Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл про Скандинавию, и сегодня речь пойдет про довольно большой период времени – с 1405 по 1472 годы. Рассказано будет про внутренние кризисы в стране, войну за руку королевы Кристины, внешнюю политику и первую войну Скандинавии с Московским княжеством.
Содержание:
Карл II Финн
Герб единой Скандинавии, наше время
Хускарлы не нашли кронпринца Карла Харальдссона в Або, хотя он должен был быть там. Как сказали местные – он отправился в Выборг. В Выборге гвардейцам короля сказали, что кронпринц был у них, но недавно отбыл в Ландскрону. А в Ландскроне посетовали, что Карл у них провел мало времени, и отправился в Тавастехус. Лишь там наконец-то удалось найти его и объявить о том, что отныне он – король, и надо явиться в Стокгольм, чтобы принять присягу от риксдага и сословий, а затем еще короноваться в Дании. Кронпринц согласился, честно прошел все традиционные обряды и сложности, связанные с коронацией и, став главой самого сильного государства Северной Европы, конунгом Швеции, Норвегии и Дании, покровителем Фёрбунда, и так далее, так далее, Карл…. Отбыл обратно в Финляндию. Власть фактически оказалась в руках риксрода и графа Биргера Тролле, который вертел страной, как хотел, пускай король и не добился подписания указа о вольностях дворянства от короля. Хускарлы, жаждавшие мести за короля Харальда, были распущены, а новую охрану Карл II набрал из наемников-финнов. В этом был весь король Карл II, которого можно охарактеризовать одним словом – посредственность. Он много чем интересовался, но мало чего добился в своей жизни, и не обладал никакими более или менее значимыми способностями. Интерес к власти у него был нулевой, ему хватало жизни за казенный счет в любимой им Финляндии. Любовь к этой стране, порой доходившая до фанатизма, появилась у него в детстве, из-за чего кронпринц предпочитал жить в Або, а то и вовсе путешествовать по региону. Города и земли Швеции или Норвегии привлекали его мало, в то время как леса Финляндии вместе с местными жителями, простыми и честными, казались ему чем-то не от мира сего. Даже единственный большой указ, который в своей жизни подписал король, был посвящен этой земле – а именно создании в составе государства Фолькунгов отдельной короны Финляндии с формальной столицей в городе Або. Таким образом, сам Карл II стал четырежды конунгом, и заслужил прозвище «Финн», или «Финский король». Супругой его была Эгидия Стюарт [1], дочь короля Шотландии, Роберта III. Это была достаточно умная и волевая женщина, но простоватость своего супруга она так и не смогла побороть. В браке у них родились пятеро детей, но все отличались слабым здоровьем, и до совершеннолетия дожил лишь их первенец, названный в честь отца – кронпринц Карл.
Карл II Финн правил 10 лет, с 1405 по 1415 годы. Все это время фактическая власть в стране принадлежала Биргеру Тролле и риксроду, которые понемногу отвоевывали себе ее все больше и больше, ограничивая в правах монарха. Так как внешняя политика была уделом королей, то Скандинавия в этот период практически перестает активно участвовать в европейских делах, и вновь превращается в богом забытую окраину Европу, никому не интересную, кроме разве что купцов. Вплоть до середины XV века королевство даже не участвовало ни в каких внешних войнах, целиком погрузившись в себя. Перемены шли и в повседневной жизни, сводясь к росту коррупции и своеволия провинциальных администраций, куда члены риксрода стали назначать своих родственников. Однако если на уровне провинций эффективность управления падала не очень быстро, а на уровне коммун осталась прежней, то в ленах ситуация стала стремительно ухудшаться, и стала катастрофической. Власть захватили местные аристократы, которые стали передавать свои посты по наследству, заодно активно занимаясь захватами королевской земли, в результате чего к 1415 году ее у короны осталось около 10% от общего земельного фонда, и эта цифра стремительно уменьшалась. Ленсманны, пользуясь практически неограниченной властью и отсутствием королевского контроля, стали вести себя как местные царьки, устанавливая поборы с населения, устраивая реквизиции, и многое другое. Крестьяне стали с каждым годом все больше попадать в зависимое состояние, по мере того, как все меньше земли оставалось у общин и относительно честных землевладельцев. Даже мелкое дворянство стало страдать от засилья аристократов, что постепенно вызывало сплочение их с крестьянами. Пострадали и бюргеры, пускай пока и в незначительной степени, за счет повышения некоторых налогов. Аристократия же, заключив союз с церковью, продолжала курс на захват всей полноты власти в стране. Наличие такого слабого короля, как Карл II, лишь упрощало их задачу и ускоряло весь процесс.
