Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Сегодня я публикую первую часть своей альтернативы Ruthenia Magna, и посвящена она будет такому колоритному персонажу, как князь Роман Мстиславич, его пути к успеху, и создании Галицко-Волынского княжества. Будет сказано много такого, о чем в широком пользовании в интернете просто так не прочитаешь, а многие теории будут возведены до точного канона в рамках АИ.
Содержание:
Князь Роман Мстиславич
Ребенок, родившийся в 1152 году в семье Переяславского князя Мстислава Изяславича, был первенцем в семье, и, как и многие другие дети, не отличался ничем особенным в первые месяцы и годы своей жизни, не считая разве что крепкого здоровья. Его матерью была польская княжна Агнешка, дочь малопольского и силезского князя Болеслава III Кривоустого, что делало мальчика родичем польских Пястов. При крещении он получил имя Бориса, но отец назвал его Романом – именем, которое не так уж часто встречалось среди представителей династии Рюриковичей. По мере взросления и обучения в качестве наследника своего отца Роман начал раскрывать за собой таланты, один за другим, каждый новый лучше прежнего. В воинском искусстве он показал выдающиеся задатки и в качестве бойца, и в качестве командира, что сразу же приметили окружающие. Еще больших успехов мальчик достиг в изучении политики. Характер его под влиянием окружения постепенно менялся, и к 16 годам это уже был вполне сформировавшийся государственный муж, амбициозный и решительный, храбрый и умный. При всем этом Роман Мстиславич был человеком чрезвычайно прагматичным – его не волновали разного рода условности, важны были лишь только цели и средства их достижения. При необходимости княжич не брезговал и участием в интригах, и нарушением традиций. Родство с поляками по матери и с германцами по бабушке породили в нем повышенный интерес ко всему, что происходило к западу от Руси, где он видел возможности для укрепления положения своего рода, хоть он пока и не играл никаких заметных ролей в политической жизни региона.
Впервые Роман Мстиславич ярко зарекомендовал себя во время очередной русской усобицы с Владимиро-Суздальским княжеством Андрея Боголюбского, к которому присоединились также Полоцкое, Муромское и Рязанское княжества. Тогда, в 1168 году, новгородцы призвали на княжение его отца, Мстислава Изяславича, уже великого князя Киевского, но тот не мог сам отправиться далеко на север, и вместо себя отправил править старшего сына. Прибыв в Новгород, тот развил кипучую деятельность в городе, и, собрав войско, провел опустошительные рейды на Полоцк и Торопец. Земля была основательно выжжена, селения разграблены, и союзники Владимиро-Суздалького княжества понесли большой урон. Однако уже вскоре Новгороду пришлось перейти к обороне – Андрей Боголюбский, возглавив объединенное союзное войско, двинулся на город. Подкрепление из числа дружинников и черных клобуков, отправленное на подмогу сыну князем Мстиславом Изяславичем, по пути на север было разбито, а клобуки переметнулись в стан противника.
В день 22 февраля 1170 года началась осада Новгорода большим войском Боголюбского, а уже 25 числа союзное войско пошло на штурм города, уверенное в своей победе. Между тем, новгородцы, во главе со своими воеводами и молодым князем, проявили и храбрость, и большое умение – нанеся большие потери атакующим во время эскалады, они совершили дерзкую вылазку, и штурм превратился в разгром осаждающей армии. Пленных было столько, что после сражения их продавали за бесценок – всего 2 ногаты. Для Боголюбского это поражение стало чрезвычайно болезненным, и послужило одной из причин боярского заговора и убийства несколькими годами позднее. Князь Роман Мстиславич показал себя как выдающийся полководец и храбрый воин, о чем быстро заговорили во всей Руси. Впрочем, успех в сражении в результате обернулся поражением в войне – в Новгороде наступил голод, вызванный тяжелой войной, активизировались противники власти Романа в городе, и едва стоило летом умереть князю Мстиславу Изяславичу, как новгородцы заключили с Боголюбским мир и изгнали князя-победителя, освобождая место для Рюрика Ростиславича из Овруча.
Произошедшее сильно не понравилось гордому и амбициозному Роману, который посчитал, что не сделал в Новгороде ни единой ошибки. Также он считал, что новгородцы в обмен на победу были ему кое-чем обязаны, а расплатились предательством. Это совершенно противоречило тому, что хотел Роман – а Роман хотел величия, наследия, воинской славы, и самое главное – основания династии, которая вернула бы былой блеск Руси, что в значительной мере было связано с предыдущими желаниями. Однако всего этого в условиях постоянной усобицы, смены князей на различных столах и практически полного отсутствия надежной системы наследования земель от отца к сыну было практически недостижимо, а в случае успеха – недолговечно. Становиться халифом на час значило быть забытым уже через одна-два поколения, а Роман хотел совершенно иного – чтобы о нем помнили и через сто лет после его смерти. Эти мечты и стремления питали огонь амбиций молодого князя, и для достижения их требовалось создать нечто совершенно иное, новое для Руси, что прекратило бы усобицу хотя бы в рамках нескольких княжеств, остановило стремительное дробление территорий на все меньшие и меньшие уделы, и позволило надежно закрепиться в одном или нескольких княжествах не только в правление собственно Романа, но и при его детях.
Образцом для подражания в этом случае выступали государства Центральной и Западной Европы – существующее феодальное дробление там временами даже превосходило то, что существовало на Руси, но в то же время налицо были тенденции к постепенному объединению мелких феодальных владений в более крупные образования под началом тех или иных монархов – герцогов, великих герцогов, королей или даже императора. Для этого требовалось, прежде всего, добиться создания собственной вотчины, а не привычных уделов, а также утвердить наследственное право по первородству – т.е. от отца к сыну. Задача это была сама по себе сложная, особенно в сильно заточенном на традиции и обычаи русском обществе, да еще и усложнялась постоянной усобицей, где даже спокойно сидящий князем в каком-то небольшом уделе правитель мог уже завтра оказаться и без стола, и без дружины, и без собственной жизни – и все по вине других. И все же Роман решил бороться за достижение этих целей, что стало его преимуществом – остальные князья, кочуя от стола к столу, не сильно заботились о развитии своих территорий, сливали деньги на внутренние конфликты друг с другом, и руководствовались в целом сиюминутными интересами. Сына же Мстислава Изяславича интересовало лишь величие и все, что с ним было связано, а врожденная прагматичность обеспечивала небывалую для других ясность цели.
Княжество, доставшееся ему, от отца, было достаточно своеобразным, и имело ряд отличий от других княжеств Руси. Волынь, называющаяся также Володимирией [1], со столицей в городе Владимире (Владимире-Волынском), в некоторых аспектах было одним из самых богатых княжеств на Руси. Хорошо развитое сельское хозяйство, плотное заселение значительной территории делали его достаточно крепким экономически, а запасы болотной руды в Полесье вместе с густыми лесами облегчали развитие кузнечного дела. В городах строились храмы, церкви, Владимир являлся одним из самых крупных городов региона, хоть и уступал размерами и населением таким гигантам, как Киев или Новгород. Впрочем, он отнюдь не был малым градом – к концу XII столетия ему суждено будет достичь отметки населения в 20 тысяч человек.
Социальное развитие на территории княжества опережало многие другие соседние земли, население уже достигло высокой степени расслоения, и из общей массы членов городских общин выделились крупные и мелкие бояре – первые начинали играть роль аристократии, как и в западных государствах, а вторые постепенно превращались в дворян, служа при княжеском дворе и часто получая земельные наделы в обмен на службу. Постепенно крупные бояре переходили в противостояние с мелким боярством, горожанами и полусвободными крестьянами-общинниками, пытаясь подчинить их своей воле. Сами городские и сельские общины, возникшие еще во времена родоплеменного строя, теряли свое влияние, но все равно оставались крепкими, и постепенно преображались во что-то новое. Противостояние бояр с общинниками постепенно набирало обороты, и все это усугублялось сильным дроблением княжества на уделы – свои столы и князья сидели в Белзе, Луцке, Дорогобуже, Пересопнице, Червне и Берестье.
