Любому человеку, более или менее знакомому с историей Русско-японской войны 1904-1905 годов, доводилось слышать об «экзотических крейсерах». Так называли корабли аргентинского и чилийского военно-морских флотов, которые планировала приобрести Россия для усиления 2-й эскадры флота Тихого океана, отправляемой с Балтики на помощь осажденному Порт-Артуру. Эта загадочная история обросла самыми разнообразными домыслами уже при ее современниках, а с течением времени приобрела и вовсе легендарный характер. И сейчас, по прошествии почти 100 лет, в истории «экзотических крейсеров» остается очень много неясного. Рассеять туман неизвестности и перевести обсуждение этой проблемы из области слухов в сферу научного анализа и призвана данная работа.
Нельзя сказать, чтобы вопрос о судьбе «экзотических крейсеров» не нашел отражения в научных трудах специалистов-историков. Первым обратил на него внимание Р. Ш. Ганелин. Но в его исследовании история «экзотических крейсеров» представлена как несерьезный частный эпизод
«карикатурно-анекдотической формы».
Разумеется, такая оценка, данная известным историком, вряд ли могла пробудить интерес к полноценному изучению проблемы. Тем не менее, сначала в работе кишиневского историка Н. В. Королева, а затем в диссертационных исследованиях Э. Г. Путятовой и Е. Н. Дика эта тема была затронута вновь. Однако в соответствии с иной тематической направленностью данных работ «экзотические крейсеры» вновь оказались на периферии исследования. Хотя с фактографической стороны вопрос был рассмотрен теперь более подробно (особенно в работе Э. Г. Путятовой), уровень теоретического анализа проблемы остался прежним. Как это нередко бывает с исследователями событий истории России конца XIX – начала XX века, над ними во многом довлеет авторитет С. Ю. Витте, расценившего в своих мемуарах попытку приобретения «экзотических крейсеров» только как одну из историй
«безобразнейшего хищения казенных денег»,
которая
«так же безумна по своему политическому основанию, как, в особенности, по исполнению».
К тому же упомянутые работы, посвященные большей частью истории дипломатии, почти не затрагивают военно-стратегического аспекта проблемы. Здесь свое веское слово должны были сказать военно-морские историки.
Разумеется, проблема приобретения «экзотических крейсеров» не могла пройти мимо внимания Исторической комиссии по описанию боевых действий на море в войну 1904-1905 годов, созданной по окончании военных действий при Морском генеральном штабе России. Помимо многотомного описания действий флота, комиссия подготовила «Секретные приложения к описанию похода 2-й Тихоокеанской эскадры, не предназначенные для печати», куда вошла также информация о попытке приобретения аргентинских и чилийских кораблей. Однако члены комиссии не были ознакомлены с большинством засекреченных в то время документов, и поэтому создать объективную картину событий им не удалось. «Секретные приложения…» носят очень поверхностный, общий характер, практически не содержат имен участников переговоров, умалчивают о замешанных в этой сделке высших лицах государства, не имеют ссылок на источники, содержат ряд спорных выводов и поэтому не могут быть использованы в качестве полноценного научно-исторического труда. Для качественного анализа проблемы лучше обратиться к современным исследованиям.
Тема «экзотических крейсеров» поднималась во многих публикациях по истории флота. Наиболее подробно указанную проблематику осветил В. Я. Крестьянинов в своей монографии «Крейсера Российского Императорского флота 1856-1917 гг.», где «экзотическим крейсерам» посвящена значительная часть информации одного из параграфов. Однако бросается в глаза, что написан он на основе документов единственного архивного фонда, поэтому говорить о всесторонней проработке автором исследуемой проблемы явно не приходится. Равно, как и в диссертации Э. Г. Путятовой, здесь фиксируются также некоторые погрешности в исторической хронологии. Тем не менее исследование В. Я. Крестьянинова по данному вопросу на настоящий момент времени является наилучшим, так как в нем впервые была предпринята достаточно серьезная попытка объединить изучение военного и политического аспектов проблемы. К тому же автором не озвучено абсолютно господствующее в отечественной историографии утверждение об изначальной бесперспективности сделки. Однако явная неполнота привлеченных источников не позволяет считать проблему закрытой.
