АльтСССР. Кировская весна. От лидера — к эсминцам
предлагаю новую версию развития легких сил ВМС РККА в мире АльтСССР
Кировская весна. Часть 3.
Военное кораблестроение в период с 1932 по 1941 годы
Лидер эсминцев
Создание первых советских боевых кораблей началось в 1925 году. В марте того же года оперативное управление Штаба РККФ разработало требования и элементы нового большого эсминца-«торпедоносца»: водоизмещение около 4000 т, два трехтрубных торпедных аппарата калибром 533 (или 584) мм, четыре 180-мм, два 102-мм или 127-мм орудия, 100 мин, 20 глубинных бомб и три прожектора. Скорость полного хода — до 40 узлов, дальность плавания экономическим ходом 26 узлов — 3000 миль. Осадка — не более 4,88 м. Предусматривалось также наличие средств для спуска и подъема гидросамолета «истребительного типа» и даже катапульта. Первоначально предполагалось построить 8 — 12 таких кораблей.
Эскиз 1925 года:
В 1929 г. Управление ВВС (УВВС) обратилось к немецкой фирме «Эрнст Хейнкель флюгцойбау». У нее купили катапульту и несколько летающих лодок HD.55, приспособленных для использования с этой катапульты. Прототипом HD.55 был самолет HD.15, построенный еще в 1927 г. Дела у фирмы «Хейнкель» тогда шли плохо, и советский заказ спас фирму от финансового краха. Эскизный проект нового самолета выполнили за несколько недель. Это была цельнодеревянная летающая лодка-биплан, металл использовался только в креплениях, на стойках и капоте силовой установки. Для удобства хранения на кораблях коробку крыльев сделали складной. После поездки в Германию советской делегации во главе с начальником УВВС Я.И.Алкснисом в сентябре 1929 г. заказ увеличили до 20 самолетов. Катапульту в 1930 г. установили на черноморском линкоре «Парижская коммуна». В ВВС РККА самолет обозначали как КР-1 (корабельный разведчик-первый).
Однако, в дальнейшей эксплуатации КР-1 оказался подвержен не просто износу – а разрушению. Деревянная конструкция намокала и стремительно утрачивала свои прочностные характеристики. Для вооружения перспективного торпедоносца самолет категорически не подходил.
В феврале 1930 года командование ВМС РККА одобрило первый вариант эскизного проекта эсминца-«торпедоносца», разработанный в БСПС под руководством В.А.Никитина, который после проработки получил номер 1. Теоретический чертеж был оптимизирован по результатам испытаний нескольких десятков моделей в Опытовом бассейне. Вследствие длительного перерыва в проектировании крупных надводных кораблей конструкторы для перестраховки заложили большие запасы по весовой нагрузке, гарантировавшие, что при постройке не будет превышения проектного водоизмещения (как это вышло при создании сторожевых кораблей типа «Ураган»). Согласно проекту скоростной небронированный корабль водоизмещением 2250 т и полной скоростью хода не менее 40,5 узла должен нести эффективное артиллерийское вооружение (пять артиллерийских 130-мм установок главного калибра, две зенитные артиллерийские 76-мм установки дальнего действия, четыре 37-мм зенитные установки и два 12,7-мм пулемета ближнего боя), а также два четырехтрубных 533-мм торпедных аппарата, 20 глубинных бомб и 80 мин заграждения образца 1926 года. Дальность плавания полным ходом составляла 873 мили, экономическим ходом — 2100 миль. На корабле проекта 1 сохранился кран для подъема гидросамолета, Катапульта запроектирована не была. 22 февраля 1932 года СТО принял постановление «По строительству ВМС РККА на 1932 г.», которым предписывалось заложить три эскадренных миноносца проекта 1 с тем, чтобы ввести их в строй к концу 1933 года. Срок этот (закладка 1932, ввод в строй 1933) показывал, как мало общего было в постановлениях СТО и в советской реальности. В 1 апреля 1932 года корабль был перекассифицирован в появившийся тогда класс лидеров.
