Статья Антона Первушина с сайта WARSPOT от 22 августа 2019 года.
Содержание:
10 августа 1960 года ракетой «Тор-Аджена» на орбиту был запущен очередной американский спутник под названием «Дискаверер-13». Через сутки он успешно приводнился, став первым в истории рукотворным объектом, который вернулся из космоса без повреждений. Но его истинным назначением было открыть принципиально новую страницу всемирной летописи шпионажа.
Взгляд сверху
Идея применения космических аппаратов в разведке принадлежит основоположникам теоретической космонавтики. В годы Первой мировой войны широкое распространение получило наблюдение за вражескими позициями с аэростатов и аэропланов, однако ещё до начала боевых действий немецкий инженер Альфред Мауль запускал небольшие пороховые ракеты, снабжённые фотокамерами. Европейская пресса восторженно писала о проводимых опытах, и теоретики, конечно, не могли игнорировать эти публикации. Например, в книгах немецкого учёного Германа Оберта «Ракета в межпланетное пространство» (Die Rakete zu den Planetenräumen, 1923) и «Пути осуществления космического полёта» (Wege zur Raumschiffahrt, 1929) мы находим описание «регистрирующей» ракеты, на которую тот предлагал установить кинокамеру, чтобы снимать местность с высоты 30-40 км, недоступной для зениток противника. Кроме того, Оберт указывал на возможность использования в качестве постов наблюдения орбитальных станций — если, конечно, на них установить достаточно мощные оптические приборы, через которые космонавты смогут различить детали земной поверхности.
Все эти соображения пригодились во второй половине 40-х годов, когда возникла новая концепция дистанционной разведки. Война с Третьим рейхом показала аналитикам, сколь важно иметь достоверные сведения о стратегических инициативах врага: скоплениях войск, строящихся заводах, аэродромах, полигонах и т.п.
Физик Ричард Леггорн в статусе командира 30-й разведывательной эскадрильи Армейской авиации США. bostonglobe.com
У новой концепции тоже был конкретный автор — американский физик Ричард Леггорн, специализировавшийся на фотосъёмке высокого разрешения. В 1943 году его назначили командиром 30-й разведывательной эскадрильи, которая совершила множество рейдов над оккупированной Францией с целью подготовки войск союзников по антигитлеровской коалиции к вторжению на континент. В конце 1945 года Леггорн, ставший подполковником, был направлен в Подразделение 1.5.2 (Task Unit 1.5.2), которое занималось регистрацией ядерных испытаний. На этой службе он ознакомился с секретным отчётом «Обзор американских стратегических бомбардировок в Европе» (United States Strategic Bombing Survey — Europe), в котором описывались результаты воздушной войны против Третьего рейха. В частности, авторы указывали, что «в области стратегической разведки существует острая необходимость в более полной и более точной информации, особенно накануне и на ранней стадии войны». При этом они прозорливо заглядывали в будущее:
«Соединение атомной бомбы с реактивным снарядом, который имеет дистанционное управление и способен пересечь просторы океана, является вполне возможным и внушит ужас противнику».
Обдумывая прочитанное, Леггорн пришёл к выводу, что только развитая воздушная разведка способна вовремя предоставить сведения о готовящемся ядерном ударе по США. Идею Леггорна поддержал доктор Дункан Макдональд, руководивший Лабораторией оптических исследований при Бостонском университете (Boston University Optical Research Laboratory, BUORL). Он помог офицеру-физику выступить 13 февраля 1946 года перед представителями промышленности и ВВС.
В своей лекции Леггорн заявил, что, несмотря на упорные попытки создать международную организацию по обеспечению мира во всём мире, достичь этого пока не удалось, поэтому нужно в будущем готовиться к крупномасштабным военным конфликтам. Причём следует ожидать роста значения разведки:
«Природа ядерной войны такова, что если мы подвергнемся нападению, то будет невероятно трудно или даже невозможно выдержать удар и успешно перейти в наступление. Поэтому очевидна необходимость точно знать, готовят ли на нас нападение, чтобы осуществить оборонительные действия ещё до того, как оно произойдёт. Эти данные должна поставлять военная разведка, и именно от её эффективной работы, а не от какой-то международной организации будет зависеть наша национальная безопасность».
