Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Начинаю публиковать новый, а точнее перезапускаю старый альт-исторический цикл, посвященный альтернативной Италии. Сегодня будет вкратце рассказано о проекте, а также о выдающейся итальянской правительнице XI века, Матильде ди Каноссе, с которой и начинается развилка о Pax Italica.
Содержание
Итальянский перезапуск
Текущее мое состояние можно назвать вкратце словом «таращит», так как меня кидает из крайности в крайности между разными проектами и разными гипотетическими жертвами для новых АИшек, причем если меня тянет на одну тему – другие не пишутся. Совсем. И все это – на фоне нехилого такого творческого кризиса, когда надо бы работать и работать, а с трудом удается из себя выжимать крохи материала за очень долгое время. Такое происходит не в первый раз, но, пожалуй, в первый раз я не особо сдерживаюсь, и уже вскоре после запуска одного проекта берусь за следующий. На текущий момент у меня наступила крупная пауза с Russia Pragmatica III, относительно недавно я начал новый проект – Folkungar, посвященный Скандинавии, и по собственной скромной оценке своего труда сформировал весьма неплохую опору для дальнейшего ее развития. Но по личному восприятию эта тема оказалась из тех, с которыми куда-то спешить ну совершенно не хочется, и лучше смаковать ее потихонечку, понемножку, растягивая удовольствие. Тем более что когда я только начинал писать про шведов, то у меня уже начал обостряться интерес к альтернативной Италии со своим новым подходом, желательно с ранней развилкой, так, чтобы можно было уже к Новому Времени сформировать достаточно крепенькое и вполне независимое государство. Несмотря на то, что прицел я взял на Медичи, которых уже использовал в прошлый раз, развилка заинтересовала гораздо более ранняя, с середины XI века, т.е. задолго до того, когда Медичи смогут выйти на первый план. Из-за этого вместо Grandi Medici II я решил использовать другое название – Pax Italica. Выбрал я этот вариант не сразу, но он наиболее подходит для итальянской АИшки – в прошлый раз моя АИ-Италия стала центром совершенно нового мира, отличимого от реальности по политическим раскладам, и еще много чему, а в текущем проекте вероятность подобного исхода еще больше. Сама АИшка таким образом превратится в рассказ о мире, где одну из ведущих ролей станут играть итальянцы, со всеми из этого вытекающими последствиями.
Текущему проекту будут свойственны некоторые особенности, как уникальные, так и уже имевшиеся в иных моих проектах. Во-первых, имена итальянских персонажей будут в основном употребляться по-итальянски, т.е., к примеру, Беатрисы будут Беатриче, Клариссы – Клариче, а Бонифации – Бонифачо. Исключения будут редкими, в первую очередь – касательно имен римских пап. Это придаст именам большей аутентичности, да и меня откровенно забавляет то, как имена звучат на итальянском. Второй важной особенностью будет детерминизм. Во многих моих проектах его и так хватает с избытком, и я честно указываю, что иногда выбираю реальные варианты развития событий исключительно потому, что так мне будет проще, и я смогу избежать лишней работы и лишних геморроев. В текущем проекте, вероятно, придется полагаться на детерминизм несколько более обычного, потому как Италия, несмотря на малую политическую роль местных государств в истории Европы до XIX века, была все же лакомым кусочком, с которого пытались поиметь профиты довольно многие, и по большому китайскому счету значительные изменения в ней могут привести к обвалу всего хода мировой истории уже с века XVI. В первую очередь детерминизм коснется родовых линий – там, где супруги исторических личностей будут заменены на АИшных, без особых оговорок наследники будут теми же, что и в реале, иначе я уже спустя сотню лет после старта потеряюсь в новых генеалогиях. В принципе, похожий подход у меня был и раньше, но тут я заранее акцентирую на нем внимание, ибо натягивать сову на глобус в этом плане придется довольно много. Третьей особенностью можно назвать акцент на древнеримском наследстве с определенного момента — государство начнет получать те или иные особенности, характерные скорее Римской империи, и я не исключаю, что итальянская лейб-гвардия будет именоваться преторианцами, легкая пехота – велитами, а легкая кавалерия – эквитами. Ну а уж где будет главная резиденция королей в Риме – так это вообще очень очевидно, и тоже является наследством Римской империи. Вот с загородной резиденцией я еще не решил… Ну а когда дело дойдет до XIX века, то я совершенно не исключаю, что я займусь АИ-Испанией именно в рамках этого проекта, а не Trastamara II, так как желание делать грандиозную Испанию у меня в последнее время сильно ослабло, и если получится неплохо усадить в Мадриде итальянцев, то ставка будет сделана именно на этот проект.
