Я не пишу детективы, поэтому имя подозреваемого в попаданстве всегда называю сразу. Но в этот раз имени не будет. Во-первых я его не знаю, во-вторых в Ленинграде осенью 1941 года, скорее всего, действовала целая группа. Подозреваю, они отметились во многих местах, просто найти результат деятельности не так просто. Но в этот раз они наследили.
Итак, хроника сентября 1941 года.
08 сентября немецкие войска вышли к побережью Финского залива в районе Старый Петергоф – завод «Пишмаш», затем на участок Лигово-Володарская-Стрельна-Петергоф, прервав сообщение с Ораниенбаумским плацдармом.
Немцы подошли к Ленинграду практически вплотную и город оказался в досягаемости артиллерии, в том числе орудий калибра 210мм. Но и сами немцы оказались в досягаемости артиллерии — морской. А это ни много, ни мало – Два линкора «Марат» и «Октябрьская революция», несущие по 12-двенадцатидюймовок на каждом, крейсера «Максим Горький» и недостроенный, но снабжённый четырьмя 203 мм орудиями «Петропавловск». Причём действовала корабельная артиллерия весьма успешно. Был уничтожен командный пункт дивизии в районе Красного села, склады в районе ЖД станции, подавлены батареи орудий калибра 150 и 210 мм.
Неудивительно, что на люфтваффе была возложена задача скорейшего уничтожения зловредных кораблей в преддверии генерального штурма Северной столицы.
В исторической литературе достаточно подробно описываются события тех дней.
Первые атаки были осуществлены 16 сентября, при этом в движущийся линкор «Марат» попали три 250кг бомбы, но они не смогли причинить мощному кораблю смертельных травм. Корабль ушел в Кронштадт для исправления повреждений.
Вот как в мемуарах описывает событие этого дня Ганс-Ульрих Рудель:
Сейчас я могу видеть судно. Конечно же, это «Марат». Усилием воли я подавляю волнение. Для того чтобы оценить ситуацию и принять решение у меня есть только несколько секунд. Именно мы должны нанести удар, поскольку крайне маловероятно, что все самолеты пройдут через окно. И разрыв в облаках и судно движутся. До тех пор пока мы находимся в облаках, зенитки могут наводиться только по слуху. Они не смогут точно прицелиться в нас. Что ж, очень хорошо: пикируем, сбрасываем бомбы и снова прячемся в облаках! Бомбы Стина уже в пути… промах. Я нажимаю на спуск бомбосбрасывателя… Мои бомбы взрываются на палубе. Как жаль что они всего лишь весом 500 кг!
Тут мы видим некоторое расхождение в источниках относительно калибра бомб то-ли три по 250, то-ли три по 500, это мы ниже ещё обсудим. Пока же важно другое, Рудель вполне уверенно положил бомбы по движущейся цели. Запомним.
Надо сказать, что Марат не был единственной целью авиации. Линкор «Октябрьская революция» был точно такой же желанной целью. И ему тоже доставалось.
В отличие от «Марата» о Линкоре «Октябрьская Революция» имеется книга Игоря Фёдоровича Цветкова (1983г), где события тех дней описаны очень подробно.
Реплика. В ходе подготовки статьи выяснил, найти в сети эту книгу крайне непросто. Желающим предлагается читать другие книги этого автора, но не эту. Скрины для цитирования нашёл случайно. Странно.
Приведу информацию из книги имея ввиду, что события вокруг «Марата» развивались схожим образом.
21 сентября в 11 часов 19 минут на линкор налетело до 30 бомбардировщиков Ю-88. В районе линкора упало 19 авиабомб калибра 250 и 500 кг. Три из них практически одновременно попали в носовую часть линкора.
Это тоже следует запомнить. Три бомбы попали одновременно в одно и то же место. Несомненно, они были сброшены с одного и того же самолёта одной серией.
22 сентября противник трижды атаковал линкор сбросив 79 бомб и не добившись результата.
23 сентября вокруг линкора упало уже 145 авиабомб, две из которых калибра 250 кг попали в среднюю часть корабля.
27 сентября в линкор попала ещё одна 500 килограммовая бомба.
Всего же в сентябрьских налётах по линкору было сброшено 450 бомб, 417 из которых упало в непосредственной близости и 6 поразили корабль.
