Бизнес «доброй королевы Бесс» и его последствия

Бизнес «доброй королевы Бесс» и его последствия

Итак, как мы с вами Помним, активная фаза Неизвестной войны началась в 1588 году походом Непобедимой армады, в 1589 году англичане послали контр-армаду и получили шанс закончить войну одним ударом. Однако контр-армада по виде Дрейка и Норриса полностью провалилась, и война перешла в затяжную фазу. Далее Елизавета решила «поднять топор народной войны» и кинула клич: «Пролетарий,на коня!», ну в смысле — «Англичане! На каперы!», и начала массово выдавать каперские патенты и получилось вот что:

1. частные предприятия по торговле и контрабанде в Новом Свете при Елизавете срослись с властными структурами и стали по сути государственными (королева только на словах говорила об отвращении от торговли рабами — денежки она любила брать и с этих операций);
2. Широкая выдача каперских патентов только вводила в коллапс экономику Англии, отвлекая ресурсы от рыболовства и торгового мореплавания;
3. Каперы оказались негодным инструментом для решения государственных и стратегических задач. Во главу угла ребята типа Дрейка ставили прибыль, прибыль и еще раз прибыль. И в выборе между стратегической целью или прибылью денежки выигрывали ВСЕГДА.
4. Елизавета пыталась это упорядочить, высылая в порты и к корсарам чиновников, но это только лишь привело к сращиванию олигархической и властной верхушки. Страна погрязала в коррупции и беднела, богатели на каперских операциях лишь единицы, причем все эти единицы — как раз из окружения королевы.
5. В последние годы Елизавета даже попыталась создать королевские эскадры, которые должны были обуздать корсаров-пиратов, грабящих и своих и чужих. Из-за каперского флота Англия рисковала рассориться и с Францией, и с Голландией, и с другими странами.
6. Попытка переложить финансирование и комплектование государственного флота на частных лиц по сути закончилась крахом и коллапсом английской экономики.

Пришедший к власти Яков прекратил широкую выдачу патентов а всю елизаветинскую камарилью просто турнул по разным углам. Яков перешел к другому способу комплектования флота — госсредства + частные средства приближенных чиновников высокого ранга (Бэкингэм к примеру).

Но те, кто были каперами Елизаветы, естественно не хотели лишаться прибылей, и быстро переквалифицировались либо в каперов соседних или даже дальних стран, либо в пиратов. И главная проблема была в том, что слабый государственный флот не мог с ними справиться. В результате пришлось договариваться.

Так, летом 1611 года Яков I получил письмо от губернатора Дублина Артура Честера, в котором говорилось: пират Питер Эстон, лет 8 терзавший английское побережье, предлагает королю Англии сдаться и перейти на его службу под королевское помилование.

На руках у Эстона кровь более сотни людей, король резко против но… методов у него против Кости Сапрыкина нет. Яков даже не может заставить Честера дать корсару бой и захватить его, ибо Эстон прибыл в Дублин с армадой из 25 пиратских кораблей, и понятно, что противостояние с ним слабого дублинского гарнизона заранее обречено.

Советники короля предлагали дать помилование, и имели на это свои аргументы. Во-первых, одним грозным пиратом сразу станет меньше. Во-вторых, это может послужить стимулом для других пиратов. В третьих, бывших пиратов можно использовать в охоте на нынешних пиратов, ибо «подобное лечат подобным».

А как же честь и совесть? — спросил Яков. На что ему ответили, что вот когда королевство будет сильным, тогда можно вспомнить и о чести с совестью, а пока… В общем, король согласился дать помилование.

Пока Эстон ждал помилования отойдя к Корку — он зря время не терял, и захватил еще 13 ирландских и английских кораблей. Ибо… ожидание дело долгое, надо же как-то себя развлекать. Далее к Эстону прибыл королевский поверенный, который обозначил условия помилования — сдать все захваченное и все богатства. На что Эстон сказал — да вы там все окуели, ять, я лучше в Алжир к берберийским пиратам уйду! Ну или в Тоскану — и даже показал письмо от Козимы II Медичи, который звал пирата на службу морским кондотьером.

После долгих переговоров Эстон сдал часть награбленного, но, обиженный, уплыл к Ньюфаундленду, где устроил аутодафе английской рыбной ловле в регионе. Оттуда он не переставал слать королю просьбы о помиловании, но безо всяких конфискаций, поскольку он «хочет уйти на покой».