Короли Карлы и редукционисты
В 1415 году король Карл II Финн, не отличавшийся особо крепким здоровьем, умер. Коронация Карла III прошла без затруднений – 25-летний монарх в целом походил на отца, и отдал власть в руки все того же риксрода во главе с графом Тролле, хоть и остался жить в Стокгольме. За особую недалекость и неспособность сделать что-либо Карл III сразу же получил прозвище Простого. Отчаявшись заставить вначале мужа, а затем и сына что-либо сделать, вдовствующая королева Эгидия нашла ему бойкую супругу из скандинавской знати, Ловису Эббесен, и активизировала свои усилия на поприще политики, по возможности используя своего сына, который, впрочем, редко отрывался от своих ежедневных пустых забот. Однако риксрод уже достиг такой силы, что королеве не удалось сколотить вокруг себя сколь-либо серьезную фракцию прогрессивной знати, выступающую за сильную королевскую власть – из высшей аристократии к ней присоединились лишь те же Эббесены, имевшие кое-какую поддержку в де-юре отдельно существующей Дании. Зато фигура Эгидии, благодаря ее усилиям по части восстановления справедливости и былого баланса сил в стране, становилась все более популярной среди крестьян, бюргеров и особенно мелкого дворянства. Из рядов последнего постепенно стали выдвигаться новые роды, которые в будущем сыграют большую роль в обновлении Скандинавии – Стуре, Ваза, Бонде, Йоргенсены, Рюды, Бранны, Флемминги, аф Бергены [2]. Этого было недостаточно, чтобы оказать сопротивление риксроду, но уже достаточно для того, чтобы основать новое движение, названное редукционизмом, т.е. движением за возвращение власти королю. Первыми его лидерами были Фредерик Эббесен и вдовствующая королева Эгидия, и создано оно было еще в 1408 году, развернув бурную деятельность по вербовке сторонников и увлечения за собой крестьянства и бюргеров.
Карл III правил всего полтора месяца, и скоротечно умер от простуды в середине 1415 года. Столь быстрая смерть шокировала и рискрод, и Эгидию, но последняя увидела в этом также и выгоду, так как королем становился ее 3-летний внук, тоже Карл, названный Карлом IV Молодым, и до его совершеннолетия требовалось сформировать регентский совет в довесок к риксроду. Начались активные интриги и попытки надавить на правительство Тролле, и ценой колоссальных усилий добиться назначения регентом при Карле IV стал Фредерика Эббесен. За это пришлось заплатить еще большим расширением прав риксрода во главе с Биргером Тролле, но зато редукционисты получили определенные механизмы влияния на ситуацию в стране, и сразу же стали их использовать. В провинциях стали крепнуть настроения, направленные против риксрода и графа Тролле. Особенно сильными эти настроения были в Далекарлии, чье население было представлено в основном не крестьянами, и работниками горной промышленности, сильно развитой в этом регионе. Это были суровые, прямолинейные люди, и притеснения со стороны местных ленсманнов вызывали у них крайне острую реакцию. Когда те в очередной раз попробовали «закрутить гайки» в 1418 году, в Далекарлии поднялось восстание, которое попросту смело местную администрацию, назначенную Биргером. Тот попробовал было подавить восстание, но регенту удалось замирить мятежников, назначив на местные управленческие посты своих сторонников. Это была крупная победа редукционистов, но власть в стране пока еще все равно оставалась разделенной. Более того, род Тролле вместе с риксродом и аристократией не собирались отдавать свою часть власти просто так, и королева Эгидия вместе с Фредериком Эббесеном постепенно стали приходить к тому, что без вооруженного восстания справиться не получится. Началась подготовка этого восстания, были намечены основные будущие очаги, где проживали самые свободолюбивые крестьяне и бюргеры – Далекарлия, Ютландия, Финляндия и Норвегия. Однако начаться этому восстанию так и не было суждено – в 1421 году, в возрасте 9 лет, Карл IV умер. Старшая ветвь династии Фолькунгов пресеклась, а регентский совет потерял свою власть. То, каковым будет курс государства в ближайшие годы, зависело от того, кем будет будущий король.