Также замечу маленькую лингвистическую ошибку, сделанную мною в Grandi Medici. Там я именовал династию по-итальянски di Medici, считая, что исконное de Medici было взято у французов, т.е. династия именовалась по-французски. Однако я, не зная всех правил итальянского языка, и исконно итальянского написания фамилии, крупно косякнул. На итальянском Медичи именуются de’ Medici, т.е. приставка de является сокращением какой-то иной, в данном конкретном случае – слитного dei, объединяющего классическое di с множественным артиклем, стоящим перед Medici. Таким образом, правильно и без сокращений будет называть семейство деи Медичи, или сокращенно – де Медичи, а ди Медичи – ошибка. И хотя для итальянцев и чудно все же использовать приставку de, в текущей АИшке я этот свой косяк исправлю, и буду называть семейство «медиков» де Медичи, или в оригинале – de’ Medici, или же dei Medici.
На этом вступление к новому проекту завершается, и начинается мой рассказ.
Италия в середине XI века
К середине XI столетия Италия представляла собой зрелище, от которого Гай Юлий Цезарь, Октавиан Август или любой другой правитель времен Римской империи возрыдали горькими слезами. Вечный город находился в глубоком упадке, его акведуки давным-давно перестали поставлять в город воду, а численность населения сократилась с 1,5 миллионов в 150 году до 30 тысяч к 1050. В городе царила нищета, некогда развитая городская администрация существовала скорее номинально. Папа Римский формально владел городом, но на деле мало вмешивался в происходящее в нем. Фактически власть принадлежала местным знатным фамилиям, которые враждовали друг с другом и за влияние в самом вечном городе, и на папский престол. То, что осталось от монументальных сооружений, использовалось для простых бытовых целей. Колизей превратился в кладбище, трущобы и источник строительных материалов для бедноты, а Большой Цирк разделил участь многих прочих старых построек, став «крепостью» одного из знатных римских домов. При этом все древние постройки постепенно деградировали и разваливались, из-за чего город все больше напоминал богом забытое место. Лишь папская инфраструктура процветала – но она сводилась практически к одному лишь Собору Святого Петра, и двум дворцам – Апостольскому и Латеранскому. Городские стены были ветхими, что позволяло любому мало-мальски способному войску овладевать городом, а нищенствующее население регулярно бунтовало – то против Папы, то против знати, то по еще по каким-то причинам.
Немногим лучше была ситуация во всей остальной Италии, по которой уже многие века регулярно прокатывались волны вторжений – готы, лангобарды, франки, германцы, мадьяры, арабские пираты и многие другие постоянно опустошали регион, некогда бывший сердцем всего цивилизованного мира. Население Юга сократилось настолько, что некому было возделывать старые наделы земли, а побережье Центральной Италии от Специи до Неаполя превращалось в сплошное соленое болото, источник многих болезней, в особенности малярии, которая становилась бичом для населения. Сама Италия как таковая существовала лишь в виде королевства, включавшего в себя континентальные владения северной и центральной частей страны, причем корона эта находилась в руках германских государей. Они владели Италией, но отнюдь не правили ею, и осуществлять непосредственное управление регионом императоры Священной Римской империи могли лишь при прямом своем присутствии, и наличии под рукой большого войска. Фактически же всем в этой части региона правила анархия и местные феодалы, представленные преимущественно потомками воинской элитой тех народов, которые вторгались в Италию в предыдущие века. Каждый из них имел свои амбиции, и чаще всего не признавал чей-либо авторитет кроме собственного. Пытались навести порядок и объединить вокруг себя окружающие владения Папы Римские, но у них это получалось из рук вон плохо – их армии громились даже небольшими отрядами соседей, что вынуждало искать сильных светских союзников, и при этом какая-то системная политика Святого Престола была попросту невозможной из-за частой смены пап, на которых влияла римская знать и император. Претендуя на роль объединителя, епископ Рима на деле не контролировал полностью даже собственный город, лежавший в руинах, и лишь в пределах Лацио мог претендовать на звание высшей светской власти, которую, впрочем, не признавали многие города. Южная Италия постепенно захватывалась норманнскими феодалами, плохо организованным, регулярно воюющим друг с другом, но чрезвычайно воинственными, державшими в страхе все окрестности. Формально на верховную власть над Южной Италией претендовали два императора и Папа Римский, но на деле это были лишь номинальные претензии, которые никак не реализовывались на практике. На Сицилии правили сарацины, Корсика и Сардиния управлялись отдельными мелкими княжествами, которые подпали под влияние Генуи и Пизы.