Здесь следует отметить, что проблема источников для анализа истории с «экзотическими крейсерами» – самая злободневная. В силу исключительной секретности операции, предпринятой в военное время, и крайней ограниченностью круга лиц, допущенных к ее проведению, многие договоренности фиксировались только в устной форме, и число письменных свидетельств об «экзотических крейсерах» весьма ограничено. Поскольку к проблеме, имевшей международный характер, были причастны руководители крупнейших ведомств России (Морское министерство, Министерство финансов, МИД), то имеющиеся материалы ныне разбросаны по нескольким архивам и нигде не сведены в единый комплекс, что требует значительных затрат времени на поиск и выявление уцелевших документов. Но существуют и опубликованные источники, отчасти затрагивающие исследуемый сюжет. Это мемуары государственных деятелей и дипломатов России того времени: С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, Ю. Я. Соловьева. Таким образом, имеющиеся источники, несмотря на сохранение ряда фактографических лакун, вполне позволяют составить целостную картину событий, происходивших вокруг «экзотических крейсеров» в 1904-1905 годах.
Межгосударственные сделки по приобретению боевых кораблей в то время не были редкостью. Более того, в самый канун русско-японской войны, в декабре 1903 года, именно Аргентина и Чили наглядно продемонстрировали, что готовы отказаться от значительной части своих военно-морских флотов: два эскадренных броненосца, строившихся в Великобритании для Чили («Constitution» и «Libertad») приобрела в это время Англия, а только что построенные в Италии аргентинские броненосные крейсеры «Rivadavia» и «Могепо» купила Япония, включив в состав своего флота под названиями «Касуга» и «Ниссин». С конца марта 1904 года они уже принимали участие в боевых действиях против русского флота. Россия также имела шанс приобрести эти крейсеры, однако военно-морское руководство страны по ряду причин отказалось от покупки, сославшись на отданное в 1901 году указание императора осуществлять военное кораблестроение только в России. Эта ошибочная позиция лишь усугубила неравенство сил на дальневосточном театре и тем самым объективно способствовала открытию переговоров о сделке в крайне неудачное для таких контактов военное время.
Россия имела давний, еще со времен Северной войны, опыт пополнения военно-морских сил купленными за границей судами. Однако в начале XX века приобретение боевых кораблей воюющими сторонами у нейтральных государств запрещалось нормами международного права, поэтому единственным способом реализации подобной сделки был поиск посреднической торговой фирмы и страны-посредника, которые согласились бы оформить фиктивную покупку на себя, а затем передали бы корабли России. Чтобы избежать открытого нарушения международного права, покупку должна была совершить частная компания, якобы без всякого участия государства. А так как боевые корабли не могли находиться в частной собственности (каперство было к тому времени также запрещено), на завершающем этапе операции, то есть при переправке кораблей в Россию, требовалось использование национального флага государства-посредника, которое, следовательно, не должно было официально объявлять о своем нейтралитете в отношении русско-японского конфликта. При этом было желательно, чтобы фирма-посредник была зарегистрирована не на территории посредничавшего государства. Разумеется, что посредники за столь сложную и рискованную операцию, чреватую международными осложнениями вплоть до объявления войны, должны были получить немалые комиссионные, что вызвало вокруг этого вопроса настоящий ажиотаж.
Однако если действовавших на свой страх и риск частных торговых компаний можно было привлечь к операции множество, то с государственными посредническими услугами дело обстояло гораздо сложнее. Россия в годы Русско-японской войны находилась в положении, близком к политической изоляции. Заключенный в 1896 году русско-китайский союз был парализован англо-японским союзным соглашением 1902 года и недальновидной политикой России в отношении Китая в конце XIX – начале XX века, а потому практически не действовал. Русско-французский союз был ориентирован на борьбу с Германией, и Франция не была заинтересована в ослаблении военных позиций России в Европе. Отчасти поэтому она готова была оказать России некоторую помощь в приобретении «экзотических крейсеров», отправка которых на Дальний Восток могла ускорить предполагавшуюся победу России и позволяла ей сохранить большее число своих кораблей в балтийских водах. Тем не менее, позиция Франции была очень осторожной. Страны Тройственного союза, в интересах которых было ослабить русский флот в Европе, могли только противодействовать любым шагам России в направлении серьезного повышения своего военного потенциала. Еще большего сопротивления следовало ожидать от союзника Японии, Англии, и прояпонски настроенных США. Большинство других государств соблюдало строгий нейтралитет.