В Швеции, Норвегии, Дании и Финляндии уже давно действовали единые законы наследования, по которым корона передавалась исключительно по мужской линии. Это означало, что при угасании одной ветви династии власть передавалась главе другой ветви. У Фолькунгов после смерти Карла IV оставалась лишь младшая линия Принцев Датских, главой которых был, по стечению обстоятельств, еще один Карл [3]. Про Карла Датского в столице знали не очень много, так как он был достаточно скрытным человеком, хоть и весьма уважаемым в Дании. Ему в 1421 году исполнилось 43 года, у него была жена, Астрид Сварткорп, и пятеро детей. После смерти Карла IV в Стокгольме собрался риксдаг, который вызвал в столицу Принца Датского с целью короновать его, но у риксрода был свой расчет на этот случай. На приехавшего в столицу принца сразу обрушились аристократы, которые объявили, что не признают его королем, если тот не подпишет тот самый указ о вольностях, который фактически лишал монарха большинства прав, делал риксдротса самым влиятельным в государстве человеком, и позволял землевладельцам закрепощать крестьян-арендаторов и рабочих на предприятиях. Карл был вынужден согласиться с требованиями аристократии, и та, воодушевленная победой, признала его как монарха. Коронация прошла без особых осложнений, а свежеиспеченный король Карл V Фолькунг занял положенное ему место. Казалось, что знатное сословие окончательно одержало верх в стране, а королевство Швеции, Норвегии и Финляндии, вместе с униатской Данией, превратилось в дворянскую республику.
Однако новый король оказался куда сложнее, чем казалось поначалу. Еще до коронации он установил связи с верхушкой редукционистов, и вдохнул в движение новую жизнь, фактически возглавив его. Указ о вольностях дворянства он подписал исключительно ради того, чтобы получить в свои руки корону, но, в то же время, он не собирался соблюдать его условия, о чем быстро стало понятно и риксроду, и простому народу, ранее возмущенному таким поворотом событий. В 1424 году, собравшись с силами, он объявил, что указ был подписан под давлением, а значит не действителен. Рискрод в ответ на это отказался признавать отмену указа, и между двумя ветвями светской власти начался вялотекущий конфликт, в ходе которого риксрод был все же вынужден примириться с тем, что указ о вольностях теперь недействителен. Карл V, решив, что побеждает, начал проводить осторожные реформы в обход рискрода, возродил институт хускарлов, начал проводить чистки среди ленсманнов. В 1427 году он сделал то, что напрашивалось уже давным-давно – собрав в Сконе одновременно риксдаг и даннехов, он окончательно объединил Данию с остальными своими государствами, сформировал единые риксрод и риксдаг, и стал титуловаться как конунг Швеции, Норвегии, Дании, Финляндии и всей Скандинавии, или же просто королем Скандинавии. Утверждался новый государственный герб, отличимый от династического, а также впервые четко определялся порядок использование Скандинавского Креста. Риксрод Швеции, Норвегии и Финляндии был вынужден смириться с подобной реформой, но продолжил сопротивляться усилению власти короля. Влившиеся в него датские дворяне, ранее лояльные королю, быстро сменили свою политическую ориентацию, и стали новыми сторонниками риксдротса Биргера Тролле.
А в 1432 году Карл V заикнулся о редукции земель короны, т.е. возвращении незаконно захваченного ранее церковью и аристократами, и те, предчувствуя нехорошее, решили действовать любыми методами, включая прямую ликвидацию угрозы. Сам король был слишком хорошо защищен, но вот его дети оказались слишком уязвимы. К тому моменту двое из них уже умерли от болезней, и оставались всего трое – два сына, кронпринц Эрик и принц Магнус, и единственная дочь, Кристина. Уже очень скоро, в 1433 году, Магнус во время охоты свернул себе шею при подозрительных обстоятельствах, а в 1434 Эрик умер после явного отравления. Король, шокированный случившимся, попробовал вести расследование, но удар был спланирован слишком хорошо, чтобы удалось найти исполнителей, хотя с заказчиками все и так было ясно. Лишив Карла V законных наследников, аристократия торжествовала – без наследников мужского пола, род Фолькунгов должен был прерваться, а следующего короля предстояло выбирать на всеобщем собрании. К выборам уже активно готовился старый Биргер Тролле, имевший и влияние, и наследников для продолжения своего рода. Однако престарелый король решил бороться до конца, и в 1435 году созвал риксдаг. Главным вопросом, который требовалось решить собранию, был закон о наследовании короны Скандинавии – Карл V предложил включить в него и женщин на тот случай, если мужская линия династии целиком прерывалась. Риксдаг ответил согласием, в результате чего Кристина Карлсдоттир стала кронпринцессой и наследницей короны. Однако дни ее отца уже были сочтены, а сама она, будучи еще молодой и неопытной, не обладала достаточными знаниями и навыками для самостоятельного правления и борьбы с аристократией. Биргер Тролле, долго не оплакивая утраченную им корону, решил после смерти насильно выдать Кристину замуж за своего старшего, Биргера Биргерссона, супруга которого так удачно умерла в 1434 году. Выдать свою дочь замуж за кого-то другого Карл V не успел – в 1436 году он скоропостижно скончался в своей постели. Политический кризис в стране вышел на свой новый виток.
