Мир. Снова мир.

Остров Эзель. Аренсбург. 2 декабря 1917 года. Штабное судно Либава

Радиограмма: «Коменданту. Демонтаж орудий завершен. Подготовлено к транспортировке 36 орудий, из них четыре 152-мм гаубицы. Остальные минированы. Остатки гарнизона приведены к порядку. Жду указаний.

Полковник Вацетис».

Радиограмма: «Полковнику Вацетису. Операцию назначаю на 6.00 местного времени 4 декабря. После взрыва отправить большую часть войск на остров Эзель. Меньшей группе дождаться представителей финской или шведской стороны сдать не уничтоженные объекты и немедленно отбыть в Пернов.

Комендант».

Ваза. Финляндия. 2 декабря 1917 года.

Телеграмма: «Вице-адмиралу Подгурскому. Крайний срок эвакуации 4 декабря этого года.

Адмирал Развозов».

Остров Эзель. Аренсбург. 2 декабря 1917 года. Штаб 425-го пехотного полка.

— Лавр Георгиевич, если вы не против, начнем с вас. Через 22 дня вас должны были бы назначить первым командующим Добровольческой армией. Командовать вы этой армией будете не долго. Погибнете от снаряда. Вы Антон Иванович тоже будете командовать этой армией. Еще будете официальным будущим преемником на посту Верховного правителя России после адмирала Колчака. А с 1920 года станете эмигрантом. Напишете несколько книг. Вы Сергей Леонидович погибните в бою в будущем году. В той же Добровольческой армии. Вашим именем назовут офицерский полк. Вы Александр Сергеевич достигнете больших высот в политике и Добровольческой армии, но собственно политиком вы станете тоже в эмиграции. Вы Иван Павлович, дорастете до начальника штаба все той же Добровольческой армии. Но уже в эмиграции вас убьют. Что касается Николая Николаевича, то он, дней 12 уж как мертв. Должен быть. Правда есть одно но. Это было в той, прошлой истории.

— И как же это понимать господин комиссар.

— Лавр Георгиевич. Мы люди военные, поэтому давайте оперировать точными данными. Корпусной комиссар. В переводе на понятный армейский язык – генерал-лейтенант, переаттестация началась с 7 мая 1940 года. А понимать это следует так, что у нас с вами очень мало времени. Пока вы находились в Быхове, произошли некоторые события. Через два дня Финляндия сделает первый шаг к независимости. 18 декабря она ее получит. Вслед за этим начнется гражданская война. Финский национализм возьмет верх. В ходе войны, а также по ее окончании развернется массовый террор против мирного населения, преимущественно русского. Погибнут около десяти тысяч мужчин, женщин, подростков и детей. И вместо того, что бы убивать своих, русских мужиков, я с помощью здесь присутствующих, готов предоставить вам возможность сражаться с врагом внешним. Заниматься тем, что вы умеете лучше всего.

— Э — э — э, позвольте господин генерал-лейтенант. Вы сказали, что Финляндия собирается… как это может быть.

— Да вот так. Александр III рассчитывал на сильную власть, а ее и не оказалось.

— Вы сказали 7 мая 1940 года. Как это может быть?

— Если вы о физическом процессе, то дождитесь адмирала Бахирева. Командиры кораблей минной дивизии составили ему очень подробные рапорта о нашем появлении.

— Если вы из будущего…

— Никаких если Антон Иванович. Мы с вами разошлись на 24 года. Меньше четверти века. И попали сюда с войны. С потомками тех самых немцев, которые воюют с вами. Или только что воевали.

— И что все 24 года война?

— Ну что вы. Времена столетних, тридцатилетних и прочих войн давно прошли. Если бы не события февраля этого года, война, может быть, уже закончилась. А так конец войны приходится на ноябрь будущего года. В результате с карты мира исчезли три империи: австро-венгерская, германская и российская…

— Вы хотите, чтобы мы показали то, что умеем лучше всего. Но нас пока пятеро…

— Лавр Георгиевич, опять вы горячитесь. Я точно знаю, что есть так называемые корниловцы. Они пойдут за вами. Это уже несколько тысяч … э-э-э офицеров и нижних чинов. Есть текинцы, есть добровольцы. В конце концов, есть юнкера верные своему слову. Если военный люд услышит об островке спокойствия, среди бушующего моря, то они обязательно придут. Как там сказано у отцов Церкви: «Приидите вси вернии…».