Политика в регионе и без того была весьма сложным делом, а в XI веке ситуация с каждым годом становилась все тяжелее. Некогда Папы Римские, дабы защититься от претензий лангобардов и иных воинственных соседей, призвали в Италию Пипина Короткого, а затем и его сына, Карла Великого. Последующая цепочка событий привела к формированию Священной Римской империи… И потере епископами Рима какой-либо самостоятельности, на которую они претендовали со времен принятия христианства. Долгое время они были марионетками римской знати и императоров, но в середине XI столетия начался процесс обретения Римом воли, что напрямую приводило к противостоянию между Папами и владыками империи, которые хотели, но не могли контролировать Италию напрямую. Епископы Рима же стали смотреть все дальше, их амбиции росли все больше, и некоторые из них уже выказывали явное стремление к централизации церкви, и превращению ее в верховного суверена всего христианского мира, стоящего выше даже светских правителей. Итальянские феодалы, предчувствуя грядущий конфликт, уже готовились получить свои выгоды от конфликта, поддерживая ту или иную сторону. Параллельно с этим активно развивалось коммунальное движение – крепнущие и процветающие итальянские города становились самостоятельной политической силой, уже могли бросить вызов феодальной знати, и претендовали на собственную самостоятельность и независимость. Однако их богатства, накопленные усердным трудом, лишь привлекали тех же феодалов, императора и церковных иерархов вплоть до самого папы, в результате чего у городов-коммун хватало врагов, да и единства между ними также не наблюдалось. И хотя до открытого противостояния дело еще не доходило, но трения и мелкие конфликты стали назревать еще веком ранее, и рано или поздно должны были привести к социальному взрыву.
Единственным островком спокойствия, стабильности и власти по меркам своего времени служили владения дома ди Каносса. Это была относительно молодая династия феодалов, вышедшая из рядов лангобардской знати. Основатель дома, Сигифредо ди Лукка, жил в 1-й половине X века, и достиг многого. К середине следующего столетия дом ди Каносса, получивший имя от одноименного замка в Эмилии, владел обширными феодами в Средней Италии, и титуловался маркграфами Тосканы и герцогами Сполето. Контролируя торговые пути, и построив развитую сеть крепостей, династия получала солидные доходы, и при желании могла бросить вызов даже императору. Однако это был лишь прямой контроль – а косвенным образом правителям герцогам ди Каносса подчинялись и многие другие итальянские территории. Мудрая внутренняя политика обеспечивала процветание и стабильность фамильных владений. Все это делало их одним из самых влиятельных в Священной Римской империи, и уж точно самым значимым для земель к югу от Альпийских гор. Впереди было столько великих свершений и побед, и с каждым годом влияние тосканских маркграфов становилось все большим и большим… Но именно к середине XI столетия род внезапно склонился к упадку.