Война за руку королевы Кристины
Сразу после коронации королева Кристина I попала в осадное положение в замке Тре Крунур. Биргер Тролле, заручившись поддержкой архиепископа Уппсалы, собирался насильно навязать ей брак со своим сыном, но хускарлы никого не пускали за ворота крепости, и потому пришлось графу собирать средства, нанимать войска и готовится осаждать королевскую резиденцию – в своем стремлении захватить власть в стране он был готов идти до последнего. Между тем, 18-летняя королева принялась лихорадочно искать возможные пути для спасения. Очень кстати рядом с ней оказался молодой епископ Стокгольма, Леннарт Персениус, фанатичный католик, проповедник, организатор и редукционист, до того успевший зарекомендовать себя как надежный человек при короле Карле V. Втайне от мятежного риксрода он разослал по провинциям Скандинавии письма с воззванием спасти государство и королеву, а сам, фактически возглавив хускарлов, тайно вывез Кристину из Стокгольма в Або. Это послужило сигналом к давно готовившемуся восстанию против рискрода и аристократии. Первым делом восстала Финляндия, где лидерами мятежа оказались сама королева, епископ Персениус и Карл Кнутссон Бонде [4], популярный в народе редукционист. Практически сразу после этого взбунтовались крестьяне Ютландии, во главе которых встали Олаф Эббесен и Кристиан Йоргенсен – местные крестьяне в гробу видели вольности дворянства, в особенности успев вдохнуть относительно свободной жизни при законах Эрика XIII, и не желали возвращаться к крепостничеству. Восстала и Норвегия во главе с герцогом Эмилем Врангелем, что было неудивительно – Врангели были одними из самых видных редукционистов, родственниками королевы Кристины, а норвежские крестьяне никогда не были закрепощенными, и не собирались становиться таковыми. Наконец, восстала Далекарлия, где лидерами стали мелкий дворянин Энгельбрект Энгельбректссон [5] и бастард брата Карла V, Карл Фредерикссон. Хоть эти очаги мятежей и были разобщены, но каждый из них представлял достаточно серьезную силу, а вместе они могли заставить риксрод капитулировать. Однако тот вместе с аристократией, консервативным духовенством и семейством Тролле не согласны были так просто уступать. Найдя в Германии союзников и поддержку, не поскупившись на покупку наемников, они приготовились сражаться. Так началась война, которую иронично прозвали «Войной за руку королевы Кристины».