Изменения проекта
Утверждение в сентябре 1932 года «Морской доктрины РККА» не могло не внести изменений в проект. Постановление о закладке кораблей решили не менять. Кормовой торпедный аппарат заменили на орудие ГК, доведя число 130мм орудий до 6. Артиллерийское вооружение разведчика стало несколько превышать вооружение эсминцев той поры — их тогда было от 4 до 5. Не смотря на отсутствие устраивавшего РККА самолета – платформу под катапульту установили, в надежде как-то решить этот вопрос к спуску корабля на воду.
В июне 1934 г. начальнику ЦКБ опытного завода №39 С.В.Ильюшину были направлены утвержденные начальником ВВС РККА (в состав которых входила и морская авиация) Я.И.Алкснисом «Тактико-технические требования к корабельному катапультному самолету с мотором Райт-Циклон ФЗ (КОР-1 — РЦФЗ)». От Ильюшина этот документ попал в занимавшуюся морскими самолетами бригаду №5 ЦКБ, которую возглавлял Г.М.Бериев. 9 августа 1934 г. было принято правительственное решение о создании при авиационном заводе №31 в Таганроге Центрального конструкторского бюро морского самолетостроения (ЦКБ МС) во главе с Георгием Михайловичем. 20 сентября вышел приказ ГУАП №56/334, в котором вместе с рядом организационных моментов определялся план работ нового конструкторского бюро, включавший и создание корабельного гидросамолета-разведчика КОР-1 с двигателем «Райт-Циклон». Машину, получившую внутреннее обозначение ЦКБ МС-3, необходимо было предъявить на Государственные испытания 1 октября 1935 г.
По итогам Госиспытаний 1935 года ВВС РККА самолет КОР-1 было принято решение, что от принятия на вооружение КОР-1 следует отказаться, в связи с несовершенством конструкции. Взамен КОР-1 был принят на вооружение палубный разведчик SOC-1 от американской фирмы "Кертисс". Характерно, что над корабельным разведчиком задумались в США практически одновременно с СССР. Требования ВМС США для нового разведывательно-наблюдательного самолета были разосланы авиапроизводителям США в начале 1933 года. Поступили предложения от фирм "Кертисс", "Дуглас" и "Воут". Конкурирующие опытные образцы заказывались от каждой фирмы под соответствующеми обозначениями: ХО3С-1, XО2D-1 и X05U-1. "Кертисс" ХО3С-1 был заказан ВМС США 19 июня 1933 году и впервые полетел в апреле 1934 года; в серии этот самолет получил обозначение SOC-1. Это изменение обозначения отразило сочетание ролей наблюдения и разведки. Конструкция самолета смешанная: крылья и хвостовое оперение из легкого сплава, фюзеляж с каркасом, сваренным из стальных груб, обшивка — частично металлическая из легкого сплава, частично полотняная.
Другими особенностями проекта были расчалочная бипланная коробка крыльев (складная для размещения на корабле) и щелевые предкрылки "Хендли-Пейдж" по всему размаху верхнего крыла, заднюю кромку которого занимали закрылки и элероны. Пилот и стрелок-наблюдатель размещались в кабине тандемом. Длинный прозрачный фонарь имел сдвижные секции для посадки-высадки экипажа. Для обеспечения максимального сектора огня пулемета на турели в задней кабине обтекатель кабины типа "черепаха" был выполнен втяжным вниз, в фюзеляж.
Поставки первого серийного варианта самолета начались 12 ноября 1935 года. В 1936 году первые 10 самолетов отгрузили в СССР.
Таким образом, первые крупные советские надводные корабли (теперь их называли лидеры эсминцев) действительно были заложены в 1932 году, и заложить их было решено не три, а четыре. Основными «поставщиками» новых разведчиков должны были стать четыре ведущих кораблестроительных завода—ленинградские имени А.Жданова (№ 190), имени С.Орджоникидзе (№ 189) и николаевские имени А.Марти (№ 198) и имени 61 коммунара (№200).
