Большой флот альтСССР — начало. Легкие крейсера проекта 26 и 26-бис

Эта статья открывает цикл «Большой флот альтСССР в Великой Отечественной Войне 1941-1945 гг.» и посвящается первым крупным кораблям альтСССР – легким крейсерам проектов 26 и 26-бис. Впоследствии планируется несколько статей о проектировании и строительстве линкоров, авианосцев и легких сил РККФ, а также, возможно, статья, посвященная действиям вышеупомянутых сил в военные годы.

Содержание:

Удивительно, но факт — каким-то чудом длительной гражданской войны в России удалось избежать. К восстановлению экономики Советская Россия смогла приступить уже в конце 1919 года, НЭП случился в начале 1920 года, а о досрочном завершении 1-ой пятилетки товарищ Сталин отрапортовал в 1930 году (началась она в 1926 г. и была завершена чуть более, чем в 4 года). Все это привело к тому, что экономика альтСССР 30-го года по ряду показателей оказалась вполне на уровне СССР в РИ 1934 г. Как такое могло произойти? Сам не знаю — обсуждение на https://alternathistory.ru/altsssr-slegka-popravim-istoriyu/ ни к чему не привело. Однако мы будем исходить из того, что все вышеперечисленное большевикам все же как-то удалось.

Несмотря на то, что по численности кораблей к концу 1919 года флот превратился в совершенно номинальную структуру, основу флота — офицерские кадры — удалось сохранить. В дальнейшем, в период 1920–1931 гг. морские силы рабоче-крестьянской красной армии пополнились модернизированными линкорами «Марат», «Октябрьская революция» («Парижская коммуна» завершала модернизацию), тремя крейсерами-минзагами типа «Светлана» (7600 тонн, 12 – 130 мм ГК, 29,5 уз и 250 мин), двумя учебными кораблями («Кагул» и «Аврора»), а также 17 эсминцами типа «Новик» и 8 ПЛ типов «Барс» и «АГ». Планировалось даже достроить линейные крейсера «Измаил» с новой 406-мм артиллерией, в двух- и трехорудийных башнях, но, к сожалению, процесс затягивался (подробности рассмотрим в статье о линкорах) Строились и новые корабли, но пока, увы, только самые малые — 8 сторожевиков типа «Ураган», подводные лодки, торпедные катера… но и об этом позже.

История проектирования легкого крейсера проекта 26

Впоследствии многие исследователи морской истории назовут рождением океанского флота Советского Союза дату закладки (спуска на воду или вступления в строй) крейсера «Киров» — первого крупного корабля, построенного в СССР. Но справедливости ради нужно отметить, что основные решения, определившие будущий облик военно-морских сил советской державы были приняты несколько ранее. Начало отечественному океанскому флоту положили так называемые «Большие маневры Балтфлота 1929 г» или просто – Большие Маневры.

Дело в том, что ближе к концу 20-х годов военно-морские теоретики ВМС РККА, сознавая откровенную слабость советского флота и видя полнейшую невозможность немедленно приступить к строительству крупных боевых кораблей, предложили в качестве паллиатива теорию «сосредоточенного удара». В основе этой теории лежало предположение, что грамотно скоординированный удар легкими силами (эсминцами, торпедными катерами, подводными лодками и самолетами) способен уничтожить вражеское соединение, располагающее тяжелыми кораблями по линкоры включительно.

В то время как страна могла лишь достраивать и модернизировать корабли, доставшиеся ей в наследство от Российского императорского флота, такая идея быстро обрела и популярность и множество сторонников. Но старая школа «золотопогонников» утверждала, что теория эта ложна – не отрицая важной роли москитного флота в борьбе на море, они говорили о том, что без крупных кораблей невозможно будет обеспечить выполнение задач, стоящих перед ВМС РККА. Противостояние «старой» и «молодой» школ быстро набирало обороты, стороны никак не могли прийти к компромиссу. В этих условиях, только что успешно перенесший уже вторую тяжелую операцию на желудке нарком по военным и морским делам М. В. Фрунзе распорядился разработать программу осенних маневров флота на Балтике так, чтобы на практике можно было бы понять – верна ли теория сосредоточенного удара или нет.

Маневры готовились самым тщательным образом. И «старая» и «молодая» школы понимали, что результат этих маневров поставит точку в их затянувшемся противостоянии.

К Большим Маневрам были привлечены практически все боеспособные корабли ВМС РККА на Балтике – линкор «Марат», крейсер «Профинтерн», учебный крейсер «Аврора», эсминцы «Карл Маркс», «Ленин», «Володарский», «Яков Свердлов» «Энгельс», «Сталин», «Войков» и «Артем», а также 3 ПЛ типа «Барс». От военно-воздушных сил в маневрах приняли участие несколько новейших ТБ-1.

Указанные силы были поделены между двумя сторонами: «Синие» получили «Марат», «Аврору», «Сталина» и «Войкова», которые должны были изображать дивизию тяжелых кораблей, в то время как силы «красных» — «Профинтерн», 6 эсминцев, 3 ПЛ и шестерка ТБ-1 должны были нанести сосредоточенный удар по эскадре «синих».

По первому сценарию «красные» получали сообщение о наличии противника в некотором квадрате – сообщались также курс и скорость кораблей «синих». После чего «красные» должны были силами 6 ЭМ, 3 ПЛ и шестерки ТБ-1 обнаружить «синих» (которым не возбранялось маневрировать по своему усмотрению) и организовать тот самый «сосредоточенный удар». Несмотря на то, что к таком сценарию готовились все лето, дело закончилось полным пшиком.

Из трех попыток только один раз одна ПЛ смогла подойти на дистанцию видимости к «Марату», но выйти не дистанцию торпедного залпа не смогла и она. ТБ-1 во всех трех случаях смогли обнаружить и «атаковать» противника (от них требовалось найти и облететь по кругу линкор «синих») – но собственно линкор ТБ-1 облетели всего один раз. В другом случае «атакованными» оказались не участвовавший в этом этапе учений «Профинтерн» «красных», а в третьем — ни в чем не повинный шведский сухогруз, причем в 70 милях от района проведения маневров. При этом линкор обнаружила всего пара ТБ-1 совершенно случайно – отбившись от основной группы самолетов. Таким образом, из 18 самолетовылетов условно-успешными можно было считать только 2. Но, естественно, единственная воздушная атака никак не была скоординирована с действиями эсминцев.

А вот у эсминцев дела обстояли значительно лучше. Они вели поиск двумя соединениями по 3 корабля в каждом, и все три раза им удалось обнаружить корабли «синих». Но обнаружить врага мало – надо еще и скоординировать атаку на линкор, а с этим не все вышло так, как хотелось бы.

Во всех трех случаях линкор обнаруживало одно соединение ЭМ, которое вынуждено было наводить и дожидаться кораблей второго отряда. После этого эсминцы маневрировали для занятия наиболее удачного положения для атаки (эсминцы старались атаковать с нескольких направлений). Но практически все это время они находились в пределах досягаемости главного калибра линкора, а потом им еще нужно было идти в атаку под его огнем… И совсем катастрофичной для «красных»становилась ситуация, когда «синие» имели возможность использовать собственную пару эсминцев. «Войков» и «Сталин» выдвигались в качестве дозора на угрожающие направления. в результате чего соединение «синих» имело возможность не только изготовиться к бою, но и бить полуфлотилии «красных».

Последующий анализ результатов маневров и последовавшие за ним штабные игры показали, что одинокий линкор, атакованный днем с разных направлений флотилией из 6-8 эсминцев, имеет некоторые шансы быть поврежденным и, быть может, даже выведенным из строя — но вряд ли потопленным. А вот флотилия эсминцев потеряет как минимум половину кораблей. Но даже и такой результат будет достигнут только при условии, что линкор не станет активно маневрировать – в последнюю атаку командир «Марата» капитан 1-го ранга Мещерский не стал дожидаться, пока оба соединения ЭМ развернутся для атаки — развив полный двадцатитрехузловый ход, он атаковал один отряд эсминцев, в то время как зашедшая с противоположной стороны полуфлотилия вынуждена была догонять идущий на всех парах линкор – и, навязав тем самым бой последовательно сначала одной флотилии ЭМ, а потом другой, каперанг Мещерский разгромил «красных» практически всухую.

Оказалось, также, что когда линкор прикрыт крейсером и эсминцами, вероятность успешной дневной атаки и вовсе стремится к нулю.

В следующем эпизоде учений шестерка эсминцев пыталась атаковать соединение «синих» не разделяясь. Но «синие» выдвигали на угрожающее направление «Аврору» либо (если старушка не успевала) пару своих эсминцев, которая навязывала артиллерийский бой «красным», и это никуда не годилось – командирам «красных» было уже и вовсе не до атаки линкора, они вынуждены были вести бой с крейсером, при этом еще и находясь под огнем линкорного главного калибра.

Ситуация несколько выправилась, когда «красным» разрешили использовать «Профинтерн» — бывшая «Светлана» легко связывала боем и подавляла старенькую «Аврору», тем самым давая дорогу флотилии эсминцев. Однако же анализ маневрирования показал, что шансы на гибель лидирующего эсминцы легкого крейсера чрезвычайно высоки — от тяжелых снарядов линкора.

Совсем другие результаты показали ночные бои.

Всего было проведено 3 боя. В каждом случае эсминцы «красных» были разбиты на двойки. В первом бою им вообще не удалось обнаружить противника. Во втором — эсминцы «Володарский» и «Яков Свердлов» буквально «ткнулись» носом в «Марат», прорезав строй «синих» между «Маратом» и «Авророй». Эсминцы были обнаружены «синими» в самый последний момент, уже после того как те «выпустили торпеды» по «Марату». Наблюдатели сочли линкор погибшим. В третий раз «синие» все-таки первыми обнаружили пару ЭМ «Ленин» и «Карл Маркс», изготовились к бою, включили прожекторы и образцово-показательно уничтожили оба эсминца еще до того, как те сумели хотя бы развернуть артиллерию и торпедные аппараты в сторону противника. Но на этом успехи «синих» закончились – две другие двойки и «Профинтерн», привлеченные яркой иллюминацией, немедленно ринулись к «Марату». Пара «Володарский» — «Яков Свердлов» находилась достаточно далеко и не смогла в наступившем мраке (после имитации расстрела «Маркса» и «Ленина» «синие» выключили прожектора) выйти в атаку на тяжелые корабли «синих» — зато наткнулась на идущий в патруле «Войков» и после «ожесточенного» и скоротечного боя потеряла друг друга. Зато другие два эсминца успешно отстрелялись по… «Авроре», приняв ее за «Марат». Но более всех отличился «Профинтерн» — крейсер умудрился незамеченным подкрасться к «Марату» и дать трехторпедный залп практически в упор. А слова командира «Профинтерна», сказанные им в ходе атаки: «За классиков марксизма-ленинизма… О-хонь!!!» стали крылатыми. Хотя впоследствии, на партсобрании, фитиль за классиков каперанг все же получил.

Следующие упражнения – ночные стрельбы по судам-мишеням показали, что в ночном бою чрезвычайно важно правильное сочетание скорострельности и мощи орудий. В ночном бою против легких сил гигантские 305-мм орудия «Марата» были почти бесполезны из за медленного наведения и низкой скорострельности — они могли успешно поражать только крупные цели и только в случае, когда их удавалось обнаружить заранее. Но и 102-мм «тявкалки» «Новиков», обладая приемлемой скорострельностью, не давали значимого эффекта. Несмотря на то, что на малых дистанциях процент попаданий доходил иногда до 40-50 %, слишком легкий снаряд не содержал требуемого количества взрывчатки. Наилучшие результаты по скоростному выведению из строя «условного противника» показали 130-мм артиллерия «Профинтерна» и 120-мм средний калибр «Марата».

Попытки имитации атаки торпедных катеров на линкор (эсминцы на очень длинных тросах и на высокой скорости буксировали катера-мишени) показали – 120-мм средний калибр «Марата» и его же 76-мм зенитные орудия (обр. 1915/1928 гг., по сути – Лендер с удлиненным стволом) при отражении атаки торпедных катеров почти бесполезны – первые могли вести разве что заградительный огонь, а вторые обладали слишком низкой скорострельностью, чтобы попадать в быстроходные мишени. Зато 12,7-мм пулеметы попадали великолепно – но слабое поражающее действие пуль и малая дистанция огня приводили к тому, что пулеметы попросту не успевали вывести «торпедные катера» из строя до пуска ими торпед.

По результатам анализа Больших Маневров были сделаны соответствующие выводы. Фрунзе писал:

«Сейчас не подлежит уже сомнению, что:
1) Москитный флот, используя концепцию «сосредоточенного удара», не имеет возможности заменить капитальные корабли.
2) Подводные лодки не могут эффективно действовать против военных кораблей противника.
3) ВМС РККА должен располагать собственной авиацией для постоянной тренировки летчиков специфике морской войны.
4) Дневные атаки на тяжелые корабли противника, прикрытые силами охранения, могут предприниматься только в исключительных случаях.
5) Основной формой морского боя легких сил против тяжелых кораблей противника является ночной морской бой.»

По результатам Больших Маневров оргвыводы были сделаны практически по всем типам кораблей и морских вооружений. В том числе была определена тактика использования легких сил флота в бою против превосходящих сил противника.

Видный советский военно-морской деятель, Владимир Митрофанович Орлов писал:

«Задачей легких сил флота станет поиск и установление контакта с противником в светлое время суток. Обнаружив врага, наши флотилии должны, пользуясь превосходящей скоростью и не сближаясь с врагом на дальность его действительного огня, занять правильную позицию по отношению к кораблям противника, поставив врага между собой и закатом. С наступлением сумерек и темноты – атаковать, будучи невидимым для врага.

В этих целях наши эсминцы должен сопровождать легкий крейсер. Для поиска противника он должен нести гидросамолет, а лучше два. Скорость крейсера должна быть не ниже, чем у эсминцев, тогда такое соединение сможет не подпустить к себе крупные корабли. Крейсер придаст нашим эсминцам необходимую устойчивость, рассеет миноносцы противника, если они отделятся от своих главных сил и попробуют атаковать. Для этого корабль должен быть достаточно защищен против 100-120-мм орудий современных миноносцев. Во время атаки — огнем расчистит путь сквозь легкие силы врага, при необходимости – отвлечет на себя их крейсера. Такой крейсер и сам должен быть оснащен достаточным количеством торпедных аппаратов – не менее дюжины торпедных труб. Главному калибру будет достаточно 152-мм в двух- или трехорудийных башнях – скорострельность и поражающее действие шестидюймовых снарядов обеспечат вывод из строя в скоротечном ночном бою любого легкого вражеского корабля и даже крейсера. Для защиты от самолетов и торпедных катеров требуется установить зенитные пушки калибра 76-105 мм, автоматы калибра 37-47 мм.»

В начале 1930 года было сформировано оперативно-тактическое задание на разработку легкого крейсера, согласно которому его будущие ТТХ определены как:

• Стандартное водоизмещение – 6500 т
• Скорость хода – 36-38 узлов
• Дальность плавания – не менее 3600 миль экономическим ходом
• Вооружение — 3-4 двухорудийных башни со 152-мм орудиями (впоследствии был сделан выбор в пользу трехорудийных башен). 6×100-мм универсальных орудий, 4×37-мм автомата, 12×12,7-мм пулеметов, 4×3-х-трубных торпедных аппарата.

Корабль получил обозначение «легкий крейсер проекта 26»

Поскольку было понятно, что спроектировать и построить такой крейсер собственными силами будет чрезвычайно тяжело, срочно были начаты переговоры с кораблестроительными фирмами США, Германии, Франции и Италии. Наиболее успешно шли переговоры с итальянцами, и в 1931 году в Италию отправлена делегация, для приобретения чертежей и получения прочей технической помощи в строительстве первых крейсеров ВМС РККА. Фирма «Ансальдо» согласилась не только предоставить чертежи новейшего итальянского крейсера «Раймондо Монтекукколи» (еще, кстати, даже не заложенного!), но и оказать содействие в поставках двух комплектов силовой установки и многих других механизмов крейсера.

Почти год понадобился для адаптации чертежей под требования ВМС РККА. Только апреле 1932 г на Ленинградском заводе имени С. Орджоникидзе был заложен первенец советского флота – легкий крейсер «Киров». Закладка его «систершипа» «Ворошилова» состоялась на Николаевском заводе №198 им. Марти на месяц позже.

Описание конструкции

Корпус

Клепанный, с полубаком и трапецевидной кормой. Непотопляемость обеспечивалась наличием 19-и главных водонепроницаемых отсеков, крейсер сохранял плавучесть при затоплении любых трех отсеков. Достаточно высокой была и мореходность — за счет использования смешанной системы набора крейсера проекта 26 оказались куда прочнее своих итальянских визави. Впоследствии крейсера проекта 26 и 26бис без труда и повреждений выдерживали шторма 8- и даже 10-балльной силы.

Бронирование

Бортовой пояс из гомогенной брони высотой в 3,4 метра, возвышавшийся над водой на 2,3 м, имел толщину 50 мм. Вместе с 50-мм цитаделью и нижней палубой такой же толщины, опирающейся на верхнюю кромку бронепояса образовывали цитадель, простирающуюся на 65% длины корабля. Боевая рубка имела толщину от 50 до 175 мм. Рулевое отделение, посты наводки торпедных аппаратов, артиллерийские щиты зенитной артиллерии защищались бронелистами толщиной 14-20 мм. В целом такое бронирование вполне адекватно противостояло снарядам эскадренных миноносцев тех лет, но против 150-155-мм снарядов легких крейсеров было откровенно слабым.

Роль ПТЗ на крейсерах выполняло второе дно, а также переборки, образующие коридоры электропроводов ниже ватерлинии.

Вооружение

К концу 1932 г конструкторам СССР удалось создать весьма удачное 152-мм орудие (индекс – Б-38), способное метнуть 52-кг снаряд (начальная скорость – 850 м/сек) на 25 500 метров. Удивительно то, что данное орудие было создано в кратчайшие сроки (разработка начата в октябре 1929 г., а в сентябре 1932 года пушка представлена на государственные испытания) и было чрезвычайно удачным. А ведь в отличие от большинства других разработок проектные работы по Б-38 велись с нуля – подходящих артсистем, которые можно было бы взять за основу конструирования шестидюймовки, просто не было. Башенную установку (МК-5) проектировал Ленинградский металлический завод, причем с помощью итальянских специалистов. Однако же сомнительное новшество итальянцев – размещение орудий в одной люльке – было категорически отвергнуто. Специально для того, чтобы обеспечить выживание артиллерии ГК на коротких дистанциях ночного боя, башни получили сильнейшее бронирование :
Лоб – 175 мм
Крыша – 75 мм
Борт – 65 мм
Корма – 60 мм
При этом толщина барбетов достигала 130 мм. Соответственно, башня вышла весьма тяжелой (вес вращающейся части – 216 тонн), но ее бронезащите могли бы позавидовать многие тяжелые крейсера.

По плану скорострельность башни должна была составить 6-7 выстрелов на ствол, но на практике, даже после лечения многочисленных «детских болезней» реальная скорострельность башенной установки не превосходила 12-15 выстрелов в минуту (4-5 выстрелов на ствол).

Создание пушки Б-38 и башенной установки МК-5 является крупнейшим достижением советских оружейников. Чего, увы, никак нельзя сказать о зенитных 100-мм орудиях и 37-мм автоматах.

100-мм универсальное орудие Б-14 так и не состоялось: отвратительная работа полуавтоматики и противооткатных устройств, ненадежность и неудовлетворительное положение досылателя, из за чего ручное заряжание на больших углах возвышения было невозможным, невозможность применения ССП – вот далеко не полный перечень неустранимых пороков этой артсистемы. Госиспытаний орудие не прошло ни в 1932, ни в 1933 г. (забегая чуть вперед, скажу — и вообще никогда). В результате этого на крейсера проекта 26 пришлось ставить допотопные 102-мм пушки Б-2. Являясь не более чем модификацией знаменитых 102-миллиметровок Обуховского завода, разработанных для эсминцев «Новик», эти орудия теоретически, за счет увеличения угла возвышения до 60 градусов, могли считаться зенитными – но скорость их вертикальной и горизонтальной наводки (не более 5-6 град в сек) была совершенно недостаточной даже для середины 20-х годов, когда создавалось это орудие. А к началу 30-х годов такие характеристики не позволяли «зенитному» орудию вести даже заградительный огонь по самолетам. Но, за неимением лучшего, на «Киров» и «Ворошилов» было установлено по 6 таких орудий, стрелявших 16,45-кг снарядами на дистанцию не свыше 90 кабельтовых и имевших скорострельность (в зависимости от угла возвышения) от 6 до 12 выстрелов в минуту. На крейсерах была установлены 2 поста МПУАЗО «Горизонт», но управлять огнем Б-2 они не могли.

Что же касается 37-мм автоматов 4-К, то в связи с неустранимыми пороками немецкого прототипа, этих автоматов так и не появилось. Вообще. Они даже не дошли до госиспытаний.

В результате на «Киров» и «Ворошилов» пришлось устанавливать 45-мм орудия 21-К, разрабатывавшиеся для подводных лодок и малых кораблей. Даже в теории полуавтомат 21-К не мог рассматриваться в качестве замены полноценного зенитного автомата – но реальность оказалась хуже теории. Дело в том, что вся «автоматика» 21-К заключалась в полуавтоматическом затворе, который… не работал. В результате крейсера получили по 6 таких орудий, имевших скорострельность не более 20-25 выстрелов в минуту, примитивнейший прицел и отсутствие дистанционного взрывателя у снаряда.

Еще на «Кирове» и «Ворошилове» установили по 4 12,7-мм пулемета ДК – вполне надежного и грозного оружия, единственным недостатком которого была слишком малая мощность для корабельной артсистемы.

Очень мощным было торпедное вооружение – на крейсер устанавливалось 4 трехтрубных торпедных аппарата 39-Ю, оснащенных системой центральной полуавтоматической наводки «Молния».

Радиоэлектронное вооружение проектом не предусматривалось, хотя впоследствии радиолокаторы на крейсерах были установлены.

Авиационное вооружение – крейсера проекта 26 были уникальны тем, что их строительство и проектировку катапульты (проект предусматривал установку двух самолетов) производили еще до того, как эти самолеты начали разрабатывать. Фактически была создана катапульта по образу и подобию итальянского «Монтекукколи» — а Бериеву выпала сомнительная честь разрабатывать самолеты под эту катапульту. Впоследствии крейсера получили по два гидросамолета КОР-1, а перед самой войной их заменили на КОР-2

Ходовая

Два ГТЗА итальянского производства номинальной мощностью 55 000 л.с. каждый должны были развивать на форсаже 126 500 л.с. совокупной мощности, что должно было обеспечить крейсеру 37 узлов полного хода. Однако с форсажем почему-то не заладилось – хотя турбины исправно держали паспортную мощность, на форсаже удалось добиться всего лишь 113 500 л.с., что позволило крейсеру развить 35,98 уз при водоизмещении в 8610 тонн. «Ворошилову» повезло больше – его турбины развили 122 500 л.с. и он продемонстрировал скорость в 36,75 уз.

Оба крейсера были спущены на воду в 1933 году («Киров» — в октябре, «Ворошилов» — в декабре) и вошли в строй соответственно в 1935 и 1936 году.

Не приходилось сомневаться, что эти крейсера оказались вполне на уровне мировых стандартов, но все же они обладали существенными недостатками, которые требовали исправления, поэтому следующие 4 корабля серии строились по улучшенному проекту 26-бис.

Самым вопиющим недостатком крейсеров проекта 26 было совершенно недостаточное зенитное вооружение.

Итальянцы ничем не могли помочь. Их 100-мм спарка системы Минизини и зенитные автоматы типа «слегка улучшенный пом-пом» никак не могли считаться современными. Переговоры с США к успеху не привели, но вот Германия…

Вначале казалось, что переговоры с немецкими оружейниками зашли в тупик не начавшись – оказалось, что искомых 100-мм зенитных орудий у немцев просто нет. Все, что смогли предложить немцы – это 88-мм артсистема. Однако же советская делегация, после изучения документации и демонстраций немецкой зенитки всячески рекомендовала ее к приобретению.

И действительно – в ходе проектирования 100-мм зениток стало ясно, что искомой скорости вертикальной/горизонтальной наводки можно добиться только при использовании электромоторов для наведения орудия. Немецкая 88-мм артсистема, будучи несколько легче, давала вполне приемлемую скорость наводки вручную. Зато значительно меньшая масса снаряда (9 кг против 16-17-кг снарядов советских 102-мм пушек) в сочетании с отлично действующим полуавтоматическим клиновым затвором позволяла развивать скорострельность 15-20 выстрелов в минуту.

Именно так знаменитая немецкая Flak-18, известная как Acht-Komma-Аcht, и оказалась на вооружении ВМС РККА.

Что до зенитных автоматов, то ВМС РККА проявляли заинтересованность как в 40-мм автомате, который должен был стать основным оружием ближней ПВО, так и в более легком оружии калибра 20-25-мм.

С 40-мм автоматом вопрос удалось решить быстро — как раз в это время компания Бофорс представила свою 40-мм L/60. Сами швейцарцы отнеслись к этой разработке настороженно, но советским специалистам просто не из чего было выбирать – тем более, что артсистема выглядело достаточно неплохо… В конце концов, к 1935 году СССР совместно со специалистами Бофорс и Хаземайер сумел наладить выпуск стабилизированного в двух плоскостях четырехствольного 40-мм автомата. По своим характеристикам он вполне соответствовал американским и английским Бофорсам, но стволы были расположены иначе – попарно друг над другом.

Мелкокалиберный автомат не был критично необходим для крупных кораблей, но было ясно, что создающимся торпедным катерам и прочей мелочи необходимо нечто большее, чем 7,62-мм или даже 12,7-мм пулеметы — а 40-мм автомат выглядел слишком тяжелым для торпедного катера. Так что было принято решение сменить 12,7-мм пулеметы на 20-25-мм артсистемы для всех новых кораблей Страны Советов. Предпринятые ранее попытки использовать немецкий прототип — 20-мм артсистему — успехом не увенчались. Кстати говоря, не получилось это и у самих немцев — их Flak-30 удалось довести до ума только к концу 30-х годов. Так что в итоге выбор был сделан в пользу весьма неплохого «Эрликона S», лицензионное производство которого удалось наладить на Красноярском машиностроительном заводе.

Поэтому четверка крейсеров модернизированного проекта (26бис) имела совершенно иной уровень зенитного вооружения – 8×88-мм универсальных орудий, 6×4-ствольных 40-мм 46-К, и 14×20-мм автоматов.

Кроме этого, защита исключительно от 120-130-мм снарядов эскадренных миноносцев для крейсера была признана совершенно недостаточной. 50-мм палуба в общем обеспечивала приемлемый уровень горизонтального бронирования, но вот 50-мм бронепояс крейсеров проекта 26 не держал 152-мм снаряд на дистанциях ближе, чем 85 каб. Поэтому решено было увеличить толщину бронепояса и траверзов до 100 мм, что позволило бы успешно противостоять 152-мм снаряду на дистанциях больше 67 кабельтовых, а 203-мм снаряду- на 114 кабельтовых.

Было решено также, что всего один КДП для легкого крейсера — это слишком мало, так что на крейсерах проекта 26-бис появился и второй КДП- в корме. Четырехногая мачта была заменена на башенноподобную надстройку.

Корпус и ходовая остались прежними, за исключением того, что на кораблях проекта 26-бис устанавливались те же турбины, но уже советского производства – ГТЗА ТВ-7. В целом, лицензионные копии оказались даже удачнее своего итальянского прототипа. За счет некоторого увеличения экономичности котлов и запаса топлива удалось существенно повысить дальность плавания. Артиллерия главного калибра не изменилась, но системы управления огнем были усовершенствованы – корабли проекта 26-бис получили МПУАЗО «Горизонт-2» и усовершенствованную «Молнию».

Но, наверное, самым важным отличием от крейсеров проекта 26 стало появление радара «Редут» еще на этапе проектирования корабля. Естественно, за все нововведения пришлось платить увеличением водоизмещения и некоторой потерей скорости. Однако же в ВМС РККА в тот момент возобладало мнение, что важна не рекордная скорость в 36-38 узлов, которую можно было поддерживать от силы часа 2-3 на форсаже, а способность корабля длительное время идти на скорости не ниже 34 узлов без форсажа машин.

Основные тактико-технические элементы крейсеров проекта 26 и 26-бис

Все четыре крейсера проекта 26-бис были заложены в 1933–1934 гг и вошли в строй в 1937–1938 гг.