Вскоре наступило время сражения. Военные действия начались со всеобщего наступления на Стокгольм сторонников королевы Кристины. Оно было плохо скоординировано, из-за чего войско Биргера Тролле смогло отразить их по частям, однако предотвратить главное оно не смогло – во главе финских войск в Швеции высадились королева вместе со своими сторонниками, после чего они объединились с далекарлийцами, а затем и норвежцами. Лучшим полководцем оказался молодой Карл Бастард, который еще до соединения смог нанести ряд поражений армии аристократов и взял несколько важных замков. Также он быстро нашел общий язык с королевой Кристиной, которой доводился двоюродным братом. Епископ Персениус, ставший наставником и главным защитником интересов королевы, первое время настороженно отнесся к нему, но вскоре понял, что тот искренен, и не собирает предавать их дело. Кроме того, поразмыслив вместе с прочими соратникам-редукционистами, он понял, что фигура Карла является одной из самых выгодных в качестве супруга королевы – они неплохо ладили, бастард также формально принадлежал к династии Фолькунгов, что формально позволяло сохранить ее хотя бы еще на одно поколение, да и его преданность чем дальше, тем больше не вызывала сомнений. Под свой страх и риск он обвенчал их в 1438 году, еще не получив от Папы соответствующей буллы, что позволило снять с повестки дня основную претензию со стороны графа Тролле и его сторонников. Дела же самого семейства Тролле вместе с риксродом к этому моменту стали ухудшаться – сказывалась невысокая поддержка их населением, а также отрезанность от заграничных союзников из-за весьма конкретной роялистской позиции Фёрбунда. Претендент на руку и сердце королевы Кристины, Биргер Биргерссон Тролле, был убит в бою в 1439 году; Биргер Старший был схвачен в плен и казнен в 1340 году. В этом же году силы аристократов были окончательно разгромлены, а сами они принуждены к миру и подписанию договора-капитуляции, который признавал королем и королевой Кристину и Карла. Вслед за этим прошла волна «освобождений» крестьян из-под власти местных феодалов, а епископ Персениус вместе с единомышленниками начал наводить порядок в стане церкви, сместив предыдущего архиепископа и добившись своего избрания новым главой скандинавской церкви и архиепископом Уппсалы. Редукционисты победили, а аристократия, потерпев поражение, стала стремительно терять свое влияние и положение в государстве.
Победа в этой войне на какое-то время стабилизировала обстановку в государстве, и вернула значительную часть рычагов власти королю. Риксрод вместе с постом риксдротса были «оздоровлены», и вернули свои изначальные функции главы правительства и органа исполнительной власти. Первым риксдротсом после окончания войны был назначен чрезвычайно популярный Энгельбрект Энгельбреткссон; после него на пост был назначен Карл Кнуттсон Бонде. Оба этих человека оказались достаточно неплохими управленцами, были популярны в народе, и отстаивали сильную королевскую власть. Решился вопрос и с браком королевы – в 1440 году была получена папская булла на брак ее с Карлом Бастардом, который стал королем Карлом VI. Династия Фолькунгов получила еще один шанс на продолжение. В этом же году были признаны и церковные преобразования, в частности избрание Персениуса архиепископом Уппсалы. Заняв этот пост, он тут же приступил к чистке духовенства от чрезмерно буйных и своевольных элементов, постепенно превращая церковь Скандинавии в единый организм, подчиненный воле Папы Римского, короля и архиепископа. Оставалось лишь одно – усмирить окончательно аристократию, провести редукцию захваченных земель, и отменить все особые привилегии сословия, вернув положение в стране к «золотой середине» времен Эрика XIII. Однако как раз это сделать так и не удалось — аристократия была еще сильна, и уже вскоре она пригодилась самой королевской власти для эффективного ведения того множества войн, в которые оказалась втянута Скандинавия после 1440 года.
Карл VI Бастард и Кристина I Благочестивая
Одним из главных источников доходов для Скандинавии, напрямую или косвенно, выступала торговля. Без активной торговли в Балтийском море доходы и купцов, и государства падали; блокада торговых портов во время любых войн между третьими странами вызывала экономический спад того или иного масштаба. Все это вызывало необходимость в той или иной степени вмешиваться в дела государств бассейна Балтийского моря и следить за тем, чтобы торговля не прерывалась. Во время смут 1-й половины XV века Скандинавии было не до того – внутренние проблемы, разгул церкви и аристократии мешали всему и вся, а торговля хоть и испытывала временами затруднения, но все еще приносила большие прибыли. Однако после окончания войны 1436-1440 годов и утверждения на троне Карла VI и Кристины I все изменилось. Скандинавия освободилась от многих внутренних проблем, и оказалась в состоянии обратить внимание на внешний мир. И это пришлось очень кстати, ибо мир не забыл про то, какое выгодное положение заняло это государство, сидя на Балтийской торговле с проливами, и как мешало остальным делать свои дела. Первый звоночек прилетел уже в 1441 году, когда голландские города вдруг решили, что пора открывать балтийскую торговлю, и разблокировать проливы от пошлин и ограничений. Был снаряжен большой флот, в который вложились также отдельные германские и английские купцы, явившийся в проливы и потребовавший отменить Эресуннскую пошлину. Нападение было достаточно неожиданным, но королевские власти повели себя достаточно стойко и мужественно – ответив отказом, тут же привели в боевую готовность войска, провели мобилизацию, и оказали поддержку Фёрбунду, который собрал большой флот для деблокады проливов. После осады голландцами нескольких крепостей и морского сражения у мыса Гренен, выигранного скандинавами, конфликт фактически прекратился, и все вернулось на круги своя. Самым забавным было то, что при этом никакого объявления войны или заключения мира не было – формально голландские города сохраняли все мирные и торговые соглашения в действии даже тогда, когда у мыса Гренен моряки обеих сторон жгли друг друга на десятках военных кораблей.
