Вступление
«Да возненавидишь ты сына своего и не будет в твоей семье покоя», — тихо проговорил старый суфий и прижал свою горячую ладонь ко лбу английского короля…
Я, конечно же, вру. Никаких суфиев в жизни Его Величества Георга II не было и быть не могло. Но я специально начал этот рассказ с абсурдности, чтобы подчеркнуть необъяснимость ненависти второго Ганновера на английском троне к своему старшему отпрыску.
Георг II (Георг Август) и принц Уэльский Фредерик
Предпосылки ненависти
В первой части «саги» я рассказывал, что, уезжая в 1714 году царствовать на Альбион, Георг Людвиг распорядился, чтобы его внук Фредерик (то есть сын Георга Августа) остался в Ганновере. Таким образом мальчуган (тогда ему было всего 7 семь лет) на целых 14 лет лишился общества папы и мамы. Зачем он это сделал – вопрос сложный. Кто-то утверждает, что практичный немец считал необходимым присутствие в родном курфюршестве представителя правящей фамилии, дабы местные жители не думали, что их бросили на произвол судьбы. Однако по мнению многих, Георг Людвиг просто хотел насолить сыну (Георгу Августу) — то ли в силу врожденного сволочизма, то ли потому что тот держал на него зуб за унижение своей матери (об этом читайте в первой части).
Впрочем, мотивы старикашки нас сейчас мало интересуют. Гораздо уместней обратить внимание на занятный психологический феномен. Согласно статистике (поправьте меня, если я ошибаюсь), когда родители разлучаются с детьми, обиду и злобу обычно затаивают последние. Однако в случае Георга Августа (а равно его супруги Каролины) и Фредерика враждебные чувства в первую очередь воспылали у отца с матерью. Отчего? Ответить наверняка невозможно. Есть основания полагать, что принца Уэльского (Георга Августа) очень задевал тот факт, что власть в Ганновере олицетворяет его сын (то есть банальная политическая ревность). Также он вполне мог испытывать к Фредерику неприязнь, потому что того любил дедушка (а из первой части мы помним, каким взаимным зложелательством отличались отношения Георга Людвига и Георга Августа). И, наконец, не исключено, что Георг Август просто имел насущную потребность кого-то ненавидеть в связи душевной травмой, полученной в процессе общения с своим папашей.
Георг I (Георг Людвиг), 1720-е
Но каковы бы ни были причины, факт остается фактом: за время долгой разлуки отец преисполнился к старшему отпрыску изрядной нелюбовью, и став в 1727 году королем Англии Георгом II, не сразу пригласил Фредерика воссоединиться с семьей, а прождал, должны быть, собираясь с духом, целый год. Поэтому на Альбион тот прибыл только в 1728 году и, как водится, сделался принцем Уэльским.
Сынок вернулся
Говорят, что поначалу отец, мать и сын изо всех сил старались держаться в рамках приличий и создавать видимость сдержанной радости встречи. Причем некоторые очевидцы утверждают, что Фредерик был особенно учтив и вежлив. Но продолжалось это очень недолго.
Дело в том, что разочарование родителей оказалось много больше, чем они ожидали. Ведь за время жизни по ту сторону пролива, иными словами, без отцовского глазу, Фредерик связался с дурной компанией и пристрастился к поднимающим настроение напиткам, обществу прелестных женщин, азартным играм и, черт побери, искусству, к которому Георг II, будучи по натуре солдафоном, питал острую антипатию. Так что перед королевской четой предстал развращенный эстет либеральных взглядов, что ни в коем случае не могло вызвать расположения папеньки с маменькой. Помимо этого, имеется мнение, что блудный сын не блистал интеллектом. Отец называл его полудурошным хлыщом (half-witted coxcomb), а писатель Джеймс Партон (1822-1891, автор многочисленных биографий, в том числе Бенджамина Франклина, Томаса Джефферсона и Вольтера) отметил как-то, что старший сын Георга II был глупым даже для принца… Однако перейдем к делу.
Принц Уэльский Фредерик с сестрами, картина работы Филиппа Мерсье
Первый удар был нанесен на эстетическом фронте, поэтому на искусстве я заострил внимание не просто так. Штука в том, что политическая жизнь всегда и везде устроена на одинаковый манер: у властной кормушки роится толпа обласканных господ, а те, кто оказался не у дел, сидят в сторонке и вынашивают планы мщения. Именно это и случилось в начале 1730-х годов, когда группа обиженных аристократов решила пресечь монополию Королевской академии музыки (Royal Academy of Music), возглавляемой Фридрихом Генделем и поддерживаемой королем с королевой, и создать конкурирующую фирму под названием Opera of the Nobility. Фредерик, естественно, отнесся к инициативе с пылким энтузиазмом. Еще бы, такой элегантный способ вызвать недовольство предка.
Карикатура на Фридриха Генделя, 1754 г.
Курьез
Вообще английские деятели искусства тех времен в некотором роде у принца в долгу, потому что он щедро поддерживал местных (и не только) художников и немало способствовал популяризации в стране рококо. Кроме того, именно он побудил Джеймса Томсона написать слова к бессмертному хиту Rule Britannia (rule the waves, Britons never will be slaves), который стал неформальным гимном имперской Британии.
