Драгоценности Российского императорского флота. «Жемчуг» и «Изумруд». Мадагаскар — Цусима
Как мы знаем, известие о гибели 1-ой Тихоокеанской эскадры достигло З.П. Рожественского в первый же день его пребывания на Мадагаскаре. Первая реакция командующего была совершенно здравой – он хотел как можно быстрее продолжить поход, не дожидаясь не только 3-ей Тихоокеанской эскадры, но даже и «Догоняющего отряда», в составе которого шел «Изумруд». Казалось бы, что уж Л.Ф. Добротворского с его крейсерами подождать было бы можно, но проблема заключалась в том, что «Олег», «Изумруд» и миноносцы двигались так медленно, что французская печать с юмором переименовала отряд из «догоняющего» в «отстающий». И как раз в момент сосредоточения кораблей 2-ой эскадры на Мадагаскаре известия о нем выглядели так, что он совершенно развалился, и непонятно, когда сможет собраться вновь.
Безусловно, в предложении З.П. Рожественского был смысл – попытаться провести 2-ую Тихоокеанскую во Владивосток, пока японцы занимаются починкой кораблей, пострадавших у Порт-Артура (что японцы не слишком сильно пострадали, З.П. Рожественский, естественно, знать не мог). Тем не менее, Морское министерство настояло на своем: в его рассуждениях тоже была некоторая логика, заключавшаяся в том, что от вверенных командованию Зиновия Петровича сил ожидался не прорыв во Владивосток, а достижение победы над японским флотом в генеральном сражении, но с имеющимися в его распоряжении силами это было нереально.
Как бы то ни было, эскадрам предстояло объединиться, и представляет некоторый интерес, как З.П. Рожественский видел организацию своих крейсерских сил (без учета кораблей контр-адмирала Н.И. Небогатова). Не считая броненосного крейсера «Адмирал Нахимов», который должен был находиться в составе 2-го броненосного отряда, командующий разделил их на 3 части, в которые, не считая миноносцев, вошли:
1. «Светлана» и вспомогательные крейсера «Кубань», «Терек» и «Урал» — разведывательный отряд.
2. Бронепалубные «Олег», «Аврора», «Алмаз», старый броненосный «Дмитрий Донской» и вспомогательные «Рион» и «Днепр» — крейсерский отряд, главной задачей которого была защита отряда транспортов.
3. И, наконец, «Жемчуг» и «Изумруд» вообще не образовывали никакого отряда, а оказались причислены к главным силам.
Таким образом, можно говорить о том, что З.П. Рожественский видел «Жемчуг» и «Изумруд» не разведчиками, и не «боевыми» крейсерами, которые можно поставить в линию с бронепалубными крейсерами 1-го ранга, но предполагал использование их в качестве репетичных судов и для охраны броненосных кораблей от минных атак.
Впрочем, подробнее к этому вопросу мы еще вернемся впоследствии.
На Мадагаскаре в период 11-25 января 1905 г. состоялись самые крупные и интенсивные артиллерийские учения 2-ой Тихоокеанской эскадры за все время ее похода к Цусиме. «Изумруд» в этих учениях участия не принимал, поскольку в это время «Догоняющий отряд» еще не соединился с главными силами эскадры – это произошло только 1 февраля 1905 г. Что же до «Жемчуга», то степень его участия в этих учениях, к сожалению, неясна. Дело в том, что по воспоминаниям командира «Жемчуга», П.П. Левицкого (показания Следственной комиссии):
Затем эскадра выходила в море на стрельбы 18 и 19 января, при этом официальная русская историография ничего не сообщает об участии или неучастии «Жемчуга». Но со слов В.П. Костенко оба раза крейсер оставался для охраны бухты. И, наконец, 24 января состоялись «отчетные» эскадренные стрельбы. Опять же, участие в них «Жемчуга» нашим официозом обойдено молчанием, зато В.П. Костенко дает очень красочное описание маневров крейсера:
В море вышел бронепалубный крейсер «Светлана», который должен был изображать собой ни много ни мало, а главные силы 2-ой Тихоокеанской эскадры, идущие на восток. При этом командир «Светланы» был извещен, что где-то в островах притаились «неприятельские» миноносцы, которые имеют задачу атаковать русские броненосцы.
Бронепалубный крейсер «Светлана»
«Японцы» были самыми что ни на есть «всамделишными», их изображало 2-ое отделение миноносцев. Последние ушли из Носси-бэ заранее. Командирам миноносцев было известно, что «русская эскадра» выйдет в море, но ни время ее выхода, ни точный маршрут до них, конечно, не доводились. При этом задачей «засадного» отряда, конечно, было обнаружение и атака «главных сил» русской эскадры. В то же время «Светлана» выходила в море отнюдь не беззащитной – ее прикрывали «Жемчуг» и 1-ое отделение миноносцев, которые должны были выдвинуться к островам и воспрепятствовать атаке «японцев».
К сожалению, неизвестно, чем закончились эти маневры, и кто победил: официальная историография ограничивается сведениями, что «маневр был выполнен удовлетворительно» и еще сообщает, что маневры эти вызвали большой интерес и оживление на эскадре. Но, к сожалению, в дальнейшем от них пришлось отказаться, по причине изношенности механизмов миноносцев, хотя З.П. Рожественский планировал целую серию таких упражнений.
Завершая тему артиллерийских учений, отметим еще, что «Жемчуг» и «Изумруд» принимали в них не только активную, но и «пассивную» роль. Делалось это так: во время похода, когда корабли шли в море, на эскадре объявляли боевую тревогу. Делалось это обычно утром, после чего «Аврора», «Дмитрий Донской», «Жемчуг», «Изумруд», «Рион» и «Днепр» выходили по обе стороны строя броненосных кораблей, и ходили разными скоростями и курсами, в то время как 1-ый и 2-ой броненосные отряды отрабатывали на них определение расстояний и тренировались устанавливать правильный прицел орудий, последнее – разумеется без выстрела. Подобные учения в походе проводились если не ежедневно, то регулярно, обычно с 08.00 и до 10.30.
Когда эскадра шла Малаккским проливом, случился забавный казус: 24 марта в 17.00 ориентировочно «Жемчуг» поднял сигнал «Вижу вражеский флот на SO 30 град.». При ближайшем рассмотрении «флот» этот оказался сильно дымившим коммерческим пароходом, шедшим на пересечение курса эскадры. Впрочем, японцев на кораблях эскадры в это время «видели» много, потому что Малаккский пролив длинен и узок, и неудивительно было, если бы японцы попытались сделать там какую-нибудь диверсию. С «Алмаза» видели десяток миноносцев, прятавшихся за английским пароходом, с «Олега» — подводные лодки, и так далее. А при проходе Сингапура к эскадре подошел маленький пароходик, на котором находился русский консул, надворный советник Рудановский: он сообщил, что 5 марта в Сингапур заходили главные силы японского флота (!) в составе 22 кораблей под флагом Х. Того, но теперь они ушли к о. Борнео, а к Малаккскому проливу подходят только одиночные крейсера.
В общем, обстановка сохранялась достаточно нервозная. Так, 29 марта и снова в 17.00 «Светлана», шедшая в составе разведочного отряда впереди эскадры, сообщила «Вижу неприятеля». З.П. Рожественский отправил было «Изумруд» и «Жемчуг» на разведку, но скоро стало ясно, что это ошибка, и крейсера вернули.
Подойдя в 06.00 31 марта к бухте Камранг, русский командующий опасался возможных диверсий, поэтому не зашел эскадрой сразу, а отправил вперед миноносцы для траления входа и якорных мест (непонятно, правда, как осуществлялось это траление, но в официальной русской истории написано именно так). Вскоре утренний туман развеялся, и в бухте обнаружился пароход, тут же попытавшийся скрыться. «Жемчуг» и «Изумруд» были отправлены к нему, но осматривать не стали, а отпустили после короткого опроса. В ночь на 1 апреля «Жемчуг» с двумя миноносцами были посланы на проверку еще одного парохода, который в 02.00 проходил между кораблями эскадры и берегом. Тревога оказалась ложной, так как это был китайский грузопассажирский пароход, но все же его, так сказать, «во избежание» провожали несколько миль, подсвечивая прожекторами.
З.П. Рожественский предполагал, что его эскадра может быть атакована в Камрани японским флотом. В этом случае, он собирался принять сражение, при этом основной задачей «Жемчуга» и «Изумруда» была защита флангов броненосных отрядов от минных атак. Для этого им было назначено место напротив середины строя броненосцев с противоположной стороны от вражеских главных сил. Кроме того, «Жемчуг» и «Изумруд» должны были поставить в два огня крейсера неприятеля, если бы те попытались обогнуть строй русских броненосцев и оказывать помощь и прикрывать поврежденные броненосные корабли.
После того, как появились сведения о подходе 3-ей Тихоокеанской эскадры, «Жемчуг» и «Рион» были направлены к Сайгону. При этом В.В. Хромов утверждает, что «Жемчуг» отстал от «Риона», а при попытке его догнать не смог развить более 18 узлов из-за недостаточной квалификации кочегаров. Однако же командир крейсера П.П. Левицкий описывает этот эпизод совсем по-другому:
Интересно, что если брать данные П.П. Левицкого о том, что «Жемчугу» для того, чтобы поднять скорость на 1 узел требовалось добавить 6-7 оборотов в минуту, то получается, что во время нахождения у Сайгона «Жемчуг» вполне мог развить 23 узла, или около того.
На поиски подходящего отряда контр-адмирала Н.И. Небогатова выходил также и «Изумруд», совместно со вспомогательным крейсером «Днепр». Вот как описывает результаты поисков старший офицер крейсера, Паттон-Фантон-де-Веррайон:
Отметим только, что во втором случае «Изумруд» отошел от главных сил эскадры не более чем на 25 миль.В дальнейшем, уже после соединения 2-ой и 3-ей Тихоокеанских эскадр и вплоть до самого Цусимского сражения, «Жемчугу» еще несколько раз довелось выполнять «чисто крейсерскую» работу. В первый раз это произошло во время задержания «Олдгамии». Поздним вечером 5 мая (22.45) крейсер «Олег» обнаружил неизвестный пароход, шедший без огней параллельно курсу русской эскадры. Крейсер немедленно вышел из строя, осветил судно прожектором и дал холостой выстрел, а когда пароход остановился, направил на него досмотровую партию. Это оказался британский пароход «Олдгамия», везущий контрабандный груз керосина в Японию, но разбираться с ним ночью возможности не было. Соответственно, на его борт был высажен офицер с тремя матросами, и указанием вести «Олгдамию» за «Олегом», с тем чтобы подробно осмотреть британское судно утром, когда эскадра должна была застопорить ход.
Так и было сделано, но, когда в 05.00 утра 6 мая эскадра остановилась, то на S был обнаружен еще один пароход. «Жемчуг» был отправлен для его досмотра: была пробита боевая тревога. Но это оказался норвежский пароход «Оскар II», который порожняком шел из Манилы в Японию, при том что его документы были в полном порядке. Соответственно, З.П. Рожественскому не оставалось ничего иного, как отпустить «норвежца», несмотря на риск того, что экипаж «Оскар II» вполне мог передать японцам местоположение и состав русской эскадры.
И, опять же, интересны различные трактовки этого события: В.В. Хромов утверждает, что решение отпустить норвежский транспорт П.П. Левицкий принял самостоятельно, а командующий не одобрил его поступка, обругав «железной головой». В то же время в официальной русской историографии указывается, что решение отпустить «Оскар II» принял именно Зиновий Петрович.
Когда эскадра проходила неподалеку от берегов о. Формоза, с «Жемчуга» сообщили, что видят… воздушный шар. Трудно сказать, с чем его спутали, но другие корабли эскадры подтвердили сообщение крейсера. Командующий распорядился «Жемчугу» произвести разведку, но не далее 12 миль от главных сил, а «Олегу» — поддержать «Жемчуг» при необходимости. Разведка, конечно же, ничего не обнаружила.