В 1443 году начался вялотекущий конфликт Новгорода с Ливонским орденом. Это стал первый серьезный конфликт на востоке, в который Скандинавия оказалась втянута, пускай и косвенно, после Ореховского мира. Из-за этого конфликта торговля на востоке стала испытывать серьезные затруднения, некоторые купеческие дома Фёрбунда стали нести убытки. В конце концов, король Карл VI потребовал у обеих сторон в 1444 году обеспечить безопасность и непрерывность торговли в регионе, не взирая на разногласия, с недвусмысленной угрозой по поводу того, что тот, кто откажется выполнить требования, будет считаться в состоянии войны со Скандинавией. Новгород быстро согласился с этим требованием, так как сам зависел от торговли, да и сам город вместе с Псковом числились в составе Фёрбунда, а местное купечество давно торговало на Балтике и роднилось со шведскими и датскими торговыми домами. Магистр Ливонского ордена Финке первоначально собирался ответить на этот призыв в резкой форме, но ему тут же помешали собственные люди, в частности – бюргеры Риги, которым война даже с частью Фёрбунда приносила убытки. В результате этого орден также выполнил требования короля Карла VI, а в 1445 году при посредничестве Скандинавии заключил с Новгородом мирный договор на условии сохранения статус-кво [6]. Престиж государства Фолькунгов вырос, король и королева оказались довольны быстрым и выгодным исходом дела. Однако это оказался не первый раз, когда королевству пришлось обращать пристальное внимание на восток. На Руси крепло Московское государство, которое активно расширялось, объединяя вокруг себя различные русские княжества, и в 1456 году настал черед Новгорода. Была официально объявлена война, и загремели мечи и пушки. Новгород не имел средств для борьбы со столь сильным противником, и тут же запросил помощи у Скандинавии. В это время она уже участвовала в одной войне, но поддержка ценному торговому партнеру на востоке была тут же оказана. Был выделен 3-тысячный отряд, который вступил на подмогу новгородцам – но из-за скоротечности войны он опоздал. Новгород подписал Яжелбицкий мир, по которому обязывался выплачивать контрибуцию победителям, отдавал часть территорий, а также терял право вести дипломатические сношения с другими государствами. Начинать войну с Москвой было уже поздно, да и конфликт на другом театре никто не отменял, потому войска пришлось развернуть обратно. Однако это не помешало начать тайные переговоры с новгородской верхушкой, целью которых была подготовка восстания, которое Скандинавия должна была поддержать, чтобы затем официально взять Новгородскую республику под свою протекцию. При этом осуществлялись также переговоры с литовцами, которые имели в Новгороде и свои интересы. Новая война за Новгород была не за горами.
Войной, которая отвлекала силы Скандинавии от Новгорода, была так называемая Тринадцатилетняя война между Польшей и Тевтонским орденом [7]. Былые дружественные и теплые отношения, которые связывали нордов и тевтонцев, к середине XV века уже исчезли, и им на смену пришла холодность и настороженность. При этом через Фёрбунд Фолькунги сохраняли хорошие отношения с прусскими городами, в особенности Данцигом, который по своему значению был одним из главных торговых городов Балтики. Имелись и развивались хорошие отношения с Польшей, которая была одним из главных поставщиков товаров в Данциг, а значит – ценным партнером Скандинавии, который, к тому же, обеспечивал все потребности северного государства в соли, и закупал в больших количествах шведское железо. И потому, когда Прусский союз городов выступил против рыцарского правительства Тевтонского ордена, и его поддержала Польша, реакция Скандинавии была, в общем-то, однозначной – поддержка пруссаков и поляков против тевтонцев, которые после потери Данцига и Ливонского ордена перестали представлять для северян большой интерес. Если у одной Польши против тевтонцев были шансы сильно затянуть конфликт и не достигнуть решающего успеха, то с войсками и деньгами Скандинавии дело пошло куда быстрее и проще. Война, начавшись в 1454 году, завершилась в 1466 году подписанием разгромного Торуньского мира. Часть земель государства Тевтонского ордена переходила в состав Польши, в том числе ценный город Данциг, а оставшиеся земли становились вассалом государства Ягеллонов. Скандинавия получала права свободной торговли по всей территории государства, включая исключительные права на экспорт некоторого сырья. В Кёнигсберге устанавливалась скандинавская таможня, которая ограничивала права местной торговли для других государств. В Данциге купцы Фёрбунда также ощущали себя намного свободнее. Кроме того, в купеческий союз вступили некоторые польские торговые семьи, что стало своеобразным утверждением торгового союза Польши со Скандинавией. Этот конфликт обеспечил государству Фолькунгов не только защиту его торговых интересов, но и расширение торговли, что было весьма положительно воспринято в Фёрбунде.