Решение о закладке в ноябре-декабре 1932 года четырех лидеров было принято вовсе не потому, что, как полагали некоторые послевоенные историки, наркомвоенмор Уборевич переоценил квалификацию единственного в СССР кораблестроителя В.А. Никитина. Ошибка в 3 узла скорости полного хода сторожевых кораблей типа «Ураган» была еще слишком свежа в памяти. Решение было вызвано совершенно не этим. На самом деле, при всем скептическом отношении Уборевича к Никитину, еще меньший оптимизм он испытывал по поводу кораблестроительных заводов. Кадровый голод и разруха гражданской войны повлияли на них не менее сильно, чем на проектные бюро. Строительство четырех лидеров было направлено на самом деле не на то, чтобы получить четыре лидера (тем более, что несоответствие их проекта требованиям Морской доктрины 1932 года не вызывало никакого сомнения), а на то, чтобы отладить производственный цикл как внутри кораблестроительных заводов, так и в части касающейся их взаимодействия со смежниками. Забегая вперед, скажем, что опасения эти в полной мере подтвердились. Да, необработанных сварочных кромок и забытых в воздуховодах гаек, чем грешили первые Ураганы, стало меньше. Однако неосвоенность промышленностью современной технологии сказалась во всем. Например, даже такая небольшая, но ответственная деталь, как клапанная коробка свежего пара для вспомогательных механизмов, отливалась 46 раз (!), пока не получился экземпляр, пригодный для эксплуатации. Контрагентские поставки постоянно запаздывали, все время отодвигая срок спуска кораблей на воду.
Серьезной проблемой стало создание артиллерии главного калибра. Заказ на опытный образец 130/45-мм установки, получившей обозначение Б-13, был выдан заводу «Большевик» еще 8 декабря 1930 года. 19 мая 1932 года УВМС выдал дополнительное ТТЗ, согласно которому длина ствола увеличивалась до 50 калибров, клиновой затвор заменялся на поршневой и вводилось картузное заряжание. Первые заводские испытания опытного образца Б-13 проводились в апреле — мае 1934 года, причем из-за спешки по сокращенной программе. В ходе их выявился, как обычно при создании новой системы, ряд недостатков. Руководство ВМС РККА торопилось с введением кораблей в строй, поэтому, несмотря на имевшиеся недостатки, установку все же приняли на вооружение и в 1935 году запустили в серийное производство. 12 артсистем Б-13 первой серии, до конца не отработанных промышленностью, но сданных заводом «Большевик» флоту в том же году, установили на спущенных на воду лидерах «Ленинград» и «Москва». Их пришлось дорабатывать прямо на кораблях — вплоть до лета 1936 года. Однако позже сданные флоту установки Б-13 были забракованы. В результате поступление Б-13 на флот задержалось на 4 года, что повлекло за собой задержку вступления в строй всех четырех лидеров до 1938 года. Самое удивительное, что к 1938 году флот отказался от вооружения артустановками Б-13 других кораблей, кроме четверки лидеров проекта 1. Взамен этого Б-13 поступили на вооружение частей береговой обороны. Недостаточная автоматизация Б-13 обернулась достоинством: благодаря отсутствию приборов и механизмов, требующих электропитания, пушками за несколько часов вооружали железнодорожные платформы и береговые батареи. Орудие оставалось на вооружении береговой охраны вплоть до 1990 года.
Между тем, заложенные в 1932 году (головной «Ленинград» в октябре, и «Москва», «Минск» и «Киев» в ноябре) корабли были спущены на воду в 1934 году. С 1934 года по 1936 год шла достройка первенцев советского серьезного кораблестроения на плаву, и они, не смотря на частичное отсутствие артиллерии главного калибра (проблема эта, как не странно, не изжита и сегодня), в 1936 году приступили к ходовым испытаниям.