Таким образом, приобретение «экзотических крейсеров» в связи со сложной для России международной обстановкой с самого начала военных действий представлялось весьма проблематичным. Организация этой сделки требовала полной секретности и тщательнейшей дипломатической подготовки, на которую война времени не оставляла. Поэтому операция с самого начала приобрела некоторые черты авантюры. В то же время абсолютно бессмысленной считать ее нельзя, так как идея осуществления этой акции изначально основывалась на принципиальном согласии Чили и Аргентины на продажу своих кораблей. Обе латиноамериканские республики находились в сложном экономическом положении и не прочь были пополнить бюджет, в условиях военного времени подняв цены на свой оказавшийся столь востребованным «товар». Однако в мае, июле и декабре 1902 года между Аргентиной и Чили был заключен ряд соглашений, устанавливавших паритет военно-морских сил, причем пункт 3 декабрьского договора оговаривал, что строящиеся обеими сторонами корабли не могут быть переданы иной державе иначе как с разрешения британского короля. Поэтому Россия могла вести переговоры только о кораблях, уже находившихся в составе военно-морских флотов латиноамериканских республик. Кроме того, как докладывал уже в феврале 1904 года о возможности приобретения чилийских и аргентинских крейсеров русский военно-морской агент во Франции Г. А. Епанчин,
«…можно купить или те и другие вместе, или ничего»,
поскольку, несмотря на положившее конец аргентино-чилийским пограничным конфликтам в Патагонии соглашение, позволившее приступить к взаимному сокращению вооруженных сил, недавние противники сохраняли некоторые опасения в отношении друг друга. В то же время никаких трений во взаимоотношениях с Россией (как, впрочем, и с Японией) у этих государств не существовало, что оставляло надежду на благополучный исход предпринятых переговоров.
Россия была заинтересована в приобретении крейсеров по нескольким причинам стратегического характера. Внезапное нападение японцев на русский флот, гибель и выход из строя нескольких кораблей уже в первые дни войны обеспечили японскому флоту господство на море. Поскольку судьба войны, ведущейся против островной державы, решалась в первую очередь в морских боях, для обеспечения победы необходимо было направить в Тихий океан дополнительные военно-морские силы. Однако Черноморский флот России был заперт условиями лондонских конвенций в рамках локального морского театра, и Турция под нажимом Японии и Великобритании отказывалась пропускать через Босфор и Дарданеллы русские корабли. На Балтийском же флоте требовалось немалое время для подготовки к отправке на Дальний Восток как находившихся в достройке новейших броненосцев и крейсеров, так и модернизировавшихся старых кораблей. Поэтому и возникла мысль приобрести уже полностью боеспособные корабли за границей, чтобы либо в составе отдельного соединения, либо с присоединением к формировавшейся на Балтике с весны 1904 года 2-й Тихоокеанской эскадре направить их на помощь сражавшимся военно-морским силам Тихого океана. Ведомость предполагаемых чрезвычайных расходов на усиление флота, составленная в Морском министерстве в феврале 1904 года, уже предусматривала выделение на покупку аргентинских крейсеров около 36 млн. руб.
Скорейшая покупка крейсеров вполне могла ускорить комплектование и отправку 2-й эскадры, позволив за счет этих кораблей отказаться от включения в ее состав тех боевых единиц, готовность которых к походу оставляла желать лучшего. Латиноамериканские корабли усиливали эскадру почти в полтора раза, причем за счет броненосных крейсеров, то есть кораблей того класса, которого России явно недоставало. «Экзотические крейсеры» были близки по силе своему наиболее вероятному противнику – отряду из шести броненосных крейсеров вице-адмирала X. Камимуры, Их появление в составе 2-й эскадры должно было отвлекать на себя этот отряд и высвободить русские броненосцы для борьбы только с главными силами японского флота. Кроме того, в высших российских военно-морских кругах серьезно опасались, что чилийские и аргентинские крейсеры может приобрести Япония при посредничестве Великобритании или даже Китая. В такой политической и стратегической обстановке необходимо было спешить.
Предложения о посредничестве стали поступать в Россию вскоре после начала войны по разным каналам, как правило, через военно-морских агентов России в европейских государствах: капитана 2 ранга Г. А. Епанчина (в Париже), лейтенанта графа А. П. Капниста, лично контактировавшего с сыном аргентинского президента в Риме, и полковника Кузьмина-Караваева (в Брюсселе и Гааге). Многочисленные предложения о покупке турецких, испанских, французских, австро-венгерских и даже английских боевых кораблей рассмотрены в упоминавшейся работе В. Я. Крестьянинова. Нас же интересуют только «экзотические», то есть чилийские и аргентинские крейсеры.