В 1459 году приключился династический кризис в Гольштейне. Это государство было одним из немногих сухопутных соседей Скандинавии, с которыми правящая династия старалась сохранять мирные отношения, и по возможности поддерживать стабильную обстановку внутри них. На границе со Шлезвигом таковых государств было два – собственно Гольштейн, и крестьянская республика Дитмаршен, с которой Карл VI установил вполне дружеские отношения. С первым же ситуация была сложнее – там еще помнили события вековой давности, когда шло постоянное вооруженное противостояние, и когда не раз северные воинства опустошали его территорию. Однако былые страх и вражда понемногу угасали, когда в 1459 году пресеклась правящая династия графства. Местное рыцарство, отличавшееся хорошей организованностью, тут же созвало собрание, и стало выбирать нового правителя. Кандидатов выбирали извне, и лишь отсутствие подходящих претендентов на титул графа Гольштейна помешало Фолькунгам принять участие в выборах напрямую. Однако Карл VI, будучи достаточно умелым дипломатом, смог найти другого «своего» игрока – Ольденбургскую династию, не самую богату и влиятельную, но имевшую определенную репутацию и уважение среди германцев. Благодаря поддержке Скандинавии голштинское рыцарство избрало новым графом Кристиана фон Ольденбурга [8]. Взамен на поддержку Кристиан обеспечил свободную торговлю на территории его государства для скандинавских купцов, а также заключал «вечный мир» с Фолькунгами, обязываясь не вступать в союзы против них. Это был крупный дипломатический успех для королевства Швеции, Норвегии, Дании и Финляндии, который полностью обезопасил южную сухопутную границу – что, впрочем, не помешало постоянно поддерживать и модернизировать крепости и стены Данневирке, и держать на границе сильные гарнизоны.
Уже в конце своего правления королю Карлу VI пришлось участвовать в еще одной войне, Новгородской. Как и планировалось ранее, в Новгороде был подготовлен антимосковский мятеж, в поддержку которого обязывались выступить литовцы и скандинавы. Все началось еще в конце 1470 года, когда группа новгородских бояр во главе с посадницей Марфой Борецкой выступили против великого князя Москвы. Сразу же в Новгород прибыли литовский и скандинавский посланники – последним был никто иной, как Стен Стуре Старший, популярный дворянин, имевший ораторские и организаторские таланты. И если литовский посланник вскоре покинул город, то Стен Стуре остался в Новгороде, и стал помогать готовить новгородское войско для будущего конфликта. В это же время в самой Скандинавии готовилась 12-тысячная королевская армия, которую должен был возглавить другой популярный представитель младшего дворянства – Аксель Рюд. Литовцы так и не прислали новгородцам военную поддержку, но король Карл VI сдержал свое слово – армия Рюда прибыла в город весной 1471 года, и с ходу вступила в бой с надвигающимися московскими войсками. В ходе кровопролитного сражения у Русы Рюду удалось добиться победы и разбить часть московского войска, но основные силы подошли лишь летом. В сражении у Шелони объединенное скандинаво-новгородское войско вновь одержало победу, а в начале осени на поле боя у Русы сошлись главные силы двух армий. Несмотря на то, что московским полкам удалось обратить новгородцев в бегство, скандинавские войска сражались стойко, и смогли выдержать натиск. Потери обеих сторон были велики, и потому московский воевода Даниил Холмский отвел свои войска назад. На зиму военные действия прекратились, а весной обе стороны вновь встретились на поле боя, у все той же Русы. На сей раз удача сопутствовала союзникам, московское войско было разбито. Это фактически означало конец войны. Вскоре последовали мирные переговоры и подписание Тверского мира, согласно которому Новгород получал формальную независимость, а также часть утраченных ранее территорий в обмен на отказ от каких-либо финансовых выплат. При этом сам Новгород попадал в зависимость от Скандинавии, которая проигнорировала интересы Литвы, которая не прислала на войну ни одного отряда. В городе был размещен гарнизон под началом скандинавского воеводы, набранный, правда, из числа местного населения, а новгородское купечество еще больше закрепило связи с Фёрбундом. Интересы купечества нордов были защищены, хотя самой Скандинавии еще предстояло в полной мере ощутить последствия подобного вмешательства в русские дела [9].
