В начале августа 1904 года одна из английских фирм, поставлявших оружие китайскому правительству, предложила в Пекине русскому дипломату статскому советнику Давыдову следующую сделку: нелегально приобретенные Россией корабли Чили и Аргентины, которые официально объявлялись купленными Китаем, по пути на Дальний Восток должен был конфисковать русский крейсер вследствие заранее организованной «утечки информации» о покупке их не Китаем, а Японией. Министр финансов В. Н. Коковцов и великий князь Алексей Александрович, проанализировав это предложение, сочли его слишком рискованным. Вполне реальной казалась возможность перехвата и конфискации кораблей не русскими, а японскими крейсерами. Таким образом, Япония получала прекрасную возможность пополнить свой флот за деньги, уплаченные противником. Действительно, этот авантюрный вариант слишком напоминал провокацию, и жалеть об отказе от него не приходилось. О количестве же других предложений о посредничестве, поступавших в то время, свидетельствует тот факт, что начальником стратегической части военно-морского ученого отдела Главного морского штаба Л. А. Брусиловым при их анализе «наиболее целесообразными» были признаны 4 (!) варианта.
И хотя В. Н. Коковцов 7 сентября 1904 года писал вице-директору Кредитной канцелярии императорского двора А. И. Вышнеградскому:
«…я не ожидаю никакой пользы от всех запутавшихся переговоров»,
– на основании мнений Л. А. Брусилова и А. И. Вышнеградского, предпочитавших посредничество группы Флинта, решено было отказаться от услуг «Воссидло и К°». 15 сентября 1904 года уже только с Флинтом и на более жестких условиях было заключено соглашение, по которому он обязывался в течение двадцати дней заключить сделку с правительствами Чили и Аргентины и доставить корабли к выбранному им месту передачи за 55 дней. При просрочке любого из указанных сроков соглашение признавалось утратившим силу. Оптимальным сроком завершения операции указывалось 5 ноября. Однако Флинт, отчасти в связи с очередной сменой власти в Аргентине, в определенные соглашением сроки уложиться не смог. Между тем 2-я Тихоокеанская эскадра уже была в пути…
Тогда невысокое качество посреднических услуг вновь попытались заменить количеством. Как сообщал из Парижа о прежних и новоявленных посредниках русский посол А. И. Нелидов,
«это целая шайка мошенников, работающая на основании документов Морского ведомства и Комитета по усилению флота».
Первую из упомянутых организаций возглавлял великий князь Алексей Александрович, вторую – великий князь Александр Михайлович. Один из комиссионеров, некто Шваб, по донесению Г. А. Епанчина, действовал под покровительством великого князя Кирилла Владимировича. Таким образом, к операции оказались причастны все члены российской императорской фамилии, связанные со службой на флоте. Поскольку их личные взаимоотношения оставляли желать много лучшего, возможность совместных действий была крайне сомнительна, ибо даже Николаю II редко удавалось пресекать конфликты между своими родственниками. Информация о переговорах стала проникать на страницы газет, и возникали серьезные опасения дипломатического скандала, особенно опасного накануне разбирательства в Гаагском суде по поводу так называемого Гулльского инцидента, вызванного обстрелом эскадрой З. П. Рожественского английских рыболовных судов в ночь на 9 октября 1904 года. Но осенью 1904 года секретность операции все же удалось соблюсти. В ноябре того же года появилось новое предложение о посредничестве, на этот раз от датских комиссионеров, предлагавших оформить покупку «экзотических крейсеров» за огромную сумму в 74 млн. руб., однако Николай II отказался от предложения как от «несерьезного».
Одним из наиболее перспективных вариантов прикрытия сделки казалось в то время использование греческого флага. Греция с началом Русско-японской войны не объявила декларацию о нейтралитете, поэтому с международно-правовой точки зрения имела большую свободу действий в отношении этого вооруженного конфликта. Кроме того, Греция находилась в крайне натянутых отношениях с Турцией из-за проблемы территориальной принадлежности острова Крит и старалась заручиться в этом вопросе поддержкой России. Нуждалась Греция и в средствах на вооружение армии, потерпевшей катастрофическое поражение в скоротечной Греко-турецкой войне 1897 года, а также была не прочь пополнить свой флот. Стабильно дружеские русско-греческие отношения дополнительно скреплял династический союз. Греческий король Георг I приходился родным братом вдовствующей русской императрице Марии Федоровне и был женат на великой княгине Ольге Константиновне – дочери бывшего генерал-адмирала русского флота великого князя Константина Николаевича. Ее любовь к русскому флоту и популярность среди русских моряков были общеизвестны. Ольга Константиновна всегда лично посещала русские военные корабли, заходившие в греческие воды, и оказывала им всяческое содействие. И хотя Греция была конституционной монархией, что не позволяло решить тот или иной вопрос исключительно волей короля, позиция королевской семьи не могла не учитываться политическими деятелями греческого государства. Таким образом, появлялась возможность использовать эти тесные династические связи в благоприятном для России смысле и в вопросе о приобретении «экзотических крейсеров».