Бонифачо IV и его наследники
Герб рода ди Каносса
Граф Бонифачо III (IV) ди Каносса [1], считался одним из самых могущественных феодалов в Европе 1-й половины XI века. Он был богат, силен, умен и амбициозен, и проводил весьма ловкую и умелую политику. Графский домен включал в себя Феррару, Модену, Мантую, Брешиа, Парму, Пизу, Флоренцию, Лукку, Пистойю, Верону и Эмилию. Все это давало ему серьезную основу для реализации собственных амбиций. Став графом в 1012 году, он уже в 1014 году поддержал императора Священной Римской империи против Ардуина Иврейского, объявившего себя королем Италии, а еще спустя два года – против маркграфа Турина. В 1027 году маркграф Тосканы восстал против императора, и граф Каноссы вновь выступил в поддержку последнего – в результате чего после разгрома мятежников Бонифачо сам стал маркграфом Тосканы. В дальнейшем он продолжил поддерживать императоров, и в знак признательности в 1043 году получил также титул герцога Сполето, и расширил свой домен в районе Пармы и Пьяченцы. Поддерживал он императоров и против папства, и в 1046 году присутствовал на коронации Генриха III, став одним из самых влиятельных и сильных его вассалов. Правда, на этом дружба между маркграфом и императорами завершилась, и в дальнейшем Бонифачо стал поддерживать римских пап против императоров, стремясь урвать еще больше земель и влияния в Италии. В этом ему помогали родичи второй супруги, Беатрис де Бар из Лотарингии, чьи родственники сами претендовали на корону империи. Второй брак оказался определяющим не только в политике маркграфа, но и в его личной жизни, став достаточно успешным и плодовитым. Всего Беатрис де Бар родила ему трех детей, сына и дочерей, и наиболее перспективным ребенком оказалась вторая дочь.
Матильда ди Каносса, родившаяся в 1046 году, была самой младшей в семье. У нее был старший брат и наследник титулов отца, Федерико, и сестра Беатриче, названная в честь матери. От третьего ребенка в семье, да еще и девочки, в те времена требовали не слишком много, но Матильда с ранних лет показала себя весьма способной – получив хорошее домашнее образование, она с легкостью освоила французский и немецкий языки, а также различные формы латыни, от «высокого» языка церкви до «вульгарных» народных диалектов. Маркграф проводил много времени в различного рода культурных увеселениях, от пиров до охоты, и в целом детство у его детей получалось вполне благополучным и спокойным. Увы, завершилось оно рано. В 1052 году Бонифачо ди Каносса был убит во время охоты одним из своих рыцарей, получив отравленную стрелу в горло. Стрела попала «удачно», не задев артерии, но яд сделал свое дело, обеспечив маркграфу перед кончиной несколько часов агонии. На вдову, Беатрису Лотарингскую, обрушилась масса проблем, но это было только начало – в 1053 году император даровал им высочайшую защиту, но практически сразу же старшие дети, Федерико и Беатриче, умерли при сомнительных обстоятельствах, и окружение было твердо уверено в том, что их отравили по указанию Генриха III. Во всех этих лишениях юной Матильде приходилось рано начинать помогать матери управлять фамильными владениями, и осваивать азы политики, так как дом ди Каносса оказывал определенное влияние на избрание епископов Рима, и продолжал оставаться самым влиятельным в регионе.
Понимая это, император Генрих III в 1156 году взял Беатрису Лотарингскую вместе с Матильдой в заложники, и увез в Германию, надеясь вскоре разобраться с ними и прибрать к рукам оставшееся без верховного правителя маркграфство. Сделать это он не успел, умерев уже в 1157 году, что позволило матери и дочке вернуться обратно в Тоскану. Понимая, что сама она не выстоит в сложившихся условиях, Беатрис повторно вышла замуж за своего родственника, Готфрида Лотарингского, имевшего немало талантов, и вместе с дочерью переехала к нему в Нижнюю Лотарингию. Благодаря ему удалось быстро навести порядок в родовых владениях дома ди Каносса, восстановить силу рода, и покарать ряд особо свободолюбивых феодалов. Дабы сохранить достижения, сын от первого брака Готфрида, названный в честь отца, должен был жениться на Матильде. Готфрид младший, имевший прозвище Горбатый, был человеком некрасивым, имел ряд врожденных дефектов, самыми крупными из которых были зоб и горб. Компенсировать это добрым и честным характером было невозможно. Такой жених мог испугать любую молодую невесту, но Матильда, понимая, сколь высоки ставки, не противилась браку. Свадьбу сыграли в 1069 году, когда ей было уже 25 лет, а спустя два года она родила дочь Беатриче. Роды были очень тяжелыми, и едва не привели к смерти матери. Девочка же прожила всего несколько часов, после чего умерла.