Но вернёмся к «Марату».
Ганс-Ульрих Рудель так описывает события 23 сентября:
21 сентября на наш аэродром прибывают тонные бомбы. На следующее утро разведка сообщает, что «Марат» стоит у причала Кронштадтской гавани. Очевидно, они устраняют повреждения, полученные во время нашей атаки 16-го числа. Вот оно! Пришел день, когда я докажу свою способность летать! От разведчиков я получаю всю необходимую информацию о ветре и всем прочем от разведчиков. Затем я становлюсь глухим ко всему, что меня окружает. Если я долечу до цели, я не промахнусь! Я должен попасть! Мы взлетаем, поглощенные мыслями об атаке, под нами — тонные бомбы, которые должны сделать сегодня всю работу.
Ярко-синее небо, ни облачка. То же самое — над морем. Над узкой прибрежной полосой нас атакуют русские истребители, но они не могут помешать нам дойти до цели. Мы летим на высоте 3 км, огонь зениток смертоносен. С такой интенсивностью стрельбы можно ожидать попадания в любой момент. Дорль, Стин и я держимся на курсе. Мы говорим себе, что иван не стреляет по отдельным самолетам, он просто насыщает разрывами небо на определенной высоте. Другие пилоты полагают, что, меняя высоту и курс, они затрудняют работу зенитчиков. Один самолет даже сбросил бомбу за несколько минут до подхода к цели. Но наши два штабных самолета с синими носами идут прямо сквозь строй. Дикая неразбериха в воздухе над Кронштадтом, опасность столкновения велика. Мы все еще в нескольких милях от нашей цели, впереди я уже вижу "Марат", стоящий у причала в гавани. Орудия стреляют, рвутся снаряды, разрывы образуют маленькие кудрявые облачка, которые резвятся вокруг нас. Если бы все это не было так убийственно серьезно, можно было бы даже подумать что это воздушный карнавал. Я смотрю вниз, на "Марат". За ним стоит крейсер "Киров". Или это «Максим Горький»? Эти корабли еще не участвовали в обстрелах. То же самое было и в прошлый раз. Они не открывают по нам огонь до тех пор, пока мы не начинаем пикировать. Никогда наш полет сквозь заградительный огонь не казался таким медленным и неприятным. Будет ли Стин пользоваться сегодня воздушными тормозами или, столкнувшись с таки огнем, не будет их выпускать? Вот он входит в пике. Тормоза в выпущенном положении. Я следую за ним, бросая последний взгляд в его кабину. Его мрачное лицо сосредоточено. Мы идем вниз вместе. Угол пикирования должен быть около 70-80 градусов, я уже поймал "Марат" в прицел. Мы мчимся прямо к нему, постепенно он вырастает до гигантских размеров. Все его зенитные орудия направлены прямо на нас. Сейчас ничего не имеет значения, только наша цель, наше задание. Если мы достигнем цели, это спасет наших братьев по оружию на земле от этой бойни. Но что случилось? Самолет Стина вдруг оставляет меня далеко позади. Он пикирует гораздо быстрее. Может быть, он убрал воздушные тормоза, чтобы увеличить скорость? Я делаю то же самое. Я мчусь вдогонку за его самолетом. Я прямо у него на хвосте, двигаюсь гораздо быстрее и не могу погасить скорость. Прямо впереди я вижу искаженное ужасом лицо Лемана, бортового стрелка у Стина. Каждую секунду он ожидает, что я срежу хвост их самолета своим пропеллером и протараню их. Я увеличиваю угол пикирования. Теперь он наверняка почти 90 градусов. Я чудом проскакиваю мимо самолета Стина буквально на волосок. Предвещает ли это успех? Корабль точно в центре прицела. Мой Ю-87 держится на курсе стабильно, он не шелохнется ни на сантиметр. У меня возникает чувство, что промахнуться невозможно. Затем прямо перед собой я вижу "Марат", больший, чем жизнь. Матросы бегут по палубе, тащат боеприпасы. Я нажимаю на переключатель бомбосбрасывателя и тяну ручку на себя со всей силы. Смогу ли я еще выйти из пикирования? Я сомневаюсь в этом, потому что я пикирую без тормозов и высота, на которой я сбросил бомбу, не превышала 300 метров. Во время инструктажа командир сказал, что тонная бомба должна быть сброшена с высоты одного километра, поскольку именно на такую высоту полетят осколки и сброс бомбы на меньшей высоте означил бы возможную потерю самолета. Но сейчас я напрочь забыл это — я собираюсь поразить "Марат". Я тяну ручку на себя со всей силы. Ускорение слишком велико. Я ничего не вижу, перед глазами все чернеет, ощущение, которое я не никогда не испытывал прежде. Я должен выйти из пикирования, если вообще это можно сделать. Зрение еще не вернулось ко мне полностью, когда я слышу возглас Шарновски: "Взрыв!".