С конца июня по начало декабря великая княгиня Ольга Константиновна со своими сыновьями, королевичами Георгием, Николаем и Христофором, гостила в России, и все они неоднократно встречались с Николаем II, что зафиксировано в его дневниках. Очевидно, в числе тем разговоров коронованных особ были не только семейные проблемы. Христофор покинул Россию в августе, Николай – в октябре, а отъезд в Грецию Ольги Константиновны совпал с периодом наиболее активных усилий России в попытках приобретения греческого флага. Однако в силу сугубой секретности операции Морское министерство вновь начало вести переговоры через своих эмиссаров, даже не поставив об этом в известность русского поверенного в делах в Афинах А. А. Смирнова. И хотя позже ему было дано указание содействовать в решении этого вопроса, российская дипломатическая миссия в операции участия практически не принимала, ограничиваясь пересылкой по инстанции получаемых ею по разным каналам сведений.
В ноябре 1904 года для организации переговоров с греческой стороной в Афины по подложным документам, под фамилией Бланкарт, прибыл Л. А. Брусилов. В помощь ему в столицу Греции командировали и помощника русского морского агента в Константинополе – подполковника Корпуса флотских штурманов Щербо. Прибыл в Афины и Ч. Флинт, но его инкогнито было разоблачено, и он вынужден был спешно покинуть Грецию. При этом Флинт и Брусилов вели переговоры независимо друг от друга, что создавало у греков впечатление конкуренции. Очевидно, Морское министерство к тому времени уже перестало безоговорочно полагаться на услуги Флинта, потеряв к нему доверие после почти года бесплодных усилий, и решило вести дела самостоятельно. Но это вполне разумное решение могло повлечь за собой не только рост взаимного недоверия, но и повышение Грецией расценок за исполнение посреднических функций.
Не имевшие дипломатического опыта русские морские офицеры допустили грубое вмешательство во внутренние дела греческого государства. Политическая обстановка в Греции была тогда крайне нестабильна, и моряки втянулись во внутриполитическую борьбу. Когда глава греческого кабинета Теотокис оговорил согласие Греции на предоставление своего флага неприемлемыми для России условиями, крупный банкир Георгиадис, через которого осуществлялись контакты с политическими лидерами Греции, запросил кредит в 400 000 франков (150 000 рублей) на агитацию против правительства. Требуемые деньги были Брусилову переведены и попали в руки Георгиадиса. Трудно сказать, в чьи карманы они затем перекочевали, но 9 декабря 1904 года кабинет Теотокиса пал. Формирование нового правительства было поручено находившемуся в курсе переговоров крупному политическому деятелю Греции Делианису, и одно из первых заседаний кабинета было посвящено именно этому вопросу. Но, хотя одним из сильных козырей русской стороны в данной дипломатической партии было предложение существенного кредита на вооружения, Совет министров вынес решение отказать России в связи с неизбежным в случае согласия нарушением конституции страны. По словам Делианиса, он лично доложил обстоятельства дела королю и также получил отказ. Тем не менее попыток приобретения греческого флага Россия не оставила.
После того как рухнула идея официальной перепродажи крейсеров, стал разрабатываться и вовсе авантюрный вариант, согласно которому официальное лицо, осуществляющее закупку для Греции боевых кораблей, вследствие неточности данных ему инструкций превышает свои полномочия и перепродает корабли России. Существовал даже проект вооружения крейсеров в бухте Суда, на острове Крит! Брусилов же в январе 1905 года вел переговоры с генеральным консулом Греции в Гамбурге и одновременно крупным предпринимателем Коте. Последний утверждал, что имел неоднократные личные контакты с Георгом I и тот соглашался оказать России требуемую услугу, но не за деньги, а за политическую поддержку Греции в вопросе о присоединении к ней острова Крит и отказ от поддержки славянского населения Македонии – территории, на которую также претендовала Греция.
Для содействия переговорному процессу попытались привлечь даже германского канцлера Бернгардта фон Бюлова, но получили вежливый отказ. В курсе переговоров держали и чилийского посланника в Берлине Пинто, утверждавшего, что его правительству для заключения сделки будет вполне достаточно фиктивного документа. Стоимость «бесплатного» флага определялась при этом в 750 000 ф. ст. (7,1 млн. руб.) плюс 150 000 ф. ст. (1,4 млн. руб.) посредникам. Помимо явной демонстрации стремления нажиться за чужой счет, требования греческой стороны нарушали международные договоренности о статусе острова Крит и резко ухудшали отношения России и Турции, с которой также велись переговоры о приобретении флага. Поэтому данный вариант был признан безусловно неприемлемым. Тем не менее, переговоры с греческой стороной прерваны не были, хотя становилось очевидным: неопытность русских моряков в дипломатических вопросах привела к тому, что их попросту использовали в своих интересах не брезговавшие никакими средствами греческие политические группировки. Только взаимная заинтересованность сторон в соблюдении тайны привела к тому, что декабрьские события в Греции не были преданы огласке. Это позволило избежать колоссального международного скандала, вызванного явным вмешательством России в греческие политические дела.
О последовавших вслед за афинской неудачей переговорах в Стамбуле известно только то, что они «были очень затруднительны и встретили много препятствий». Весьма активное участие в неофициальных контактах с турецкой стороной принимал французский авантюрист барон Коттю. Начав свою деятельность еще в феврале 1904 года как агент банкирского дома «Гиббс и К°», с июня он присоединился к группе Флинта и вел тайные переговоры во Франции, Греции и Турции по прямым указаниям Епанчина, Брусилова и Щербо. Впрочем, результаты этой деятельности были не лучше, чем у других посредников.
