Да пребудет с нами… БТ! (Часть 2)

Гром среди ясного неба грянул осенью 1936-го года, когда в обстановке строжайшей секретности на закрытом заседании ЦК ВКП(б) в присутствии высшего комначсостава РККА был проведён реальный разбор прошедших в 35-36 г.г. учений войск Киевского и Белорусского военных округов. В отличие от официальных победных реляций, постановщикам этих позорных спектаклей, командующим округами Якиру и Уборевичу были предъявлены самые серьёзные обвинения. От банального очковтирательства до полного неумения готовить войска к реальным боевым действиям. С разгромными докладами выступили главный инспектор по боевой подготовке РККА комкор Седякин и командующие войсками ЛВО маршал Шапошников и МВО маршал Будённый – возглавлявшие группы наблюдателей на этих манёврах. Выводы их были прямо противоположны официально опубликованной и растиражированной в СМИ версии «для общего потребления».

В выводах говорилось: войска КОВО и БОВО воевать не умеют ни в обороне, ни в наступлении. Командиры всех уровней со своими обязанностями не справляются. Не то что воевать, наладить снабжение войск в поле, в ходе учений, руководству округов оказалось совершенно не по силам. Красноармейцы во время учений банально голодали. Повсеместно выходящую из строя технику ни эвакуировать, ни отремонтировать в поле, части которым они принадлежат, своевременно не могли. Вообще уровень подготовки механизированных войск был таков, что во время маршей, разнородные части бригад постоянно теряли управление и связь друг с другом, а все попытки массированного использования танков представляли собой редкостную по своей бестолковости импровизацию. Даже на самом низшем уровне управление никуда не годилось, а подготовка личного состава (в т. ч. механиков водителей и командиров танков) оставляли желать много лучшего.

Выучка пилотов авиации округов крайне низка, вследствие чего, ударные самолёты целей либо не находили вовсе, либо работали по своим. Поддержку наземным войскам авиация либо не обеспечивала вовсе, либо делала это сугубо эпизодически и из рук вон плохо.

Артиллерия обеспечить поддержку, как в наступлении, так и в обороне не умела настолько, что большинство операций в ходе учений проводилось, по сути, вообще без её участия. Батареи лишь имитировали активность, шумя залпами на радость наблюдателям, стреляя в никуда.

Вообще, ни о каком взаимодействии родов войск и речи не было.

Выводы на основании тех докладов были сделаны самые жёсткие. Командующие Киевским и Белорусским округами были уволены из РККА по служебному несоответствию, лишились партбилетов и против них были возбуждены уголовные дела как против вредителей, деятельность которых была направлена на снижение боеспособности РККА. На не справившихся командиров более низкого уровня были наложены жёсткие дисциплинарные взыскания. Естественно пока суровые дознаватели не получили от бывших командующих округами признательные показания о наличии в недрах РККА целой сети вредительских организаций, работающих на иностранные разведки. А уж потом головы полетят… В РИ так оно примерно всё и было. Именно полный провал официально вполне успешных учений инициировал то, что принято называть «чистками». За профнепригодность некоторых своих высших руководителей, не сумевших наладить в подчинённых им округах нормальную боевую учёбу, РККА заплатила непомерно высокую цену. Тем не менее, время было упущено. По немецким канонам, на подготовку грамотного ротного командира требуется не менее 5-7 лет. Хорошего комбата можно подготовить за 7-9. Но, это только если те, кто будет учить – сами профи высшей квалификации. В СССР, устранение группы высокопоставленных баранов в принципе не могло гарантировать немедленного подъёма уровня боеготовности РККА. На это требовались десятилетия, которых у нас не было.