Я осматриваюсь. Мы летим над водой над водой на высоте всего 3-4 метров, с небольшим креном. Позади нас лежит Марат, облако дыма над ним поднимается на высоту полкилометра, очевидно, взорвались орудийные погреба.
Существует и альтернативная версия гибели «Марата». Вот как, к примеру, её озвучивает один из сторонников Эд Якушин:
Рудель в действительности поразил линкор «Октябрьская революция», выведя из строя башню ГК, что и зафиксировал стрелок. После атаки, вопреки плану отхода на Ленинград, потеряв ориентировку, направил самолёт в противоположную сторону, к Финскому заливу. Лететь пришлось в нескольких метрах над водой под ураганным огнём зенитных средств через весь сектор ПВО. Однако, выскочив из него, он наткнулся на истребители и предпочёл повернуть обратно. К тому времени «Марат» получил попадание 1000-кг бомбы с атаковавших его с высоты 3 км в горизонтальном полёте Ю-88 и взорвался. Рудель на обратном пути видел его гибель и посчитал это своим успехом, о чём и доложил по возвращении. Сомнения в том, что пикировщиками был поражён именно «Марат» основываются на докладе экипажа третьего самолёта из атакующего звена (первый был сбит при пикировании), вернувшегося раньше Руделя (он отвернул после атаки в правильную сторону) и отрапортовавшего об атаке на «Октябрьскую революцию» (их бомба взорвалась рядом с бортом). Однако в следующем вылете этот экипаж погиб и версия Руделя была признана командованием. Впрочем, своими метаниями по заливу он безусловно отвлёк на себя внимание зенитчиков и облегчил задачу «восемьдесят восьмым».
Гораздо более подробно версия озвучена у Ольги Тониной, чьи материалы, к слову, в значительной части заблокированы.
Мне эта версия представляется ложной по простой причине. Попадание в носовую часть линкора было 21 сентября, причём тремя бомбами калибра 250 и 500кг, а 23 сентября в «Октябрьскую революцию» попали 2 — 250мм бомбы, причём попали в центральную часть, в то время как Рудель и Стин несли бомбы весом в тонну.
Схема падений авиабомб и артиллерийских снарядов относительно линкора «Октябрьская революция» 23 сентября 1941 г.
По этой причине дискуссия Рудель — не Рудель для меня не существует несмотря на то, что дискуссия по этому вопросу гораздо шире приведённого мной отрывка.
Выше была хроника и мемуары. Теперь поговорим о странностях.
Я не зря в материале о линкоре «Марат» упоминал статистику попаданий в линкор «Октябрьская революция». Картинка получается очень уж странная.
Не я первый заметил эти странности. Уверен, что многие из читающих вспомнят удивительные картинки, поэтому предлагаю освежить воспоминания.
Вот схемы падений авиабомб и снарядов вокруг «Октябрьской революции» а) 21 сентября (3 попадания), б) 22 сентября (0 попаданий) и в) 23 сентября (2 попадания), взятые из книги Ю. Мухина «Асы и пропаганда». Жаль, невозможно отличить падения бомб от падения снарядов. Но для настоящего исследования, как увидим ниже, это и не требуется.
А теперь то же самое, только без контура и с точкой прицеливания.
Не правда ли, теория вероятности хромает? То есть по движущемуся линкору попадают (16 сентября), по стоящему у пирса мажут.
А как же должно быть, если с теорией вероятности всё в порядке?
А вот так.
Процент попаданий в «Мусаси» — 51.
Процент попаданий в «Октябрьскую революцию» -1,4. Маловато будет.