Уже через два дня после начала Русско-японской войны директор генуэзского судостроительного завода «Ансальдо» Перроне, ранее построившего «Касугу» и «Ниссин», предложил российскому посланнику в Риме свое посредничество в деле покупки четырех аргентинских броненосных крейсеров («Garibaldi», «General Belgrano», «General San Martin» и «Pueyrredon»). Суть предложения сводилась к тому, что крейсеры приобретались якобы для итальянского правительства, но втайне от него передавались России. Подобный обман собственных властей явно отдавал духом аферы, поэтому русское Морское министерство, опасаясь к тому же получить «кота в мешке», настаивало, чтобы итальянское правительство было поставлено в известность о сделке, а корабли еще до оплаты доставлены заводом «Ансальдо» в балтийский порт Либаву. Перроне не согласился с этими требованиями, сообщив при этом, что Япония одновременно начала переговоры о покупке крейсеров «Garibaldi» и «Pueyrredon», и поэтому президент Аргентины, с которым Перроне связывали совместные финансовые дела, установил ему срок заключения сделки до 16 февраля, после которого указанные крейсеры могли быть проданы Японии.
Это был явный шантаж, но после всестороннего обсуждения вопроса на совещании 14 февраля 1904 года представителей высшего военно-морского и финансового руководства страны Морское министерство несколько смягчило свои требования и решило создать комиссию для осмотра крейсеров под руководством вице-адмирала И. М. Дикова, которая должна была инкогнито прибыть в Буэнос-Айрес. Хотя Перроне был против даже этого, благодаря занятой Россией позитивной позиции 21 февраля Совет министров Аргентины принял решение не продавать свои корабли Японии, а на 8 марта было назначено обсуждение вопроса о продаже крейсеров России. Но 6 марта Морское министерство, вполне удовлетворенное результатом заседания 21 февраля, руководствуясь финансовыми интересами государства и уже имея другие, более выгодные посреднические предложения, выдвинуло твердое условие, что оплата сделки должна состояться только после прибытия крейсеров в Либаву. Поставленный об этом в известность 7 марта Перроне немедленно прервал переговоры. Первая попытка приобрести «экзотические крейсеры» не удалась.
Вряд ли можно согласиться с мнением военно-исторической комиссии при МГШ, согласно которому Перроне фактически решил вопрос о приобретении крейсеров. Отсутствие прямой связи России с Аргентиной позволяло ему шантажировать русских представителей информацией, которую сложно было проверить, а требования приобретения крейсеров без предварительного осмотра, без доставки в порт назначения и с предоплатой сделки были, безусловно, неприемлемыми. Поэтому переход русской стороны к контактам с другими посредниками вполне оправдан, тем более что в силу очередного политического кризиса, разразившегося в Аргентинской республике, и ухода в отставку высших лиц государства, с которыми контактировал Перроне, потерю этого канала связи можно считать не слишком существенной. Однако теперь переговорный процесс предстояло налаживать новым лицам, не имевшим столь прочных и обширных связей с аргентинской политической элитой.
Как образно сообщал А. П. Капнисту исполнявший обязанности начальника Главного морского штаба (ГМШ) контр-адмирал 3. П. Рожественский,
«вообще около этого дела хлопочут очень много коршунов, одновременно в Петербурге появилось более дюжины комиссионеров разных национальностей, а письменных предложений было более двадцати».
Однако всех конкурентов опередила представлявшаяся по итогам межведомственного обсуждения наиболее надежной германская фирма «Воссидло и К°», бравшаяся организовать покупку тех же четырех аргентинских броненосных крейсеров. 9 марта 1904 года Николай II на запрос управляющего Морским министерством Ф. К. Авелана и министра финансов В. Н. Коковцова – можно ли согласиться на это посредничество – начертал резолюцию «Согласен», официально положив начало скандальной эпопее попыток приобретения «экзотических крейсеров» уже на самом высоком политическом уровне.
Ориентировочно стоимость расходов на покупку крейсеров вместе с боезапасом и доставку их в Либаву должна была составить 32 млн. руб., которые Россия обязывалась выплатить после прибытия кораблей и проведения русской экспертизы их технического состояния. Контракт с аргентинским правительством планировалось подписать уже к 1 апреля. Был оговорен и срок прибытия крейсеров в Либаву – не позднее 15 июля. Однако ситуация с покупкой чилийских кораблей оставалась пока неясной. Лишь 13 марта 1904 года некий капитан Бадене предложил Кузьмину-Караваеву посреднические услуги по покупке чилийских крейсеров и миноносцев через Бельгию, однако проект, предполагавший посредничество страны, официально объявившей нейтралитет, использование при перегонке вооруженных кораблей коммерческого флага и заход крейсеров в один из крупнейших портов Европы – Антверпен, был отклонен как явно нереальный. Вопрос оставался открытым, пока в дело не вмешался другой комиссионер – нью-йоркская фирма «Флинт и К°», имевшая опыт посредничества при продаже боевых кораблей в мирное время. Ч. Флинт, один из агентов легендарного американского финансиста Моргана, лично предложил свои услуги русскому послу в Вашингтоне А. П. Кассини 21 марта 1904 года.
