Алексин дневник. Хлопоты третьего дня
В Оренбурге, 1/13 мая.
Утро.
Безусловно, Оренбург один из самых заслуживающих внимания городов нашей страны. Много ли на свете городов, которые основывались людьми три раза и переносили дважды. Причем на предыдущих местах остались по сей день вполне приличные и развитые поселения Орск и Красногорск. Пожалуй, нам людям XIX века можно изучить этот прецедент для дальнейшего городского планирования и освоения целинных земель.
Здесь сходятся из Европы в Азию торговые пути — речные, сухопутные и железнодорожные. Здесь собираются, грузятся в железнодорожные вагоны и катятся в Европейскую часть нашей страны мука, сало, сибирское топленое масло. Отсюда, с оренбургских мастерских поступают на фабрики Москвы и Санкт-Петербурга кожи и шерсть. Отсюда наши российские cowboy’s скотопогонщики ведут табуны коней и огромные отары овец в центральные и южные губернии. С открытием Волжско-Уральской железной дороги обороты торговли и фабричного производства только выросли. В Оренбурге как в Чикаго замораживают мясо и изготавливают сгущенное молоко. Не удивляюсь, что в таком оживленном месте прилично устроено образование: по две гимназии, кадетских корпуса, института и семинарии. Городское отделение Географического общества содержит весьма достойный музей с лекторием, при котором хотят открыть публичную библиотеку. Ну и конечно же в городе расположились разнообразные «начальства». Администрация генерал-губернаторства, управление Тургайской области, штабы здешнего казачьего войска и бывшего башкирско-мещерякского. Не хватает только нормальной городской думы и земского присутствия, однако вопрос органов самоуправления идет медленно.
С самого утра я затаскался по мероприятиям и встречам. После нескольких недель отдыха от бестолковой маршировой хореографии снова мне приходится смотреть разводы караулов и занятия на плацу в кадетских корпусах. Ребята очень стараются,
демонстрируют упорство в выучке. Конечно, не все выполняют упражнения безупречно, и не все упражнения так необходимы. Однако воспитателям и командирам не стоит так придираться к молодым людям, когда они делают что то не так. Внешне все
в училищах выглядит прилично, однако мне категорически не понравился недостаток оборудования кружков и невнятный ответ на вопрос о каникулах и увольнительных. В конечном счете, мальчишки не всегда морально разлагаются за пределами
закрытых школ. Юноши не всегда идут на скачки, в кабаки и в «танцевальные классы». Я сам был красным кадетом, в чужой монастырь со своим уставом не суюсь и не свое на себя не беру. Все же я оставляю ученикам свой адрес для
корреспонденции на случай, если возникнут затруднения и потребуется рассказать всему миру о «славных учебных традициях».
После показательных занятий мы отправились из корпуса в штаб. В командовании округа и казачьего войска я имел удовольствие встретиться с капитаном Гаминым и майором Верховцевым, знакомыми по Амурдарьинской и Ферганской кампаниям. Вспомнили былые
приключения, лихое и смешное. На поминальной службе в церкви склонили головы в память тех, кто не вернулся. Я примерно стою и честно обращаю свои помыслы к Вечному. Как я ни стараюсь возвыситься духом, я возвращаюсь с небес на землю и чувствую удручение. Я остался жив благодаря кирасе Муратори, хотя от тифа она меня не уберегла. Как оставшийся в живых, я вкладываю все свои силы, чтобы сделать что то хорошее для мира и людей. Если только это по силам человеку.
Я часто себя корю за свою глупость. Если бы вместо лекарств и патронов я привез несколько таких жилетов для моих товарищей… Если бы мы довели до ума пластинчатые жилеты, защищающие от пуль и осколков снарядов, жизни многих людей можно было бы спасти. Тогда я ничего не смог сделать. Сейчас мне остается только убеждать высшие кабинете в необходимости заниматься этим вопросом.
Сам Гран Пато считает идею снабжения армии «панцирями» хорошей, но слишком затратной. Один панцирь стоит две тысячи рублей! Жилет на заказ по мерке обойдется от пяти до восьми тысяч рублей. И это в условиях нехватки необходимого и расстройства материально-хозяйственной части армии. Даже его годового жалования хватит только чтобы заказать всего лишь 100 штук. Чтобы снабдить ими 850 тысяч нижних чинов и унтер-офицеров потребуется истратить весь бюджет страны за полтора года. А ведь такая защита ещё потребуется 77 тысяч стражников ОКВС, 11 тысячам жандармам и 100 тысячам полицейских чинов. В чем то Гран Пато прав.