После монтажа оборудования и систем у стенки завода, заводских и швартовых испытаний «Ленинград» был предъявлен Государственной комиссии. На первых же ходовых испытаниях корабль при проектной мощности 66 000 л.с. показал скорость 41 узел. Однако при такой скорости стал возникать дифферент на корму до 1,5 м. При увеличении производительности котлов и повышении мощности скорость достигла 42 узлов, но и дифферент возрос до 2 м. Корма скрылась под водой. Для выравнивания корабля на ходу приняли в носовую цистерну около 35 т забортной воды. После этого дифферент уменьшился, а скорость возросла на 0,5 узла. Экспромт оказался удачным, и при последующих испытаниях «Ленинград» при водоизмещении 2225 т и мощности 67 250 л.с. показал 43 узла. Когда после первого цикла испытаний лидер поставили в док, то обнаружилось, что все три его винта опасно деформировались. Края лопастей были изъедены канавками шириной 15 мм и глубиной 20 — 25 мм. Так советские специалисты впервые столкнулись с явлением кавитации. Лабораторные исследования показали, что при превышении барьера 36-узловой скорости винты принятой конструкции разрушаются.
После установки артиллерии главного калибра проводились контрольные отстрелы на один борт. Испытания показали, что корпус получился слишком слабым, причем настолько, что невозможно было действовать всей артиллерией одновременно. Опасные напряжения, возникавшие в районе стыковки полубака с корпусом, создавали риск перелома корабля пополам. Кроме того, остойчивость корабля оказалась лишь чуть выше критической, а запас плавучести настолько мал, что любое повреждение подводной части могло привести к катастрофе. Все корабли до июля 1938-го (!) простояли у достроечных стенок заводов — устранялось неимоверное количество дефектов, обнаруженных при первых выходах в море.
Анализируя достоинства и недостатки отечественных быстроходных разведчиков проекта 1, следует иметь в виду, что это были первые крупные корабли советской постройки. Несмотря на огромные трудности, с которыми пришлось столкнуться нашим конструкторам и кораблестроителям, их заданные параметры (высокая скорость хода при достаточно сильном вооружении) были достигнуты.
Из недостатков следует отметить, что на режиме среднего и особенно малого хода корабль плохо слушался руля. На скорости хода свыше 18 узлов стрельба из носовой установки главного калибра оказалась невозможной из-за попадания воды в ствол носового орудия. На еще более высоких скоростях корпус сильно вибрировал, что делало невозможным ведение прицельного артиллерийского огня. На волнении корабль заливало, из-за чего надо было уменьшать скорость хода. Особые опасения вызывала недостаточность прочности и жесткости корпуса корабля – действовать всей артиллерией на один борт было невозможно, а при волнении моря свыше 5 баллов были случаи образования гофров в настиле палубы полубака, трещин наружной обшивки и потери прочности вертикальных пиллерсов. Не совсем удачной оказалась и архитектура лидеров: высокая носовая надстройка создавала дополнительную парусность, что вызывало определенные трудности при швартовке под воздействием сильного отжимного ветра. Направленный летом 1938 года в длительный поход лидера «Киев» в 10-бальный шторм в Бискайском заливе потерял самолет, смытый волнами за борт.
Таким образом, говорить о «заведомом превосходстве лидеров над эсминцами иностранных государств» было нельзя. Проанализировав итоги мучительных испытаний, в августе 1936 года СТО принял решение крупную серию лидеров по проекту 1 не строить, а обратиться к зарубежному опыту.
По итогам эксплуатации лидеров типа Ленинград с 1938 по 1940 год, стало ясно, что на корабле такого водоизмещения самолет следовало размещать в ангаре, но места для его размещения на корабле не было.
Зимой 1941 года все четыре лидера прошли капитальный ремонт и перевооружение: катапульты и кран-балки для подъема гидросамолета были демонтированы, корабли лишились двух шлюпок у второй трубы. Взамен было усилено ПВО: на кораблях были установлены 7 одноствольных 40мм артавтоматов Бофорс.