Прибыв на территорию княжества, Роман обнаружил, что власть над восточными территориями оказалась в руках его дяди, князя Луцкого Ярослава Изяславича, а Берестейский и Червенский уделы и вовсе откололись от княжества. Их князь, Святослав Мстиславич, внебрачный сын отца Романа, поклялся в верности мазовецкому князю Болеславу Кудрявому. Еще один младший брат, Всеволод, занял стол в Белзе и не выказывал большой лояльности старшему брату. В результате всего этого Роман мог распоряжаться лишь городом Владимиром с окрестностями, да и в нем чувствовал себя достаточно неуверенно. Сил для военного решения проблем не хватало, и, несмотря на твердые намерения разобраться с дядей и братьями, Роману пришлось сдерживаться. Полагаться он мог только на себя и своих немногочисленных дружинников, которых набиралось меньше сотни. Но тут неожиданно пришла помощь оттуда, откуда не ожидалось.
Волынь и владимирское боярство
Боярство, уже фактически отделившись от городских и сельских общин в отдельный класс и вступив в начальную стадию противостояния и с ними, и с княжескими властями, не было монолитным [2]. Это в былые времена, когда бояре фактически выступали «первыми среди равных» местных общин и были ответственны перед вече. Выступать против большинства было чревато последствиями, но после того, как бояре, сохранив статус «гласа общины», фактически отделились от нее и стали конкурировать с ней за различные блага и ресурсы, начался процесс раскола внутри самого высшего боярства. Часть бояр стала интересоваться только личной выгодой, превращаясь в подобие олигархов, часть продолжала по старинке выполнять функции защиты интересов общины, а часть пошла дальше и возвысилась над всеми ними, и стала думать не только об общине, но и о куда более широких понятиях вроде интересов земли (княжества).
Таким образом, во Владимире к 1170 году уже практически завершилось формирование трех партий – олигархической, общинной и княжеской. Последняя была наименьшей по численности, но при этом самой амбициозной, и единственной, нацеленной на сотрудничество с князем. Князь для них должен был быть обязательно «своим», и не ездить от стола к столу, как это происходило на Руси, а править здесь, в одном месте, и передавать свою власть наследникам из числа местных деятелей, хоть и собственных детей. В укреплении и расширении власти «своего» князя эта партия видела залог процветания и стабильности, гарантию собственных прав и прав общин, а значит и мира в княжестве. Но для этого требовалось не только сломать устоявшуюся лествицу и ряд других традиций, не только побороть олигархов и общинников, которые стремились превратить князя в свою марионетку и при малейшей необходимости сменять его, но и найти такого князя, который поддержал бы их начинания, и стал бы действительно своим безо всяких кавычек.
К счастью, Роман Мстиславич был именно таким князем, и княжеская партия нашла в нем своего естественного правителя. Лидером «княжичей» был боярин Дмитрий Владимирский – многоопытный политик и выдающийся воин, заслуживший уважение не только соратников, но и местной общины. Про его происхождение ходили слухи, что Дмитрий был незаконнорожденным сыном одного из прошлых князей, рожденным уже после смерти отца, из-за чего он так и не получил признания, и был вынужден завоевывать свое влияние с нуля, в чем проявил выдающиеся таланты. Впроче, более вероятна версия о том, что Дмитрий принадлежал к древней династии бояр, которая возвысилась из рядов самих общинников. Уже при Мстиславе Изяславиче он был одним из приближенных бояр, и считался абсолютно надежным. В его лице Роман Мстиславич получил ценного советника и союзника, который сделал выдающийся вклад в усиление княжеской власти на Волыни.
Первой, и самой серьезной проблемой Романа был дефицит ресурсов, включая людские – у него в распоряжении не было достаточного количества войск, чтобы решать какие-то проблемы. Полк городского ополчения, формально подчиненный князю, фактически находился вне его влияния, и сильно зависел от местных бояр и общины, которые не проявляли особого уважения к молодому князю. Сами бояре со своими дружинами и ополченцами также в большинстве своем весьма прохладно относились к идеям каких-либо военных действий, кроме обороны своих рубежей, и лишь «княжичи» предложили князю свои услуги в том случае, если он будет действовать в общих. Удобный случай подвернулся уже скоро – ряд бояр из олигархической партии сильно разгневал владимирскую общину, и Роман тут же учинил над ними справедливый суд, результаты которого удовлетворили горожан. Вкупе с другими мерами, ему удалось завоевать популярность и в среде общинной партии, а в 1171 году он смог помириться с младшим братом, Всеволодом, и в руках у Романа уже сосредоточились достаточно значительные силы. Была установлена договоренность с Ярославом Изяславичем, который контролировал Луцкое княжество, по которой тот обязывался поддержать племянника в случае войны с поляками. И, как ни странно, эта война тут же грянула, хоть и пришла с неожиданной стороны.