Офицер-физик понимал: мало кто согласится, чтобы над его территорией летали разведывательные аппараты чужого государства, поэтому предлагал обеспечить скрытность полётов:
«Предстоит преодолеть определённые технические сложности. Самолёт, способный совершить сверхдальние полёты на очень большой высоте, существует пока только на бумаге. Эффективные средства маскировки самолётов, летящих на большой высоте, хорошо известны и делают их недоступными для визуального наблюдения. Наверняка можно разработать средства, которые сделают самолёт незаметным для радаров. Имея в руках такой летательный аппарат, мы будем получать информацию о том, где противник хранит радиоактивные материалы, где находятся его заводы, и многое другое».
Лекция Леггорна была принята как руководство к действию. Тайные разведывательные полёты над Советским Союзом начались весной 1949 года на Дальнем Востоке с использованием тактической авиации, базировавшейся на территории оккупированной Японии.
Стратосферный разведывательный воздушный шар проекта WS-119L в полёте. Designation-Systems.Net
В период с 1953 по 1956 год был реализован проект запуска стратосферных воздушных шаров WS-119L (Weapons System 119L, Genetrix), снабжённых фотографическим оборудованием. Однако результаты оказались плачевными: часть шаров была потеряна или сбита истребительной авиацией, вследствие чего шпионское оборудование попало в руки советских военных, что вызвало грандиозный международный скандал.
Большие надежды возлагались на высотный самолёт-разведчик U-2. Действительно, начав рейды летом 1956 года, эти машины долго оставались неуязвимыми для ПВО СССР, засняв многие секретные объекты (в частности, был сфотографирован ракетный полигон Тюра-Там, позднее известный как космодром Байконур). Программа тайных полётов бесславно закончилась 1 мая 1960 года, когда под Свердловском был сбит U-2 с Фрэнсисом Пауэрсом на борту. Пилот попал в плен, предстал перед советским судом и получил десять лет за шпионаж. Считается, что именно этот инцидент стоил республиканской администрации президентского кресла: вместо Ричарда Никсона, которого Эйзенхауэр видел своим преемником, высшую власть в стране получил демократ Джон Кеннеди, выступавший за «разрядку» в международных отношениях.
Высотный самолёт U-2 с различными вариантами разведывательного оборудования. faa.gov
Шпионы на орбите
Реальной альтернативой воздушной разведке могли стать только спутники-шпионы. 16 марта 1955 года, за четыре месяца до публичного заявления президента Эйзенхауэра о намерении Соединённых Штатов запустить научный искусственный спутник в течение Международного геофизического года, ВВС США при финансовой поддержке ЦРУ объявили конкурс предложений по созданию «Стратегической спутниковой системы» для получения детальных изображений земной поверхности.
Анализ показывал, что принципы конструирования спутника-шпиона во многом схожи с теми, что применяются при проектировании пилотируемых космических кораблей. Напрашивалась унификация, однако кораблями в итоге занялись не ВВС, а Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства (NASA). В результате американские космические корабли и разведывательные аппараты создавались разными подрядчиками и, в отличие от советских аналогов, не имели ничего общего друг с другом.
В 1956 году в Центре авиационных разработок имени Райта на авиабазе Райт-Паттерсон в Дейтоне над проектом разведывательного спутника WS-117L (Weapons System 117L) трудилась группа офицеров ВВС во главе с подполковником Уильямом Кингом. Работа шла медленно до октября 1957 года, когда Советский Союз запустил на орбиту «Спутник-1». После этого проекту WS-117L был присвоен высший приоритет.
Из числа предложенных вариантов разработчики выбрали фототелевизионный аппарат Sentry («Часовой»), предложенный корпорацией «Локхид» (Lockheed Corporation). На нём собирались установить камеру с плёнкой, которая проявлялась на борту, а потом считывалась с трансляцией полученной картинки на приёмный пункт. Однако столь сложный проект мог быть реализован не ранее 1960 года, поэтому приняли решение на начальном этапе создать малый спутник с кассетой, которую можно возвращать на Землю в спускаемой капсуле.
Президент Дуайт Эйзенхауэр на ракетном полигоне мыса Канаверал. losangeles.af.mil
Президент Эйзенхауэр утвердил обновлённую спутниковую программу в феврале 1958 года. Непосредственное руководство осуществляло ЦРУ, которое из своих фондов оплачивало создание космической камеры и орбитального аппарата; ВВС отвечали за ракету-носитель и материально-техническое обеспечение. Во главе проекта, получившего название CORONA, встал кадровый разведчик Ричард Бисселл-младший, ранее занимавшийся созданием самолёта U-2.
Конструкция аппарата CORONA представлялась инженерам в виде фотокамеры внутри маленького вращающегося спутника, но вскоре Бисселл узнал о необычной разработке сотрудников молодой компании «Итек» (Itek Corporation): их новая «панорамная» камера качалась взад-вперёд, создавая изображение на длинной полосе плёнки с высоким разрешением. Такая камера требовала стабильной платформы. Анализ показал, что верхняя ракетная ступень «Аджена» (RM-81 Agena), которую корпорация «Локхид» конструировала в интересах проекта WS-117L, достаточно стабильна, чтобы нести камеру, а экспонированную плёнку можно было сразу направлять на приёмную катушку в возвращаемой капсуле. Бисселл решил, что такая конструкция наиболее подходит для разведывательного спутника.
Руководители проекта CORONA: Ричард Бисселл-младший (слева) и генерал-майор авиации Осмонд Ритланд. nro.gov
ЦРУ собиралось построить двадцать аппаратов и запускать их с интервалом в месяц с начала 1959 года. Предполагалось, что к моменту, когда все они слетают на орбиту, появится более крупный и сложный спутник SAMOS, но вскоре ситуация изменилась.
Проект был настолько секретным, что его руководители придумали «легенду», скрывающую суть. Поскольку тайно запустить спутник с базы Ванденберг (Калифорния), на которой возвели стартовое сооружение для двухступенчатой ракеты «Тор-Аджена» (Thor-Agena), в принципе невозможно, прессе было заявлено, что проходят испытания научного биоспутника «Дискаверер» (Discoverer), в ходе которых на орбиту отправятся мыши и небольшие обезьяны.
Иногда в округлый контейнер возвращаемой капсулы, прозванный «ведром», действительно помещали мышей, однако главной задачей начального этапа испытаний было отработать процедуру спуска в атмосфере и обнаружения самой капсулы. После схода с орбиты «ведро» должно было сбросить теплозащитный экран, выпустить парашют и приводниться в океане к северо-западу от Гавайев. При этом над ним пролетал транспортный самолёт C-119, который тянул за собой трос, удерживаемый двумя длинными шестами. Трос был усажен крючками, и один или несколько из них должны были зацепить и прочно держать стропы парашюта. Затем экипаж самолёта втягивал трос и поднимал маленькую капсулу на борт.
Впервые услышав о такой схеме возвращения капсулы, представители ВВС заявили, что это безумие, но практика показала, что для опытного пилота достаточно просто пролететь над спускающейся под парашютом капсулой и захватить её до приводнения. Труднее было заставить космический аппарат разделиться так, чтобы капсула попала в нужное место.
Первый спутник проекта CORONA (Discoverer-1) перед установкой на ракету-носитель 28 февраля 1959 года. drewexmachina.com
Старт двухступенчатой ракеты Thor-Agena с первым спутником проекта CORONA (Discoverer-1) 28 февраля 1959 года.
drewexmachina.com
Испытательный запуск спутника «Дискаверер-1» без камеры на борту состоялся 28 февраля 1959 года. После разделения ступеней с ним была потеряна связь и, вероятно, аппарат упал где-то в южной части Тихого океана. «Дискаверер-2», запущенный 14 апреля, вышел на полярную орбиту, но возвращаемая капсула была потеряна после её снижения в районе Шпицбергена. Третий и четвёртый старты тоже завершились авариями.
Когда наконец удалось установить надёжную связь с запускаемыми аппаратами, появилась новая проблема. Спутники один за другим теряли ориентацию, отправляя возвращаемые капсулы в произвольных направлениях. К лету 1960 года CORONA потерпела двенадцать неудач подряд. Возникли опасения, что программу закроют, однако после инцидента с U-2 Эйзенхауэр продолжил финансирование.