Разбор причин катастрофы с использованием техники РККА, очень быстро вырос до уголовного дела маршала Тухачевского. Как выяснилось в ходе учений, танки всех типов отличались ненадёжностью – особенно колёсно-гусеничные. БТ в силу своих ТТХ, не могли использоваться совместно ни с пехотой, ни с кавалерией, поскольку моментально от них отрывались. При этом, их ходовые качества были поставлены под сомнения. На узких, часто сваливающихся гусеницах, танк имел вне дорог ограниченную проходимость, а на колёсном ходу, вследствие привода на одну лишь последнюю пару колёс, танки пробуксовывали на грунтовых дорогах. При движении же на колёсном ходу по дорогам с твёрдым покрытием, быстро разрушались бандажи колёс. К тому же, потребляя огромное количество топлива, БТ постоянно ставили в тупик службы снабжения. Новые же «оперативные» танки Т-29 помимо тех же тактических проблем, что и БТ, были ненадёжны настолько, что управляемые даже достаточно хорошо подготовленными экипажами, в ходе учений выходили из строя практически поголовно.

Поскольку главными инициаторами колёсно-гусеничной эпопеи были Тухачевский с Халепским, на них, соответственно и повесили всех собак. Особенно на Тухачевского. Начав с танков, остановиться уже было невозможно. Ему припомнили всё. И фарс с динамореактивными пушками, и дурь с универсальными орудиями, и огромные расходы на эксперименты с полигональными снарядами, которыми весь цивилизованный мир благополучно переболел ещё сто лет назад и массу других прожектов, бесцельно пожравших у страны и ресурсы и время.

В общем, по совокупности совершенно очевидных и столь же непростительных косяков, шансов не быть расстрелянным у Тухачевского не было никаких. А как же иначе, если при всех своих высоченных должностях, это был лишь пехотный подпоручик по образованию, быстро увлекающийся, но не глубокий, с пятимесячным опытом реальных боевых действий, едва дослужившийся до заместителя ротного командира? (ГВ и провальный «Польский поход», где Тухачевский «командовал» директивными методами в актив ему занести никак нельзя). За компанию с ним, в расход пошли начальник автобронетанкового управления Халепский, начальники ВВС и артиллерии БВО и КВО. К конструкторам танков и производственникам предъявили суровые претензии, как по качеству, так и по ТТХ выпускаемых танков.

Из многочисленных совещаний, вышло грозное постановление, согласно которому Т-26 немедленно изымались из стрелковых дивизий, где им совершенно не могли обеспечить нормальное ТО, и переводили в разряд учебно-боевых (большая часть из 1500 выпущенных Т-26 будет использоваться для первоначального обучения кадров в учебных частях танковых войск вплоть до естественного износа к концу 30-х, часть продадут на экспорт либо безвозмездно отправят в Испанию и Монголию).

Танк БТ-5 подлежал модернизации, в ходе которой должен быть избавлен от всех недостатков, включая и такие, как избыточная прожорливость мотора, недостаточные проходимость, надёжность и проч.

У Т-29 следовало устранить один единственный недостаток –  ненадёжность его сложной трансмиссии.

К благим пожеланиям второй очереди относились улучшение обзорности из танков, увеличение запаса хода и усиление их бронезащиты.

Конструкторов эти претензии в тупик отнюдь не поставили. Как раз в 36-ом году в СССР были, наконец, в полном объёме освоены технологии горячей штамповки траков гусениц из стали Гадфильда и закалка пальцев токами высокой частоты, что повышало ресурс гусеничной ленты минимум втрое, делая колёсный ход для танков в принципе излишним. С этим аргументом, помноженным на успешно разоблачённое бдительными «органами» явное вредительство в лице идеи колёсно-гусеничного привода вообще (как заведомо громоздкого, сложного, ненадёжного и ограниченно применимого на практике), было принято решение об отказе от порочной идеи смешанного хода и переходе на чисто гусеничный движитель (вполне в духе столь же категоричного РИ полного отказа от продолжения всех работ по ДРП). Даже последний стойкий сторонник смешанного привода Бокис (бывший прежде заместителем главы АБТУ Халепского, а ныне и. о. начальника), отстаивавший детище своего расстрелянного  начальника достаточно вяло, был при первой возможности заменён на убеждённого сторонника чисто гусеничной схемы, героя Испании комбрига Павлова, после чего немедленно отправился в лубянский подвал вслед за своим прежним шефом.