Во время этого визита Флинт сообщил, что с организацией переговоров необходимо спешить, так как англо-американская банковская группа «Гиббс и К°» вступила в переговоры с чилийской и аргентинской стороной о продаже крейсеров Великобритании. Поэтому уже 26 марта извещенный Министерством иностранных дел о предложении Флинта Ф. К. Авелан просил министра иностранных дел России В. Н. Ламздорфа передать А. П. Кассини, что если Флинт гарантирует доставку четырех аргентинских («Garibaldi», «General Belgrano», «General San Martin» и «Pueyrredon») и двух чилийских («Esmaralda» и «Chacabuco») крейсеров в Либаву до 1 июля, то русская сторона согласна на его посредничество. Фирма «Гиббс и К°» действительно предлагала любому покупателю приобрести четыре аргентинских крейсера за 31,5 млн. руб., и Николай II даже дал согласие на принятие ее услуг, но уже в апреле Гиббс, якобы узнав, что крейсеры предназначены именно для России, отказался заключить контракт. Не исключено, что «утечку информации» в данном случае организовал Флинт, пытавшийся таким образом отстранить от участия в сделке возможного конкурента. Однако, по другим сведениям, в мае 1904 года банкирский дом «Гиббс и К°» получил прямое запрещение британского правительства участвовать в деле приобретения аргентинских кораблей. По-видимому, названная фирма некоторое время пыталась вести «двойную игру» в собственных интересах, прекращенную только волевым вмешательством государственной власти Великобритании.
Теперь вместо того, чтобы разделить функции посредников по приобретению крейсеров, оставив за Воссидло сделку с Аргентиной и передав в ведение Флинта переговоры с чилийской стороной, обеспечивая при этом общую координацию действий посредников через Морское министерство или МИД, российское руководство допустило ситуацию, в которой обе группы посредников стали вести переговоры с чилийским и аргентинским правительствами одновременно, осложняя неуместной в военных условиях конкуренцией проблему налаживания переговорного процесса. При этом те и другие требовали от России выделения дополнительных средств. Общая сумма сделки по возможной покупке семи (четырех аргентинских и трех чилийских) крейсеров должна была превысить 50 млн. руб. К тому же посредники настаивали на предъявлении всей суммы к оплате сразу по выходу кораблей из портов Аргентины и Чили. Поскольку это требование не гарантировало передачи кораблей русской стороне, В. Н. Коковцов на таких условиях деньги выделять отказывался. В связи с выявившейся несогласованностью действий постепенно вызревало понимание необходимости остановиться на посреднических услугах одной компании либо официально согласовать их усилия по достижению единой цели. Торопиться с четким оформлением сделки вынуждала и гибель 2 мая 1904 года на русских минах двух японских эскадренных броненосцев, что, казалось бы, прямо диктовало необходимость приобретения Японией за границей новых кораблей с целью компенсировать понесенные потери.
В. Н. Коковцов, по занимаемой должности обязанный блюсти финансовые интересы государства, попытался наладить контроль за деятельностью посредников, командировав от Министерства финансов в Париж, куда сходились основные нити плетущейся интриги, крупного специалиста в финансовых вопросах вице-директора Кредитной канцелярии императорского двора А. И. Вышнеградского (сына бывшего министра финансов России). Официально его задача заключалась в том, чтобы
«солидно обставить весь механизм платежа».
По итогам своих наблюдений, Вышнеградский пришел к выводу, что из двух конкурирующих групп посредников надежнее группа Флинта. Передать дело исключительно в руки Флинта предлагал и 3. П. Рожественский. Таким образом, предпочтение этой посреднической группе было отдано на основе всестороннего анализа ее деятельности, а не вследствие «небескорыстного контакта» Ч. Флинта с главным начальником флота и морского ведомства Великим князем Алексеем Александровичем и свитским адмиралом А. М. Абазой, как считал Р. Ш. Ганелин. Тем не менее от услуг «Воссидло и К°» решили пока не отказываться, избрав компромиссный вариант.
