Чужой земли не нужно нам ни пяди, ну а Аляску мы не продадим? Часть 0
За три месяца до 30 марта 1867 года. Санкт-Петербург, Невский проспект.
— Гони, ямщик, рубль дам!
Молодой Алеша Путилов был весел, он летел, как на крыльях. Государь принял его, Государь рассмотрел его проект, Аляска не будет продана, страна будет развивать свою промышленность!
Двумя днями спустя, императорский дворец.
— Голубчик, Кирилл Николаевич, что это значит?
— Ну как же, Ваше Величество, Вы же сами говорили…
— Да побойтесь Бога, неужели Вы всерьёз? Этот прожект, Вы его читали? «Ежегодно выплавлять миллионы пудов чугуна и стали, Донбасс станет промышленным сердцем России» — он по карте смотрел расстояние между железными рудами и угольными копями, которые он там понарисовал? От Донецкого угля до Криворожского железа больше полутыщи верст! И полноводный Днепр, через который надо будет мост строить. А на каждый пуд чугуна надо несколько пудов руды и угля. Значит требуется транспортировка десятков миллионов пудов. На чем он это все возить будет? На волах?
Нет, это невозможно. Это у них там в Англии «the transSHIPment», ну а у нас-то «переВОЗки». Без железных дорог никакой промышленности не создать, по крайней мере в России, а без промышленности не создать железных дорог — дьявольский замкнутый круг!
И ведь вы же прекрасно знаете, что американцы уже пятый год строят железную дорогу к Тихому океану и вполне близки к завершению строительства! Ещё через год-два они ее достроят, и смогут перебрасывать войска в любом объеме, и будет с нашей Аляской, как с той Флоридой — сперва тоже купить хотели, а потом просто захватили, и все.
Посмотрите на карту. Как подробно изображена береговая линия, и как много белых пятен внутри континента! Фактически она исследована только вдоль рек — уверяю вас, и спустя лет 30 будет так же.
(карта 1895 года)
Восстанавливайте, голубчик, все те бумаги, которые Вы порвали, и подписывайте договор.
— Но мы можем послать флот…
— Наш флот? Его не существует. Вы же знаете Наше отношение к героям Чесмы и Синопа, подозревать Наших моряков в неумении или нежелании воевать не может никто. Но доблестный Нахимов просто утопил свои корабли при виде вражеской эскадры, утопил у входа в бухту Севастополя, и он знал, что делал, господа. Увы, одною храбростию победу одержать не всегда бывает возможно.
Император, как-то вдруг постарев, продолжал:
— Другого выхода нет. Я обменяю Аляску на стальные рельсы для железных дорог, и Россия начнет развиваться, сокращая технологический разрыв, и Мой сын, а может быть Мой внук построит в России промышленность, ничем не уступающую английской или французской, и вот тогда страна сможет достойно бороться за подобающее ей место под солнцем.
Итак, уважаемые коллеги, в ходе долгих обсуждений в комментах, лично я пришел к следующим выводам:
1) Потеря Аляски в 1867 году была неизбежна. Если бы Александр 2 не продал ее, то ее отняли бы силой, при этом Россия потеряла бы не только Аляску, но и лицо, встав на одну доску с такими умирающими империями, как Испанская и Оттоманская. Да, большие, да, богатые — но не способные защищать свои границы, можно налетать и грабить.
2) Нет, в РИ в 1905 году произошло отнюдь не то же самое. Русско-японская война была на тот момент беспрецедентно крупным конфликтом, в котором разыгрывались величайшие по числу участников сражения. Сравнить РЯВ например с испано-американской войной никак нельзя. Если вторая для понимающих давала месседж: «Испания это колосс на глиняных ногах, его легко и без особых усилий может ограбить даже второстепенная страна», то первая звучала иначе: «Россия достаточно сильна, чтобы отнять у нее крохотный кусочек Сахалина, придется привлечь беспрецедентные силы, и вооруженные, и дипломатические, и майданные».
3) Россия в 1867 году отдала Аляску в наиболее выгодной для себя форме — обменяв на рельсы и паровозы, которых другими путями она получить не могла. В результате этой сделки темпы строительства российских железных дорог резко увеличились, а в результате этого увеличились темпы развития промышленности и экономики.
4) Как-то по другому что-то организовать было можно, например поменяв очередность строительства железнодорожных веток, но делать это надо было не в 1867 году, а за десятилетия до.
Почему все так?
Причиной этого было отсутствие в стране даже технологической возможности индустриально развиваться: не было месторождений железа, соединенных с месторождениями коксующегося угля удобными дешевыми водными путями сообщения.
Вообще на планете в XIX веке было всего 4 таких страны: Англия, у которой богатейшие железные руды лежали в 25 км от богатейших угольных шахт Нью-Кастла, Франция и Германия, у которых уголь и железо лежали вдоль берегов Рейна и Рура, и Северо-Американские Соединенные Штаты, у которых железо и уголь лежали на берегах колоссального каскада Великих Озер.
Вот эти 4 страны тогда индустриально развивались, а вся остальная планета тормозила и отставала, вне зависимости от парламентаризма или от краснокумачовых плакатов.
Но цари решили эту проблему, соединили уголь с железом, и Россия начала бурно навёрстывать упущенное.
Промышленное развитие страны, по показателям:
Уголь.
При Александре II — рост добычи более чем в 9 раз;
При Александре III — рост добычи в 1,5 раза;
При Николае II — рост добычи в 6,4 раза;
Сталь
При Александре II — рост выплавки более чем в 1,7 раза;
При Александре III — рост выплавки в 2,9 раза;
При Николае II — рост выплавки в 4,3 раза;
Чугун
При Александре II — рост выплавки более чем в 1,5 раза;
При Александре III — рост выплавки в 2,3 раза;
При Николае II — рост выплавки в 3,5 раза;
Положение России в мире по выплавке чугуна и стали:
1897 год — 6-7 место;
1907 год — 4-5 место
1916 год — твердое 4 место.
А еще Россия занимала первое место по темпам прироста населения, за 25 лет оно выросло почти в 2 раза — это значит что половина населения была моложе 25 лет.
К 1916 году Россия выпускала свои линкоры и паровозы, свои автомобили и самолеты, свои пулеметы и радиостанции — весь хайтек, какой только был тогда в мире, Россия делала и сама, своих конструкций, и по лицензии, и по всякому.
Объективные проблемы, связанные с топологией, были успешно преодолены, и никакая сила, кроме большевизма, не могла помешать нам стать единственным гегемоном к середине ХХ века.