Успех к проекту пришёл 10 августа 1960 года с «Дискаверер-13». Из-за многочисленных аварий разработчики подстраховались, и на аппарате не было камеры. Тем не менее он отработал успешно, и через сутки капсулу отыскали и подобрали корабли ВМС. Поскольку то был первый в истории человечества искусственный объект, возвращённый из космоса, американцы поспешили зафиксировать приоритет: капсула была продемонстрирована на пресс-конференции в Вашингтоне как доказательство успеха США в космической гонке.
Президент Дуайт Эйзенхауэр принимает американский флаг, побывавший в космосе внутри спутника Discoverer XIII, 15 августа 1960 года. nro.gov
Возвращаемая капсула спутника Discoverer XIII с парашютом в Смитсоновском Национальном Музее авиации и космонавтики США. airandspace.si.edu
18 августа на орбиту был запущен «Дискаверер-14». Его миссия имела кодовое обозначение 9009. На спутнике была установлена камера с разрешением 7,5 м, и он фотографировал районы СССР. Снимки получились посредственными, но выявили множество военных объектов на обширной советской территории, о существовании которых руководители ЦРУ даже не подозревали.
Программа CORONA на много лет стала основным инструментом американской разведки. Низкая надёжность спутников поначалу ужасала: только 25% запущенных аппаратов выполнили задачу в 1960 году, 50% — в 1961 году и 75% — в 1962 году. К тому моменту «легенда» ЦРУ перестала работать, и была отброшена за ненадобностью.
Самолёт С-119J подхватывает возвращаемую капсулу спутника Discoverer XXVI (CORONA 9019), 9 июля 1961 года. airandspace.si.edu
Последний запуск под «фальшивым» названием «Дискаверер-38» состоялся 27 февраля 1962 года. К тому времени даже профанам стало ясно, что на орбиту летают спутники-шпионы, и президент Кеннеди своим распоряжением опустил завесу секретности над всей военно-космической программой США.
Замочная скважина
Параллельно с запусками аппаратов CORONA продолжал активно развиваться проект SAMOS. К лету 1960 года он обрёл три главных направления: фототелевизионные спутники Е-1 и Е-2, возвращаемый аппарат Е-5.
SAMOS Е-1 располагал камерой низкого разрешения, предназначенной для демонстрации возможностей выбранной технологии. SAMOS Е-2 имел камеру более высокого разрешения и претендовал на серийное производство. SAMOS Е-5 содержал увеличенный вариант базовой фотокамеры проекта CORONA, которая помещалась внутри большой герметичной возвращаемой капсулы. Примечательно, что разработчики SAMOS E-5 собирались использовать эту капсулу в качестве прототипа пилотируемого космического корабля — в таком случае ВВС получали бы собственную орбитальную транспортную систему, независимую от NASA.
Спутник-шпион проекта SAMOS на орбите в представлении художника ВВС. nro.gov
В процессе работ над SAMOS выяснилось, что Е-2 сможет делать всего несколько десятков снимков в сутки, так как на передачу каждого изображения по радиоканалу требовалось несколько минут, а спутник при этом быстро уходил из зоны видимости наземной станции. В итоге проекты Е-1 и Е-2 закрыли после трёх испытательных запусков. Вместо них были утверждены два аппарата, которые подобно CORONA использовали возвращаемые капсулы: SAMOS Е-6 и GAMBIT. Первый из них в серию не пошёл после пяти провальных стартов в 1962 году. Что касается спутника SAMOS Е-5, то его трижды запускали в начале 60-х годов, но ни одно из этих испытаний не было признано успешным.
В то же время модифицированные спутники CORONA несли больше плёнки, а фотографии получались лучшего качества. Проект, который считался временной «уступкой во имя срочности», надолго обрёл статус постоянной разведывательной программы.
Модели новых спутников, продолживших линейку «Дискаверер», получили названия от KEYHOLE (замочная скважина): КН-4 (CORONA-M), KH-4A (CORONA J-1) и КН-4B (CORONA J-3) — в зависимости от формата плёнки и используемого оборудования. При этом предыдущим аппаратам ретроспективно присвоили обозначения KH-1 (запущенные с июня 1959 по сентябрь 1960 года), KH-2 (запущенные с октября 1960 по октябрь 1961 года) и KH-3 (запущенные с августа 1961 по январь 1962 года).
Каждый фотоснимок, сделанный спутником CORONA, имел 70 мм в ширину и 1 м в длину, покрывая площадь 19,6 x 267 км. Сначала самые малые объекты, которые можно было обнаружить на плёнке, имели размер 10 м, но к 1963 году показатель был улучшен до 4 м, а к 1968 году — до 2 м.
Спускаемый аппарат разведывательного спутника КН-4B (CORONA J-3), готовый к установке на ракету-носитель. nro.gov
Схема пролёта разведывательного спутника проекта CORONA над объектами СССР. nro.gov
Разведывательный спутник проекта CORONA со ступенью RM-81 Agena на орбите в представлении художника ВВС. nro.gov
Невзирая на улучшения, CORONA оставалась поисковой системой, то есть её использовали лишь для обнаружения и идентификации объектов, а для получения их технических характеристик требовалась дополнительная информация. Проблему был призван решить спутник проекта GAMBIT, который нёс мощный телескоп, использовавший зеркало для фокусирования изображения на небольшую полоску фотоплёнки. При этом другое зеркало смотрело с аппарата немного в сторону и отражало в камеру земную поверхность. По мере того как спутник двигался над Землёй, изображение поверхности двигалось сквозь камеру. Плёнка же протягивалась мимо небольшой щели с той же самой скоростью, с какой двигалось изображение. Такая «стрип-камера» (strip camera) давала фотографии очень высокого качества, которые можно было использовать для получения технических данных найденных объектов.
Первые снимки спутников GAMBIT показывали объекты размером 1,1 м, а ещё через пару лет удавалось получать фотографии, на которых были различимы объекты 60 см в поперечнике! Зеркало, отражающее изображение, тоже слегка двигалось, чтобы изменить угол обзора и получить стереоснимки, а сам спутник можно было наклонить, чтобы навести на цели, находящиеся в стороне от траектории движения.
GAMBIT возглавляли полковники Квентин Рип и Уильям Кинг — наиболее опытные руководители космических программ ВВС. Камеру производила компания «Кодак» (Eastman Kodak Company), а космический аппарат — «Дженерал Электрик» (General Electric Company). Спутник запускался ракетой «Атлас» (Atlas), на которую сверху устанавливалась та же проверенная «Аджена», что и в случае проекта CORONA.
Запуск ракеты-носителя Atlas-Agena с разведывательным спутником КН-7 проекта GAMBIT nro.gov
Разведывательный спутник КН-7 проекта GAMBIT в Национальном музее Военно-воздушных сил США на авиабазе Райт-Паттерсон (штат Огайо). nationalmuseum.af.mil
Советский ракетный полигон Плесецк, заснятый разведывательным спутником КН-7 проекта GAMBIT 9 июня 1967 года. nro.gov
Первый GAMBIT, известный как модель КН-7, успешно стартовал 12 июля 1963 года. Затем последовала серия испытаний с целью совершенствования нового аппарата. Понятно, что за более высокое разрешение приходится платить: камера КН-7 могла фотографировать лишь небольшие участки Земли. Поэтому был принят определённый порядок запусков: спутник CORONA выявлял интересные объекты, а GAMBIT вслед за ним снимал наиболее важные из них — например, ракетные полигоны и шахты.
В середине 60-х годов США запускали в среднем по одному спутнику CORONA и одному спутнику GAMBIT в месяц. Каждый аппарат работал на орбите примерно четверо суток, а затем отстреливал возвращаемую капсулу, в которой плёнки доставлялись на Землю. Последняя модель программы CORONA была известна как КН-4В, а последний запуск в её рамках состоялся 25 мая 1972 года.
Совершенствовались и спутники проекта GAMBIT. В середине 1966 года аппараты КН-7 заменила модель КН-8 (GAMBIT-3), запускаемая ракетами «Титан-3Б» (Titan IIIB). Спутник располагал двумя возвращаемыми капсулами и более мощной камерой, которая могла фотографировать объекты размером с детский мяч — от 6 до 9 см.
Спутники GAMBIT продолжали летать до 1984 года, получая снимки земной поверхности высочайшего качества, которое не сумел превзойти ни один из когда-либо летавших небесных «фотографов».