16 мая 1904 года в Санкт-Петербурге представителями фирм «Воссидло и К°» и «Флинт и К°», с одной стороны, и Главным морским штабом России, с другой, был подписан договор, согласно которому фирмы были уполномочены купить за счет русского правительства аргентинские крейсеры «General Belgrano» и «Pueyrredon» за 1 800 000 ф. ст. (17 млн руб.) и чилийские крейсеры «Esmeralda» и «Chacabuco» за 1 400 000 ф. ст. (13,2 млн руб.). В эту сумму включались доставка кораблей на Азорские острова, где должна была состояться их передача России, стоимость полуторного комплекта снарядов и трех торпед на каждый торпедный аппарат. Если посредники приобретали корабли с неполным боекомплектом, то Россия отказывалась от покупки. Крейсеры следовало доставить на Азорские острова не позднее 1 июля 1904 года. Туда же на зафрахтованных за счет средств посредничавших компаний пароходах направлялись русские экипажи. За фрахт, уголь, доставку команд и другие сопутствующие расходы русское правительство доплачивало 35 000 ф. ст. за каждую пару крейсеров. По предъявлении сертификата наиболее авторитетной страховой фирмы Ллойда о том, что корпуса, машины и котлы крейсеров могут выдержать кругосветное плавание (о получении сертификата также должны были позаботиться фирмы-контрагенты), русский агент принимал корабли без дальнейших испытаний. После этого посредники получали 85% оговоренной контрактом суммы, немедленно после заключения договора депонированной в банкирском доме Ротшильда в Париже с уведомлением, для кого конкретно предназначены деньги. Затем крейсеры направлялись в Либаву, и если в пути не происходило серьезных поломок, Россия выплачивала через тот же банк оставшиеся 15%. При этом оговаривалось, что российское правительство обязуется не входить в соглашение о покупке чилийских и аргентинских крейсеров с другими фирмами иначе, как через посредничество Флинта и Воссидло. Сами же фирмы получали право в интересах дела передавать свои полномочия или часть их в другие руки. Последний параграф договора оговаривал его расторжение, если к 22 мая контрагенты не предъявят доказательств начала своих действий (позже срок был продлен). Документ скрепляли подпись заместителя начальника Главного морского штаба А. А. Вирениуса и сургучная печать ГМШ.
Как видим, техническая и финансовая сторона операции были проработаны достаточно детально и подразумевали заключение сделки в кратчайшие сроки. Однако дипломатическую подготовку операции Морское министерство совершенно упустило из виду. Ведь крейсеры принадлежали Чили и Аргентине, Азорские острова – Португалии, страховая фирма Ллойда находилась в Великобритании, фирмы-посредники – в Германии и США. В таких условиях без дипломатического обеспечения реализация сделки была в высшей степени сомнительна. Военно-морское командование закрыло глаза и на то, что в договоре не упоминались еще три крейсера, которые соглашались продать Чили и Аргентина; оставалось тайной, кто и под каким флагом будет осуществлять перегонку крейсеров на Азорские острова. Вместо того чтобы привлечь к составлению договора специалистов по международному праву или хотя бы проконсультироваться с МИД, Морское министерство сочло операцию сугубо внутриведомственным делом и полностью положилось на заявленный дипломатический опыт посредников, что значительно осложнило проведение задуманной акции.
Если группа Воссидло пыталась организовать приобретение «экзотических крейсеров» под прикрытием турецкого флага, поддерживая постоянный контакт с русским послом в Париже А. И. Нелидовым, ранее долгое время занимавшим пост посла России в Константинополе, то Ч. Флинт первоначально планировал осуществить фиктивную покупку через султанат Марокко. Однако министр-резидент России в Танжере действительный статский советник Бахерахт сообщил, что такая сделка маловероятна. Более того, из знакомства с прибывшим на место действия представителем Флинта Лангерманом он вынес впечатление, что
«его можно считать лишь за темного афериста».
Поэтому «марокканский вариант» вскоре отвергли, а для большей надежности «турецкого варианта» решили воспользоваться посредническими услугами союзной России Франции.