Флинт, которому контакты с турками были запрещены, был немедленно извещен о провале переговоров в Греции и получил поручение разработать другой перспективный вариант посредничества – через Венесуэлу. Еще 1 декабря 1904 года русский военно-морской агент в Италии А. П. Капнист сообщил, что консул Венесуэлы заявил о согласии правительства этой республики предоставить свой флаг для покрытия сделки с аргентинскими крейсерами. Поэтому прибывший в Рим проездом из Афин в Гамбург Л. А. Брусилов в конце декабря 1904 года вступил в переговоры с представителем президента Венесуэлы графом Орсэ, затем перепоручив их ведение Флинту. 22 декабря 1904 года А. А. Вирениус сообщал, что
«флаг Венесуэлы в наших руках уже более двух месяцев»,
но Аргентина и Чили отказываются от посредничества этой республики на том основании, что Венесуэла не имеет ни повода, ни средств для столь грандиозного приобретения.
Действительно, подобная сделка не могла не вызвать подозрений, и участие в ней третьей заинтересованной стороны неминуемо становилось «секретом полишинеля». Тем не менее, 1 апреля 1905 года Г. А. Епанчин со слов поверенного в делах Венесуэлы в Париже сообщил Ф. К. Авелану, что венесуэльское правительство купило (!) для Флинта три крейсера. После окончания Русско-японской войны Ч. Флинт будет предъявлять России претензии на возмещение средств, якобы потраченных на приобретение венесуэльского флага. Поскольку обнаружить в российских архивах документы, непосредственно касающиеся данного аспекта проблемы, автору не удалось, этот эпизод в истории с «экзотическими крейсерами» остается не вполне ясным. Однако приведенные выше косвенные данные позволяют предположить, что именно на переговорах с Венесуэлой посредниками был достигнут наибольший успех.
Разумеется, перенос переговоров из Европы непосредственно на место продажи крейсеров – в Латинскую Америку был наилучшим способом осуществления предпринятой операции, одновременно обеспечивавшим и максимальную ее секретность. Однако для этого, помимо географических и финансовых, существовали и серьезные политические препятствия. В начале XX века Россия поддерживала дипломатические отношения с Аргентиной, но должность российского посланника в Аргентине совмещалась с основной должностью – посланника в Бразилии. В 1904 году этот пост занимал А. Н. Шпейер, и его резиденция размещалась в столице Бразилии Рио-де-Жанейро. Непосредственно же интересы России в Буэнос-Айресе с марта 1904 года представлял секретарь русской миссии и одновременно исправляющий должность поверенного в делах в Аргентине Н. Н. Пилар фон Пильхау (различные источники указывают его фамилию и даже имя по-разному). Именно на него легла основная тяжесть переговоров с представителями Аргентины и Чили. Ситуация осложнялась еще и тем, что с последней страной Россия дипломатических отношений не имела.
Пилар фон Пильхау первоначально вошел в контакт с неофициальным представителем аргентинского правительства Дель-Визо, который вывел его на полномочных представителей чилийской и аргентинской стороны: морского министра Аргентины и посланника Чили в Буэнос-Айресе. В декабре 1904 года Пилар фон Пильхау вступил с ними в непосредственные переговоры. Латиноамериканские республики выдвинули следующие условия продажи крейсеров: обязательное посредничество какой-либо великой державы, а в случае заключения договора непосредственно с Россией – передача ей кораблей только по окончании Русско-японской войны. Продажа крейсеров должна была осуществляться обеими сторонами только совместно. Очевидно, помимо опасений в неискренности друг друга, в выдвижении Чили и Аргентиной этих требований сыграла роль и позиция Великобритании, с которой Аргентина постоянно находилась в натянутых отношениях из-за спора о территориальной принадлежности Фолклендских островов. Таким образом, в ходе переговоров была подтверждена невозможность заключения прямого соглашения договаривающихся сторон о покупке крейсеров. Наряду с падением 20 декабря 1904 года Порт-Артура и неудачей переговоров о приобретении греческого флага это заставило российское руководство радикально активизировать усилия по покупке крейсеров через частных посредников.
7 января 1905 года в Царском Селе под председательством Николая II состоялось совещание по вопросу об аргентинских и чилийских крейсерах, в котором приняли участие великий князь Алексей Александрович, В. Н. Ламздорф, В. Н. Коковцов, Ф. К. Авелан и А. М. Абаза. Было принято решение полностью возложить проведение затянувшейся операции на свиты его императорского величества контр-адмирала А. М. Абазу, наделенного чрезвычайными полномочиями. Адмирал получал право самостоятельной покупки крейсеров на любых условиях, которые он сочтет приемлемыми, без предварительных консультаций с российским руководством и без ведома заинтересованных министерств. На сопутствующие расходы по организации переговоров ему выделялся кредит в 2 млн. руб., причем предъявления по нему каких-либо отчетных документов не требовалось. Единственным серьезным ограничением деятельности Абазы стало принятое по настоянию Коковцова решение о том, что адмирал лишался права предварительной оплаты сделки. Оплата должна была состояться только после занятия кораблей русскими командами. Таким образом, впервые за все время проведения операции руководство ею было фактически сосредоточено в одних руках.