После церковной службы мы возложили венки и слов учтивости к родственникам и сослуживцам мертвых героев. Тогда же секретарь передал мне срочную депешу из Калькутты. Читать на кладбище было не удобно, однако содержание этой телеграммы захватило мое внимание. Стоит ли об этом говорить публично? Я набросал ответ для передачи в Питер и передал посыльному.
Далее мы пошли в Дом офицеров. Меня попросили выступить. Памятуя разговор с господином Ивановским и Гран Пато, я начал с общих слов о необходимости улучшения материального положения рядовых чинов армии, полиции и стражников требует главных усилий и направления расходов. Я высказал соображение о необходимости организации в том или ином виде касс взаимопомощи для найма или строительства жилья. Это нашло благосклонный отклик у слушателей.
Мне очень не хотелось касаться больного вопроса, однако обойти его значило бы уйти от проблемы.
— Безусловно, господа, что нам нужно еще многое собрать и приготовить, чтобы с новыми силами продолжить выполнение поставленных задач. Только бандиты в Ферганской области не дают нам «собраться и приготовиться». В прессе и умных
приватных разговорах государя зовут Миротворцем, что он находит громким, но лестным. Да, совместными усилиями мы толково избегаем большой войны. Трижды за пять лет мы оказывались перед угрозой больших вооруженных конфликтов в Европе, и
только ваша выдержка и смекалка, искусность дипломатов, хладнокровная рассудительность и спокойная уверенность высшего руководства удерживала германских милитаристов, лондонский кабинет и константинопольский двор от преступных
авантюр. Да, мы не ведем войны подобной прошлой турецкой кампании. И все таки нам необходимо признать, что на туркестанских рубежах тлеет настоящая герилья с так называемыми партизанами Ходояр хана. Низвергнутый властитель Коканда
после паломничества укрылся в Мадрасе, где корчит из себя несчастного больного изгнанника. Где сейчас находятся и что делают его сыновья и ближайшие придворные, не могут отследить даже сотрудники Охранного отделения. Бандиты же
укрываются в горах, откуда от его имени совершают вылазки, поджигают блокгаузы и склады, дома и станции.
Они тащат и увозят с собой все, до чего могут добраться и что могут унести. При первой же опасности басмачи скрываются в горах или маскируются в массе местных жителей. Похищают и людей для выкупа и продажи с целью финансирования своей армии и правительства в изгнании. Видимо те деньги, что с подачи англичан жертвуют хану правоверные индийские набобы, не доходит к его бойцам через Памир.
Ценой нашего напряжения сил в 1885-87 гг., к которому приложился и ваш покорный слуга, основные части непримиримых ходояристов (ну и гадкое же слово) к сегодняшнему дню разгромлены и выдавлены за границу Афганистана и Пенджаба. Ключевые позиции — дороги, тропы, перевалы, оазисы — взяты нами под контроль. И все таки сейчас в Туркестане остаются почти семь тысяч бандитов. Против них несут активное дежурство целых четыре армейских корпуса (хотя 3ТАК и Войска Закаспийской области включают по одной пехотной дивизии и кавалеристской бригаде). Свою работу армия выполняет блестяще и достойно. Дальнейший успех или провал замирения Туркестана сейчас зависит от действий правительства и местной администрации: нужно вести переговоры, нужно
договариваться с местной знатью, налаживать отношения с простым местным населением, укреплять важнейшее базовое основание армии — мирное хозяйство. Полным ходом двигается строительство железнодорожной магистрали из Оренбурга в Ташкент.
Уже сейчас она связывает ваш славный город с Самаркандом и не позднее чем через два года дойдет до бывшей кокандской столицы. Нам удалось достичь некоторого понимания с землевладельцами и духовенством, что ослабляет идейную поддержку повстанцев. Усилия по устройству первичных больниц и налаживание водоснабжения располагают к нам простых туркестанцев. Медленно, закрепляя за собой каждый шаг и развивая каждый наш успех, мы сможем преобразить этот край к лучшему.
Удивительно, но эта дурацкая тирада вызвала у слушателей одобрение и вежливые аплодисменты. Глубоко вздохнув, Я вышел из-за трибунки и стал собираться к выходу. Нужно идти на прием в градоначальство. Что же я буду говорить там? Пожалуй, про проект общественных работ по высадке лесов.