У Ярослава Осмомысла, князя Галича, брак не задался, и какое-то время его жена с сыном Владимиром даже пребывали в качестве изгнанников в Польше. Сам Владимир был человеком амбициозным, и готов был поступиться чем угодно ради «своих законных прав», и потому еще при жизни отца начал плести против него интриги, стремясь занять стол в Галиче. В конце концов он нашел поддержку со стороны Ярослава Изяславича, того самого князя из Луцка, и уже готовился в ближайшее время стать князем Галича – но его отец, Ярослав Осмомысл, узнал об этом, и сыграл на опережение. В 1172 году объединенное польско-галицкое войско вторглось на территорию Волыни с целью заставить Ярослава Изяславича отказаться от поддержки Владимира Ярославича – именно луцкого князя, а не владимирского, считали лидером всего Волынского княжества. Вторжение иноземцев, с которыми вдобавок имелись серьезные споры из-за Червеня и Берестья, сильно не понравилось Роману Мстиславичу, а вместе с ним и местным общинам. Даже олигархи были вынуждены пойти на сотрудничество с князем, а общины предоставили все возможные силы, включая ополчение – и во Владимире собралось достаточно крупное воинство.
Поляки и галичане к тому времени уже достигли Луцка, и совершенно не ожидали сильного удара во фланг и тыл, который нанес Роман. Разбив вражеское войско, он быстрым маршем двинул свои войска на запад, и с легкостью занял Червен и Берестье, в том числе при поддержке местных общин, не довольных польским владычеством и правлением Святослава Мстиславича. Ярослав Осмомысл пошел на переговоры с Романом, по результатам которых Ярослава Луцкого заставили отказаться от поддержки Владимира Ярославича, а поляки вернули волынянам Червен и Берестье. Роман Мстиславич вновь заявил о себе как о выдающемся полководце, а заодно и значительно усилил свою популярность на территории княжества, возвратив утраченные ранее территории. В ходе этой короткой войны также открылись новые возможности – общины, при условии высокой лояльности, выставляли достаточно многочисленное ополчение, которое хоть и не могло сравниться с профессиональной дружиной, но в то же время позволяло освободить лучшие отряды воинства князя для решительных действий, оставляя при этом достаточно крепкий «тыл». Ярослав Луцкий также был вынужден признать силу Романа, а в 1173 году он и вовсе умер. Получив известие о смерти дяди, Роман тут же бросил свою дружину к луцким стольным градам, где ныне восседали его двоюродные братья, и добился от них признания своего верховенства. Так всего за три года была восстановлена территориальная целостность Волынского княжества, а княжеская власть укрепилась достаточно, чтобы на время забыть о местечковых интересах «пригородов», и сосредоточиться на других проблемах.
А других проблем хватало. Несколько раз Роману пришлось совершать походы на север, так как на Берестье участились набеги литовских язычников. После польского вторжения во Владимире обострилась борьба бояр с общиной, и внутри самого боярства между олигархами и остальными. В этих условиях Роман начал проводить гибкую внутреннюю политику – формально защищая права общины, фактически он низвел влияние вече до минимума, но при этом наделил горожан некоторыми привилегиями и занял явную антиолигархическую позицию. Партия общинников постепенно начала сливаться с «княжичами», видя в Романе Мстиславиче своего естественного лидера. Олигархическая партия, теряя влияние и власть, а затем и сторонников, решила было сменить князя легитимным путем, сделав ставку на Всеволода, и созвала в 1178 году вече для смещения Романа, не поскупившись перед этим на народные гуляния в стремлении подкупить горожан. Однако на деле все обернулось против сторонников олигархата – вече в большинстве выразило поддержку Роману, а узнавший об этом Всеволод открестился от любых контактов с олигархами. Волынский князь, пользуясь моментом, обвинил этих бояр в попытке раздуть смуту, и развернулась волна репрессий. Часть бояр была казнена, остальные, предчувствуя собственное падение, решились на крайние меры, и в 1179 году организовали заговор с целью убийства князя. И вновь их затея провалилась – несмотря на гибель большого числа горожан, дружинников и даже бояр-лоялистов включая Дмитрия Владимирского, князь Роман остался жив, и обрушил на смутьянов еще более жестокие репрессии. В конце концов, олигархическая партия была разгромлена, немногочисленные выжившие сторонники или сбежали за границу, или ушли в глухую и ничего не значащую оппозицию.
