Франко-японская война. Часть 11.
Франко-японская война — огонь, ярость и гром.
Могучие силы Императорского флота Японии и Дальневосточного флота Франции устремились навстречу друг другу на невероятной суммарной скорости 32 узла. Оба флота имели много пространства для маневрирования, и это был тот случай, когда все решал вопрос: кто моргнет первым? Этот первый сможет задать направленность сражения но, в свою очередь, противостоящий флот мог парировать ее своими маневрами. Это была известная игра «Ястребы и голуби», но подвергающая опасности жизни тысяч моряков.
Мостик линейного корабля «Бреннус».
«Дистанция составляет 18 000 метров и уменьшается, сэр!»
«Все орудия заряжены, сэр, и наведены на противника!»
«Машинное отделение рапортует, что котлы имеют достаточное избыточное давление для развития полного хода!»
Командир французского линкора наблюдал за движущейся навстречу линией японских кораблей: «Есть ли приказы от флагмана?»
«Никаких, сэр».
«Адмиралы скрывают свои карты…» — пробормотал командир. Его корабль считался одним из наиболее хорошо подготовленных в Дальневосточном флоте, поэтому он возглавлял французскую линию, но если японцы повернут, «Бреннус» станет их главной целью, а он сможет вести огонь только носовой башней, и 164-мм орудиями.
«Сообщайте мне сразу, как только будут сигналы от флагмана, рулевой будьте готовы к маневру».
1 * Бронзовая носовая фигура «Бреннуса».
Мостик линейного корабля «Жоригюберри».
У адмирала Гилберта был план, довольно рискованный, но он надеялся, что сможет заставить японцев реагировать на его маневры, так как им задумано, давая французам преимущество в начале боя. Через несколько минут флот должен будет резко повернуть влево, последовательно. Это позволит кораблям вести огонь всем бортом, а, следовательно, вся огневая мощь будет пущено в ход. Был, конечно, риск, что, поворачивая последовательно, мателоты не смогут вести огонь, так как их цели будут закрыты впереди идущими кораблями.
Приказ уже был передан по радио и продублирован флагами, теперь нужно было лишь время на его исполнение.
«Дистанция 12 000 метров, сэр!»
«Исполнение!»
«Отлично! К тому времени когда они поймут, что мы делаем, они уже будут находиться в зоне действия наших бортовых орудий».
Мостик линейного корабля «Миказа».
«Начать поворот, немедленно!»
Идущий перед флагманом «Асахи» начал разворачиваться, тяжело накренившись на правый борт. «Миказа», достигнув точки поворота, последовал за ним.
«Сэр! Вражеский флот поворачивает!»
Адмирал Того направил бинокль на головной французский корабль. Это был уродливый корабль, низкий корпус которого был увенчан нацеленными на него башнями и массивными надстройками. Французский флаг развевался на огромном флагштоке в корме, и адмирал вынужден был признать, что он выглядел очень внушительно. И он поворачивал влево. Тогда как он сам разворачивал свой флот на правый борт, и теперь оба флота шли параллельными курсами навстречу друг другу. На дистанции примерно в восемь тысяч метров.
2 * Нарисованная после битвы эта картина показывает характерный трехтрубный силуэт «Сикишимы» после открытия огня.
Легкая улыбка появилась на лице адмирала Того, ибо случайно или нет, оба флота начали поворот одновременно. Он заметил, что большие французские крейсера сбились в кучу позади линкоров, и мог догадаться об их намерениях.
«Сигнал адмиралу Камимуре, пусть его крейсера займутся французскими и замыкающими кораблями их линии, как и планировалось».
Хотя он расщеплял свой флот, но «Танго» и «Суво» останется с главными силами, а больших броненосных крейсеров Камимуры было более чем достаточно, чтобы сокрушить своих французских соперников.
Кормовой пост управления броненосного крейсера «Ниссин».
Мичман Исороку Такано ощутил холодок внутри, и он был уверен, что тоже почувствовали и остальные, когда «Ниссин» и остальные крейсера эскадры покинули линию и повернули к французским крейсерам. Увиденная им мощь Императорского флота в морском сражении потрясла молодого офицера. Он был в море менее года, все это время на «Ниссине». Экипаж был готов отомстить за гибель «Касуги», однотипного корабля, затонувшего в Тонкинском заливе несколько месяцев назад. В отличие от своего сестер-шипа «Ниссин» был вооружен четырьмя однотипными 8-дюймовыми орудиями и четырнадцатью 6-дюймовыми пушками установленными вдоль бортов, как и на остальных крейсерах эскадры.
3 * Юный Исороку Такано, взявший впоследствии фамилию Ямамото.