Переговоры с Турцией вел представитель германского судостроительного предприятия «Вулкан» в Париже и Гамбурге М. Креста, действовавший в контакте с аргентинскими посланниками в Париже и Риме. Он разработал операцию, согласно которой Россия переводила деньги якобы на строительство четырех броненосных крейсеров типа «Баян» французской кораблестроительной фирме «Форж и Шантье», ранее выполнявшей крупные заказы для русского флота. Фирма на эти деньги приобретала аргентинские крейсеры для Турции, согласившейся предоставить для покрытия сделки свой флаг. По пути в Турцию купленные корабли должны были поднять Андреевские флаги и повернуть в Россию. Несмотря на содействие, оказываемое в проведении переговоров французскими и турецкими официальными лицами, эта многоходовая комбинация была крайне сложна для осуществления, особенно в вопросах финансового обеспечения (передача денег по цепочке Россия – Франция – Турция – Аргентина с уплатой комиссионных на каждом этапе) и комплектования перегонных команд. Поэтому переговоры, детализировавшие операцию, все более и более затягивались. У Г. А. Епанчина даже возникло подозрение, не подкуплен ли Креста японцами, чтобы сорвать покупку крейсеров. Поэтому позже один из руководителей и активнейший участник операции начальник стратегической части Военно-морского ученого отдела ГМШ капитан 1 ранга Л. А. Брусилов (младший брат знаменитого военачальника), предложил отстранить М. Креста от операции с выплатой отступных в размере 1% от суммы сделки. Однако провал посреднических усилий М. Креста привел к его отстранению от операции «естественным путем».
Ситуацию с переговорами значительно осложняла напряженная обстановка в Аргентине, находившейся в состоянии перманентного политического кризиса. Так, вследствие очередной отставки кабинета министров была сорвана договоренность с М. Креста, и агентам Флинта пришлось начинать здесь переговорный процесс фактически заново. При этом Аргентина постоянно занимала более осторожную позицию, нежели Чили. В некоторых документах встречаются сведения, что аргентинскому правительству предлагалась взятка, но подтверждений этому по вполне понятным причинам обнаружить не удалось. Некоторое время назад уже заключившее с представителем Флинта предварительное соглашение чилийское правительство в связи с политическими неурядицами в сопредельной республике даже склонялось к мысли о продаже своих крейсеров России независимо от Аргентины. К тому же в июне 1904 года у России появился неожиданный союзник – глава колонии буров в Чили Ван Стратен. Буры, потерпевшие поражение в войне с Англией 1899-1902 годов, желали хотя бы таким образом взять реванш и отомстить стране-победительнице. На контакты с Россией Ван Стратена подвигла информация о том, что Великобритания сама хотела приобрести чилийские крейсеры. При этом он брался организовать покупку и доставку крейсеров в любую указанную ему точку планеты без всяких предварительных условий.
Но именно в силу отсутствия четкого плана операции, а также вследствие неимения гарантий приобретения бурами аргентинских крейсеров и согласно условиям ранее заключенного и, казалось бы, вполне успешно реализовывавшегося соглашения с Флинтом и Воссидло предложение Ван Стратена было отклонено.
Однако процедура приобретения крейсеров опасно затягивалась. Тогда обеспокоенное агентурными сведениями о японских шагах в том же направлении российское руководство уже только с целью предотвратить возможную покупку крейсеров Японией решает обратиться непосредственно к французским властям, чтобы те официально оформили покупку на себя с передачей крейсеров России по окончании войны. А. И. Нелидову было сообщено об этом 9 июля. Предполагалось купить два чилийских («Esmeralda» и «Chacabuco») и два аргентинских («General Belgrano» и «Pueyrredon») крейсера. На последовавшей встрече Нелидова с министром иностранных дел Франции Т. Делькассе последний заявил, что официальное приобретение крейсеров на имя французского правительства невозможно без одобрения распущенного на летние каникулы парламента. Однако если покупка будет осуществлена компанией «Форж и Шантье», то Делькассе гарантировал ей в этом негласную поддержку, более того, лично обратился к директору компании Ж. Пастро, и тот согласился оказать России полное содействие. Очевидно, в успехе переговоров сыграл свою роль авторитет широко известного в международных дипломатических кругах русского посла во Франции А. И. Нелидова. К тому же ведение переговоров официальным представителем Российской империи гарантировало серьезность намерений и надежность сделки в гораздо большей степени, чем деятельность никому не известных посредников. Ч. Флинт от участия в этих переговорах был полностью отстранен.
Таким образом, была заключена следующая устная договоренность: фирма «Форж и Шантье» приобретает крейсеры якобы за свои деньги и для себя, на самом же деле на выделенные Россией средства, под обязательство французского правительства перед Чили и Аргентиной не перепродавать корабли воюющим сторонам. В течение войны крейсеры должны были отстаиваться во французских портах, а по ее окончании Россия уже официально «покупала» их для нужд своего флота. Реализация этого варианта лишала Японию гипотетической возможности осуществления аналогичной сделки, позволяла избежать международных осложнений и почти гарантировала приобретение крейсеров. Но, как справедливо указывал Г. А. Епанчин, в этом случае их покупка теряла смысл, поскольку флот требовалось усилить для борьбы с конкретным противником и в конкретное время. Исходя из этих соображений, Морское министерство отказалось от фактически обеспеченной российской дипломатией комбинации и вновь обратилось к помощи частных лиц.