На этих словах генералы как-то удивленно переглянулись.

— Надеюсь, у нас есть время подумать.

— Конечно Сергей Леонидович. Суток двое. А мы с Николаем Николаевичем съездим ненадолго в Петербург.

Остров Эзель. Аренсбург. 5 декабря 1917 года. Штабное судно Либава

Радиограмма: «Коменданту. Эвакуация началась. Имелись попытки дезертирства. Поступил законам военного времени.

Полковник Вацетис».

Телеграмма: «Адмиралу Развозову. Эвакуацию начал. 

Вице-адмирал Подгурский».

Петербург. 7 декабря 1917 года.

— Николай Константинович, надо в храм зайти.

— Пойдемте Николай Николаевич. Вам лучше знать куда.

— А вы со мной?

— Не знаю. Не уверен. У меня был только один опыт, и, к сожалению, он был слишком горьким и кровавым.

— Пойдемте. Скорее всего, мы успеем на позднюю Литургию.

— Ну, пойдемте.

Петербург. Храм в честь св. блгв. кн. Александра Невского.7 декабря 1917 года.

Великий вход на Божественной Литургии

… — Паки и паки миром Господу помолимся.

— Господи помилуй.

— Заступи, спаси, помилуй и сохрани нас Боже Твоею благодатию.

— Го-споди помилуй.

— Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, со всеми святыми помянувшее, сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим.

— Тебе Господи…

Смирнов сначала не понял, кто дергает его за руку.

— Николай Константинович.

— Да, что уже.

— Пойдемте…

— А кто это пел?

— Насколько я понимаю … владычний хор.

— Какой хор?

— Архиерейский.

— А с начальником хора как-то можно увидеться?

— Надо переговорить с настоятелем храма. Но мы ведь шли совершенно в другое место.

— Да, вы правы, но по окончании нашего дела, не забудьте про этого, как его, настоятеля.

Церковный хор

Петербург. Смольный. 7 декабря 1917 года.  

— Товарищ Смирнов. Вы поступаете как какой-то анархист.

— От чегоже, товарищ Сталин. Наоборот, с пользой для дела революции. Даже в такой ситуации, как предательство финской буржуазии. Необходимо повернуть в нужное русло политику финских отщепенцев, и мы сможем значительно упрочить свои позиции.

— Что же вы предлагаете.

— Нужно немедленно известить посланника в Швеции. Россия согласна на независимость Финляндии. Но нужно торопиться, иначе на финской территории высадятся немцы.

— А почему именно Швеция.

— Аландские острова населены этническими шведами. Мы их все равно не сможем контролировать. Пусть грызутся шведы, финны и немцы. Зато в Выборгском вопросе держать нужно твердую позицию.

— Почему так.

— Насколько мне известно, Александр I присоединил так называемую «старую Финляндию» к «новой Финляндии» для удобства управления. Если наши соседи хотят независимости, пусть берут себе всю «новую Финляндию». А «старая Финляндия» останется нашей. Вот там мы будем воевать всерьез. И для этой цели нам нужны грамотные командиры и солдаты.

— И для этого вы увезли с собой генерала Духонина.

— И не только его. А еще мне потребуются обученные солдаты. И я знаю где их взять.

— И где же?

— Мне потребуются все юнкера, которых можно найти и доставить в Ригу. Местные, московские. Они будут прекрасно мотивированы, имеют подготовку, будут под командованием опытных командиров. И самое главное, они принесут огромную пользу молодой советской республике. Есть еще несколько идей, но о них позже.

— Вы, Николай Константинович весьма интересный человек. Я надеюсь побеседовать с вами и вашими друзьями.

— Ждем, товарищ Сталин.

Петербург. Храм в честь св. блгв. кн. Александра Невского. 7 декабря 1917 года.  

— Батюшка. С вами имеет намерение поговорить, один человек…

… — Хорошо Николай Константинович. Я доложу владыке о нашем разговоре и вашей просьбе.