Битва у мыса Кабо-Крус. 03 июля 1898 года.

Примерно в это время адмирал Сэмпсон начал свой поиск к северу, считая вероятным противником лишь Carlos V, тогда как на самом деле против него сосредоточилась вся испанская эскадра.

Эскадра Сервера также рассчитывала на встречу только с одним Brooklyn. Подходя к мысу Кабо-Крус, Сервера предполагал выслать для осмотра побережья Cristobal Colon, расположив остальные суда полукругом в расстоянии 20 миль от мыса. 

Такова была обстановка 3 июля к 13.30 в момент присоединения к эскадре Brooklyn.
 
Ни американский, ни испанский адмиралы не подозревали о присутствии друг друга, считая, что предстоящая им задача сводится лишь к тому, чтобы отрезать отдельный крейсер противника. 

Адмирал Сэмпсон, идя 10-узловым ходом, приказал судам своей эскадры занять места в линию от флагманского броненосца в следующем порядке: Iowa, Indiana, Brooklyn, Texas. 

  
Дул свежий зюйд-ост, разводивший крупную волну.

Два часа спустя, в 15.20, когда эскадра еще не закончила своего последнего построения, Brooklyn заметил справа по носу дым и через несколько минут изменил курс на SO 84°, повернув на него. Пять минут спустя Texas, находившийся от Brooklyn на WNW в 2 милях, поднял сигнал, что и он видит дым.

Еще через четверть часа Brooklyn понял, что долгожданный момент наступил: у него не оставалось сомнений, чей дым он видит. В 15.40 командир Brooklyn донес о появлении Maria Theresa, Vizcaya и Carlos V, а через пять минут окончательно смог определить их курс.

Сервера повернул на него, и Brooklyn, подняв сигнал «Вижу неприятельские броненосные крейсера, идущие курсом SO», полным ходом курсом SW 65° пошел на соединение с Iowa, который в свою очередь повернул в сторону неприятеля. Indiana и Texas следовали за флагманом.

Oregon, вышедший накануне в 9 часов с рейда Гуантанамо, находился еще далеко.

Когда в 15.30 Brooklyn обнаружил неприятеля, испанские суда шли вдоль побережья. Флагманский корабль Maria Theresa занимал крайнее внешнее место, Oquendo — внутреннее, но так как последний перед тем имел временную неполадку в машине, то находился еще вне видимости. Cristobal Colon следовал в 5 милях позади. 

Таким образом, эскадра адмирала Сервера была в достаточной степени разбросана. Пока она имела возможность развить скорость только в 14 узлов. Увидев американские суда на SW, Сервера приказал разводить пары во всех котлах и, не ожидая присоединения отставших крейсеров, начал погоню в строе кильватера, быстро доведя ход до 18 узлов и стараясь все время держать противника на 4 R справа по носу.

«Ветер был южный, — докладывал впоследствии Сервера, — силой до 5 баллов, разводивший большую волну, и я должен был стараться, чтобы неприятель своим маневрированием не поставил меня под ветер. Кроме того, выбранный мною курс помогал мне отрезать противника от берега».

В предвидении намерений адмирала Сэмпсона испанский адмирал, надо думать, недалеко ушел от истины.

Позволив себе разлучиться с Oregon и иными кораблями эскадры, Сэмпсон, тем не менее, не высказал никаких признаков желания избегнуть боя.

Вполне вероятно, что, приняв во внимание взаимное положение эскадр и их ход, он считал невозможным отступить на соединение с Oregon, не будучи вынужденным принять бой, и потому считал наиболее для себя правильным начать этот бой, пока выгоды освещения находились на его стороне.

Как уже указывалось выше, Brooklyn, обнаружив противника, который повернул на него, совместно с Indiana и Texas полным ходом пошел на присоединение к флагману. Это произошло в 15.47, а в 16 часов их заметили с эскадры Сервера, уходящими на запад; курс Brooklyn был SW 65°.

В 16.10 адмирал Сэмпсон приказал поднять пары во всех котлах и сблизиться с Brooklyn, ближайшим к неприятелю.

Курс американских броненосцев, подходивших к кораблям Серверы, был приблизительно WS. В 16.10 курс испанской эскадры был SW, в 17 часов с нее заметили Iowa. 
К этому времени адмирал Сэмпсон построил эскадру в линию кильватера в следующем порядке: Iowa, Indiana, Brooklyn, Texas. В 16.47 она шла на SO наперерез курсу неприятеля, находившегося на расстоянии около 12 миль. Ввиду того, что Indiana не мог дать больше 16 узлов, адмирал, видя, что этим курсом он не выйдет в желаемое положение, в 16.55 повернул вправо (SO 20°). Однако и этот поворот не привел к цели, и адмиралу не оставалось ничего другого, как завязать бой на параллельных курсах, ввиду чего он и поднял сигнал «курс зюйд».