Все глаза округлились, когда раскатистый двойной гром выстрелов пронесся над водой когда «Асахи» открыл огонь. Башни головного французского корабля изрыгнули дым и пламя, когда он открыл ответный огонь, развернувшись бортом к противнику, оба флота двигались на почти идеальном контркурсе.
Адмирал Камимура разделил семь крейсеров своей эскадры на две немного различающиеся численно группы, первая, состоявшая из его флагмана «Ивате», следующих за ним «Идзумо» и «Ниссина», выдвинулась вперед с левого борта от остальных крейсеров, на расстояние шестьсот метров, это дало ему свободу маневра, два отряда могли действовать эффективнее.
4 * «Идзумо» построенный в Англии броненосный крейсер, флагман контр-адмирал Камимуры.
Волнение моря было относительно небольшим, и три крейсера шли почти не испытывая бортовой качки. Корабли немного сдвинулись к востоку, приседая то на нос то на корму грациозными, мягкими движениями с периодом чуть больше минуты. Потом корабли попали в зону зыби, и их борта окутались облаками мелких брызг. В их кормовых частях, где вибрация машин и вой воздуходувок заглушил все остальные звуки, ощущалось только медленное и ритмичное раскачивание. В носу был слышан шипящий звук разрезающего волны форштевня, мягкий, ритмичный и приятный звук, хорошо сочетавшийся с ярким и ясным небом над головами.
Над «Ивате» взлетели сигнальные флажки, ясно различимые на остальных крейсерах. Почти сразу вой воздуходувок принудительной тяги «Ниссина» стал еще выше, закладывая уши кочегарам. Вскоре обороты машин увеличились, вибрация корпуса «Ниссина» возросла, и корабль рванулся вперед, словно подобравшая юбки горничная.
Брызги воды взлетали теперь до самой палубы, скорость достигла предельной. Только поезд, вернее пассажирский экспресс, мог двигаться быстрее, скорость крейсера достигла 20 узлов.
Шипение воды и рычание воздуходувок принудительной тяги всасывающих все больше воздуха для котлов, стали почти не слышны, когда началось сражение. Рокочущий гром, означал, что тонны стали были выпущены противоборствующими сторонами, давая возможность крейсерам и эсминцам сводить свои личные счета в стороне от главных сил.
Линейный корабль «Бреннус» – Главные силы флота.
Душераздирающий визг летящих снарядов смешивался с быстрой как барабанный бой пальбой 164-мм пушек линейного корабля, и не громом, а ревом трех 340-мм орудий. Густой шоколадно-коричневый дым заклубился над кораблем, но был отнесен ветром, когда «Бреннус» зарылся носом в волну, выбрасывая фонтаны брызг.
5 * Хотя и сделанная в более поздние время, эта фотография хорошо показывает, как много дыма появлялось при стрельбе из тяжелых корабельных орудий.
Оба флота двигались по сходящимся курсам, сокращая дистанцию каждую минуту на нескольких сот метров, что затрудняло прицеливание. Если корабль попадал в вилку, и рядом начинали падать вражеские снаряды, его командир приказывал немного изменить курс, выходя из-под накрытия. При взгляде сверху два сходящихся флота выглядели бы как окутанные дымом змеи, медленно продвигающиеся вперед. Яркие вспышки на бортах выявляли попадания сопровождаемые выбросом ядовито желтого и белого дыма, указывая где снаряд попал в броню пробивая ее или нет.
За дымом и грохотом не была видна работа людей. Это была схватка не только между кораблями, но и между их экипажами. В башнях и казематах, в машинных отделениях они работали в тесных, горячих металлических коробках, люди подавали снаряды и пороховые заряды к орудиям так быстро, как только могли. Моряки должны были игнорировать разрывы снарядов, превращающих находившихся рядом людей, которых знали, рядом с которыми ели и спали, в неузнаваемые обрывки окровавленной плоти, прямо на их боевых постах.
В недрах кораблей царило адское пекло, безо всяких кондиционеров кочегары кидали уголь в открытые топки котлах, часто раздетые до пояса, в то время как вестовые носили им воду из камбуза. Механики были заняты своими неотложными заботами, поливкой горячих подшипников из шлангов, рявкающие приказы передавались через сложенные рупором ладони, чтобы можно было их услышать сквозь гул машин, вой вентиляторов и грохот выстрелов.
«Попадание… и еще! Два попадания в головной линкор, сэр!»
Капитан не успел ответить, когда корабль содрогнулся от попадания тяжелого снаряда, проникшего глубоко в надстройку, прежде чем взорваться.
«Отчет о повреждениях!»
