А смог бы Советский Союз защитить Чехословакию в 1938 году?
Датой начала Второй мировой войны традиционно считают 1 сентября 1939 года, когда Третий Рейх напал на Польшу. Германии же, в свою очередь, объявили войну Франция и Великобритания. И понеслась…
Тем не менее, Вторая мировая война для всех стран проходила «по разному». Оттого и появляются предложения считать началом Второй мировой войны то 1936 год (Гражданская война в Испании), то 1937 (начало открытой японской агрессии против Китая), то 1938.
Да, речь идет о Мюнхенском соглашении. Это пик англо-французской «политики умиротворения» гитлеровских (и не только) амбиций. Чехословакию де-факто бросили на произвол судьбы, позволили «распилить» ее.
В результате, «основная масса» Чехословакии досталась Гитлеру. Но в дерибане приняли активное участие также поляки (следующие на очереди) и венгры (союзники Гитлера). Кроме того, появилось новое карликовое государство — Словакия (сателлит немцев). Фюрер получил в свои руки солидный промышленный потенциал Чехии, еще раз убедившись при этом в психологической слабости британских французских политиков.
Последних тоже можно понять. С их «колоколен» очередная война виделась бессмысленной. В самом деле, драться за какую-то Чехословакию? Серьезно? К тому же, бардак Версальской системы привел к появлению кучи новых государств, которые порой не могли за себя постоять, но сами обладали солидными аппетитами. Да и в целом, англо-французам надо было еще выбрать, кто для них хуже: Гитлер с его «идеей объединения всех немцев» или коммунисты с их «мировой революцией». И многие западные политики выбирали именно Адольфа.
Карта распила Чехословакии.
Гитлер еще «не перешел грань», не покусился на колонии. А если бы он «ненароком» начал бы войну с СССР из-за Чехословакии? Так пускай, «не наша война, не наша».
Британцы и французы четко осознавали, что их солдаты не будут активно воевать за «обломок Австро-Венгрии». Характерна цитата тогдашнего премьер-министра Великобритании, Невилла Чемберлена:
«Сколь ужасной, фантастичной и неправдоподобной представляется сама мысль о том, что мы должны здесь, у себя, рыть траншеи и примерять противогазы лишь потому, что в одной далекой стране поссорились между собой люди, о которых нам ничего не известно. Ещё более невозможным представляется то, что уже принципиально улаженная ссора может стать предметом войны…» (с) Neville Chamberlain, In Search of Peace (1939), p. 393; and Parliamentary Debates, House of Commons
Поляки тоже принимали посильное участие)
А что же Советский Союз? Ну, допустим, правительство Чехословакии «взмолилось» бы о помощи и попробовало бы отразить немецкую агрессию.
В этом отношении я отчасти солидарен с позицией бывшего белого военачальника, Главкома ВСЮР А.И. Деникина. Опасаясь немецкой агрессии, Деникин в своей работе «Мировые события и русский вопрос» (1939) скептически относится и к «миротворчеству» Советского Союза:
«…сами большевики воевать не могли и не хотели. Не могли, прежде всего, потому, что этому препятствует геополитическое положение СССР…» (с) А.И. Деникин. Мировые события и русский вопрос
Немцы в Праге.
Да, действительно. На Германию можно было «переть» тогда либо через Польшу, либо через Румынию, либо через прибалтийских лимитрофов. А все эти страны к СССР относились, мягко говоря, недружелюбно. И никто, никто из них не собирался пускать через свою территорию советские войска. Поляки и румыны грозились объявить войну Советскому Союзу, в случае пересечения частями Красной армии своих границ.
При таком раскладе действия Советского Союза были бы растолкованы как «попытка красного монстра всех нас сожрать, советизировать и социализировать», что повлекло бы за собой немедленное объединение практически всех ведущих держав.
«…но советы воевать и не хотели: разгром командного состава слишком обессилил Красную армию и флот, а перспектива общей мобилизации, то есть вооружение народа, слишком опасна для режима…» (с) А.И. Деникин. Мировые события и русский вопрос.
Три маршала из пяти
Тут, конечно, могут сразу взвыть завсегдатаи «Вестника Бури», Семина или «Тупичка». Мол, все любили советскую власть, да и репрессии только на пользу пошли.
Да, А.И. Деникин советскую власть терпеть не мог и видел в ней только негативное. Но давайте порассуждаем.
Вот лично мне на ум приходит роковая для Российской империи история с 1914-м годом, когда «из-за какого-то убитого эрц-перц-герцога», за «обиженных австрияками братушек» Николай II «вписался» в проект под названием «Первая мировая». Люди на фронте и в тылу не понимали, за что воюют. Вроде как «родные хаты» не горят. Чем закончилось все это, полагаю, прекрасно знаете.
Николая убрали сами верхи общества, а недовольные «низы» постучали со дна прикладами винтовок.
И здесь могло бы закончиться тем же самым. Непопулярная, плохо подготовленная война «со всем миром» из-за далекой славянской страны в перспективе привела бы к реальному падению режима. Тем более, что под рукой у противников сталинской власти были не просто какие-то «белые эмигранты», популярностью среди масс не пользовавшиеся. Был, например, еще живой товарищ Троцкий, всякие анархо-эсеро-меньшевики «в изгнании».
Когда воюешь против всего мира непонятно за что — результат «немного предсказуем». Перейдя с боями польскую/румынскую территорию Красная армия получила бы «ярлык агрессора», страшнее Гитлера или Муссолини. Которые тогда многим казались лишь «диктаторами с умеренными амбициями». При этом, Красная армия на тот момент (1938 год на дворе) была, в общем-то, «желторотой». То бишь ни в каких крупных баталиях участия не принимала со времен Гражданской. Впереди еще Халхин-Гол и Советско-финская…
Красная армия в тридцатые годы, конечно, «подросла». Но ей не хватало практики, а тут еще и чистки комсостава.
Как это ни цинично звучит, но именно нападение, однозначная агрессия Германии против СССР, дало некоторое преимущество. Прежде всего — внешнеполитическое и морально-психологическое. Тут уже реально агрессия, и «хаты горят», и города бомбят, и сам Советский Союз из «страшной угрозы» превращается в жертву, в объект агрессии (и рождается Антигитлеровская коалиция). Думаю, подобные расчеты были и у Сталина.