Фредерик даже сам пробовал браться за перо, но… Знаете, высшие силы, как показывает практика, весьма склонны к проказам и шалостям, и, вмешиваясь в людские дела, часто устраивают все таким образом, что тонкий знаток и глубокий ценитель искусства оказывается совершенно неспособным к творческой деятельности. Да, принц, в партнерстве с лордом Харви, о котором речь пойдет ниже, написал под псевдонимом Captain Bodkin совершенно чудовищную пьесу. Директор театра Drury Lane сделал все, чтобы не допустить постановку этой комедии на своей сцене. Но тщетно. Премьера состоялась в октябре 1731 года и закончилась таким возмущением публики, что для предотвращения беспорядков пришлось вызвать роту солдат. При этом некто из зрителей, потрясая, должно быть, указательным пальцем, заявил: «Никакая сила не заставит свободных подданных Англии смотреть такой вздор».
Театр Drury Lane, 1804 г.
Ну а дальше началась политика. Фредерик, как прежде его отец в бытность принцем, устроил что-то вроде альтернативного двора, где собиралась вся недовольная монархом и его первым министром Робертом Уолполом аристократия. Так что неприязнь между родителями и сыном переросла в жгучую ненависть. «Это самая отвратительная из бестий, когда-либо живших на земле», — говорила о Фредерике королева Каролина. «Скорее не бестия, а щенок. Никому не нужный щенок. В Германии, где всё делают, как надо, ненужных щенков обычно топят при рождении. Жаль, что в Англии нет такого обычая», — отвечал ей Георг II.
Yeees I’m sexy
Ни для кого не секрет, что одной из главнейших задач королевского семейства является обеспечение продолжения рода. Поэтому принца требовалось непременно женить. Фредерик, конечно же, жаждал заполучить невесту побогаче, ведь, как уже сообщалось, он вел богемный, то есть разгульный, образ жизни и был по уши в долгах. Среди счастливых претенденток числилась представительница славного рода Диана Спенсер, брак с которой сделал бы кутилу на 100 000 фунтов стерлингов богаче (очень солидное приданное). Однако первый министр Уолпол и Георг II решили, что финансовая независимость принца может обернуться для них неприятностями, и пресекли это дело под предлогом, что, дескать, для государства будет полезней породниться с каким-нибудь европейским домом. В итоге ему досталась дочь герцога Саксен-Гота-Альтенбургского Августа, приехавшая на Альбион 25 апреля 1736 года. Девицей она была не самой привлекательной. Очевидцы описывают ее как барышню «неуклюжую и длиннорукую, которая не знает ни слова по-английски и играет в куклы». Но тем не менее молодые поладили и впоследствии настрогали целую ораву детишек. Впрочем, я несколько опередил события…
Семья Фредерика, картина работы Джорджа Наптона, 1751 г.
Дело в том, что в самом начале 1730-х годов королева Каролина внушила себе, будто Фредерик страдает половым бессилием (то ли импотенцией, то ли бесплодием). Некоторые специалисты, которые любят бродить по темным коридорам человеческого сознания, объясняют такой интерес матери к личной жизни сына тем, что она испытывала к нему сексуальное влечение. Однако я, будучи недостаточно компетентным в столь тонких материях, не считаю себя вправе строить на этот счет какие-либо догадки. Пусть этим занимаются последователи старика Фрейда.
Королева Каролина
Держать эти переживания в себе Каролина никак не могла. И ее конфидентом стал Джон Харви – тот самый, который помогал Фредерику писать чудовищную пьесу. Харви был бисексуалом и, говорят, отличался такой фемининностью (то есть женственностью), что многие ставили под сомнение его пол. Однако у него имелась супруга, которая родила ему восьмерых детей, и любовницы. С принцем его, до поры до времени, связывала крепкая дружба (доказательствами романтического характера их отношений историки не располагают) и, по крайней мере, одна общая женщина – Энн Вейн.
Джон Харви
В 1730 году Харви стал помощником управляющего двора Георга II (гофмейстером) и вошел в очень доверительные отношения с королевой. Однажды он передал ей слова Энн Вейн, которая по секрету сообщила ему, что в любовной науке Фредерик «просто невообразимо невежественен, но не импотент и вполне способен иметь детей». Тем не менее Каролина не успокоилась и поручила своему конфиденту расспросить известных щедростью на ласку особ насчет возможностей ее сына.
Энн Вейн
Какими бы ни были результаты расследования, Ее Величество они явно не удовлетворили, потому что подозрения в дефективности сына остались в силе и после женитьбы последнего. И в один прекрасный день она обратилась к Харви с неожиданным вопросом: можно ли подсунуть Августе в постель другого, плодовитого, мужчину, но так, чтобы она думала, что это Фредерик? Конфидент пораскинул мозгами и предложил следующий план: в течение какого-то времени принц перед отходом ко сну будет использовать одни и те же духи; когда принцесса привыкнет к аромату супруга, Фредерик в ночной час отлучится в латрину (то есть в туалет), а его место займет двойник — такой же комплекции и надушенный таким же парфюмом; в темноте Августа не заметит подмены, произойдет соитие и честь династии будет спасена.