«Одно из 164-мм вышло из строя, прямое попадание, пожар в надстройке и небольшая течь».
«Дальше будет хуже…» — пробормотал командир, когда новый мучительный стон раздираемого металла сообщил о попадании еще одного бронебойного снаряда.
Франко-Японская война – Мясорубка.
«Д’Антркасто» был в плохом состоянии, корма старого крейсера была объята пламенем, кормовая 240-мм башня превратилась в дымящуюся могилу для комендоров, средняя труба был сброшена за борт, но он по-прежнему стрелял, 140-мм орудия еще действовали, и носовая 240-мм башня изрыгала снаряды каждые три минуты. Развязка наступила, когда три 8-дюймовых снаряда, выпущенных либо «Ниссином» либо «Ивате», поразили старый крейсер в ватерлинию в носовой, кормовой и средней части.
Вода хлынула в пробоины, заставляя избитый «Д’Антркасто» резко накрениться на левый борт. Крен был настолько сильным, что порты 140-мм ушли под воду, а когда корабль выпрямился, попавшая в казематы вода хлынула вниз в котельные отделения.
1 * «Д’Антркасто» в свои лучшие дни.
Ужасный удар потряс крейсер, когда один из его котлов взорвался, соприкоснувшись с холодной морской водой. Те несчастные, что находились в котельной, были разорваны на куски разлетающимися осколками железа или буквально сварились живьем в облаках перегретого пара.
Пар, дым и обломки были выброшены из двух оставшихся труб и обрушились обратно на обреченный корабль душем из кипятка и горячего металла. Новое погружение орудийных портов позволило еще десяткам тонн воды хлынуть внутрь, и «Д’Антркасто» лег на борт, обнажив ярко-красное днище. Все это заняло около трех минут, и почти никто из экипажа не выжил кроме трех десятков моряков, которые были позже найдены в спасательной шлюпке, сброшенной с корабля в результате взрыва снаряда.
Громкие аплодисменты еще звучали на «Ниссине» когда он был поражен двумя снарядами, разрушившими обшивку корпуса и убив множество людей.
На борту большого французского крейсера «Дюпле» комендоры лихорадочно перезаряжали шесть 164-мм орудий, имевших множество целей. В то время как линкоры сражались друг с другом, крейсера были увлечены своей собственной сварой, и «Дюпле» был в ее центре, паля из своих пушек, как только их успевали заряжать. Сложная система пожаротушения больше не использовалась, из-за большого объема огня, взявшего верх.
Как только замки звякнули, закрываясь, орудия пришли в движение, башни были наведены и готовы к стрельбе. Приводимая в движение паром башня дернулась, остановив вращение и ее командир бросил последний взгляд через прицел прежде чем два семи тонных орудия взревели и выплюнули свои снаряды во врага, их замки вновь распахнулась, гостеприимно ожидая следующие.
Этот 164-мм снаряд мало отличался от любого другого снаряда в артиллерийском погребе. Подносчики терпеливо ожидали возвращения элеватора, чтобы загрузить его двумя новыми снарядами. Наконец подъемник опустился, и они начали загружать снаряды. Матрос Рожер Леклерк считался глуповатым у некоторых членов экипажа и полным придурком у других. В основном, это вытекало из его привычки держаться особняком, и смеяться в самые неподходящие моменты. По какой-то причине он сделал шаг вперед к лотку элеватора и вынул из кармана мел. Он написал на снаряде: «Почта оплачена» в то время как остальные матросы смотрели на него, не веря своим глазам.
2 * Матрос Роже Леклерк впоследствии был писателем и комическим актером в Париже.
Он отошел от лотка и положил мел в карман. Элеватор был поднят, и матросы смотрели на него, желая получить какое-то объяснение. Леклерк отвернулся улыбаясь. Он отказался объяснять шутку.
В башне, куда был поднят снаряд, был помещен в казенник левого орудия. Затем было заряжено правое, и орудия были наведены на цель. Командир носовой башни решил достать еще раз свою прежнюю цель – «Ниссин». Орудия были направлены, прямо в корму японского крейсера. Огонь и дым — грохот двух орудий, разряженных на восток.
Снаряды вылетели из пушек, ведомые своей судьбой. Один снаряд упал в море, не долетев 200 метров до «Ниссина» и на 100 метров левее. Второму снаряду было суждено уничтожить крейсер, меловые буквы на его корпусе были уже почти неразборчивы после выстрела.
Броненосный крейсер «Ниссин».