А. М. Абаза был принят Николаем II еще 5 января, и, видимо, вопрос о его назначении был предрешен уже тогда. Однако выбор руководителя столь важной политической акции, сделанный лично царем, лишь в очередной раз продемонстрировал фатальную способность последнего самодержца ошибаться в деловых качествах окружавших его людей. Абаза, один из активных деятелей печально известной «безобразовской клики» , занимал пост управляющего делами Особого комитета по делам Дальнего Востока и пользовался, как это видно из решений совещания 7 января, безоговорочным доверием императора. На флоте же «паркетный» адмирал авторитета не имел, необходимым дипломатическим талантом и тактом также не обладал. Однако в силу личной близости к царю и занимаемой должности Абаза находился в курсе всех дел по приобретению «экзотических крейсеров», что во многом и обусловило выбор Николая II.
Началась обставленная элементами шпионского детектива эпопея приключений Абазы, не без сарказма описанная в воспоминаниях Коковцова. Нас, однако, больше интересует не детективная, а содержательная сторона деятельности адмирала. 23 января 1905 года он прибыл в Париж под фамилией Вальбер и вышел на прямой контакт с посредниками. Наиболее перспективным тогда продолжал казаться «греческий вариант», но Абаза после некоторых колебаний и даже сомнений в успехе операции решил сосредоточить внимание не на покупке флага, а сразу на приобретении кораблей, сообщив в Санкт-Петербург, что есть надежда купить два чилийских крейсера. Однако Ф. К. Авелан счел, что такая покупка не оправдывает риск возможных дипломатических осложнений и почти не усиливает флот, которому нужны все семь крейсеров. Николай II согласился с этим мнением, и Абаза получил соответствующие указания. Но роспуск чилийского конгресса на каникулы не давал возможности приобрести чилийские крейсеры, если даже и был шанс купить их независимо от Аргентины. Тогда Абаза решил лично выехать в Латинскую Америку под видом торговца скотом, но был остановлен в этом намерении телеграммой за подписью генерал-адмирала, в которой сообщалось, что император «приказал все предприятие прекратить». Исходя из каких соображений было принято это неожиданное решение?
Внутреннее сопротивление попыткам приобретения «экзотических крейсеров» нарастало еще с 1904 года. Еще в начале декабря В. Н. Коковцов обратился к Николаю II с предложением не допускать во время войны расходов на послевоенное восстановление армии и флота. И хотя этот шаг был вызван запиской председателя Морского технического комитета вице-адмирала Ф. В. Дубасова о необходимости создания мощного послевоенного флота, не исключено, что таким образом министр финансов пытался устранить и возможность приобретения «экзотических крейсеров» по «французскому» или сходному с ним варианту, то есть с передачей кораблей России по окончании военных действий. Николай II согласился с соображениями Коковцова, что можно считать первым успехом группы противников приобретения латиноамериканских кораблей в российском руководстве. Коковцов, будучи самым радикальным ее представителем, 20 января 1905 года прямо заявил Николаю II, что «не имеется, по глубочайшему моему убеждению, никаких оснований надеяться на возможность приобретения судов, как бы ни была велика настоятельная в них надобность». Таким образом, среди посвященных в операцию лиц у идеи приобретения «экзотических крейсеров» к началу 1905 года выявилось два могущественных противника: министр финансов и остававшийся в тени, но никогда не поддерживавший авантюрных начинаний министр иностранных дел, которые, каждый по своим каналам, могли негласно заблокировать многие действия комиссионеров-посредников. Поэтому Николай II не мог не учитывать мнения этой «оппозиции».
22 февраля 1905 года А. М. Абаза лично отчитывался о результатах своей командировки перед царем, великим князем Алексеем Александровичем и Ф. К. Авеланом. Деятелей «оппозиции» на совещание не пригласили. Итог полуторачасового заседания отражен в записке Николая II В. Н. Ламздорфу от 23 февраля:
«Сущность доклада его та, что шансы к приобретению судов Аргентины увеличились. Поэтому я решил (подчеркнуто императором. – С. Г.) продолжать попытки в том же направлении».
При этом Николай II дал указание привлечь на этот раз к операции российскую дипломатию с целью оказать нажим на Делианиса и сломить его противодействие в вопросе о предоставлении греческого флага. В то же время серьезным «противовесом» мнению В. Н. Коковцова, заявившего позднее в своих мемуарах, что попытка приобретения крейсеров – «чистейший вздор», стало мнение выступившего в пользу такой покупки государственного контролера П. Л. Лобко.
Однако сопротивление вновь реанимированному предприятию продолжалось, на что теперь оказывали влияние не только трагические перипетии Русско-японской войны, но и события первой русской революции. 25 февраля 1905 года В. Н. Коковцов, видимо, посвященный в результаты совещания 22 февраля, вновь обратился к Николаю II. Стараясь не бросать тень на А. М. Абазу, он осторожно, но твердо высказал мнение, что
«неуспех дела зависит не столько от недостатка искусства посредников и руководящих ими лиц, сколько от самого способа задуманной операции»,
невыполнимой при сложившихся политических условиях. 7 марта 1905 года, когда уже достаточно выяснились масштабы поражения русской армии в Мукденском сражении, Коковцов уже без обиняков доложил царю свое мнение:
«…покупка крейсеров не спасет Россию от поражения в войне, и всякие затраты на них становятся бессмысленными».
В ответ упрямый император начертал резолюцию:
«Я решил попытку приобретения судов довести до конца».
Абаза вновь отправился в Париж.