Принципиальная схема разведывательного спутника КН-8 проекта GAMBIT. nro.gov
Секция полезной нагрузки разведывательного спутника КН-8 проекта GAMBIT. .g ov
Советская «лунная» ракета-носитель Н-1 на космодроме Байконур, заснятая разведывательным спутником КН-8 проекта GAMBIT 19 сентября 1968 года. nro.gov
В 1963 году, после того как новым начальником научно-технического директората ЦРУ стал опытный ракетчик с дипломом физика Альберт Уилон, управление инициировало сразу несколько независимых программ спутниковой разведки. Одна из них первоначально была названа FULCRUM, а позднее её переименовали в КН-9 или HEXAGON (BYEMAN, Big Bird).
Аппарат КН-9 был массивным спутником размером с автобус, оснащённый двумя фотокамерами, четырьмя или пятью возвращаемыми аппаратами; для запуска его в космос требовалась мощная ракета-носитель «Титан-3Д» (Titan IIID) с грузоподъёмностью 12,3 т.
Несмотря на высокую техническую сложность, КН-9 достиг успеха уже в первом полёте в июне 1971 года. При этом спутник делал фотографии огромных площадей с разрешением около 20 см. До апреля 1986 года было запущено двадцать спутников проекта HEXAGON (последний из-за аварии на орбиту не вышел). Каждый из KH-9, в отличие от спутников CORONA и GAMBIT с их коротким временем жизни, оставался на орбите несколько месяцев, и в итоге срок работы достиг 275 суток. Интересно, что рассекреченные фотоснимки, полученные с помощью аппаратов HEXAGON, сегодня используются учёными для изучения климатических изменений, которые происходили на планете в течение пятнадцати лет прошлого века.
Общий вид разведывательного спутника КН-9 проекта HEXAGON. nro.gov
Ракета-носитель «Titan IIID» с разведывательным спутником КН-9 проекта «HEXAGON» на старте 15 июня 1971 года.
spacelaunchreport.com
Разведывательный спутник КН-9 проекта «HEXAGON» в Национальном музее Военно-воздушных сил США на авиабазе Райт-Паттерсон (штат Огайо). nationalmuseum.af.mil
Москва из космоса, снятая разведывательным спутником КН-9 проекта «HEXAGON» 6 апреля 1979 года. nro.gov
В конце 70-х годов на смену фоторазведчикам стали приходить спутники с электронно-оптическими системами типа КН-11, которые постепенно вытеснили предшественников, однако вклад вышеперечисленных проектов в геополитику трудно переоценить. Прежде всего благодаря им американское правительство получило достоверные сведения о том, что СССР уступает США по ракетно-ядерному потенциалу. Это помогло осадить наиболее агрессивных «ястребов» в военно-политическом руководстве, требовавших ускорить гонку вооружений или даже нанести превентивный ядерный удар по СССР. Истерию сменила дипломатия, что, без сомнения, способствовало «разрядке» в международных отношениях.
Источники и литература
-
-
- Гетман М., Раскин А. Военный космос: без грифа «секретно». – М.: Фонд «Русские Витязи», 2008
- Дей Д. Краткий очерк истории американской спутниковой разведки / пер. с англ. И. Лисова // Новости космонавтики. 2004. №11-12
- Пиблз К. Тайные полёты / пер. с англ. А. Коноплёва. – Смоленск: Русич, 2002
- Хозин Г. Великое противостояние в космосе (СССР – США). Свидетельство очевидца. – М.: Вече, 2001
- Norris P. Spies in the Sky. Surveillance Satellites in War and Peace. Praxis Publishing Ltd, Chichester, UK, 2008
- Pesavento P. Declassifying the Space Race. Part 1: Surveillance Systems // Aerospace America. 2012. Sep.
- Pesavento P. Declassifying the Space Race. Part 2: Monitoring the Soviet Space Program // Aerospace America. 2012. Oct.
- Peebles C. High Frontier. The U. S. Air Force and the Military Space Program. Air Force History and Museums Program, 1997
- Peebles C. The Corona Project: America’s First Spy Satellites. Naval Institute Press, 1997
- Taubman P. Secret Empire: Eisenhower, the CIA, and the Hidden Story of America’s Space Espionage. Simon and Schuster, 2003
-