Не последнюю роль в отказе от К-Г хода сыграла и та дилемма, что выросла на пути дальнейшего развития конструкций танков. В своей широко известной «записке» посвящённой обзору зарубежного танкостроения, Гинзбург прямо указывал на тупик в экстенсивном развитии нашего танкостроения. Уже нельзя было тупо наращивать броню, вооружение, запас хода танков, не меняя их основных агрегатов. Для дальнейшего улучшения ТТХ следовало, наконец, определиться, что для нас важнее – беговые качества танков или боевые. В РИ окончательный выбор был сделан только к концу 30-х. В АИ, уже на рубеже 36-37-го.

Новенький, обр. 37 г. БТ-6 был уже машиной сугубо гусеничной, с упрощённой формой корпуса,  с новой, более компактной и экономичной, специальной танковой версией мотора М-5 мощностью 365 л.с. Первоначально, на танк планировали поставить 300-сильный мотор М-6. Но, поскольку двигатель этот был уже давно снят с производства, да и мощности его в перспективе могло не хватить, а разработка нового требовала недопустимо много времени, пошли по пути наименьшего сопротивления. У серийного М-5 изменили форму поршней, заменили карбюратор на более совершенный, экономичный, а вместо не слишком надёжной и неудобной 4-х скоростной КПП внедрили несколько упрощённую и облегченную 5-скоростную КПП от Т-29, более прочную, надёжную и позволявшую использовать мощность двигателя в более широком и оптимальном диапазоне.

Благодаря смещению МТО несколько назад, башню так же удалось сдвинуть чуть назад, а лобовую плиту сделать сплошной, без выступающей рубки водителя.

Ввели новую, мелкозвенчатую гусеницу с более широкими траками. Пружины подвески усилили, а для испытывающей максимальные нагрузки при движении передней пары катков ввели дополнительные телескопические амортизаторы от Т-29.

Состав вооружения, хотя и не изменился, пушку наконец-то полностью довели до ума и даже существенно удлинили ствол (на этом настаивал Павлов, требуя повысить дальность прямого выстрела, чтоб танки могли расстреливать позиции ПТО осколочными снарядами не входя в их зону поражения). Поскольку башня сдвинулась несколько назад, а подвеска передних катков существенно усилилась, бронезащиту танка подняли до уровня Т-29 (28 мм лоб, 15 мм борт-корма). Вообще все работающие на пределе агрегаты, поменяли на те, что стояли на Т-29 (хотя при двигателе пониженной мощности таковых было не так уж много).

(БТ-6. Серия 37-42 г.г. Там, где у РИ БТ-7 дополнительный кормовой бензобак, у АИ БТ-6 смещённые в корму двигатель с трансмиссией. Дополнительные бензобаки только на крыльях.)

Танк, теперь официально называемый средним танком Т-30 обр. 37 г., избавленный от громоздкого и ненадёжного колёсного привода так же как и БТ сильно изменился в лучшую сторону. Двум членам экипажа в передней части корпуса (мехвод и пулемётчик) теперь было совсем не тесно. Новые смотровые приборы улучшили обзор. За счёт упразднённой колёсной трансмиссии, танк получил более прочные пружины подвески и усиленные катки (что прежде было просто бессмысленно из-за ограничений по надёжности привода), что в свою очередь позволило увеличить толщину брони до уровня, которого требовал от среднего танка тот же Павлов – 40 мм передняя проекция и 28 мм борт-корма.

(Т-30. Серия 37-39 г.г. От Т-34, помимо внешнего вида, танк отличается большой трёхместной башней с командирской башенкой, прямыми бортами, хорошо отработанной агрегатной частью и 450-сильным карбюраторным двигателем М-17)

Двигатель танка был «оптимизирован» именно под танк (снижены обороты без потери мощности на валу). Танк обрёл новую трансмиссию (в т. ч. новую 5-скоростную КПП с демультипликатором, благодаря чему имел теперь 10 скоростей) и стал более удобным для вождения в различных режимах движения (нечто похожее в РИ сотворили с Т-28, получив на выходе Т-28А – весьма надёжный и совершенный по части трансмиссии танк, бегавший быстрее чем Т-34).

Оба танка оснастили более снарядостойкими и просторными коническими башнями и дополнительными топливными баками на надгусеничных крыльях-полках.