Родственники супруга крайне негативно отнеслись к произошедшему. Матильду обвинили в сглазе, в том, что ее ребенок умер, и в том, что она не подарила супругу сына и наследника. Под давлением родичей добрый и честный, но не самый волевой Готфрид Горбатый также стал третировать жену. Досталось и ее матери, Беатрисе, хотя она была представительницей Лотарингского дома. Не желая терпеть унижения и оскорбления, в 1072 году мать и дочь попросту сбежали от своих супругов Готфридов, фактически отказавшись от союза с ними, и вернулись домой в Каносский замок. Причиной для подобного поступка, помимо плохих отношений с родней, служило и то, что в начинающемся противостоянии между папством и императорами Лотарингский дом выбрал империю, в то время как дамы из Италии оставались верны Риму. Скандал получился знатный, на всю империю, и попытки примирить стороны ни к чему не привели. Матильда предпочитала не вспоминать о своем супруге и лотарингской семье, не контактировала с ними, а когда в 1076 году Готфрид Горбатый умер – то не поминала его, не носила траур и вообще никак не отреагировала на вести о том, что ее супруга унизительно убили во Фландрии, всадив ему клинок меж ягодиц. Пропускала мимо ушей дочь дома ди Каносса и слухи о том, что якобы именно она заказала это убийство – своего супруга она уже давным-давно забыла, и его смерть для женщины ничего не значила. Увы, в том же году умерла и Беатриса Лотарингская, ее мать, в результате чего Матильда окончательно осиротела, и в возрасте 30 лет стала полновластной и единоличной правительницей герцогства Сполето, Тосканской марки и всех территорий, на которые распространялось ее влияние.
Императоры и Святой Престол
А времена в Италии все еще были неспокойными – противостояние императоров и церкви лишь набирало обороты. Еще при живом Бонифачо ди Каносса случались двойные выборы епископов Рима и попытки императора поставить во главе церкви своего ставленника. После его смерти последовало лишь кратковременное улучшение – избранный в 1055 году Виктор II был ставленником и церкви во главе с могущественным Ильдебрандо из Савоны, и императора. Следующий папа, Стефан IX, был избран в 1057 году без согласия императора, так как Генрих III умер, а его сын, Генрих IV, был еще слишком мало, и государством правила его мать, вдовствующая императрица Агнеса де Пуатье. Так как Стефан был представителем Лотарингского дома, конкурировавшего с Салической династией за корону империи, признания от Агнесы добиться не удалось. Впрочем, и без него у Стефана была весьма радикальная программа – выйти из-под контроля императоров и создать в Италии сильное светское государство, подконтрольное Риму и защищающее его интересы. Во главе государства он собирался поставить Готфрида Бородатого, отчима Матильды ди Каноссы и формального правителя ее фамильными владениями в ту пору. Увы, уже в начале 1058 года Стефан внезапно умер, и его амбициозные планы были отложены в дальний ящик, хоть и не забыты окончательно.
Следующие выборы Папы Римского превратились в политический цирк – римский знатный дом Тусколо выдвинул своего кандидата, который с нарушением процедур был избран главой католической церкви как Бенедикт X. Значительная часть кардиналов во главе с Ильдебрандо не признали эти выборы, сопротивляясь влиянию римских городских нобилей, и, заручившись поддержкой маркграфа Тосканы и вдовствующей императрицы Агнессы, избрала новым Папой Римским Николая II. Тот отлучил от церкви Бенедикта и смог взять его в плен, после чего заставил его отречься от Святого Престола. Достичь такого быстрого успеха ему помогли договоренности с норманнскими баронами, которые правили в это время в Южной Италии. Несколько укрепив церковь и продвинув ее реформы, Николай умер в 1061 году. Ему на смену пришел Александр II, которого избрали по новым правилам – исключительно коллегией кардиналов, да к тому же без участия императора Священной Римской империи. Само собой, что это вызвало гнев вдовствующей императрицы Агнесы де Пуатье, и та настояла на выборах германского антипапы, коим стал Гонорий II. При поддержке имперских войск он долгое время угрожал Риму, но не смог взять город, и был вынужден отступить, а в 1062 году всеобщий церковный собор признал его избрание незаконным, и лишил любой власти в церкви. В дальнейшем Александр еще конфликтовал с вдовствующей императрицей, и ее сыном, Генрихом IV, отказываясь признавать их назначения епископов, и давать императору развод, а самое главное – отказываясь короновать его как императора, в том числе из-за использования Генрихом самопровозглашенного титула короля римлян (Rex Romanorum).