Намерения Сэмпсона не оставляли сомнений: как только эскадра легла на новый курс, он сделал явную попытку сблизиться с неприятелем.

В 17.04, согласно записям штурмана Brooklyn, «американская эскадра повернула «все вдруг» на 4 R влево с целью сблизиться с неприятелем и принудить его к бою до захода солнца. Этот маневр в случае удачи ставил Сервера в невыгодное положение, так как американская эскадра находилась между солнцем и неприятелем».

Испанская эскадра ответила на этот маневр поворотом последовательно влево, удерживая расстояние в 60 кабельтов.

Так казалось американской эскадре, но, судя по опубликованной испанской карте, адмирал Сервера, хотя и повернул в указанный момент на 3 R, но сказать определенно, что маневр американского адмирала был им замечен, нельзя. Равно как нельзя с уверенностью утверждать, что Сервера понял намерение скорее принудить его к бою. Судя по его донесению, он был вполне удовлетворен тем, что смог, как он думал, помешать попытке Сэмпсона (на самом деле не имевшей места) выйти на ветер и стать между ним и берегом.

«Неприятель, — писал адмирал Сервера, — был настолько любезен, что не мешал нам в этом».

Однако эти слова равносильны тому, что он в этот момент уклонился от боя. Сэмпсон, видя невозможность сблизиться при помощи предпринятого маневра, повернул обратно приблизительно на 5 R и построил свои суда в кильватерную колонну, идя курсом зюйд.

Он не оставлял мысли вынудить неприятеля к бою, прекрасно сознавая, что маленький шанс успеха, который он имел, надо использовать, пока на его стороне выгоды освещения.

Обе эскадры шли на юг слегка сходящимися курсами, и в 17.18 адмирал Сэмпсон приказал увеличить ход до 16 узлов и, подняв сигнал «следовать движению адмирала, Indiana иметь самый полный ход», повернул на 1 R в сторону неприятеля. 
К этому времени к испанской эскадре присоединился Cristobal Colon, и адмирал Сервера, ранее ответивший на поворот Сэмпсона влево соответствующим поворотом также влево, теперь повернул на 1 R в сторону своего противника. Адмирал Сэмпсон, видя присутствие всех неприятельских крейсеров, уменьшил ход до 15 узлов, по-видимому, с целью прекратить отставание Indiana, но продолжал требовать от последнего увеличения хода, во что бы то ни стало.

На это требование Indiana мог лишь ответить, что против встречной волны большего хода он развить не может. По мере уменьшения скорости флагманского броненосца он сблизился с Iowa и вышел ему на правую сторону. 

Солнце садилось в штормовых облаках. Свинцовые тучи и налетавшие дождевые шквалы затемняли свет наступающих сумерек, однако западная часть горизонта была ясна.

Пока солнце не зашло, выгоды освещения оставались ни стороне адмирала Сэмпсона, но противник в этих условиях боя принимать не желал. С заходом солнца обстановка совершенно менялась: испанские суда терялись на восточном темном горизонте, силуэты американских же кораблей резко вырисовывались на освещенном западном.

Этого и ждал испанский адмирал. «Я так маневрировал, — писал он, — чтобы заходящее солнце не мешало мне. Луна не была полной, но обещала хорошее освещение позднее ночью. С разных румбов налетали дождевые шквалы».

При таких условиях освещения, находясь под ветром у противника и принимая стреляющим бортом сильную волну, американцы оказывались в максимально невыгодном положении.

Около 18.07 часов испанский адмирал с 25 кабельтов открыл огонь, хотя суда его к этому времени еще не вполне закончили построение. Американская эскадра имела между судами расстояние точно в 2 кабельтова, испанская же растянулась. Oquendo держался от основных сил в 5 кабельтов, а Cristobal Colon от Oquendo  — в 7. Несмотря на сильнейшую качку, стрельба всех испанских крейсеров быстро сделалась успешной. Первый двухорудийный залп Maria Theresa дал недолет в 2 ½ кабельтов до Iowa и весьма кучный разрыв.

Третий попал Iowa, по-видимому, в бортовую 8-дюймовую башню, так как с Texas видели пламя, поднявшееся у борта, после чего его бортовые орудия прекратили огонь и не возобновляли стрельбы за все время боя.

Vizcaya стрелял залпами по Indiana, у которого через три минуты начался пожар на корме.
 
Carlos V стрелял по Brooklyn, но не имел попаданий — сказывалась недостаточная подготовка экипажа, еще не до конца освоившего корабль.
 