На волне этих успехов в 1180 году Роману удалось заключить выгодный брак, взяв в жены Предславу Рюриковну, дочь киевского князя Рюрика Ростиславича, а также установить достаточно хорошие отношения с Всеволодом Большое Гнездо, бывшим на тот момент самым влиятельным князем на Руси. Однако эти успехи не остались безнаказанными – решив, что Волынь ослабла из-за внутренних дрязг, и наслушавшись увещеваний беглых бояр, польский князь Казимир II Справедливый двинулся в поход на Берестье и Червен, стремясь посадить там Святослава Мстиславича, который находился при его дворе уже несколько лет. Ситуация складывалась серьезная, так как к тому моменту Казимир объединил под собой практически всю Польшу, и располагал многочисленным и сильным воинством. Вновь, как и десятилетием ранее, пришлось созывать общинное ополчение и использовать все доступные силы и средства.
Берестье, осажденное поляками, смогло выстоять до подхода княжеской армии, и после продолжительной и кровопролитной битвы верх одержали русичи. Поляки были изгнаны с территории Волынского княжества, Святослав Мстиславич отказался от своих притязаний, и спустя год умер при подозрительных обстоятельствах – по слухам, его отравили по приказу Романа. В ходе этой кампании отлично себя проявил сын убитого ранее боярина Дмитрия, Олег. Ему будет суждено стать вернейшим из соратников Романа Мстиславича и продолжателем его дела при малолетних сыновьях последнего, а его сестра-близнец Ольга, пошедшая по стопам Евфросинии Полоцкой, составит так называемые «Ольгины записки». Они послужат основой для первой части «Русинской летописи», которая будет описывать эпоху правления Романа Мстиславича и регентства Олега Владимирского. Полученный опыт и решение многих спорных вопросов пришлись как нельзя вовремя – спустя несколько лет более или менее спокойной жизни Волынского княжества, настали буйные годы борьбы за Галич и доминирование Романа Мстиславича в Южной Руси.
Начало борьбы за Галицкий стол
Галицкое общество в своем развитии зашло еще дальше, чем Владимирское, и к концу XII века отделение боярства от общины окончательно завершилось. Община вместе с вече отныне выступали не самостоятельным политическим субъектом, а средством легитимации намерений бояр, которые стремительно увеличивали свои земельные владения, и собирались целиком взять под свой контроль власть в княжестве, включая «кормление» от занятия важных управленческих должностей. При этом и княжеская, и общинные партии здесь находились в меньшинстве, и не играли практически никакой роли, в то время как бояре-олигархи превращались во всесильную аристократию. Все это вызывало все более возрастающее социальное напряжение и ненависть к высшему боярству со стороны боярства мелкого и рядовых членов общины. Это сильно напоминало то перерождение родоплеменной знати в заносчивую, высокомерную и своевольную аристократию, которое уже имело место быть в Польше и Венгрии, «ближнем зарубежье» для Галича. Первые звоночки о складывающемся тревожном положении зазвенели еще во время правления Ярослава Осмомысла, но именно после его смерти разразился первый значительный кризис.
