Уличные бои в Сарагое затянулись почти на три недели, но, несмотря на мужество и самоотверженность оборонявшихся, французы медленно, но верно продвигались вперед, последовательно занимая дом за домом. К середине февраля в их руках была уже примерно половина города. Кварталы, которые еще удерживали испанцы, насквозь простреливались французской артиллерией. Между тем, от контактов с зараженнными тифом пленными и горожанами эпидемия перекинулась на французскую армию, начав собирать новую жатву. Буквально за несколько дней почти семь тысяч французских и польских солдат слегли в лихорадке.
Однако положение оборонявшихся было еще хуже. Их оставалось в строю менее трети от первоначального состава. Остальные либо уже погибли, либо метались в тифозном бреду. 19 февраля болезнь добралась и до генерала Палафокса. Чувствуя, что заболевает, он направил с парламентером письмо к маршалу Ланну с просьбой о трехдневном перемирии. Но маршал, справедливо расценив это как признак слабости, ответил отказом и требованием безоговорочной капитуляции.
Узнав об этом, Палафокс, будучи уже не в состоянии командовать, передал свои полномочия генералу Сен-Марко, взяв с него слово не сдавать город. Но генерал нарушил данное обещание. Понимая, что дальнейшее сопротивление приведет лишь к гибели оставшихся защитников и жителей города, он уже на следующий день согласился капитулировать. В этом решении его единогласно поддержали все 33 члена городского совета. Многие рядовые бойцы были против, но никто не проявил открытого неповиновения.
21 февраля остатки гарнизона, в соответствии с условиями капитуляции, прошли колонной по одной из улиц, на ходу бросая свое оружие под ноги выстроившимся в шеренгу вдоль обочины французским солдатам. Сдавшихся было 8495 человек – ополченцев и "регуляров". Еще 13 737 больных и раненых, неспособных передвигаться, остались в городских госпиталях. Многие из них умерли в последующие дни и недели, но генералу Палафоксу посчастливилось выздороветь. Он провел четыре года во французском плену, был освобожден после победы над Наполеоном и прожил еще долго, дослужившись в 1836 году до поста генерал-губернатора провинции Арагон.
А его победителю – маршалу Ланну повезло гораздо меньше. Всего через три месяца в сражении с австрийцами при Эсслинге ему раздробило ногу пушечным ядром. Тогдашняя медицина не смогла его спасти, и 40-летний полководец, промучавшись неделю, умер от гангрены 31 мая 1809 года.
Капитуляция гарнизона Сарагосы, картина Мориса Оранжа.
Слева – картина современного испанского баталиста Аугусто Феррер-Дальмау "Августина Арагонская". Согласно испанской легенде, эта молодая жительница Сарагосы, носившая еду на артиллерийские позиции, однажды увидела, что весь расчет одного из орудий погиб или тяжело ранен, а враги начали очередную атаку и бегут вдоль улицы со штыками наперевес. Выхватив пальник из руки убитого фейерверкера, она почти в упор произвела выстрел картечью, разметавший французов. Благодаря этому позицию удалось удержать.
Справа – обмундирование солдата сарагосского батальона смерти.
Эпизод обороны Сарагосы, картина Сезара Альвареса.
Униформа испанских артиллеристов и пехотинцев времен осады Сарагосы.
Обмундирование польской линейной пехоты и французского легкого пехотинца армии маршала Ланна.