Эскадренные миноносцы типов Т и А
10 февраля 1936 г. зам. начальника Главка П.Г.Гойнкис подписал наряд N°51/20-377c, которым ЦКБС-1 предписывалось "произвести разработку эскизного и общего проекта бронированного быстроходного лидера". Проекту присвоили номер 24 [РГА ВМФ, р-441, оп.5, д.164, л.1].
Задание на разработку проекта формулировалось так.
"I. Назначение корабля.
1) Дальняя разведка: а) с уничтожением лидеров ЭМ и др. более слабых кораблей противника, б) с уклонением от КР противника.
2) Самостоятельные операции набегового характера: а) внезапные обстрелы берегов; б) уничтожение лидеров, ЭМ, ТЩ и др. охранных кораблей.
3) Участие в бою: а) отражение торпедных атак противника, б) тактическая разведка в незащищенном участке.
4) Крейсерские операции: а) уничтожение торговли, б) уничтожение одиночных транспортов, в) уничтожение конвоев со слабым прикрытием, г) нападение на сильный конвой.
5) Внезапное кратковременное нападение на фланг и тыл армии противника.
II. Основные оперативно-тактические требования к кораблю.
1) Скорость хода, достаточная для того, чтобы быстро догнать любой ЭМ и уйти от любого КР, т.е. скорость не менее 45 узлов.
2) Вооружение, достаточное для уничтожения любого лидера, ЭМ и вооруженного транспорта, т.е. не менее 6..8 орудий калибром не менее 130 мм (этот калибр достаточен также и для обстрела берегов).
3) Увеличенный боезапас для крейсерских операций.
4) Защита от артснарядов ЭМ на средних дистанциях (70-100 каб.) и защита с маневрированием от огня КРЛ;
5) Наличие торпедного вооружения на случай внезапной (ночной или в тумане) встречи с противником.
6) Зенитное вооружение для самообороны от авиации и ТКА.
7) Химвооружение для самомаскировки.
8) Большой район плавания — 5.000-6.000 миль"
В сентябре 1936 года решением Наркомвоенмора Уборевича в США была направлена делегация, возглавлявшая заместителем начальника Морских Сил РККА Иваном Мартыновичем Лудри
Комиссия предъявила оперативно-тактические требования к лидеру проекта 24 американским судостроителям. Планировалось закупить рабочий проект, построить в США два головных корабля и получить техническую помощь в строительстве серии на советских верфях. Головные корабли предназначались для одновременного проведения испытаний на Тихоокеанском флоте и в акватории Балтийского Моря — здесь требовалось обеспечить переход полным ходом от Ленинграда к датским проливам (на дистанцию 700 миль), затем длительное патрулирование и возвращение в Ленинград экономическим ходом.
Задание было ориентировано на существующий, самый последний тип американского эсминца (тип «Портер»). DD 356 Porter был заложен на верфи New York Shipbuilding 18 декабря 1933 года, спущен на воду 12 декабря 1935 года, вступил в строй 27 августа 1936 года, с тем, чтобы как проект, так и лидер, получить возможно скорее, с особо интересующими СССР объектами (башня с универсальной артиллерией, ПУС и т. д.)
Тип «Портер» был вооружен 8 неуниверсальными орудиями калибра 127/38 в четырех двуорудийных башнях и двумя счетверенными торпедными аппаратами. На корабле было применено легкое бронирование (толщиной 12,7 мм) ЭУ и мостика. Корабль имел скорость полного хода 35 узлов и дальность плавания 6500 миль на 12 узлах.
Советскому флоту требовалось то же самое, но побольше. Советская делегация просила увеличить скорость лидера до 45 узлов без ущерба мореходности, прочности и жесткости конструкции. Кроме этого, артиллерии ГК требовалось 10, а не 8 стволов, но чтобы все они были универсальные. Еще просили добавить самолет-разведчик SOC-1 с катапультой и ангаром. Разумеется, водоизмещение корабля предполагалось увеличить. Но и это было не все – горели сроки. Пятилетка заканчивалась в 1938 году, а в строю из современных надводных кораблей не было ни одного. 4 лидера проекта 1 достраивались у достроечных стенок, но об их превосходстве над ЭМ и тем более лидерами противника говорить не приходилось. Лидеры типа «Ленинград» могли либо идти полным ходом, либо воевать, но не то и другое разом… Проект советская делегация просила сделать за три месяца, с тем, чтобы заложить головные корабли зимой 1936 года, спустить на воду в 1937 и к декабрю 1938 ввести в строй.