К этому времени Яков I решил помиловать вообще всех бывших каперов — нынешних пиратов, которые ураганили с 1604 года, то есть со времени заключения мира с Испанией. На тот момент их насчитывалось до 3000 человек. Эту идею поддержал старший сын короля, принц Генрих, который хотел, чтобы «моряки этого королевства пополнились теми, кто сейчас занимается пиратами». В феврале 1612 года о таком помиловании было объявлено, и это одновременно стало признанием того, что государственный флот не в состоянии победить пиратов. Что тут скажешь? Спасибо, «королева Бесс», удружила!

Однако… пираты большей частью не согласились на такие условия. Сразу после объявления амнистии один из королевских офицеров нагнал флот пиратов из 30 кораблей и предложил им условия Якова. Они его отклонили, поскольку «в нынешнем мирном состоянии в Англии им не на что будет жить».

Не соглашались на помилования и по другой причине. Вот история Джона Натта, бывшего капера, в 1620-х годах — уже пирата. Дядька не оставлял за собой свидетелей, однако… имел семью в Томпшеме недалеко от Экзетера, и спокойно существовал, даже посещая семью и привозя жене и дочерям «цветочки аленькие».

В 1623 году он решил воспользоваться амнистией и прибыл в Дартмут, однако вице-адмирал Девона Джон Эллиот решил наказать пирата за все прошлые грехи, и пользуясь техническими обстоятельствами (старое помилование уже потеряло силу, а нового еще не было) Захватил Натта и его корабли, и отправил пирата в Лондон для суда.

Что было дальше — демонстрирует коррупцию по-английски. Оказывается Натт часть своих богатств отстегивал сэру Эдварду Конвею, заместителю госсекретаря Южного Департамента. И с подачи Конвея, не хотевшего потерять источник прибыли, Эллиота обвинили в том, что он не конфисковал товары, деньги и корабли Натта, а… присвоил их себе.

Эллиот пытался оправдаться, но получил удар поддых и с другой стороны — Натт когда-то помог защитить колонию на Ньюфаундленде от французов, которая принадлежала Джону Калверту, госсекретарю Якова I.

В результате Эллиот переселился в тюрьму Маршалси, а Натт получил полное помилование, ему вернули деньги, корабли и товары.

Еще раз повторюсь — произошло сращивание криминальной и властной верхушки. Страна погрязала в коррупции и беднела, а пираты вполне отстегивали мзду Береговой Охране и высоким шишкам в окружении короля, поэтому были фактически неподусудны и ненаказуемы. Все потуги Якова не приносили и не могли принести какого-то результата, пока вот эту смычку криминала и власти не попытаться разорвать.

Самым знаменитым пиратом, перешедшим на службу королю стал Мейнваринг (Mainwaring), и он же в своих записках, посланных Якову I, ласково упрекнул короля за политику помилований. Мейнваринг говорил — с пиратами надо не договариваться, дорогой король, их надо уничтожать. Практика помилований привела к тому, что любой пират, когда ему удобно, приходит к английским берегам и обсуждает условия по сути с самим королем. То есть король и пират становятся на одном уровне (одному мне вспомнились переговоры Черномырдина с Басаевым?). Мейнваринг писал — надо разорять каперские гнезда, надо устраивать тайные стоянки и порты подскока, громить пиратов и на суше и на море, но самое главное — не давать им сбывать краденное. Для начала на своей земле. Ибо в той же Англии вполне образовалась смычка пиратов, начальников Береговой стражи, владельцев магазинов «все по 30 пенсов» и местных жителей, которых такие низкие цены вполне устраивают, несмотря на то, что эти товары по сути обагрены кровью.

В общем, Менваринг предлагал две вещи:

1. Начать настоящую охоту на пиратов в море, причем вешать всех, а не только главаря.
2. Выбить у пиратства экономическую основу, прежде всего сильно затруднив сбыт.

Но дело в том, что охота на пиратов требовала новых кораблей,поскольку, как мы уже говорили, государственный флот был построен для сражений больших флотов и не имел кораблей, способных охотиться на пиратов, преследовать их на мелководьях, и т.п.

План Мейнваринга был принят только в 1617 году, когда Яков I сообщил в программной речи, что настала пора

«обнажить наш меч против врагов Бога и человечества, то есть против пиратов».

И это только начало пути, который стал очень долгим и занял без малого 20-25 лет.

Думаю, теперь читающим станет понятнее, почему «люди из которых можно делать гвозди» в данный период оказались предоставлены сами себе и познали дзен, что «спасение утопающих — дело рук самих утопающих».

источник: https://www.facebook.com/george.rooke.1/posts/657867774814767