То есть мы видим, что 21-23 сентября творилось странное.
Но всегда ли это творилось? Ответ — нет. Был период, когда теория вероятности вела себя прилично. На приведённых выше схемах даны попадания как бомб, так и снарядов. Вот как вели себя снаряды чуть раньше:
Схема падений снарядов противника относительно линкора «Марат» 14–16 сентября 1941 г.
По-моему вполне адекватно.
И как такое может быть, скажите на милость?
Я могу придумать только одно логичное объяснение – на базе линкоры прикрывались силовым полем, которое отклоняло траектории бомб и снарядов. Снаряды скользили по полю и падали в воду у бортов. Судя по статистике поражений, задумка была хороша. Без этого линкоры уничтожались гарантированно. Вот исполнение подкачало. Один линкор уберечь не смогли.
Если бы это была разработка хроноаборигенов, то её результаты мы увидели бы в последующих событиях. Но таких силовых полей нет до сих пор. Это даёт основания полагать, что попаданцы точечно использовали свою технологию, а потом, когда система ПВО Ленинграда была усилена, а Гитлер отказался от штурма города — забрали обратно.
Возникает закономерный вопрос, почему обладающие столь совершенной технологией попаданцы не смогли осуществить задумку полностью?
Полагаю потому, что они слишком доверились математической модели, в которой нешаблонные действия противника не предусмотрены.
«Штука» устроена таким образом, что в момент приближения самолета к земле обычно, на высоте в 450 метров загоралась специальная лампочка. После чего пилот нажимал кнопки на ручке управления, которые включали сброс бомб, и одновременно с этим механизм автоматического выхода самолета из пикирования. Самолет начинал процедуру выравнивания, при этом летчик испытывал перегрузки до 6g.
Ещё раз обратимся к мемуарам Руделя.
Я увеличиваю угол пикирования. Теперь он наверняка почти 90 градусов. Я чудом проскакиваю мимо самолета Стина буквально на волосок. Предвещает ли это успех? Корабль точно в центре прицела. Мой Ю-87 держится на курсе стабильно, он не шелохнется ни на сантиметр. У меня возникает чувство, что промахнуться невозможно. Затем прямо перед собой я вижу "Марат", больший, чем жизнь. Матросы бегут по палубе, тащат боеприпасы. Я нажимаю на переключатель бомбосбрасывателя и тяну ручку на себя со всей силы. Смогу ли я еще выйти из пикирования? Я сомневаюсь в этом, потому что я пикирую без тормозов и высота, на которой я сбросил бомбу, не превышала 300 метров. Во время инструктажа командир сказал, что тонная бомба должна быть сброшена с высоты одного километра, поскольку именно на такую высоту полетят осколки и сброс бомбы на меньшей высоте означил бы возможную потерю самолета. Но сейчас я напрочь забыл это — я собираюсь поразить "Марат".
То есть Рудель бросал бомбу ниже, чем это было принято. И если силовое поле настроено на высоту 400 м, то Рудель проскочил его и бомбу уже ничто не могло отклонить в сторону.
Вопрос, почему силовое поле не остановило самолёт? Полагаю, он не было рассчитано на такую массу. Подозреваю, для создания поля такой мощности не хватит электроэнергии всего Ленинграда.
В советской историографии указывается, что Марат был поражён не одной, а двумя бомбами, взорвашимися практически одновременно.
Это может означать, что и Стин попал. НО он явно отбомбился раньше и с бОльшей высоты. Теоретически можно предположить, что самолёт Руделя и выпущенная бомба Стина летели рядом, Рудель проломил поле и в образовавшуюся дыру влетела вторая бомба. Но мне эта версия кажется маловероятной. Ведь Рудель пишет:
Я увеличиваю угол пикирования. Теперь он наверняка почти 90 градусов.
То есть их бомбы летели под разными углами и не могли попасть в одно и то же место, хотя какое-то время, до сброса самолёты действительно летели впритирку.
Далее опять цитирую Руделя.
Во время инструктажа командир сказал, что тонная бомба должна быть сброшена с высоты одного километра, поскольку именно на такую высоту полетят осколки и сброс бомбы на меньшей высоте означил бы возможную потерю самолета.