New York Shipbuilding предложило сразу перевести разговор «с советской говорильни на американский деловой лад». Для начала, была определена стоимость одного дня переговоров, которая составила 1000 долларов. Иначе, опасались в New York Shipbuilding, переговоры затянутся на полгода. Через неделю переговоров назначили и стоимость опоздания на совещание: минута наказывалась 10 долларами. Советские делегаты, холодея от ужаса при попытке представить себе объяснения за эти ничтожные 10 долларов в финотделе, стали приходить на 40-50 минут раньше. В ожидании совещания молчать им было не интересно, и они обменивались впечатлениями от предыдущего дня. Поскольку раньше приходили и секретари делегации, впечатления делегатов от экскурсий по верфям и проектным бюро стенографировались. Впоследствии эти короткие наброски послужили основой советского «Свода Норм и Правил судостроения 1938 года».
В частности, члены комиссии с потрясением наблюдали на стапеле лидер с башнями, торпедными аппаратами, снабженный шлюпками, бухтами троса и покрашенный внутри и снаружи до блеска. К такому подходу советские кораблестроители были пока не готовы, но было решено существенно увеличить процент готовности советских кораблей в момент их спуска на воду, для чего уже в октябре на всех четырех судостроительных предприятиях заложили дополнительные наклонные стапеля. К холодам нулевой цикл был завершен, стены подвели под кровлю к февралю, и в марте-апреле 1937 года новые стапеля были готовы. В эксплуатации кораблей ВМС РККА перешел на дистиллированную воду, что резко сократило потребность в чистке и ремонте котлов. Дублирование машин и механизмов в судостроении свелось к минимуму, а поставщики в массе своей получили значительно более жесткие требования к безотказности работы их продукции (винты стали блестеть, производители инженерных систем и вспомогательного оборудования повысили общую техническую надежность рулевых машин и иных механизмов, систем корабельной связи и энергообеспечения).
Через один месяц после начала работы комиссии New York Shipbuilding представили два эскизных проекта. С учетом сжатых сроков, вместо разработки нового проекта корабля увеличенного водоизмещения и скорости американцы внесли незначительные изменения в полюбившийся в СССР эсминец типа «Портер». Полная скорость эсминца в обоих вариантах оставалась 35 узлов, дальность плавания 6500 миль на 12 узлах. Еще два месяца требовалось для внесения изменений в рабочие чертежи.
Первоначальный вариант эсминца типа Портер был вооружён двухорудийной неуниверсальной башенной артиллерийской установкой Mk.22, которая весила от 36 т (нижняя, находившаяся на палубе полубака и на юте) до 29,4 т (верхняя, располагавшаяся на надстройке). Артустановка комплектовалась двумя 127-мм орудиями Mk.12, имевшие раздельное вертикальное наведение и находившиеся в артустановке на расстоянии 1,83 м (между осями каналов ствола). Углы вертикального наведения АУ — от -10 до +35 град., скорость ВН — 11,6 град./с (скорость ГН — 14,7 град./с). Бронирование у этой АУ практически отсутствовало— стенки башни имели толщину всего 3,18 мм и обеспечивали боевому расчету (14 чел., включая подбашенное и перегрузочное отделения) лишь защиту от непогоды. Замена по требованию советской стороны артустановки Mk.22 на универсальную бронированную приводила к существенному росту веса — двухорудийная универсальная Mk.38 имела 13-мм бронирование и массу 43,4-47 т
Американская сторона после соответствующих расчетов заключила, что все 8 стволов в универсальном бронированном исполнении поставить было нельзя из-за чрезмерной перегрузки и потери остойчивости корабля. Носовое и кормовое орудия получилось поставить в исполнении универсальное бронированное Mk.38 . Возвышающиеся же носовую и кормовую башни перевооружили на одноорудийную универсальную небронированную Mk.30.