Мичман Исороку Такано резко пригнулся, когда осколки ударили по его посту, и это его спасло. Громкое БАНГ попадания в корму, затем ослепительная вспышка, и стон металла и людей. Матрос в посту Исороку выл, так как металлический лист, на который он упал головой, раскалился от огня охватившего кормовую башню. К счастью, порох не взорвался, иначе «Ниссин» разлетелся бы на куски. На уровне палубы воздух был горячим как в печи и Такано понимал, что надо постараться не дышать как можно дольше. Отовсюду раздавался скрежет разрываемого металла, мощный взрыв вывернул внутренности крейсера, переламывая его киль. Корма «Ниссина» почти отвалилась, и море хлынуло внутрь огромного корабля
Полностью потеряв водонепроницаемость, крейсер погружался кормой и нос начал подниматься над водой. Быстро, очень быстро.
Мичман Такано знал, что он должен как можно быстрее покинуть переполненный склеп кормовой рубки. Существовал водонепроницаемый люк в корме и еще два ведущих вверх и вниз. Спасение, если оно вообще было, следовало искать на корме. Он проверил температуру тыльной стороной ладони. Яростное пламя сделало сталь, слишком горячей, чтобы сдвинуть ее. Он видел, разводной ключ и схватил его. Ключ обжег руку, но он была менее горячим, чем обшивка башни, и он мог стерпеть боль.
Рубка коснулась поверхности воды. Все повернулось под невозможным углом, корпус вращался по часовой стрелке. Рубка ушла под воду, опрокидываясь вверх тормашками. Погас свет. Трупы моряков упали на подволок. Такано упал на трупы.
Морская вода вливалась сквозь смотровые щели. Такано встал. Он рискнул, учащенно дыша, ведь он мог потерять сознание. Ему нужно было дополнительное время. В военно-морском училище, он узнал, как долго он может задерживать дыхание. Благодаря гипервентиляции легких, он мог рассчитывать на две минуты. Он очистил и заполнил свои легкие четыре раза, стоя в каскаде воды, а затем, затаив дыхание, нырнул.
Оттолкнув в сторону труп, он обнаружил круглую ручку. Он повернул ее, успешно. Она не была закручена слишком сильно каким-то старательным моряком. Одной рукой он распахнул люк так быстро, как мог. Он не был готов к удару струи воздуха вырвавшейся из открытого люка. Она отбросила его обратно, и он оказался в воздушном мешке. Он сделал паузу, собираясь с мыслями. Крейсер вздрогнул. Носовая башня отвалилась. Новый толчок. Эти толчки были вызваны, как он понял, механизмами и боеприпасами, раскатывающимися внутри корпуса. Он почувствовал, что корабль быстро подкинуло дважды. И потом все замерло. Его сердце колотилось как бешеное. Он использует свой кислород слишком быстро. Он просчитал, и отказался от идеи выхода через обшивку корпуса. Он сориентировался между носом и кормой. Он выдохнул и вдохнул в три раза. И нырнул второй раз.
Люк был еще открыт. Он протиснулся сквозь него. Люк он должен был быть с правого борта. Он повернулся к корме. Правый борт стал левым. На пути оказалось чье-то тело и он оттолкнул его. Ему нужно было найти люк. Он нашел замок. Тот был открыт. Здесь было пять человек. Он почувствовал, что движется по кругу. Он нашел следующий люк. С разводным ключом зажатым в руке, напрягая все свои силы, он дернул его. Люк распахнулся. Вот так они подготовились к бою. С давлением, равным с обеих сторон, он был в состоянии выплыть наружу.
Ему нужно было дышать. Он ничего не видел. Он сбросил ботинки, использовав как упор край люка, сориентировался в последний раз, и поплыл туда, где как он надеялся, была поверхность воды. Мундир стеснял движения. Он не мог сказать, насколько близко поверхность. Он даже не знал, если бы он плыл в нужном направлении. Ему нужно было дышать. Он не знал плывет ли он в правильном направлении. Он должен был дышать.
Газовый пузырь охватил его и отбросил в сторону. Он вынырнул на поверхность. Там был огонь, горящий прямо на воде совсем рядом, но на мгновение он был в безопасности.
Он расстегнул брюки, и начал вытаскивать ноги из штанин. Его правая рука была покрыта волдырями, от раскаленного гаечного ключа, но она работала, превозмогая боль, которая ощущалась все сильнее. Он завязал узлом штанины и обернул их вокруг шеи, создавая для себя временный спасательный жилет, и его голова закачалась над водой. Он огляделся по сторонам.
Мичман Такано понял, что он дрейфует в спиной вперед. Он оглянулся. Носовая часть «Ниссина» погрузилась. Воронка, он вспомнил, может затянуть его вниз. Следовало плыть прочь, так быстро как он только сможет.
3 * Затонувший «Ниссин», в нынешнем своем состоянии.