Принцесса Августа, 1736 г.
К счастью, приводить план в исполнение не пришлось, потому что осенью 1736 года принцесса забеременела. Каролина, естественно, не могла вполне поверить в такое чудо, и на протяжении нескольких месяцев скептически отмечала Харви, что не наблюдает в Августе никаких физических изменений. Однако живот ее невестки рос, и королеве пришлось признать ошибочность своей теории.
По распоряжению монаршей четы разрешение от бремени должно было состояться в Хэмптон-Корте. Дело в том, что в те времена при родах полагалось присутствовать членам королевской фамилии и ведущим придворным – чтобы удостовериться, что все прошло без дураков и ребенок вышел из утробы матери, а не был подлым образом пронесен в покои в тазике. Но тут произошло событие, которое поставило окончательную точку в отношениях между родителями и сыном. Буквально за мгновения до схваток Фредерик умудрился вывезти свою супругу в Сейн-Джеймский дворец, где вдали от свидетелей на свет появилась девочка, которую назвали, как и мать, Августой. Король с королевой были в таком бешенстве, что отправили сыну послание, в котором сообщалось, что за эту эскападу «Ваше Высочество заслуживает виселицы».
Этот инцидент, видимо, изрядно подточил душевные и физические силы Каролины. Вскоре она сильно заболела и в ноябре 1737 года скончалась. Однако перед смертью эта женщина произнесла: «По крайней мере отрадно то, что после того как мои глаза закроются навсегда, мне не придется больше видеть этого монстра».
Кровавый спорт
В 1720-х годах швейцарский «турист» Сезар де Соссюр писал, что никогда в своей жизни он не сталкивался с нацией, которая бы так презирала иностранцев, как англичане. И это – чистейшая правда. Жители Альбиона считали представителей других стран чем-то вроде насекомых. И здесь мы сталкиваемся с курьезнейшей ситуацией, когда государством, населенным шовинистами, правит немецкая династия. Конечно, при парламентской монархии, установленной в результате «Славной революции», погоду на Альбионе по большому счету делали первые министры. Но тем не менее…
Поэтому, приехав в 1728 году на Остров, Фредерик (будучи немцем до мозга костей) решил продемонстрировать своим новым соотечественникам, что он с ними «одной крови». Но как это сделать? Известно как! Нужно стать покровителем национального спорта, которым в те времена был крикет. Он с большим энтузиазмом принялся за дело – спонсировал команды, организовывал матчи, делал ставки во время игр и нередко сам брал в руки биту. Правда, играл он, как говорят, довольно паршиво.
Крикет, 18 в.
Обеспечило ли это принцу симпатии населения, сказать трудно. Однако не исключено, что эта забава привела его к гибели. В 1751 году Фредерик скончался в возрасте 44 лет от абсцесса легкого, вызванного, по общепринятому мнению, ударом крикетного мяча.
Ремарка
Многие историки убеждены, что воспаление было спровоцировано пневмонией.
Его похоронили в Вестминстерском Аббатстве в часовне Генриха VII. Никто из членов королевской семьи проститься с ним не пришел.
В своей книге The Four Georges Уильям Теккерей пишет, что по смерти принца кто-то сложил стихи, которые много говорят об отношении к нему современников:
«Здесь лежит бедный Фред, Был он жив, теперь – нет…»
Here lies poor Fred who was alive and is dead,
Had it been his father I had much rather,
Had it been his sister nobody would have missed her,
Had it been his brother, still better than another,
Had it been the whole generation, so much better for the nation,
But since it is Fred who was alive and is dead,
There is no more to be said! [1]
Грустная история.
Послесловие
4 Июня 1738 года у Фредерика и Августы родился мальчик Джордж. Ребенок был очень слаб и, по мнению многих, вряд ли мог рассчитывать на долгую жизнь. Но судьба, как известно, часто преподносит сюрпризы. Парень оказался живуч, и после смерти своего деда (Георга II) в 1760 году взошел на английский престол под именем Георга III.
Многие считают его самым успешным монархом династии: несмотря на то, что при нем Великобритания потеряла свои американские колонии, страна успешно пережила потрясения французской революции и агрессию Наполеона. Однако у него был сын, которого тоже звали Джордж и которого он порывался убить собственными руками. Но об этом мы поговорим в следующей серии.
Удачи!
(С) Денис Кокорин
[1] перевод
Здесь покоится бедный Фред — был он жив, а теперь уж нет.
Упокойся его отец — никого б не расстроил такой конец,
Упокойся его сестрица — никто б не пришел проститься,
Упокойся здесь Фреда брат — я и то был бы больше рад,
Упокойся здесь вся их семья — за страну был бы счастлив я,
Но под камнем сим бедный Фред, что был жив, а теперь уж нет.
Это все, дорогие собратья, что об этом могу рассказать я.