Помимо причин теоретического характера, на смену позиции российского военно-морского и политического руководства повлияли и новые неутешительные сведения, полученные с театра военных действий в июле – августе 1904 года. Русско-японская война наглядно демонстрировала, насколько значительную роль играют в борьбе на море броненосные крейсеры. После катастрофы 2 мая 1904 года командующий японским Соединенным флотом адмирал X. Того заменил погибшие броненосцы главных сил броненосными крейсерами «Касута» и «Ниссин», построенными по одному проекту с аргентинскими крейсерами. В бою 28 июля 1904 года эти два корабля вместе с броненосным крейсером «Якумо» вели сражение против главных сил 1-й эскадры флота Тихого океана, пытавшейся прорваться из Порт-Артура, в одной линии с японскими эскадренными броненосцами. Бой 1 августа 1904 года в Корейском проливе показал явное огневое превосходство имевшихся у Японии башенных типов броненосных крейсеров над устаревшими океанскими рейдерами Владивостокского отряда. Более современный, но единственный броненосный крейсер артурской эскадры «Баян» продемонстрировал прекрасные боевые качества и был признан наиболее отвечающим задачам войны крейсером русского флота.
В результате осмысления давшегося дорогой ценой боевого опыта (сражения 28 июля и 1 августа были русскими проиграны, а подорвавшийся на мине «Баян» надолго вышел из строя) ГМТП пришел к выводу, что «отсутствие броненосных крейсеров в составе судов 2-й эскадры… представляет одну из слабейших ее сторон. Необходимо поэтому воспользоваться возможностью приобретения четырех аргентинских и трех чилийских судов теперь же с тем, чтобы задержать отправление 2-й эскадры до прибытия этих судов в Либаву и изготовления к плаванию». Переговоры с «Форж и Шантье» было предложено прекратить, чтобы попытаться успеть ввести новые корабли в состав 2-й Тихоокеанской эскадры. Таким образом, приобретение латиноамериканских крейсеров должно было серьезно повлиять на решение вопроса о сроках отправки эскадры на Дальний Восток.
На необходимость присоединения ко 2-й эскадре «экзотических крейсеров» указывал и главнокомандующий действующими против Японии вооруженными силами России адмирал Е. И. Алексеев, считавший, что без этих подкреплений эскадра скорее всего не будет иметь успеха в борьбе с японским флотом. Однако затягивание начала похода до момента их прибытия срывало организованную З. П. Рожественским и рассчитанную на определенные сроки систему снабжения эскадры в пути. Поэтому адмирал настаивал на немедленной отправке эскадры, указывая, что «экзотические крейсеры» могут присоединиться к ней на Мадагаскаре. Судя по этому мнению, 3. П. Рожественский вряд ли рассчитывал на успех в деле приобретения крейсеров, поскольку их прибытие на Мадагаскар непосредственно из Южной Америки подразумевало, что степень боевой готовности кораблей, не прошедших необходимой подготовки к походу, с только что принявшей крейсеры командой, будет крайне низка. К тому же вопрос, потребовавший колоссальных усилий для его разрешения и фактически определивший судьбу 2-й эскадры – вопрос угольного снабжения в пути при отсутствии промежуточных баз для «экзотических крейсеров» – был совершенно не проработан. По сведениям В. П. Костенко, уже во время плавания эскадры З. П. Рожественский высказался о возможности приобретения «экзотических крейсеров» более чем определенно:
«Тот, кто распускает слухи о покупке этих крейсеров, повторяет наглую ложь!»
Тем не менее, совещание у Николая II 25 августа 1904 года приняло решение отправить эскадру с тем расчетом, чтобы она появилась у Владивостока (падение Порт-Артура уже тогда признавалось вероятным) к началу навигации – в марте 1905 года. Образовавшийся «резерв времени» в 1,5 месяца можно было использовать не только для подготовки эскадры к плаванию, но и для реализации планов покупки «экзотических крейсеров». Возможности для этого, казалось бы, существовали.
источник: С. А. Гладких ««Экзотические крейсеры»» сборник «Гангут» вып.36