Возможно, на решение царя повлияли продолжавшие поступать новые предложения о посредничестве. В начале февраля 1905 года в Гааге некто граф Бреверн предложил России приобрести целую эскадру еще строящихся кораблей разных классов «под флагом одной южноамериканской республики». Почти одновременно в Париже последовало столь же нереальное предложение о покупке за 100 млн. франков (37,5 млн. руб.) двух бразильских броненосцев, которые должны были быть переданы России в Средиземном море. И хотя даже великий князь Алексей Александрович к этому времени стал серьезно сомневаться в успехе операции, у А. М. Абазы появлялось новое обширное поле деятельности по проверке наличия в этих вариантах рационального зерна.
К тому же, поскольку секретность операции пока удавалось сохранить, у Японии и ее союзника Англии не было оснований открыто дипломатически противодействовать России в попытках приобрести «экзотические крейсеры». Во всяком случае, прямых свидетельств этого не обнаружено, а имеющиеся отрывочные данные крайне скудны. По данным российского МИД, в Японии о деятельности А. М. Абазы и Ч. Флинта узнали не позже мая 1905 года. Однако значительно ранее в МИД и Морское министерство проникла информация о том, что японский поверенный в делах в Бразилии обратился с запросом в Буэнос-Айрес по поводу «экзотических крейсеров»; Великобритания якобы предупредила Турцию, что не допустит сделки о покупке через нее для России латиноамериканских кораблей, а также угрожала Чили репрессиями в случае продажи России своих судов даже через нейтральное государство. Впрочем, насколько соответствуют действительности эти сообщения, можно выяснить, только изучив соответствующие дипломатические документы в зарубежных архивах. При этом следует иметь в виду, что на позицию Форин Офис в англо-русском противостоянии оказывал влияние мощный сдерживающий фактор: столкновение Великобритании с Россией могло повлечь за собой конфликт с Францией, крах англо-французских договоренностей 1904 года и развал нарождавшейся Антанты.
Возможность благополучного завершения операции с «экзотическими крейсерами» подтверждает и кажущийся невероятным факт покупки Россией во время Русско-японской войны боевого корабля… в той же Англии. Еще 23 сентября 1904 года из Великобритании в Либаву вышел замаскированный под яхту турбинный миноносец «Каролина» (водоизмещение 160 т, скорость 31 уз), прибывший в пункт назначения 28 сентября. Миноносец, приобретенный при посредстве Особого комитета по усилению военного флота на добровольные пожертвования, возглавляемого великим князем Александром Михайловичем, был зачислен в состав русского флота в марте 1905 года под наименованием «Ласточка». Появившийся прецедент покупки боевого корабля во время войны у союзника Японии (!) трудно переоценить. Безусловно, этот факт подтверждал высказанное ранее мнение Л. А. Брусилова, что приобретение Россией хотя бы одного вспомогательного крейсера в Англии значительно затруднит ее протесты против подобных сделок с другими державами. Однако известный Гулльский инцидент поставил Россию и Великобританию на грань войны и разрушил надежды на приобретение в Англии других кораблей. Прецедент не был должным образом использован.
Показательно, что покупку «Ласточки» формально совершил действовавший независимо от морского ведомства комитет, фактически представлявший собой не государственную, а общественную организацию. Однако и Морскому министерству еще в начале войны удалось приобрести у частных американских фирм две подводные лодки – «Fulton» и «Protektor», переименованные соответственно в «Сом» и «Осетр», и заказать пять подводных лодок в США и три в Г ер-мании, причем в знак благодарности за полученный заказ фирма Ф. Круппа подарила России малую подводную лодку, названную «Форель». «Сом», «Осетр» и «Форель», введенные в строй в сентябре 1904 года, в следующем году уже принимали участие в морской обороне Владивостока. Однако как подводные лодки, так и турбинные миноносцы считались тогда экспериментальными кораблями (что во многом объясняет факт их продажи) и серьезного влияния на ход военных действий оказать не могли.
Следует также отметить, что в Великобритании во время войны были приобретены оборудованные уже в России плавучая мастерская «Ангара» и транспорт «Анадырь». В Германии – четыре быстроходных пассажирских парохода, вооруженных в России и принимавших участие в походе 2-й Тихоокеанской эскадры в качестве вспомогательных крейсеров («Дон», «Урал», «Терек» и «Кубань»), и пароход, приспособленный для ведения воздушной разведки с помощью аэростатов – «Русь». У германской Гамбург-Американской компании для нужд русского флота было куплено 11 пароходов. Серьезных дипломатических осложнений покупка этих кораблей не вызвала. С «экзотическими крейсерами», серьезно усиливавшими русский флот, разумеется, дело обстояло бы иначе, но полностью сбрасывать со счетов возможность их приобретения все-таки было нельзя.
Пока шли переговоры, на флоте развернулась активная подготовка к приему пополнений. Так как передача крейсеров должна была состояться за пределами России, очевидно в Южной Америке, то в Либаве формировалась экспедиция для приема крейсеров русскими командами, в состав которой планировалось включить 12 вспомогательных судов, часть из которых была приобретена за границей. Общие расходы на организацию экспедиции планировались в объеме 11-12 млн. руб. Поскольку новые корабли русского флота должны были составить сильный боевой отряд, командование ими предполагалось возложить на авторитетного и достойного такой должности адмирала. Первоначально командовать «экзотическими крейсерами» было предложено начальнику штаба Черноморского флота и портов Черного моря контр-адмиралу М. А. Данилевскому. Однако он, считая эту операцию авантюрой, отказался и даже вызвался доложить о ее неосуществимости лично царю, но не был допущен к высочайшему докладу. После этого возглавить секретную экспедицию было поручено более сговорчивому младшему флагману 2-й флотской дивизии Балтийского флота контр-адмиралу Н. А. Беклемишеву.