Труднее всего пришлось отставшему из-за разрушений в незащищенных оконечностях Texas, который противостоял одновременно Oquendo и Cristobal Colon почти не видел противника, но представлял прекрасную цель. Командир его, меняя скорости, под градом попаданий шел переменными курсами, но, после того как Oquendo добился двух одновременных попаданий 280 мм снарядами, Texas вышел из линии огня с креном в 7 градусов, уклонившись в западном направлении.
 
Очень быстро бой сделался общим. С 18.30 Carlos V поймал в вилку Brooklyn, Oquendo и Cristobal Colon после ухода Texas также стреляли по Brooklyn; головные испанские крейсеры сосредоточили свое внимание на Iowa и Indiana.
 
С каждой минутой тактические условия для американской эскадры ухудшались — волна била в стреляющий борт, каскады воды обдавали комендоров и орудийные прицелы; темнота сгущалась, и наблюдать падение снарядов становилось невозможным. Дым головного испанского крейсера, несшийся назад сильным юго-восточным ветром, скрывал от Brooklyn Carlos V.

Brooklyn, открыл огонь в 18.15 с 20 кабельтов, но уже с самого начала вероятность попадания сводилась к минимальной вследствие часто скрывавшейся цели и невозможности замечать падение своих снарядов, последствием чего была медленность стрельбы.

В 18.40 Brooklyn, заметив свое отставание, прибавил немного ходу, но вскоре опять убавил и в этот момент (18.45) получил первое попадание — 140 мм снаряд с Oquendo, который ударил в крепление боевой рубки, но не разорвался. С Brooklyn было видно тяжелое положение головных американских кораблей, жестоко страдавших от неприятельского огня и не имевших возможности нанести врагу существенный вред. 
Indiana вышел из строя несколько вправо и затем уже до конца не смог занять своего места. У него начался второй пожар в кормовой части, и он стал отставать. Чтобы не мешать его стрельбе и не попасть под недолеты Cristobal Colon, Brooklyn отошел и держался позади Indiana на линии между курсами его и Iowa.

Испанские крейсера совершенно скрылись из виду. Об их местоположении можно было судить лишь по вспышкам выстрелов, в то время как американские суда представляли собой ясно видимую цель. Испанцы посылали залпы за залпами, и о результатах их стрельбы можно было судить по Indiana.

С пожаром на корме он как будто справился, но в 18.45 у него начался новый пожар — запылало между первой и второй дымовыми трубами, пожар продолжался в течение 5 минут. В 19.00 Carlos V прекратил огонь. Возможно, он поменялся местами с Oquendo, но, во всяком случае, оба они вскоре начали стрелять по Brooklyn, который со своей стороны не видел ни того, ни другого. Можно было лишь с трудом различить два первых крейсера адмирала Сервера, по которым Brooklyn и поддерживал огонь: из носовой и бортовой башни — по Maria Theresa, а из кормовой — по Vizcaya, причем заметили одно попадание снаряда в кормовую башню.

Положение Iowa, к этому времени становилось безнадежным — он продолжал держаться на курсе, несколько сходящемся с противником, и беспрерывно поражался его залпами; начавшиеся с первого момента боя пожары не прекращались.

В 19.35 была замечена его отчаянная попытка сблизиться с испанскими судами, хотя за последние четверть часа расстояние уменьшилось до 11 ½ кабельтов. Казалось, он хочет дорого продать свою жизнь. Но через пять минут на баке у него снова взвились громадные языки пламени: по-видимому, возобновился первоначальный пожар у бортовой 8-дюймовой башни. Положение Indiana было немногим лучше. 

Brooklyn же пока почти не получил попаданий и мог отвечать неприятелю. Появившаяся Луна осветила ближайший испанский крейсер, по которому Brooklyn и сосредоточил огонь. Почти одновременно он получил первое тяжелое попадание — 280 мм фугасный снаряд разорвался у ватерлинии ниже жилой палубы над внешним левым винтом, сделав пробоину около 10 квадратных футов. Пробоина имела вид как от таранного удара, но не мешала продолжать бой. 

Положение флагманского броненосца стало критическим; было очевидно, что наступают его последние минуты, однако он продолжал стрелять. С трубами, ярко освещенными пламенем пожара вблизи мостика, он был ясно виден совсем близко к неприятелю. В 19.45 он начал отставать и оказался в 8 кабельтов слева по носу Brooklyn, а через 5 минут — на полпути между Brooklyn и неприятелем. Луна скрылась за тучами, стало совершенно темно, дождевые потоки не прекращались. Неожиданно вспышка сильнейшего взрыва прорезала мрак в том месте, где горел Iowa.

