В продолжение темы поднятой в альтернативе — Что если Дания будет намного более активной в Северную войну. Предлагаю вам интересный анализ русской армии начала того конфликта. Анализ посвящён сражению под Нарвой, в котором Русская армия потеряла 10 генералов и всю артиллерию.
Уже в начале своей царственной карьеры Петр I подумывал о море. Правда, выходов к нему у державы не имелось. Если не считать Архангельска и окрестностей, где на тот момент и условия навигации комфортом не отличались, и удобных морских маршрутов не водилось. И по завету дедов Петр решил прорваться к Черному морю. Правда, чем закончились его Азовские походы хорошо известно – до катастрофы оставалось совсем чуть-чуть.
И тут подсуетился польский король Август II, с которым наш Петр приятельствовал. Он уговорил державного друга вступить в Северный союз. В который, помимо Речи Посполитой, входила еще Дания и Саксония. А с 1699 года и Россия. У всех участников альянса имелись территориальные претензии к северной сверхдержаве. А в России, в частности, припомнили Ижорские земли, которые пришлось уступить в 1617. И которые, собственно, открывали дорогу к Балтике.
Особо противникам Швеции нравилось то, что ее король Карл XII был крепко юн. Он родился в 1682 году и вступил на престол 15 лет отроду. Следовательно, на момент окончательного оформления Северного союза, ему было 17 лет. Для политика просто младенческий возраст. Вот только Карл и не был политиком. Он был военным. Причем войну любил и, по отзывам современников, «жил войной». Нынешние историки определяют, правда, Карла как «харизматичного психопата». И полагают, что ему просто не хватило времени, чтобы привести страну к полному развалу, как то позднее сотворил один художественно одаренный австриец с Германией. Тем не менее, воевать шведский король умел. И делал это превосходно, изобретательно – из 15 им проведенных генеральных сражений он ни разу не использовал стандартные ходы, изобретая каждый раз что-то новое и неожиданное.
У России же с военным дело все обстояло плохо. В стране имелось всего два полка (Семеновский и Преображенский), организованных на современный, иностранный лад. Да еще два полка, структурно и организационно отдаленно приближавшиеся к этому стандарту. Все остальное – поместная конница и стрелецкие полки. Вдобавок, у державы не хватало собственного металла, а кустарное производство мушкетов не могло обеспечить нужды даже одного полка! Но хуже всего обстояло с артиллерией.
С первого взгляда может показаться, что пушки той поры были примитивными донельзя – труба, запаянная с одной стороны, и запальное отверстие. Набивай, поджигай, пали. Чего проще? На деле даже в производстве этой самой трубы имелись свои секреты. Например, если лить со стороны казенной части (так проще технологически), то наиболее плотная отливка получается у дульного среза. А хорошо бы, когда наоборот. Но даже для такого простого выверта нужны особые технологии, а у России их не было. Вдобавок, порох можно выпускать в виде мякоти, а можно – зернить. И снова колоссальная разница.
Далее производств ядер. Допуск в 1/10 калибра считался нормальным, но в России и такая точность считалась фантастикой. Оттого артиллерийский парк поражал разбросом калибров. В результате (образно говоря) привозили кучу разнокалиберных ядер, из которой пушкари при помощи кронциркуля отбирали годные для своей, конкретной пушки. А еще со временем запальное отверстие орудий выгорает, и пушка сначала теряет в дальнобойности (весьма резко), потом становится опасной для расчета – ее попросту разрывает при очередном выстреле. Приходилось пушки менять, но в России такой роскоши себе позволить не могли. И попросту ограничивали время и количество учебных стрельб. В итоге русские пушкари опытом не отличались, зато могли похвастаться действующим антиквариатом времен Иоанна Грозного.
Петр задумал поход на Нарву – город-крепость, стоявший на реке Нарова в 14 километрах от места ее впадения в Финский залив. Этот шаг давал скорейший выход к морю. Вдобавок, город уже дважды в истории принадлежал русским. Его охранял гарнизон примерно в 2 тысяч, вооруженный ок. 250 орудиями. Немало, но Петр запланировал грандиозную операцию, намереваясь согнать под стены крепости армию порядка 60 тысяч! Это базовая идея. На деле получилось все как-то не так.
Во-первых, когда-то на другом берегу реки новгородцы основали Ивангород. Который как бы уравновешивал наличие Нарвы на местности. Началось соперничество, и по итогу появилось две крепости друг напротив друга, соединенные мостом, который одинаково хорошо простреливался с обоих укреплений. Что позволяло свободно перебрасывать силы с одной крепости в другую. И Нарва относительно Ивангорода играла роль примостового укрепления (обратное утверждение тоже верно). Так что штурмующему приходилось брать сразу две крепости – иначе никак.
Во-вторых, вся набранная Петром армия состояла или из поместного дворянства, или недавних крестьян, которые не то, что воевать-то не умели, но и простых артикулов армейских не освоили толком. А бодаться им предстояло с отличной, полупрофессиональной армией шведов с отлаженной тактикой.