У Осмомысла было двое сыновей – законный Владимир, и незаконный Олег. Последний был рожден от Настасьи Чагровны, представительницы большого, но бедного боярского рода, который благодаря ей оказался в фаворе, и начал постепенно прибирать к рукам рычаги власти в пользу князя и, конечно же, себя любимых. Это не понравилось галицким боярам, которые учинили бойню роду Чагровичей, а Настасью схватили и сожгли на костре, заодно заставив князя помириться со своей законной супругой, которая ранее покинула Галич вместе с сыном. Предчувствуя близкую смерть, в 1187 году Ярослав попробовал добиться от бояр признания прав на наследование Галича за своим сыном от Настасьи, Олегом, так как Владимир был полной посредственностью, много пил и занимался распутством, да еще и ненавидел отца. Бояре, недолго думая, согласились, и даже целовали крест на том, что галицкий стол перейдет Олегу, но не успело тело умершего в весьма почтенном возрасте Ярослава остыть, как бояре выдворили из города «Настаськина сына», и позвали на княжение Владимира. Сам Владимир оказался плохим правителем – его интересовали лишь питье и девки, причем он не видел разницы между боярскими женами, дочерьми, сестрами или простолюдинками, и тащил в свою постель всех подряд. И все же бояре год терпели это – такой князь был занят своими делами и не мешал им, галицким боярам, делить плоды правления между собой. Но тут внезапно у Владимира появился интерес к власти, причем безраздельной, с полным отстранением бояр от принятии важных решений. Это было уже перебором для галичан, и Владимир быстро отправился за своим единокровным братом, т.е. в изгнание, а на стол Галича был приглашен Роман Мстиславич.
Выбор галицких бояр не был случайным. Не участвуя в усобицах, Роман Мстиславич при этом имел достаточно сильную армию, и уже устоявшуюся славу выдающегося воина и правителя, при котором волынская земля процветала как никогда. Кроме того, едва только умер Ярослав Осмомысл, а Олег Ярославич отправился в изгнание, Роман озаботился браком своей дочери Феодорой с внебрачным сыном Владимира Ярославича, Васильком [3], и таким образом получил некоторые права на Галич. Связи Галича с Волынью всегда были развитыми, эти две территории тяготели друг к другу, и потому приглашение волынского князя на правление выглядело достаточно уместным, а наличие у него и без того обширных владений оставляло за галичанами серьезные шансы фактически отстранить от реальной власти Романа, сосредоточив ее в руках местных бояр-олигархов. Немногочисленные сторонники сильной княжеской власти, как и традиционалисты-общинники, вообще с самого начала предлагали избрать на княжение Романа Мстиславича, так как им было известно все то, что сделал для Волыни этот человек, и видели в нем спасение от все более усиливающегося боярства.
Прибытие Романа вместе с дружиной в Галич в 1188 году стало большим праздником, и он уже был готов приступить к правлению, но тут начались проблемы. Изгнанный князь Владимир, как и ранее, не прекратил борьбу, и отправился ко двору венгерского короля, Белы III. Там он нашел поддержку, и уже вскоре вернулся к Галичу вместе с мадьярской армией, которая численно превосходила те силы, которые имелись у Романа под рукой. В самом Галиче быстро смекнули, что Роман не из тех, кто уступает власть, и решили ограничить его возможности, попытавшись заставить отказаться от Владимирского стола в пользу Галича. Сразу поняв, что пытаются сделать с ним галичане, князь принялся тянуть время, не намереваясь уступать Волынь, где он уже добился столь многого, но во Владимире это восприняли своеобразно, и мгновенно усилились позиции остатков олигархической партии. Следующий ход совершили галицкие бояре, подделав известие о согласии Романа с отказом от стола Владимира, в результате чего в столице Волыни произошел переворот, и сторонники олигархии посадили на княжение Всеволода, брата Романа, как нового «своего» князя взамен старого, который якобы отказался быть «своим».
Узнав об этом предательстве и приближении венгерского воинства, волынский князь попросту собрал свои войска и увел их к себе домой. Вместе с ним Галич покинула также часть населения и те бояре, которые наиболее активно выступали за его кандидатуру в князья – существовали серьезные опасения, что остальные галицкие бояре развернут репрессии в их сторону. Первый этап борьбы за Галич Роман проиграл, но останавливаться на достигнутом не планировал. Очень быстро во Владимире разобрались, что Роман на самом деле не отказывался от города, и по сговору части горожан ворота города были открыты перед его войсками. Остатки олигархической партии были окончательно уничтожены – часть бояр казнили, часть изгнали из княжества, а власть Романа еще более укрепилась. В дальнейшем олигархическая партия возродится, но уже не будет играть практически никакой роли, а город и само княжество превратятся в оплот силы и власти Романовичей.