В начале 38-го года, танк перевооружили новой длинностволой 76 мм пушкой Грабина, созданной на базе дивизионной Ф-22, спаренной с модернизированным пулемётом ДТ и ещё один зенитный ДТ на вращающемся погоне командирской башни. Поскольку новое орудие было значительно компактнее прежнего, башня стала трёхместной, с хорошо оборудованным рабочим местом командира танка.

Тогда же на финишную прямую вышли работы над танковыми дизелями одного семейства: 12-циллиндровым 500-сильным для Т-30 и 8-циллиндровым 335-сильным для БТ-6.

Объёмы выпуска. 174-й завод (выделенное в отдельное предприятие танковое подразделение «Большевика»), ХПЗ и СТЗ вместе могли выпускать до 2500 танков БТ-6 в год. Т-30 выпускался на Кировском заводе (бывш. «Красном Путиловце»), ХПЗ и осваивался на ЧТЗ. Суммарный объём к 39-му году ок. 500 машин в год.

Новые танки (точнее танки нового поколения) разрабатывались опять-таки не с нуля, а на базе этих же машин. Причём, учитывая, что достойное бронирование мог «принять на грудь» только танк средний (что было особенно актуально в свете развединформации о разработке в Германии новых толстобронных танков), ему изначально отдавалось предпочтение как наиболее перспективному. Переходной моделью являлся танк Т-31 – по сути тот же Т-30, но с торсионной подвеской, усиленным бронированием (50 мм лоб корпуса и башни, 37 мм борта, 32 мм корма), 85 мм грабинской пушкой Ф-30, сперва форсированным до 500 л. с. М-17, а потом дизелем В-2 такой же мощности и 12,7 мм крупнокалиберным зенитным пулемётом (впрочем, 85 мм пушка к началу войны в серию ещё только запускалась, а ДШК не хватало даже на один танк из взвода).

(Т-31. Серия 39-42 г.г.)

Т-31, хоть и оказался наряду с Т-30 чуть не основным, и уж точно лучшим нашим танком начального периода ВОВ (бэтэхи – даже в аишном виде, в боях расходовались без счёта и довольно быстро сошли на нет), выпускался не слишком долго и послужил прототипом при создании среднего танка Т-32 запущенного в серию в конце 42-го года и выпускавшегося в различных модификациях до конца войны.

Новый лёгкий танк (по сути, очередная модификация и дальнейшее развитие БТ-6) рассматривался исключительно в качестве замены изношенным БТ предыдущих серий. Все вновь формируемые механизированные части уже с начала 40-го года предполагалось комплектовать исключительно новыми средними танками, на выпуск которых переводились в первую очередь 174-й завод – как ближайший к головному по Т-30 ЛКЗ, плюс СТЗ и ЧТЗ – как наиболее тыловые. Все дальнейшие модернизации и выпуск новых модификаций БТ-6 полностью отдавались на попечение ХПЗ.

Ну и в заключение. Суть данной АИ в том, что если бы мы не тратили время и деньги на заведомо дохлые (Т-26, Т-27 и проч.), перенаворочанные (Т-28, Т-35, Т-39) и массу КГ проектов, вовремя устраняли дураков (расстреливать конечно плохо – но как-то отсеивать по профессиональному признаку надо обязательно), которые вели наше танкостроение не туда куда надо, мы бы уже к 37-му году имели полностью отработанный аналог отечественной пары Т-50 – Т-34 или немецкой Т-3 – Т-4. Да ещё и покруче них, с учётом того, что агрегатная часть была бы значительно лучше отработана, башни не тесные, и имелся бы модернизационный запас для «оптимизации» перспективных машин под влиянием той же немецкой «трёшки». И совсем не факт что в таком случае, нам вообще был бы нужен геморрой по переходу на принципиально новые машины перед самой войной. В общем, жаль что вместо того, чтоб развивать линейку Т-19 и Т-24, наше танкостроение выписывало мутные зигзаги из которых потом приходится вымучивать вот такие сложные АИ.

ТТХ лёгких танков АИ:

ТТХ средних танков АИ: