Содержание:
Предисловие
Первоначально цикл из трёх статей был опубликован на хорошо известном сайте Военное обозрение. Не скрою, это было сделано ради охвата. Не секрет, что на ВО количество просмотров на порядок превышает АИ. Однако, как показала практика, это не означает пропорционального увеличения читателей готовых и, главное, способных к заинтересованной дискуссии. Под заинтересованной дискуссией я понимаю аргументированное обсуждение темы. И по такому показателю сайт АИ ничуть не проигрывает ВО. Наше кунг-фу не хуже.
В первой статье я разбираю укоренившиеся в обществе мифы. Тут стоит отметить существование двух крайностей.
Если одни люди с удовольствием их тиражируют, как например набивший оскомину миф Калашников – Шмайссер, то находятся и те, кто напрочь отрицает их существование.
Предлагаю для коллег с АИ немного переработанный вариант статьи. Немного потому, что оппоненты с ВО не привели внятных контрдоводов как против моих оценок, так и против сформулированных выводов.
Что мы помним о Первой мировой?
Какой себе представляют Первую мировую войну далёкие от истории люди? Наиболее распространёнными источниками знаний служат смутные воспоминания из школьных уроков, какие-то отрывочные сведения из публикаций и художественных фильмов, обрывки дискуссий, случайно услышанные мнения. Всё вместе формирует в головах определённые стереотипы.
Само наличие стереотипов плохим явлением назвать нельзя. Это не что иное, как сухая выжимка из историографии, господствующей в отечественной и зарубежной научной среде. А ещё историография может быть разбавлена и сдобрена репликами бунтарей от исторической науки, коих мало, и самодеятельных историков, не связанных корпоративной этикой, которых сейчас значительно больше.
Другое дело, что историография зачастую бывает однобокой. В советские времена однобокой в угоду идеологии, а во времена нынешние — в угоду непонятно кому. Впрочем, можно поискать выгодоприобретателей.
Трактовка истории нужным образом для толкователей — дело прибыльное. Вот только историей это зачастую назвать сложно. Стереотип сначала превращается в миф, а затем при помощи хитрого подбора фактов — в прямую дезинформацию, преследующую политические цели.
Понятно, почему ПМВ хитро трактовали во времена СССР. Надо было показать гнилость и реакционность царского режима. Но зачем тем же самым занимаются современные, нет, не историки, а распространители новых, демократических мифов?
Можно было бы сослаться на неактуальность и незначительность темы, а вследствие этого и отсутствие интереса у историков. Но нет, интерес есть. Свидетельством тому стала развернувшаяся 15 лет назад широкая дискуссия относительно существования плана Шлиффена.
Так что при желании можно отыскать тех, кому выгодно продолжение большевистских мифов и выгодно создание новых мифов. А выгодно это тому, кого не устраивают ни большевики, ни самодержавие. И такие есть. Являются они идеологическими наследниками Временного правительства 1917 года. Более того, именно они заведуют идеологией в нашей деидеологизированной стране. Поэтому они не только не отвергли историческое наследие большевиков в данном вопросе, но и в меру сил развивают. А к нашим доморощенным мифотворцам можно добавить американских. Куда же без них?
Применительно к Первой мировой в отечественной историографии и популярной литературе чаще всего встречаются и тиражируются следующие мифы:
Миф № 1. Цели Российской империи в Первой мировой войне.
Ещё в советские времена утверждалось, что формально вступаясь за Сербов, Россия на самом деле лелеяла мечту захвата Черноморских проливов. Причина возникновения утверждения проста: надо было укусить недавно свергнутый царизм, выставив его антинародную захватническую сущность. В противном случае война приобретала бы черты справедливости. А с точки зрения большевиков царизм в принципе не может быть справедливым.
Ещё доводилось встречать утверждение про стремление захватить польские земли Германии и Австрии.
Давно и часто утверждается, что Россия ввязалась в ненужную для неё схватку западных держав, так как плотно сидела на французском финансовом крючке. Вступать в войну категорически не следовало, несмотря на подталкивание французов. Правильным было бы остаться в стороне. А европейцы пусть бы сами себе пускали кровь сколько угодно.
Наконец, новое изыскание, появившееся в нулевых годах нашего века: утверждение, будто бы «План Шлиффена» никогда не существовал. Германия вовсе не готовилась к войне. Бросок на Париж через Бельгию получился совершенно случайно.
Миф № 2. Неготовность страны к войне.
Россия, в отличие от цивилизованных стран, к войне была не готова. Свидетельством тому является недостаток тяжёлой артиллерии и малое количество заготовленных снарядов, что привело к известным проблемам, когда война перешла в позиционную фазу. Плюс недостаток патронов, пулемётов, винтовок и вообще всего.
Миф № 3. Самоубийственная атака.
Россия в угоду кредиторам и спасая Францию от неминуемого поражения, не закончив мобилизацию, бросилась в самоубийственное неподготовленное наступление в Восточной Пруссии, где закономерно потерпела поражение так как — см. п. 2.
Разберём по пунктам.
Миф № 1. Цели Российской империи в Первой мировой войне
Все утверждения о целях в войне наповал убиваются хронологией событий первой недели августа.
Российская Империя вступает в разгоравшуюся войну с целью захвата проливов? Что же она предпринимает? Обратившись к фактам, мы видим, что ничего.
Вот хронология 1914 года:
Выходит, сначала Австро-Венгрия напала на Сербию, потом Германия на Россию. Через два дня Германия нападает на Бельгию и Францию. Через день за союзников вступается Англия, а ещё через день Австро-Венгрия нападает на Россию. Какая-то странная агрессия России. Как объявление войны со стороны Германии и Австро-Венгрии помогает России в захвате Черноморских проливов, которые (какая неожиданность), принадлежат Турции, в войне не участвующей?
Лишь через 2 месяца, а именно 29 и 30 октября 1914 года, турецкий флот под командованием германского адмирала обстрелял Севастополь, Одессу, Феодосию и Новороссийск.
В ответ на это 2 ноября 1914 года Россия объявила Турции войну. Это и есть то самое свидетельство агрессии России против Турции с целью захвата проливов? А если бы турки остались поумнее и не напали? Как тогда быть с проливами?
Таким образом, утверждение о вступлении в войну ради турецких проливов не просто ошибочно, а лживо. Зачем же оно повторяется, если придумавшие его большевики давно почили в бозе? Думаю, ответ очевиден. Это наипростейший способ, заболтав факты, объявить соразжигателями и совиновниками ПМВ Германию с Россией и забыть про англичан, которые сделали максимум возможного, чтобы кайзер не передумал и не включил заднюю.
Ничего не напоминает?
Что до планов захвата польских земель, так это явный новодел. Не было тогда никаких польских земель. Была германская Силезия с Померанией и австрийские Краковия с Галицией. И далеко не везде поляки составляли большинство населения. Подозреваю, что запустили сей дискурс поляки, активно убеждающие сами себя, что они, поляки, остро нужны России и всему миру, и этими шаманскими заклинаниями призывающие на свою землю американские войска.
Зачем Россия же вступила в мировую войну?
Самое интересное, что никто никакую мировую войну не начинал и не собирался начинать даже в условиях противостояния двух военных блоков.
Австрия напала на Сербию, имея совершенно локальную задачу. Россия объявила частичную мобилизацию исключительно против Австрии, чтобы не допустить уничтожения союзника, но не собиралась воевать с Германией, ибо незачем. Ну не за польские территории, в самом же деле? Со своими не знали что делать.
28 июля 1914 года Австро-Венгрия прямой телеграммой объявила войну Сербии и в этот же день начала артиллерийский обстрел Белграда. В Берлин Николаем II было послано сообщение, что 29 июля будет объявлена частичная мобилизация. В новой телеграмме в тот же день император предложил Вильгельму передать австро-сербский конфликт на рассмотрение Гаагской конференции, чтобы предотвратить кровопролитие.
Петергоф, 29 июля 1914
Спасибо за твою примирительную и дружественную телеграмму. В то же время официальное сообщение, представленное сегодня твоим послом моему министру, носило совершенно иной оттенок. Прошу тебя объяснить это различие! Было бы правильным поручить решение австро-сербской проблемы Гаагской конференции. Верю в твою мудрость и дружбу.
Твой любящий Ники
На предложение о конференции Кайзер Вильгельм II не счёл нужным ответить.
Утром 30 июля император в телеграмме снова убеждал Вильгельма II повлиять на Австрию. Днём Николай II послал в Берлин с генералом Татищевым В.С. ещё одно письмо кайзеру с просьбой о содействии миру. Только вечером под давлением военных чиновников император дал разрешение приступить ко всеобщей мобилизации.
Утром 1 августа Николай II пытался убедить германского посла, что русская мобилизация не означает угрозы для Германии. Тут бы и сесть за стол переговоров. Тем более что 26 июля министр иностранных дел Англии предложил, чтобы Англия и Германия при участии Франции и Италии (без России. — Прим. авт.) выступили в качестве посредников, чтобы примирить Сербию и Австрию, но Германия этот вариант отклоняет.
Ещё утром казалось, что достижение компромисса возможно
Берлин, 1 августа 1914
Благодарю за твою телеграмму. Вчера я указал твоему правительству единственный способ избежать войны. Хотя я запросил ответ к сегодняшнему полудню, никакой телеграммы от моего посла, подтверждающей ответ твоего Правительства, мне ещё не пришло. Поэтому я вынужден был мобилизовать свою армию. Немедленный, точный, ясный утвердительный ответ твоего Правительства – вот единственный способ избежать бесконечных невзгод. Увы, пока я такового не получил, а значит, я не в состоянии говорить по существу твоей телеграммы. По большому счёту я должен попросить тебя немедленно приказать твоим войскам ни в коем случае не предпринимать ни малейших попыток нарушить наши границы.
Вилли
Но во второй половине дня германский посол Лихновский сообщает из Лондона в Берлин: «В том случае, если мы не нападаем на Францию, Англия останется нейтральной и гарантирует нейтралитет Франции». Получив многочисленные сообщения о высокой вероятности, почти гарантии британского нейтралитета, кайзер объявляет войну России 1 августа в 17.00.
И где же тут французский кредитный крючок? Где подталкивание Антантой России к вступлению в ненужную мировую бойню? Это Англия подталкивала Германию к войне с Россией, и только с Россией.
Зато Франция вполне могла остаться в стороне и не приходить на помощь союзнику, который однозначно бы не устоял против двух империй даже при благожелательном нейтралитете Франции. Но французы сами 2 августа объявили мобилизацию, после чего кайзер решил действовать в соответствии с «Планом Шлиффена». А там уже и англичанам пришлось вписываться, чтобы не допустить разгрома союзной Франции. Разгром же союзной России вполне ими допускался и судя по манёврам английского министра иностранных дел, тайно приветствовался.
Много говорится, будто гибель армии Самсонова в Восточной Пруссии спасла Париж. Это так. Но объявив после суточного колебания мобилизацию, Франция сорвала английский план оставить Россию наедине с германо-австрийским союзом и едва сама не потерпела поражение. Почему об этом никто не говорит? Да, мы все понимаем, что в случае разгрома России Франция была бы следующей. Но тут уже, как говорится, возможны варианты. Однако это направление исследователям неинтересно. Интересен культивируемый миф и интересно его предназначение.
Утверждение, будто России, на которую напала Германия, не надо было участвовать в мировой войне, можно было бы списать на необразованность. Ну как можно не участвовать в войне, если тебе эту войну объявили? Но не так всё просто. Когда говорят, что России не надо было встревать в войну Англии и Франции против Германии и Австро-Венгрии, подразумевается совсем другое. Подспудно проталкивается мысль, что не надо было даже пытаться защитить сербов от австрийского нападения и вообще участвовать в европейских делах. И в этом я подозреваю сознательный и продуманно замаскированный призыв к исторической капитуляции перед Западом из серии «Пили бы сейчас «Баварское».
Выстраивается неявная, но логичная цепочка: надо было капитулировать в 1812-м, и добрый Наполеон отменил бы нам крепостное право. В 1914-м надо было капитулировать, и вместо революции, индустриализации, полётов в космос хрустели бы французской булкой. В 1941-м надо было капитулировать, и упились бы пивом. Надо капитулировать и сейчас, чтобы вкусить сыров и хамона.
Как выясняется, историческая мысль не стоит на месте.
В 2002 году опубликована книга «Изобретая план Шлиффена». Её автором является Теренс Зубер, отставной военный армии США, судя по фамилии, этнический немец. Пересказ книги и тем более критика выходят за рамки статьи. Несложно найти материалы к широко развернувшейся в узких исторических кругах дискуссии. Я же ограничусь изложением сути.
Ключевое утверждение Зубера состоит в том, что плана Шлиффена не существовало. Так, ничего особенного, ни к чему не обязывающие записки отставника. В обоснование читателю предъявлена обширная доказательная база. То есть, по утверждению Зубера, кампания на Западе летом 1914 года — ни что иное, как спешная импровизация Мольтке-младшего перед лицом угрозы с востока. Спешная, потому что наступательных планов Германия не имела, а от оборонительного, если таковой и существовал, по какой-то причине отказалась. Вот и перепутал направление удара.
В итоге Германия оказалась жертвой. Если она и объявила первой войну, то исключительно как ответ на русскую мобилизацию, дабы нанести упреждающий удар. Первым из известных историков идею Германии-жертвы выдвинул Дельбрюк, в 1941-м развил Гитлер, а теперь на этом поле подвизался Зубер.
Казалось бы, ну и что? Мало ли кто что сказал или написал? Но в 21 веке ничто не делается просто так.
Что мы получаем в итоге?
Первое, раннее утверждение, будто Николай Второй вовсе не заступался за Сербию, а стремился отобрать у Турции проливы, делает в массовом сознании Германию и Россию зачинщиками войны в равной степени.
Второе утверждение, о французских деньгах, прямо дезинформирует людей, утверждая, что страна влезла в уже начавшуюся чужую войну. Этот дискурс самим своим существованием отказывает нам в праве принимать участие в европейских делах в качестве самостоятельной политической силы, а только в качестве исполнителя чужой воли.
Третье утверждение, об отсутствии наступательных планов у Германии, вовсе выводит ту из списка организаторов бойни. Она теперь жертва, как и Австро-Венгрия, о которой, кстати, вообще стараются лишний раз не вспоминать.
Итог для массового сознания: Россия, и только Россия, виновата в развязывании мировой войны. Германия и Австрия — жертвы неспровоцированной агрессии. Англия с Францией из-за ложно понятого рыцарского благородства к азиатской России вступили в братоубийственную войну с европейскими родственными народами. Россия виновата во всём. А в тонкости мало кто будет вдаваться.
Вот и всё, что следует знать об исторических мифах, чтобы понимать, кто и зачем их насаждает, и как им противодействовать.
Миф № 2. Неготовность страны к войне
Неготовность к войне — это объективная реальность или тоже миф, только миф военно-исторический? И почему мы привыкли говорить о неготовности одной России? А другие страны были готовы? Кто, например?
Сели в лужу стратеги всех сторон. И это неоспоримый факт.
Немцы провалились со своим планом Шлиффена несмотря на то, что поначалу им сопутствовал успех. Они не смогли разгромить французов и высвободить силы для удара на восток.
Аналогично русские стратеги ошиблись в расчётах разгромить одним ударом Австро-Венгрию и высвободить силы для штурма Берлина.
Австрийцы не сумели одолеть сербов с черногорцами и, перебросив войска на восток, сдержать русскую армию на границе, пока немцы давят французов.
Французы тоже рассчитывали отразить немцев в Эльзасе и дождаться русского наступления.
А ещё много стран совершенно переоценили свои силы, решив, что именно их вступление в войну на той или иной стороне станет решающим, именно им достанется вся слава, а союзники будут обязаны им по гроб жизни. Это Англия, Турция, Болгария, Италия, Румыния.
В 1914 году планируемого результата достигли только сербы. Они выполнили свою задачу, полностью удержав фронт. И не их вина, что Россия не сумела одолеть Австро-Венгрию к Новому году.
Ах да, ещё есть японцы, подобравшие немецкие колонии в Китае.
То есть к войне, которая произошла в реальности, а не в умах генералов, не был готов никто. И это с учётом урока Русско-японской войны, где проявились все и технические, и тактические, и стратегические элементы, за исключением разве что роли авиации. Если упрекать Россию, так это в недостаточном промышленном потенциале, каковой недостаток в 1913 году вовсе не был так очевиден, как в 1915 году.
Миф № 3. Самоубийственная атака.
С самого первого дня все ключевые государства использовали атакующую стратегию. Все собирались достичь успеха во встречном бою и закончить войну до осенней распутицы. Соответственно, из этих соображений и создавались те самые запасы снарядов. Не стоит забывать, запасы снарядов на орудие в нашей армии примерно равнялись французским, превосходили австрийские и уступали немецким. Впрочем, немцы готовились к двум войнам. Сначала с Францией, потом с Россией. И для каждой из войн по отдельности они запасли снарядов меньше, чем французы и мы. Выходит, в рамках выбранной стратегии наша артиллерия была обеспечена очень даже неплохо (расстреляли к 1915 году не более 40% ресурса боезапаса). То есть снарядный голод на самом деле был организован.
Итак, предвоенная стратегия себя не оправдала.
Значит ли это, что Первая мировая была обречена на превращение из манёвренной в окопную, при которой побеждает тот, у кого мощнее промышленность и больше ресурсов? Или же кто-то из воюющих сторон и стран при более удачном стечении обстоятельств или при более качественном управлении имел шанс на быструю победу?
Германия? Вряд ли.
План Шлиффена забуксовал сразу — на бельгийских крепостях провозились дольше, чем это предусматривалось графиком. С ходу их взять не получилось. Правда, препятствие для блицкрига было отчасти купировано Людендорфом. Он сумел обеспечить захват Льежа. Но подобных препятствий оказалось много, и Людендорфов на все не хватило. Как выяснилось, при всей мрачной красоте план Шлиффена не имел запаса прочности на случай непредвиденных обстоятельств.
Да плюс ещё творческая переработка плана Мольтке-младшим, не раз критиковавшаяся историками. Кроме того, математике Шлиффена бельгийцы противопоставили несговорчивость, а французы — быстрый манёвр резервами, обеспечивший успех на Марне. А ещё не стоит забывать, что планом Шлиффена потеря Восточной Пруссии вполне допускалась. Пока бы русские возились перед фортами Кёнигсберга, Граудина, Торна, да штурмовали Карпаты, Франция была бы разгромлена. По факту же Мольтке разменял стратегическую победу под Парижем на тактическую под Кёнигсбергом, сохранив юнкерские поместья, но проиграв войну.
Уже после бойни выдвигались разные рецепты победы для немцев. В том числе и нашим генералом Свечиным. Но насколько Свечинская альтернатива была логична и точна с точки зрения военной стратегии, настолько же она была неосуществима с точки зрения политики. В общем, используя послезнание, можно утверждать: для Центральных держав выигрышной стратегии не было.
Стратегия Антанты заключалась в том, что Англия и Франция сдерживают Германию, а Россия громит Австро-Венгрию. Потом вместе дожимают Германию. И если в Галиции события развивались в целом по плану, то Северо-Западный фронт потерпел поражение, и восточный блицкриг не состоялся. То есть по факту план войны Антанты оказался столь же несбыточен, как и план Шлиффена. Казалось бы, всё. О чём говорить дальше?
Однако для чистоты эксперимента стоит посмотреть, а что было бы, если бы Восточно-Прусская операция (без учёта альтернативного варианта начала войны) завершилась успехом? И сначала надо определить, действительно ли Северо-Западный фронт не имел никаких шансов, или же замысел Генерального штаба был вполне жизнеспособен.
Продолжение следует…