9 мая З.П. Рожественский построил вверенные ему силы «домиком» — впереди на удалении 3-4 кабельтов шел разведывательный отряд, за ним – главные силы в 2-ух колоннах, одну из которых составляли 1-ый броненосный отряд и корабли Н.И. Небогатова, а вторую – 2-ой броненосный отряд, при этом «Жемчуг» и «Изумруд» должны были следовать на траверзах флагманских броненосцев «Князь Суворов» и «Ослябя». Теперь им вменялось в обязанность отгонять от эскадры любые встреченные корабли, не дожидаясь особого распоряжения.
12 мая «Жемчуг» и «Изумруд» отходили от эскадры на несколько миль, с тем чтобы остальные корабли выверяли по ним дальномеры, а кроме того, для наблюдения за морем, но никаких кораблей или судов обнаружено не было. На следующий день эскадра, продолжая поход, занималась эволюциями. Надо сказать, что на последнем переходе З.П. Рожественский постарался по максимуму интенсифицировать боевую подготовку – артиллерийские учения проводились ежедневно, выверялись дальномеры и т.д.
Приближалось самое трагическое морское сражение из всех, в которых доводилось участвовать русскому флоту. Но, перед тем как мы перейдем к описанию участия в нем наших бронепалубных крейсеров 2-го ранга, поднимем еще раз один вопрос, который мы неоднократно разбирали ранее. Почему командующий русской эскадрой, имея в своем распоряжении массу вспомогательных крейсеров, и специализированные крейсера-разведчики «Жемчуг» и «Изумруд», не предпринял дальней разведки Корейского пролива?
Зиновий Петрович Рожественский объяснял отказ от дальней разведки тем, что никакой полезной информации отправленные вперед крейсера ему представить не смогли бы, но само их появление предупредило бы японцев о скором подходе главных сил. Интересно, что историческая комиссия, составлявшая официальную историю нашего флота в русско-японской войне, в этой части целиком и полностью подтвердила обоснованность такого решения вице-адмирала.
Члены исторической комиссии считали, что, решив прорываться во Владивосток Корейским проливом, З.П. Рожественский просто обязан был строить свои планы исходя из того, что его проходу будут воспрепятствовать главные силы Объединенного флота в полном составе. Если бы вдруг, в силу каких-то неясных причин, Хейхатиро Того разделил бы свой флот и встретил 2-ую и 3-ю Тихоокеанские эскадры только частью своих сил, это следовало бы воспринимать как неожиданный и приятный сюрприз, подарок судьбы.
Иными словами, если бы дальняя разведка обнаружила весь японский флот, то она не сообщила бы командующему ничего нового, а если бы она увидела только часть японского флота, то З.П. Рожественский (по мнению членов комиссии) не должен был верить таким данным. Командующий все равно обязан был исходить из того, что ему противостоит весь японский флот и считать, что разведка произведена недостаточно хорошо и ее данные ошибочны.
Единственная выгода, которую можно было бы достичь проведением дальней разведки, по мнению членов комиссии, могла возникнуть лишь в том случае, если бы З.П. Рожественский направил разведывательный отряд в Корейский пролив, а сам пошел бы на прорыв каким-то иным маршрутом. Тогда еще могла существовать малая вероятность того, что японцы увлекутся появившимися крейсерами и упустят основные силы эскадры. Но при этом авторы официальной истории флота отмечали, что вероятность подобного исхода была бы весьма невелика, а на отвлечение неприятеля пришлось бы послать весьма значительные силы, что создавало предпосылки разгрома русской эскадры по частям. Иными словами, официальная русская историография целиком поддерживает З.П. Рожественского в отказе от дальней разведки.
Правда, насчет ближней разведки члены комиссии имеют совершенно иное мнение, но об этом мы поговорим уже в следующей статье нашего цикла.
Продолжение следует…