Брак Карла Бастарда и Кристины Католички оказался достаточно удачным – супруги искренне любили друг друга, не имелось даже намеков на измены, но с детьми ситуация не заладилась. По слухам, виновной в этом была сама королева Кристина, слишком благочестивая, ревностно соблюдавшая все посты и прочие ограничения, и редко исполнявшая свой супружеский долг. Другие обвиняли самого Карла Бастарда, не способного зачать ребенка. Более поздние историки обвиняли во всем банальное вырождение династии Фолькунгов – слишком часто они практиковали близкородственные браки, еще со времен ярла Биргера. За все время Кристина I родила лишь двух детей – в 1444 кронпринца Эрика, и в 1448 – принцессу Кристину. Однако Эрик отличался очень слабым здоровьем, и у мер в 1457 году, в результате чего наследницей короны Скандинавии вновь оказалась женщина. Больше никаких Фолькунгов, ни легитимных, ни бастардов, в Скандинавии не было. Это означало, что династия, объединившая регион и создавшая сильное и централизованное государство на Северной Европе, была обречена на угасание, а ее последней представительнице, кронпринцессе Кристине, предстояло со своим будущим супругом основать новую династию, от которой зависело очень многое. Поисками супруга для дочери король и королева озаботились еще в конце 1450-х, и в 1464 году, когда кронпринцессе исполнилось 16 лет, она вышла замуж за хорошего юношу из богатой и влиятельной семьи, которую в Скандинавии многие уважали и считали одной из самых благородных и верных короне. Впрочем, проявить молодой паре удалось себя позднее, а до того власть оставалась в руках Карла Бастарда и Кристины Благочестивой. Их совместное правление продлилось до 1469 года, когда в мир иной отошла королева Кристина. Карл VI еще какое-то время правил страной, но в 1472 году, вскоре после окончания войны с Москвой, умер и он сам, освободив трон для нового поколения и новой династии. Вместе с ним ушла целая эпоха – эпоха Фолькунгов, формирования единой Скандинавии и нового скандинавского общества, со свободным крестьянством и действительно всесословным риксдагом. Впереди были новые времена, правители, потрясения, войны и порядки.
Примечания
- Реальный персонаж, но информации про нее очень мало.
- Вполне реальные дворянские династии, хотя некоторые из них в указанное время никак себя не проявили.
- Такое количество Карлов вызвано тем, что я хочу как можно быстрее довести счетчик правителей этого имени до высоких значений. В реальности с этим было и проще, и забавнее – по не вполне понятным причинам после Карла I, правившего еще в Средневековье, последовал сразу Карл VIII (упомянутый в статье Карл Кнутссон Бонде) из XV века.
- Реальный регент Швеции, неофициальный король Карл VIII.
- Реальный вождь Далекарлийского восстания 1433-1436 годов.
- В реальности война шла еще 3 года.
- Вообще, теоретически та война должна закончиться быстрее, если на стороне поляков сражаются еще и скандинавы, но дело в том, что в том конфликте косвенно отметилась куча стран, да и сам он был далеко не самым простым по своей структуре, в результате чего время, затраченное на достижение победы, я решил все же не сокращать.
- Таким образом, за некоторым исключением, линейка правителей Гольштейна остается такой же, как и в реале. Сделано это исключительно ради упрощения сказания, ибо расписывать еще генеалогию правителей никому не нужного Гольштейна я не собираюсь, но в паре слов рассказать об изменениях надо, ибо в реальности там правили потомки датских королей, которые в АИшке не случились.
- А вообще, я еще не решил, что делать с Новгородом. Оставлять его независимым не получится – Москва ж не слезет, пока его не подчинит, а это, с одной стороны, постоянные войны со Скандинавией, которая «крышует» Новгород, а с другой – гораздо больше препятствий Москве в плане торговли с Европой, что может иметь самые неприятные последствия.