Подготовка экипажей новых крейсеров велась пока «теоретически», о чем свидетельствуют сохранившиеся в РГАВМФ чертежи и описания аргентинских и чилийских кораблей. Был установлен также порядок управления командами на пути следования к месту назначения, разрабатывались вопросы обучения команд на принятых ими кораблях. При этом подготовка экипажей «экзотических крейсеров» велась еще и для того, чтобы в случае возможной отмены экспедиции укомплектовать обученными командами готовившийся к отправке на Дальний Восток 2-й отряд 3-й эскадры флота Тихого океана под командованием контр-адмирала К. Д. Нилова.
Обнадеживающие донесения посредников привели к тому, что экспедиция планировалась на начало – середину апреля 1905 года. Поскольку существовало опасение, что японцы могут перехватить и потопить транспорты с экипажами, топливом и предметами снабжения для «экзотических крейсеров» в пути, в Латинской Америке были приняты некоторые меры по обеспечению безопасности экспедиции. В декабре 1904 года место российского посланника в Аргентине занял действительный статский советник М. Э. Прозор. Он находился в дружеских отношениях с отставным полковником бразильских вооруженных сил де Васконселосом, который под видом торгового агента стал заниматься сбором информации о возможных диверсионных акциях японских агентов против транспортов экспедиции Беклемишева. Следует отметить, что эти опасения не были абсолютно беспочвенными, так как японские агенты с весны 1904 года закупали в Аргентине сырье и продовольствие, и еще Пилар фон Пильхау вынужден был бороться с инспирированной японцами антирусской кампанией в аргентинской прессе.
7 апреля 1905 года Н. А. Беклемишев подписал секретный план экспедиции, который подразумевал раздельное следование групп судов и предусматривал различные меры предосторожности. Конечным пунктом экспедиции назначались порты Аргентины и Чили. В случае встречи с неприятелем при невозможности укрыться в нейтральном порту транспорты предписывалось затопить. После приемки крейсеров соединенный отряд направлялся в Либаву. Этот порт был объявлен пунктом назначения отряда вследствие направленной Ф. К. Авелану еще 23 февраля 1905 года записки А. А. Вирениуса, в которой он предположил, что если «экзотические крейсеры» будут приобретены, то присоединиться к эскадре З. П. Рожественского или даже к первому отряду 3-й эскадры под командованием Н. И. Небогатова (вышел из Либавы на соединение со 2-й эскадрой 3 февраля 1905 года) они уже не успеют. Поэтому представлялось желательным провести подготовку новых кораблей к переходу в Тихий океан на Балтике, а затем включить их в состав отряда К. Д. Нилова, который предполагалось отправить на Дальний Восток ориентировочно 15 августа 1905 года.
11 апреля 1905 года в Либаву прибыли 1500 моряков Черноморского флота, предназначавшихся для укомплектования «экзотических крейсеров». Уверенность в приобретении крейсеров была на флоте настолько сильна, что за будущим соединением утвердилось официальное наименование «Отдельный отряд крейсеров особого назначения», по которому в апреле 1905 года и отдавались приказы Н. А. Беклемишева. В числе других вариантов названия отряда в служебной переписке встречалось «Отряд судов особого назначения», «Второй отдельный отряд судов флота Тихого океана» и даже «Четвертая эскадра флота Тихого океана». Но установившееся наименование свидетельствовало о том, что теперь, с учетом событий Русско-японской войны, «экзотические крейсеры», возможно, предназначались не только для Тихоокеанского флота.
Однако в самый разгар подготовки, 8 мая 1905 года, Николай II приказал Ф. К. Авелану свернуть операцию. О высочайшем повелении в тот же день уведомили А. М. Абазу, тем не менее дав ему указание «продолжать фиктивные сношения для предупреждения покупки судов Японией». 9 мая была отменена экспедиция Н. А. Беклемишева, которым теперь планировали заменить К. Д. Нилова. В. Н. Ламздорф был извещен Авеланом о решении царя только 11 мая, что лишний раз подчеркнуло негативное отношение морского ведомства к возможностям отечественной дипломатии, сохранявшееся в течение всей операции. Она была прекращена менее чем за неделю до генерального сражения русского и японского флотов, которое должно было решить судьбу войны. «Экзотические крейсеры» уже никак не могли повлиять на его исход. Однако не исключено, что помимо стратегических соображений, «последней каплей», вызвавшей прекращение переговоров, стало сообщение А И. Нелидова от 7 мая 1905 года о том, что бывший шведский военный агент в Санкт-Петербурге капитан Берлинг потребовал возмещения убытков за отстранение его Абазой по оскорбительным обвинениям от приобретения аргентинских кораблей, якобы порученного Берлингу лично Николаем II, и угрожал подать на Абазу в суд. Вовлечение в возможный политический и финансовый скандал имени русского императора в условиях, когда в стране шла революция, было явно излишним.
Касаясь здесь финансовой стороны дела, остается констатировать, что установить точную сумму расходов на операцию по приобретению «экзотических крейсеров» не представляется возможным из-за отсутствия отчетных документов. Оценки историков и мемуаристов по этому вопросу серьезно расходятся. Так, С. Ю. Витте говорил, что
«были затрачены и украдены многие миллионы».