В Галиче же настал период настоящего хаоса. Мадьяры без особого труда заняли город, но передавать власть в руки Владимира они не собирались – князя вместе с семьей и заложниками из числа родственников местных бояр забрали в Венгрию и посадили под замок, а в самом Галиче стал править сын короля Венгрии, Андраш. Очень скоро венгры обратили против себя местное население, включая тех же бояр, и этим решил воспользоваться Ростислав, сын Ивана Берладника, претендент на галицкий стол. Венграм удалось разбить его и взять самого Ростислава в плен, которого затем умертвили как опасного конкурента, что окончательно отвратило галичан от Андраша. Владимир Ярославич тем временем, бежав из плена, прибыл ко двору германского императора Фридриха I Барбароссы, и как его родственник попросил помощи в возвращении своей территории. В его поддержку неожиданно высказался и другой родственник императора, Роман Мстиславич – хотя еще недавно Владимир вел против него мадьярское войско.
Император не мог выделить свои войска для родича, но вместо этого попросил оказать поддержку Владимиру поляков, которые согласились, и в 1189 году двинулись в поход. Бояре и горожане-общинники подсобили, и сын Ярослава Осмомысла все же смог изгнать мадьяр и вернуть власть в свои руки. Галич, выдержав несколько лет невзгод и лишений, смирился с возвращением ранее изгнанного князя, но бояре при этом настолько ограничили Владимира во власти, что тот превратился в чисто номинального правителя. Дабы укрепить существующее положение, Владимир формально отдался под защиту, т.е. стал вассалом Всеволода Большое Гнездо, который заставил других князей принять нынешнее положение дел в Галиче. Пока галицкий князь продолжал пить и совращать местных девок, бояре правили княжеством и туго набивали свои карманы, вызывая неприятие и даже ненависть со стороны общины. Однако долго так продолжаться не могло.
Галицко-Волынское княжество
Владимиру Ярославичу так и не удалось породить на свет законного наследника, а галицкие бояре не собирались принимать в качестве такового сына от попадьи, которая де-юре вообще оставалась супругой священнослужителя. Сам Владимир активно убивал свое здоровье постоянными попойками при попустительстве бояр, и уже в 1199 году, спустя десять лет после своего второго пришествия на стол Галича, умер. Многие соседи, видя возможность закрепления в богатом Галиче, заранее готовились к смерти князя, и новому этапу борьбы за контроль над городом и княжеством. Среди них был и Роман, который помимо собственных войск заполучил в свое распоряжение также польские войска, что сделало его одним из самых сильных претендентов на княжение. Однако этого было мало, и Роман, получив известия из Галича о близкой кончине Владимира, развил бурную дипломатическую деятельность, «прощупывая» согласие соседних князей на его кандидатуру. Самым важным в этом случае было мнение князя Киева, Рюрика Ростиславича, так как Киев являлся на тот момент важнейшим союзником Галича. Однако здесь возникли сложности – несмотря на то, что Рюрик был тестем Романа, между ними уже несколько лет продолжался сложный личный конфликт, уходящий корнями глубоко в политику. Кое-как добившись благосклонности Рюрика, Роман, тем не менее, не смог завоевать популярности среди большинства галицких бояр, и тогда было решено действовать силой – с запада в Галицкое княжество вошли польские войска, а с севера – волынские. Началось постепенное занятие территории княжества союзными войсками. Галич собрался было с оружием в руках противостоять вторжению, однако тут ситуация стала принимать неожиданный оборот.