А в 1073 году новым Папой Римским был избран Григорий VII, в миру – Ильдебрандо из Савоны. Он являлся одним из лучших представителей католического духовенства своей эпохи, и руководил церковью железной рукой еще за два десятилетия до этого, не будучи ее формальным главой. Григорий был стойким сторонником реформы церкви, которая подразумевала установление четких правил и законов избрания епископов Рима, утверждения независимости церкви от светских властей, целибата для духовенства, и многого другого. Желал он также выйти из-под влияния Священной Римской империи, и создать сильное папское государство, включив в него как можно больше итальянских земель. Так как империя переживала период ослабления, то многие начинания Григория VII стали казаться успешными. Молодой некоронованный император Генрих IV не успевал справляться со всеми проблемами. Но ослабление это оказалось временным, и король римлян уже вскоре стал вмешиваться в дела Италии и католической церкви, попытавшись назначить епископа Милана, и заключить союз с Робертом Гвискаром, герцогом Апулии и предводителем нормандцев в Южной Италии. Союз этот был явно направлен против Рима. Осознавая угрозу, папа Григорий стал угрожать Генриху отлучением, и даже низложением, а в ответ Генрих в 1076 году собрал церковный собор и низложил главу католической церкви. В Риме это решение вызвало бурю негодования, и в том же году король был подвергнут интердикту и лишен титула короля Папой Римским. Отношения между Римом и Священной Римской империей были окончательно испорчены, и впереди Италию ждало ожесточенное противостояние светских и церковных властей [2].
Именно в таких условиях Матильда ди Каносса лишилась последних близких родственников, и стала целиком самостоятельной правительницей.
Герцогиня Матильда ди Каносса
К тому моменту Матильда была уже опытным политиком, дипломатом и государственным деятелем, по своим способностям превосходившим многих ее современников мужского пола. Доводилось ей не только править, сидя на троне, но и разъезжать по своим владениям с небольшой охраной, рискуя своей жизнью, и более того – она, не имея под рукой родственников мужского пола, имеющих полководческие таланты, сама возглавляла тосканские войска, и добилась определенных успехов в качестве военачальника. Нарастающие противоречия между феодалами и городскими патрициями она успешно сдерживала, тем самым установив в своих владениях сословный мир, выгодный для всех, благодаря которому Тоскана и Сполето бурно развивались, и приносили своей владетельнице немалые доходы. Большинство поданных любили Матильду, и оставались ей беззаветно верны при любом раскладе. Причин этой любви было несколько – и справедливое эффективное управление, и верность церкви и своему народу, а не императору, и сама фигура волевой и способной женщины, которая словом могла и усмирить бунтовщиков, и склонить к союзу соседних феодалов. Ей прощали и чрезмерную страстность и эмоциональность [3], и то, что она бросила супруга, и даже некоторые деспотические черты характера.