В первом варианте (вариант Т) оружие главного калибра составили 6 универсальных стволов калибра 127/38 в четырех башнях (две двухорудийные и две одноорудийные), Торпедное вооружение – два четырехтрубных торпедных аппарата калибра 533мм. Артиллерия ПВО составила 3 спаренные 40мм артавтомата Бофорс, малокалиберная зенитная артиллерия 4 одноствольные 20мм автоматические пушки Эрликон:
Второй вариант (вариант А) было снабжен надпалубным ангаром, мачтой с кран-балкой и катапультой.
Число четырёхтрубных 533мм торпедных аппаратов сократили до одного. Артиллерия главного калибра была уменьшена — число стволов калибра 127мм уменьшилось с 6 до 5 за счет ликвидации одной одноорудийной кормовой башни. Вместо двух спаренных 40мм артавтоматов Бофорс на кормовой надстройке разместился один счетверенный, общее число 40мм стволов осталось 6 единиц. Число 20мм стволов, два из которых были перенесены с кормовой надстройки к трубе, осталось тем же – 4 единицы.
Вместе с тем американская сторона выразила готовность в течение года разработать эскизный проект корабля нового корабля, вооруженного 10 или даже 12 орудиями калибра 127/38мм в универсальном исполнении.
Отступать советской делегации было некуда, переписку с Москвой (при стоимости 1000 долларов день) было вести неразумно, и в рекордные для советских людей сроки, через один месяц после начала переговоров, Руководитель делегации утвердил оба эскизных проекта и договор на разработку комплекта рабочей документации по обоим эскизам. Впоследствии оба комплекта рабочих чертежей (для типов Т и А соответственно) были завершены в срок и переданы советской стороне 1 декабря 1936 года.
Головной эсминец типа Т («Владивосток») и эсминец типа А («Мурманск») были заложены в New York Shipbuilding в декабре 1936, спущены на воду в декабре 1937 и подняли военно-морской флаг ВМС РККА 31 декабря 1938 года.
Страдания, перенесенные советской судостроительной промышленностью в ходе производства лидеров проекта 1, пошли им впрок. Советские кораблестроительные предприятия заложили остальные 21 эсминец типа Т и 11 эсминцев типа А в 1937 году, спустили на воду в период 1938-1939, и сдали госкомиссии в период 1939-1940 год. Эсминцы советской постройки оказались по разным причинам несколько тяжелее и имели стандартное водоизмещение 2000 тонн. При этом они давали полный ход 33..34 узла и имели дальность плавания 5000 миль на 12 узлах. Кроме несколько худших параметров движения, в остальном корабли почти полностью соответствовали эталонам, заданным первенцами серии «Владивосток» и «Мурманск».
На 1 января 1941 года в строю ВМС РККА СССР находилось 24 эсминца типа Т и 12 эсминцев типа А.
Эсминцы типа Новик
Перевооружение эсминцев типа Новик проводилось в начале второй пятилетки. Других эсминцев в строю ВМС РККА на тот момент не было. Тем не менее, число двухтрубных торпедных аппаратов сократили до одного, а вместо 102мм пушки поставили вариант, зарекомендовавший себя в строительстве СКР типа Ураган — 76мм зенитную пушку со щитом. Таких пушек получилось поставить 4 единицы. Поставили две небольшие надстройки, на которых разместили по две 45мм полуавтоматические зенитные пушки.
К 1938 году выпуск серийных 40мм артавтоматов Бофорс наладился, и постепенно к 1 января 1941 года все 17 эсминцев были первооружены следующим образом. Для атаки транспортов они сохранили по одному двухтрубному торпедному аппарату калибра 450мм, взамен остального вооружения получили по четыреуниверсальных 85мм орудия с корабельными щитами, а также по пять одноствольных 40мм Бофорса:
Примечание