Почему после такого чудовищного взрыва Рудель уцелел? Да потому, что осколки бомбы имели малый вес и были задержаны тем же самым полем и остались внутри, убивая матросов на верхней палубе.
Теперь вернёмся к «Октябрьской Революции», к событиям 21 сентября, когда в носовую часть линкора попали 3 бомбы. Как же тут обстояло дело в полем?
Цветков пишет, что в корабль попали 3 бомбы весом 250 и 500 кг. Если это 2х250 и 1х500, то в сумме составляет тонну.
Но тогда бомбили только Ю-88, стандартная загрузка которых составляет 1500-2000 кг. То есть бомбардировщик легко мог взять три пятисотки и ещё осталось место для двух двухсотпятидесяток. В этом случае, три летящих вместе пятисотки или как вариант 2х500+1х250 вполне могли превысить возможности защитного поля, рассчитанного на 1 тонну.
Ещё выбивается из системы попадание двух 250 кг бомб 23 сентября. Эти бомбы могли быть сброшены как с Ю-87, так и Ю-88. Но тут есть определённые странности технического характера.
А ещё давайте вернёмся к событиям 16 сентября и вспомним о разночтениях. У нас пишут, что в «Марат» попали 3 бомбы по 250 кг. А Рудель пишет
Мои бомбы взрываются на палубе. Как жаль что они всего лишь весом 500 кг!
Его фраза может быть расценена двояко. Это может быть как 2х250, что в сумме составляет 500, так и то, что он нёс 3 бомбы по 500.
И то и это странно. Ведь Ю-87D нёс либо 1х1000 под фюзеляжем, либо 1х250(500) под фюзеляжем, плюс 4х50 под крылом. То есть Рудель не мог сбросить ни две, ни три 250 кг бомбы, а только одну, крепящуюся под фюзеляжем.
Я не нашёл упоминаний о том, что под крыльями Ю-87 могли крепиться бомбы весом свыше 50 кг.
Это может означать следующее:
- Двух попаданий 23 сентября добились два самолёта, каждый сбросил по одной 250 кг бомбе, повторив трюк Руделя — сброс с высоты менее 400м.
- Бомбы сброшены с Ю-88 большой серией. В этом случае первые бомбы были отклонены полем, но поле в этом месте ослабло и последние бомбы его преодолели.
- Поле работало на полную мощность не постоянно, а включалось непосредственно в момент пикирования самолёт. При артиллерийских же обстрелах работало на малой мощности, отклоняя снаряды калибром не более 210 мм. То есть в данном случае оператор мог просто не успеть. Ведь в это день ему пришлось отразить налёт 146 пикирующих бомбардировщиков, сбросивших 145 бомб. Если немцы отбомбились с американской точностью в 50%, от он смог отразить попадания 70 авиабомб. Я бы, наверное, тоже устал.
Разумеется, я не являюсь специалистом по силовым полям. Путь те, кто понимает в этом больше, меня поправят. Я просто попытался рассмотреть логически непротиворечивые варианты.
Да, странности и не совсем понятные моменты во всей этой истории присутствуют, но подтверждений выдвинутой теории получается больше.
Итак, в чём же заключается прокол попаданцев?
- Силовое поле было настроено исходя из официальной информации, где высотой сброса для Ю-87 устанавливается 450м. Рудель же отбомбился с высоты 300м, проскочив защиту.
- Недостаток энергии не позволил держать поле большой мощности, задерживая предметы весом около 5 тонн. Возможно, по этой же причине поле в точке ослабления или пробоя восстанавливалось недостаточно быстро и пропускало последующие бомбы.
- Не предусмотрена вероятность одновременного попадания в одну точку нескольких бомб, в совокупности превышающих 1 тонну — настройку поля.
- Возможно, поле в бою управлялось оператором, а не автоматикой, на что наверняка были свои технические причины
Итак что мы видим в итоге?
Один линкор они сохранили. Спасибо, конечно. Причём не столько за железо, сколько за сохранённые жизни моряков. Но основная амбициозная задача — сохранение флота выполнена не была.
На оборону Ленинграда это особо не повлияло, а в дальнейших военных действиях надводный флот особой активности не проявил.
Впрочем, медаль «За оборону Ленинграда» попаданцы числом не менее двух честно заслужили.