Лешек Белый, влиятельный польский князь, имел свои виды на Галич, хоть и не выказывал большого стремления к захвату этого княжества. Зато он сильно дорожил союзом с Романом Мстиславичем, который в свое время оказал поддержку поляку против его дяди, и по сути обеспечил ему победу в конфликте. Однако, когда польские войска вступили на территорию Галицкого княжества, Лешек изменил свое мнение, и решил единолично захватить Галич, исключительно для себя, тем более что Роман медлил с выдвижением своих войск. Возможно, польского князя одолела гордыня, а возможно он действовал по предварительному сговору с Романом – сейчас уже точно не установить. Как бы то ни было, но введя войска в Галицкое княжество, Лешек обратился к боярам Галича – и те избрали его правителем, что означало включение территории княжества в состав Польши [4]. При этом бояре стали вести дела по-старому, т.е. игнорируя князя, и это польскому князю совершенно не понравилось. В Галицию на постоянной основе были введены войска, что сразу же вызвало сопротивление со стороны местного населения. Бояре поняли, что собирается сделать польский князь, и теперь им предстояло сделать горький выбор – или смириться с господством поляков и поступиться правами перед польским князем, или же пригласить на княжение другого правителя. Наиболее подходящей кандидатурой в этом случае был Роман Мстиславич, и бояре отправили во Владимир посланников, искренне считая, что у них получится усмирить амбициозного и волевого князя, сохранив текущее положение дел в Галиче.
Роман не видел причин отказываться, тем более что у него уже было все готово для похода, а поляки чувствовали себя в княжестве весьма неуверенно. Волынское войско быстрым маршем выдвинулось в сторону Галича, и едва только передовые отряды появились у стен города, как те открылись, и Роман Мстиславич без малейшего сопротивления занял его. Оставшиеся на территории княжества польские войска были быстро оттуда изгнаны, а с Лешеком Белым был восстановлен мир и союз – в конце концов, именно его действия позволили Роману практически бескровно занять город. Едва только Роман закрепился в Галиче, как на местное боярство обрушились жестокие репрессии. По словам некоторых летописцев, всего было перебито около 500 бояр, что для города с населением около 20-30 тысяч было чрезвычайно много. Двое наиболее одиозных лидеров галицкого боярства, братья Кормиличичи, отправились в изгнание. При этом под удар попадали лишь наиболее нелюбимые в общине личности, в то время как мелкое боярство и свободные общинники получили ряд привилегий, и частично вернули свое былое влияние на князя, утраченное после концентрации власти в руках крупных бояр. Это привело к тому, что симпатии города Галича оказались целиком за Романом вопреки тому, что он фактически перебил большую часть местной правящей элиты. Это жестокое, но простое и эффективное решение оказалось столь действенным, что до самой смерти Романа Галич и не помышлял о непокорстве князю. Сам Роман Мстиславич к концу 1199 года окончательно утвердился на территории Галичины, и фактически объединил оба своих княжества в одно мощное, уже претендующее на ведущую роль в Южной Руси государство – Галицко-Волынское.
Примечания
- Этот термин встречается во многих летописях, в том числе и иностранных. Собственно, от этого термина – Володимирия – и пошло латинское название королевства Галиции и Лодомерии многими веками позднее.
- Дальнейшие описания социального устройства в Галиции и Волыни базируется, в основном, на трудах Майорова, но без некоторых перегибов и утопических картин, которые рисует уважаемый историк в своих трудах. Стоит заметить, что в отличие от Галича, история социального развития Владимира и Волыни практически неизвестна, но по косвенным признакам это развитие опередило даже Галич в плане подчинения боярства власти князя.
- Это действительно забавный исторический пример того, как сильно конфликтовавшие друг с другом отец и сын были временами очень похожи. Как Ярослав Осмомысл забавлялся с Настасьей вне брака, так и Владимир вне брака силой отнял у какого-то галицкого попа жену, т.е. попадью, и стал сожительствовать с ней. На свет родились два сына – Василько, и Владимир, но судьба их неизвестна.
- Обычно пишется, что поляки помогли Роману сесть править в Галиче, без особых деталей, но в каком-то из прочитанных мною источников был описан возможный поворот событий по очень похожему сценарию, потому я решил усложнить историю и ввести многоходовку со стороны Романа, исключительно из художественного интереса.
P.S. Очень многое из описанного имело место в реальности, и удельный вес собственно альтернативы здесь достаточно невысокий. Но те, кто уже длительное время читают мои АИшки. должны знать, что я не сторонник тотальных изменений с пол-пинка и сразу во всем мире, а отличия накапливаются постепенно, по мере развития событий и накапливания отличий.