Р. Ш. Ганелин считал, что общие затраты на операцию превысили 0,5 млн. руб. Э. Г. Путятова указала в своей диссертации, что из кредита в 5 300 000 руб., открытого в парижском банке Ротшильда Морскому министерству в августе 1904 года по указанию Николая II, менее чем за год без предъявления каких-либо отчетов было израсходовано около 1 млн. руб. Однако на деле эти средства предназначались вовсе не для «экзотических крейсеров», а были выделены на покупку шести миноносцев в Великобритании. Реальная же стоимость семи предполагавшихся к покупке крейсеров, по мнению В. Н. Коковцова, составляла 36-38 млн. руб., тогда как посредники, с учетом расходов по доставке, обеспечению боекомплектом и комиссионных выплат, запрашивали суммы от 52 до 74 млн. руб.
19 мая 1905 года в Особом совещании по вопросу о возмещении расходов Флинта решено было выплатить ему 82 000 дол. (160 000 руб.). 30 мая того же года на это было получено согласие Николая II. Всего же посредникам, по наиболее достоверным данным Департамента государственного казначейства, были возмещены расходы в сумме 251 061 руб. Кредитивы, выданные парижским банком Ротшильда, были возвращены ему посредниками в 1908 году по требованию Морского министерства, опасавшегося держать эти компрометирующие документы в частных руках. Тем не менее, тяжба о долгах России тянулась до 1911 года, когда комиссионерам в Аргентине было выдано еще 18 940 руб. На этом последние финансовые вопросы истории с «экзотическими крейсерами» были решены. Однако сколько денег израсходовали ведшие переговоры представители Морского министерства (особенно в Греции и Турции), неизвестно. Судьба двух миллионов рублей, попавших в руки А. М. Абазы, также не ясна. В результате вопрос о том, сколько конкретно средств было потрачено или же украдено в ходе операции, остается пока без ответа.
Почти сразу вслед за прекращением неудавшейся операции с «экзотическими крейсерами», 14-15 мая 1905 года 2-я эскадра флота Тихого океана была разгромлена в Цусимском сражении. Немалый вклад в победу японского флота внесли броненосные крейсеры, которым русская эскадра могла противопоставить только устаревшие корабли. Война была бесповоротно проиграна. И хотя посреднические предложения об организации покупки чилийских и аргентинских крейсеров, разумеется отвергаемые Морским министерством за ненадобностью, поступали из Латинской Америки и Болгарии (!) даже по окончании войны, отныне эпопея попыток приобретения «экзотических крейсеров» становилась достоянием истории.
Предпринятый анализ всей этой истории позволяет утверждать, что попытка приобретения «экзотических крейсеров» является одной из интереснейших и наиболее масштабных секретных военно-дипломатических операций начала XX века. В ней были задействованы частные посреднические фирмы и государственные структуры ряда европейских, американских, азиатских и даже африканских стран. Военное значение операции было исключительно велико, так как при ее благополучном исходе у России появлялся шанс решить в свою пользу главный стратегический вопрос Русско-японской войны 1904-1905 годов – вопрос о господстве на море. Если бы даже крейсеры не приняли участия в военных действиях, нельзя сбрасывать со счетов возможность проведения ими серьезной военной демонстрации.
При этом следует отметить, что покупка «экзотических крейсеров» для нужд 2-й Тихоокеанской эскадры не была для России самоцелью. Одной из причин начала операции было стремление сорвать возможную покупку крейсеров Японией. На внешнее влияние указывает и тот факт, что инициатива в организации переговоров исходила со стороны посредников, заинтересованных в материальном успехе сделки не меньше, чем российское руководство. Вследствие этого посредники-комиссионеры, имея целью элементарную наживу, не брезговали никакими средствами, и в первую очередь благодаря им операция с течением времени все более и более приобретала черты грандиозной аферы.
По мнению исторической комиссии при МГШ, главной причиной неудачи переговоров о приобретении «экзотических крейсеров» стала невозможность добиться получения нейтрального флага. Однако в свете изложенных выше фактов данную точку зрения следует признать неверной. На провал переговоров повлиял сложный комплекс причин, в котором проблема флага не является важнейшей. Шансы на успех операции были наиболее велики в начале Русско-японской войны, когда военный и международный авторитет Российской империи не был еще поколеблен крупными поражениями. Тогда мало кто сомневался в победе России, и «право сильного» в этих условиях могло перевесить международное право. Это подтверждают удачные сделки по приобретению вспомогательных крейсеров, военных транспортов, подводных лодок и миноносцев в Германии, США и Англии. Однако ход военных действий, необходимость нести ответственность за нарушение норм международного права, авантюрные действия сомнительных посредников, явная несогласованность в действиях привлеченных к переговорам частных коммерческих и государственных структур, допущенное ими вмешательство во внутренние дела ряда государств вначале осложнили проведение сделки, а затем и вовсе сделали ее осуществление крайне проблематичным. К тому же было очевидно, что военно-стратегический успех операции во многом «компенсировался» неизбежными международными осложнениями, что прекрасно понимали занимавшие очень осторожную позицию отечественные дипломаты.