Генрих IV был троюродным братом Матильды ди Каноссы, но из трех возможных вариантов (учитывая нейтралитет) она решила избрать сторону Рима. Причины на то были сугубо прагматические – усиление власти императоров в Италии не сулило ничего хорошего, да и после детских потрясений Матильда уже не доверяла самому институту императорской власти, с которым вести переговоры, будучи вассалом, можно было только имея за собой сильную армию и могущественных союзников. Тем не менее, она не спешила в открытую переходить на сторону папства, и пока стала выполнять роль лишь посредника, попутно сближаясь с Григорием VII и прощупывая возможные условия дальнейшего сотрудничества. Папа Римский поддержал сближение, и как раз находился в гостях у Матильды, когда Генрих IV прибыл в Италию для покаяния в виде нищего паломника. Три дня и три ночи ему пришлось стоять на коленях перед воротами замка Каносса, моля Папу о прощении, и лишь после этого его впустили внутрь и представили папе. Роль Матильды в происходящем оказалась весьма велика – она вела переговоры с обеими сторонами, и фактически выступила посредником между ними. В результате этого отлучение с Генриха было снято, а союз Матильды и Папы Римского лишь окреп. При этом Генриху не вернули корону, что в ближайшие годы выльется в появление нескольких антикоролей, претендующих на власть в Священной Римской империи, признанную Папой Римским. Григорий и герцогиня после Каносских событий стали близкими друзьями, и она какое-то время даже порывалась переписать на Святой Престол все свое имущество и титулы [4], но ограничилась официальным переходом под протекцию (фактически – суверенитет) Рима в 1079 году, что было оформлено отдельным договором.
Укрепление власти в Риме не переставало беспокоить Генриха IV, и после того, как он неожиданно лишился крупных владений в Италии из-за Матильды Каносской, было решено действовать жестко и решительно. Война за инвеституру (т.е. право назначения церковных иерархов) разгоралась с полной силой. В 1080 году в Берсаноне был избран антипапа Климент III, бывший архиепископом Равенны, и издан указ о лишении Матильды ди Каноссы всех титулов, и изгнания ее с территории империи. Само собой, его после такого тут же отлучили от церкви – но королю Германии было уже все равно. В Северной Италии собралась большая армия, в которую вошли феодальные и церковные ополчения с почти всей Германии. На защиту Рима выступили папские и тосканские войска, которые лично возглавила герцогиня Матильда. Женщина-полководец для Италии той эпохи была чем-то совершенно невозможным и неприличным, но ее популярность в народе и верность церкви делали последнюю из рода ди Каносса непогрешимой, способной проигнорировать любые традиции патриархального общества. Увы, войск у нее было значительно меньше, чем у Генриха IV, в результате чего в сражении у Вольты Мантуанской ее армия была разбита. Узнав о поражении, Григорий VII покинул Равенну, в которой находился перед этим, и отправился в Рим. По пути его покинули многие кардиналы, и над союзом Матильды и Папы Римского нависла угроза. Впрочем, в 1080 году их преследовали не только одни лишь несчастья – растущий живот синьоры [5] ди Каноссы давал повод для маленькой радости и больших надежд на будущее….
Примечания
- Третий он как герцог Сполето, а четвертый – как маркграф Тосканы. Т.е. нумерация приведена по титулам, которые он получил позднее начала самостоятельного правления.
- Формально гвельфы и гибеллины как таковые еще не существовали, но по факту общество уже начало делиться на первых и вторых, и сам конфликт между церковью и светскими властями, и внутри Священной Римской империи разгорался на полную катушку именно с последней трети XI века.
- Матильда ди Каносса действительно была женщиной далеко не строгой, и есть сведения о том, что она была весьма эмоциональна и прямолинейна. К примеру, достаточно правдоподобной считается история о том, как 43-летняя герцогиня пыталась заставить своего второго 17-летнего мужа исполнять супружеский долг, и делала это весьма…. Настойчиво и откровенно, в формате «Мальчик, возьми меня! Не хочешь? А придется!». Да и вообще, не образец благочестивой девы Италии она, хоть и была весьма религиозной.
- Это произошло в реальности – в 1079 году бездетная и не спешившая повторно выходить замуж Матильда попросту передала все свои владения и имущество в распоряжение Папы Римского. Правда, это было скорее завещание, ибо прямое владение Ватиканом ее территорий должно было начаться лишь после ее смерти, но формально герцогиня Сполето и маркграфиня Тосканы уже перешла под сюзеренитет Папы, отринув императора.
- Синьор и синьора – обращение к титулованной знати. Мадонна – принятое в Италии обращение к знатной женщине, означающее «моя госпожа». Вариант обращение к мужчине – «мессер», «сер» или «маэстро», в зависимости от происхождения и профиля работы. Последние два варианта использовались как по отношению к рыцарям и совсем мелким дворянам, так и в адрес патрициев, дабы подчеркнуть их высокий статус относительно рядовых обывателей.
