Льва II было во многом ценнее, чем буйная Польша с Романовичем во главе. Сам Лайош, узнав, что Лев готов попросту продать ему корону Польши за определенные услуги, неизмеримо обрадовался, так как его также не интересовала война с сильным соседом, хотя потеря Закарпатья все еще болезненно воспринималась венгерскими баронами. В конце концов, была достигнута договоренность – Лайош выплатит кругленькую сумму русинскому королю, а также добьется от Папы Римского признания королевского титула за Романовичами, Лев же в ответ откажется от прав на Польшу и заключит с венграми союз. Это заняло много времени, так как папа Григорий XI, как на зло, не подкупался так просто, как его предшественники, но в 1378 году цель все же была достигнута. Незадолго до смерти Льва II в русинскую столицу прибыли посланники от папы с письмом о том, что он подтверждает королевский титул за Романовичами, после чего теперь уже полноправный король Русинии отрекся от имени своих детей от претензий на польскую корону, чем условия договоренности с Лайошом I были окончательно выполнены. Впрочем, король мадьяр умолчал об одном – Папа обязал его все же склонить Русинию к унии, но о таких обещаниях можно было смело забыть, тем более что самому Лайошу оставалось жить достаточно мало.
Покончив с войнами, уже будучи в достаточно почтенном для своего времени возрасте, Лев II уделил время созиданию. Прежде всего, требовалось создать систему предупреждения о походах ханов и беклярбеков Золотой Орды, а также защиты от более мелких налетов. Для этого на границах началось строительство небольших острогов, гарнизоны которых несли постоянную сторожевую службу. В случае подхода вражеского войска поджигались сигнальные огни, а также отправлялись посланники в ближайшие населенные пункты. Кроме того, король стал активно раздавать земли близ границ дворянам, а также смог привести под свое подданство некоторое количество татар, которые принялись кочевать в Причерноморье. Все это позволило обеспечить достаточно хорошую защиту восточных границ, которой суждено будет не единожды спасать королевские земли от разорения. Дефицит воды для сельского хозяйства в этом регионе привел к тому, что стало развиваться смешанное русинско-татарское скотоводство – крупные владельцы поголовья скота стали нанимать татар или вольных пастухов для выпаса своих стад. «Свои» татары быстро переходили на оседлый или полуоседлый способ жизни и даже принимали православие, что целиком приветствовалось, хотя культурно они все еще оставались чужими для русинов.
Кроме того, в Галиче-Дунайском при помощи греков и итальянцев были построены верфи, на которых стали закладывать корабли – торговые и военные. Уже к концу правления короля Льва II купеческие судна с золотым крестом на лазурном фоне стали появляться в различных портах Средиземного моря, а при дворе появилась особая должность морского воеводы, ответственного за строительство военных судов и подготовку для них личного состава. Закончив с защитой границ, король приступил к проработке планов по возрождению двух старых городов – Олешья в устье Днепра, и Киева, куда он планировал перенести свою столицу после его восстановления. Сделать это он не успел – в 1378 году великий король Лев II Романович, сын Михаила, умер прямо во время собрания Королевского Совета. Вопреки своим заслугам, он не получил никакой особой приставки к своему имени – просто потому, что его имя и так отлично характеризовало все его правление: это был настоящий Русинский Лев, чей рев повергал врагов ниц, кардинально меняя расклад сил в Восточной Европе.
Примечания
- Сложно сказать, какое население на территории Галицко-Волынского государства было бы к этому времени и в этих границах, точные расчеты я пока не проводил, да и не планирую особо начинать вести демографию так рано. Однако, по различным признакам, можно предположить, что население ГВК к 1340 году состояло бы примерно из 2-2,5 миллионов человек.
- По крайней мере, такое впечатление сложилось у меня при изучении местных клубков противоречий. Несмотря на то, что, согласно традиционным взглядам, князья спали и видели как отвоевать независимость от татар, Москва еще получала прямую выгоду от сотрудничества с ними, в особенности во время конфликта с Тверью. Да и Золотая Орда для Северо-Восточной Руси была ближе, господство ордынцев там сказывалось сильнее, и потому местные князья в подобной ситуации скорее заняли бы выжидающую позицию, чем резво ломанулись бы воевать со степняками.
- В реальности Кинга родила двух дочерей, не доживших до года, и при вторых родах умерла сама.
- Литве самой надо сбрасывать татар, так как после недавних событий она находится в ордынских вассалах, а для Валахии это вообще был вопрос выживания.
- Так будет называться южная часть реального Молдавского княжества. Вообще, я не смог придумать, как притянуть реальный термин «Молдавия» к этой АИ, потому его тут попросту не будет, как и многих других.
- Вообще, проблемы Золотой Орды начались не в 1357 году, когда наступила «Великая замятня», а сразу после смерти Узбека – именно тогда на окраинах зашевелились сепаратисты, а в 1340-х годах уже были потеряны восточные и западные территории.
- Идея отличная, и вполне достойная Казимира III, но с учетом того, что развернется после его смерти, создать аналогичное воинство в Польше не получится.
- Вопрос вероисповедания Ольгерда, как и многих других литовских князей, остается открытым. В альтернативе принят тот вариант, что православие он принял лишь в конце своей жизни.
- Это, да и многое другое в дальнейшем, может звучать анахронизмом, но и государство у меня – не Московское княжество, так что подобное вполне допустимо. Кроме того, создание Думы вполне вписывается во всеобщий курс на перерождение «общинной демократии» в отдельных государствах в зачаточный парламентаризм и совещательные органы при короле. К 1369 году, если что, уже существуют различные Генеральные Штаты, парламенты, Кортесы и прочее в очень многих государствах Европы, включая соседние с Русинией.