Дух авантюризма, привнесенный посредниками в среду руководства Морского министерства и в окружение императора, привел к тому, что Министерство иностранных дел в большинстве случаев было фактически отстранено от проведения операции, хотя именно при его участии Россия добивалась в переговорном процессе наибольших успехов (самый яркий пример – переговоры Нелидова и Делькассе). Как накануне Русско-японской войны российское дипломатическое ведомство не смогло в полной мере оценить исключительной политической роли русского военно-морского флота на Дальнем Востоке, так в годы войны уже Морское министерство «отплатило» тем же, не сумев осознать необходимости тесных контактов с МИД при осуществлении тайной операции международного характера. Эта взаимная слепота военных моряков и дипломатов дорого стоила России, а поскольку некоторые трения между радикально настроенным военным руководством и осторожным дипломатическим корпусом отмечаются вплоть до настоящего времени, то история с «экзотическими крейсерами» может стать еще одним напоминанием о том, что полноценную защиту внешнеполитических интересов государства могут обеспечить только согласованные действия военного и дипломатического ведомств.
Межведомственная рознь оказала крайне негативное влияние на судьбу планировавшейся операции. В условиях отсутствия «объединенного правительства» наблюдались принципиальные расхождения в мнениях руководителей Морского министерства, Министерства финансов и МИД. Долгое отсутствие единого руководства операцией также способствовало ее срыву. Пытавшийся лично координировать усилия по приобретению крейсеров Николай II колебался в борьбе ведомственных интересов, нередко принимая противоречивые решения. Когда же единоличным руководителем операции был наконец назначен А. М. Абаза, момент уже был упущен, да и сам он статусу порученной миссии явно не соответствовал. Так общий политический кризис в стране, приведший в итоге к революции 1905-1907 годов, серьезно отразился и на возможности осуществления конкретной военно-дипломатической акции.
Тем не менее, нельзя расценивать итоги неудавшейся операции как однозначно негативные. Отрицательный результат – тоже результат. Россия приобрела чрезвычайно ценный опыт осуществления тайных политических операций международного масштаба (к сожалению, не подвергшийся должному анализу). Изолированные российские ведомства приобрели некоторые навыки совместной работы. Операция содействовала дальнейшему сближению и установлению более тесных экономических и дипломатических контактов России с государствами Латинской Америки. Был осуществлен ряд сопутствующих сделок по приобретению военных судов, которые можно было рассматривать как важный юридический прецедент (показательно, что накануне и во время Первой мировой войны Россия вновь предпримет подобные попытки). Не исключено, что масштабные и более выгодные предложения России действительно помешали возможной сделке о покупке нескольких латиноамериканских крейсеров Японией. И, наконец, в глобальном плане неудачу России следует рассматривать как важную победу норм международного права.
Бесспорно, тема «экзотических крейсеров» не закрыта настоящим исследованием. В ней остается масса «белых пятен» (тайные переговоры Флинта с Венесуэлой и Щербо – с Турцией, финансовые расходы на операцию, ее влияние на политические кризисы в Аргентине и Греции и др.). Ликвидировать их можно, только проведя скоординированную работу по выявлению необходимых документов в архивах государств, участвовавших в переговорах по рассматриваемой сделке. Но в настоящий момент организация подобного международного исторического исследования представляется столь же маловероятной, сколь маловероятной была в свое время покупка «экзотических крейсеров». Но если шансы на успех были тогда, то будем надеяться, что они не потеряны и сейчас.
Литература и источники
- • АВПРИ. Ф. 150. Оп. 493. Д. 261, 283.
- • Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 2. М., 1960.
- • Военные флоты и морская справочная книжка на 1904 год. СПб., 1904.
- • Ганелин Р. Ш. Попытки развития экономических связей между Россией и странами Латинской Америки в конце XIX – начале XX в. // Монополии и иностранный капитал в России. М.; Л., 1962.
- • ГАРФ. Ф. 543. Оп. 1.Д. 296; Ф. 568. Оп. 1.Д. 661.
- • Данилевский М. Русские адмиралы перед призраком Цусимы // Санкт-Петербургские ведомости. 1909. № 92. С. 2—4.
- • Дик Е. Н. Российско-американские отношения конца XIX – начала XX в. (1890—1914). Дисс. … канд. ист. наук. М., 1994.
- • Дневники императора Николая II. М., 1991.
- • Коковцов В. Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903—1919 гг. Кн. 1. М., 1992.
- • Королев Н. В. Страны Южной Америки и Россия (1890—1917 гг.). Кишинев, 1972.
- • Костенко В. П. На «Орле» в Цусиме. Л., 1955. Крестьянинов В. Я. Крейсера Российского императорского флота 1856—1917 гг. Ч. 2. СПб., 2000.
- • ОР РНБ. Ф. 311. On. 1. Д. 3.
- • Путятова Э. Г. Русско-аргентинские отношения конца XIX – начала XX вв. Дисс. … канд. ист. наук. Л., 1989.
- • РГАВМФ. Ф. 3. Оп. 1.Д. 73; Ф. 417. Оп. 1.Д. 3005, 3007, 3034, 3039, 3063, 3217, 3386, 3409; Ф. 418. Оп. 1. Т. 4. Д. 5961; Ф. 763. On. 1. Д. 4; Ф. 1280. On. 1. Д. 39.
- • РГИА. Ф. 560. Оп. 28. Д. 318; Ф. 565. Оп. 7. Д. 27624, 27745.
- • Соловьев Ю. А. Воспоминания дипломата. 1893—1922. М., 1959.
источник: С. А. Гладких ««Экзотические крейсеры»» сборник «Гангут» вып.37