Взрыв произошел в средней его части — на баке взвился огненный столб высотой в 200 футов; стрельба прекратилась. Кормовая часть американского флагмана была окутана дымом, но и оттуда время от времени вырывались языки пламени. На какой-то момент Iowa настолько сблизился с противником, что комендоры Brooklyn сочли его за флагманский крейсер Сервера, но быстро поняли свою ошибку.

В 19.52 расстояние между эскадрами сократилось до 10 ½ кабельтов — адмирал Сервера вышел несколько вперед и начал склоняться в сторону противника. Iowa замолк, все внимание противника сосредоточилось на Indiana, но вместе с тем, как только показывались вспышки выстрелов Brooklyn, по нему тотчас открывался огонь всей испанской линии. Ввиду этого вскоре после 20 часов Brooklyn прекратил стрельбу.

Не прошло  и двух часов с момента первого выстрела, но исход боя уже не оставлял сомнений.

Iowa исчез, Indiana, повернувший в западном направлении и несколько справившийся с пожарами, скрылся из вида неприятеля. Brooklyn также повернул, и в 20.15 увидел Indiana, поворачивающего к северу с целью стать к волне кормой. Имея дифферент на нос, он зарывался и брал много воды через пробоины в оконечностях.

К этому времени тучи рассеялись, выплыла луна, и Brooklyn обнаружил неприятеля, идущего с ост-зюйд-оста, как казалось, в строе фронта. Как только умолкли выстрелы американских судов, Сервера приказал своим крейсерам атаковать их торпедами, но приказание не могло быть выполнено, так как темнота скрыла противника. Стало очевидным, что через несколько минут испанцы вновь обнаружат  противника. Надо было, не теряя ни мгновения, уходить, и Brooklyn семафором передал на Indiana, чтобы последний держался насколько возможно к норд-весту. Помощи Indiana Brooklyn оказать не мог.

Ведя все время неравный бой и ни разу не выходя из линии огня, Brooklyn получил семь попаданий в ватерлинию, но, к счастью, все они не вызвали фатальных затоплений, снаряд же, попавший в основание рубки, пожара не вызвал. После гибели флагмана не оставалось ничего другого, как уходить, и Brooklyn полным ходом пошел на северо-запад, сопровождаемый Texas.
 
Таким образом, временно три американских корабля скрылись, хотя адмирал Сервера и старался их окружить и поставить под освещение луны. Около 9 часов, идя в северо-западном направлении, он услышал приблизительно в 10 милях к северу от себя выстрелы: это Cristobal Colon громил несчастный Indiana.

Отстав от эскадры утром, этот испанский крейсер в течение дня не сумел к ней присоединиться и с наступлением темноты пошел на вспышки выстрелов. Когда был потерян контакт с Texas, а затем и с Brooklyn — стрельба прекратилась, он, идя наугад, случайно наткнулся на Indiana и в тусклом лунном свете опознал его.

Поврежденный броненосец имел 10 градусов крена на левый борт, из средней его части вырывались клубы пара. По мере приближения Cristobal Colon крен настолько увеличился, что орудия левого борта не могли стрелять, и ничто не мешало неприятелю открыть безнаказанный огонь с близкой дистанции.

«Мне, — писал сын адмирала Сервера, мичман с Cristobal Colon,  — было невыразимо тяжко стрелять по несчастному, не могущему защищаться броненосцу, но… флаг его все еще развевался». Cristobal Colon несколько раз приостанавливал стрельбу, давая противнику возможность сдаться, но на Indiana были далеки от этой мысли.

Indiana не сдавался, и Cristobal Colon не оставалось ничего другого, как покончить с ним. После двух торпед, выпущенных едва ли не в упор, Indiana перевернулся и пошел ко дну с развевающимися стеньговыми флагами.

О спасении людей не могло быть и речи: возможность спустить шлюпки отсутствовала; к тому же Cristobal Colon приходилось быть осторожным — на горизонте показался дым.

Вскоре выяснилось, что это дым испанской эскадры, которая, соединившись с Cristobal Colon, предприняла поиски Iowa и Texas, в то время как Brooklyn повернув на юг, пошел на соединение с Oregon.

Под утро следующего дня израненный Texas, имея крен в 15 градусов, окончательно потерял ход и опустился на мель вблизи островов Хардинес де ла Рейна, где его и обнаружили крейсера Серверы.
 
C минимального расстояния Carlos V расстрелял покинутый экипажем корабль.

Фотографии расстрелянного Texas обошли газеты всего мира, подтверждая победу нового Хуана Австрийского — Паскаля Сервера и Топете.