В-третьих, артиллерийский парк пришлось набирать из всякого старья, преимущественно из состава крепостных запасов – это куда уж совсем всякое старье отправляли на хранение. Но и этого-то не хватило. В итоге под Нарву смогли собрать 195 пушек. Все старые и преимущественно полевые. То есть крупного калибра, годного для пролома стен, почти и не было. Это привело к тому, что русские пушкари почем зря жгли порох – иные ядра и не долетали до крепости. А те, что добирались, урона большого не наносили. При попытке увеличить заряд пороха, участились разрывы пушек. И потери в личном составе от этой напасти оказались сильнее, чем от огня неприятеля.
В-третьих, логистика оказалась совершенно негодной. Скажем, первые части русских подошли под Нарву 20 сентября 1700 года (по новому стилю). Это через три (!) недели после объявления войны. Основные силы с императором во главе запоздали еще на две недели! Обоз с ядрами, порохом и свинцом вовсе увяз в грязи где-то на дальних подступах. Да и задуманные 60 тысяч солдат на деле обернулись 35 тысячами – больше не наскребли. Так что до Нарвы-то дошли, а вот что делать дальше – непонятно.
Для боевых действий специально наняли иностранца – Карла-Евгения де Круа. Но он талантами не блистал, языка не знал. Так что мог отдавать приказания внятно только офицерам-немцам. На этом все и обрывалось – немецкого языка русские солдаты не понимали. В итоге все, на что хватило де Круа – это воспользоваться изгибом реки, что защищал русские позиции с трех сторон и соорудить два оборонительных вала протяженностью 7 верст. А потом поставить за ним армию, которая стояла растянутая в одну линию – на эшелонирование сил не хватило ни сил, ни талантов военачальников.
Карл, узнав о неторопливой осаде города, быстро подчинил Данию. И, пользуясь вальяжным бездействием Августа, направился в гости к русскому царю. Высадившись в 25 верстах от Нарвы. Петр оставил армию и отправился в Новгород. То ли собрать нужные порох и ядра (к тому времени весь порох вышел), то ли, осознав неизбежность поражения, чтобы подготовить приграничные города к обороне. В любом случае за командиров остались генералы. Которые не знали численность сил Карла и полагали, что он ударит всей армией – это приблизительно 33 тысячи. А потому в поле не собирались, полагая, что в полевом сражении им победа не светит по определению. В общем, они упорно стояли в обороне.
Карл же прекрасно представлял себе силы русских и их расположение. Он торопился, поскольку шел с корпусом в 8 тысяч человек и мог рассчитывать только на внезапность. Понимая, что тыл русских укреплен сильнее, он решил сосредоточиться на флангах. И ударил 30 ноября, с ходу, как только пришел после ускоренного марша на место. Вдобавок, поднялся сильный ветер в лицо оборонявшихся, да еще пошел снег. И появление шведов заметили, когда они уже начали штурм.
Через 30 минут оборона русских была прорвана в трех местах. Больше всего Карл опасался обходного маневра поместной конницы под командованием Шереметева, но та драпанула в числе первых. После 50-километрового ударного марша вдоль реки она переправилась через нее и убралась в сторону родимого края. Стойко держался только центр – Преображенский и Семеновский полки. Настолько стойко, что о своей победе Карл узнал… только когда русские запросили почетную капитуляцию и пропуск их с оружием на другой берег. Хотя вся армейская верхушка русских на тот момент уже угодила к шведам в плен. Командующий де Круа сдался сам, после чего у русских началась паника и кто-то (как и положено за неимением евреев) обвинил во всем немцев. И солдаты вдруг стихийно надумали избивать офицеров, так что те предпочли сдаться шведам. Кстати, де Круа еще несколько лет тянул с русского царя ефимки, сообщая ему в письмах, что недоедает в шведском плену, поскольку ему приходится содержать стол на 42 человека – подчиненных офицеров, оказавшихся собратьями по полону.
Шведы согласились пропустить русских. Но без артиллерии. Правда, договоренности они частично нарушили и пленили 700 человек с остатками офицеров и знаменами. Но это уже была сущая мелочь по сравнению с общей картиной поражения. Потеряв всю артиллерию и 8000 убитыми, 10 генералов и 56 офицеров пленными, русская армия на тот момент, по сути, перестала существовать.
Советники Карла уговаривали его развивать успех и вторгнуться в Россию, чем несомненно изменили бы ход истории. Но самодовольный шведский король решил, что Август опаснее побитого Петра и не стал продолжать кампанию против России. За что, как известно, позднее поплатился. Ну а Петр понял необходимость кардинальных преобразований внутри страны и начал спешную реформу армии. Но это уже другая история, более поздняя. А пока в Швеции, радуясь успеху, большими тиражами чеканили 14 разновидностей памятных медалей. На которых изображали бегущего в отчаянии Петра и разные библейские высказывания. Особенно популярным было «Исшед вон, плакося горько».
Источник — https://dzen.ru/a/YjYeFIGKGhDOd8ja
