Испанская Вест-Индская компания, часть II. Развитие в XVI веке (Trastamara II)

Доброго времени суток, уважаемые коллеги. Продолжаю публиковать свой альт-исторический цикл Trastamara II, и сегодня я продолжаю подцикл по Вест-Индской компании. Рассказано будет о ее ранней истории, борьбе с английскими каперами, Френсисе Дрейке, Хокинсе, и многом другом.

Содержание:

Монополия на Америку

К тому моменту, когда Вест-Индская компания развернула свою деятельность в Америке, здесь уже стали появляться иностранные корабли с не самыми честными намерениями, подвергая набегам берега колоний и грабя торговые суда. Пока еще уровень пиратства был крайне низким, а испанские корабли часто несли достаточно мощное вооружение, чтобы отбиться от них, но это был тревожный звоночек. В результате этого уже в 1525 году была введена конвойная система перевозки грузов из Вест-Индии в Испанию – раз в год (в последующие годы – до 6 раз в год) собирался большой караван судов, который отправлялся на восток, в Европу, везя собранные за предшествующее время товары. Навстречу этому же конвою двигался другой, из Европы, также находившийся под защитой вооруженных галеонов Компании. Разрешались рейсы одиночных кораблей или небольших купеческих эскадр, но лишь при условии отсутствия у них на борту стратегически важных ресурсов – серебра и золота, а также некоторые другие товары ни при каких раскладах не должны были доставаться пиратам. В основном одиночки шли по маршруту из Европы в Вест-Индию – чаще всего они не везли особо ценные товары, и потому реже подвергались нападениям пиратов.

Получив право на монопольную торговлю с колониями, Компания тут же приступила к утверждению своей монополии на Индии вообще. Это означало, что никто кроме испанской короны и CIOC не мог владеть колониальными владениями южнее Флориды, как не мог никто кроме них вести торговлю с испанскими колониями. Эту монополию первое время нарушали некоторые европейцы во главе с банком Фуггеров, которым Карлос I в залог своих долгов сдал в аренду часть своих владений в Вест-Индии, а также передал доходы от многих рудников. Это отбирало доходы у Компании, да и у самой Испании, так как Фуггеры стали контрабандно вывозить из колоний больше товаров и серебра, чем они должны были получить согласно договоренностям с королем-императором. Кроме того, Фуггеры организовали добычу ртути, серебра и других металлов в самой Испании, получая с того новые прибыли. Наконец, именно у Фуггеров король Карлос I брал первое время займы, и их число лишь росло, как и задолженность. Львиная доля драгоценных металлов, доставленных из колоний в 1520-1540-х годах, ушла на выплату внешнего долга, в результате чего сложилась парадоксальная ситуация – колонии Испании фактически работали на личное обогащение европейских банкиров, и звонкая монета не задерживалась в стране. С точки зрения Компании и ее президента, которым в 1532 году стал Фернандо де Трастамара и ла Куэва, это было недопустимо.

Началась «холодная война» между CIOC и Фуггерами, которая продолжалась в течении нескольких десятилетий. Компания требовала одного – своей полной монополии на экономику колоний. Так как вывоз товаров и так уже целиком принадлежал ей, то корабли с грузами Фуггеров стали подвергаться тщательному досмотру, все найденные контрабандные или неучтенные товары описывались, и об излишках докладывалось королю. У того стало складываться впечатление, что Фуггеры, а также прочие европейские банкиры, которые занимались колониальными делами, его обманывают, из-за чего несколько раз им приходилось делать уступки по займам, или даже выкупать арестованное имущество у CIOC. Борьба продолжалась ровно до первого банкротства Испании в 1557 году. Король-император Карлос потребовал реструктуризации долга, так как был не в состоянии выплачивать займы в их текущей конфигурации. Согласно устоявшейся позднее точке зрения, к этому Испанию фактически подтолкнули действия Компании, которая, с одной стороны, скрывала свои реальные доходы от колоний и выплачивала гораздо меньше, а с другой – всячески мешала зарабатывать на испанцах деньги европейцам в общем и Фуггерам в частности. На них банкротство и необходимость реструктуризации долга Габсбургов сказалось крайне болезненно, были потеряны более 50% капиталов, ряд итальянских банков разорился, а немцы оказались очень близки к этому. И тогда представители CIOC предложили мирный договор, а точнее – циничную сделку: Фуггеры отдадут все свои права и владения в Америке в руки Компании, а Компания в ответ на это даже приплатит им за уступки, не будет вмешиваться в дела с королем в Европе, и даже позволит вести торговлю с колониями на особых правах (под особыми правами подразумевалась, конечно же, «разрешенная» контрабанда), через структуры Компании, само собой. За неимением альтернатив, немецкие и прочие банкиры согласились на эти условия. CIOC праздновала победу, безоговорочно взяв под свой контроль торговлю с колониями и убрав внутреннего конкурента. Король же, видя нестабильность своего главного кредитора, стал больше кредитов брать в Барселонском банке, который ориентировался на внутренние капиталы страны, в том числе заработанные на торговле с колониями.

Впрочем, Вест-Индская компания до 1560 года занималась не только торговлей, финансовыми махинациями и борьбой с конкурентами. Как за счет Компании, так и за счет личных средств Фернандо де Трастамара, спонсировались экспедиции конкистадоров и испанская колониальная экспансия – границы колониальной империи активно двигались на север и юг. На старых и новых территориях активно налаживалось хозяйство, строились плантации фруктов, табака, сахарного тростника, какао, кофе, зерна. Активно осваивались новые сельскохозяйственные культуры, которые завозились в Европу и расходились по всему континенту. Из Африки активно завозились чернокожие рабы для плантаций, из Европы – белые поселенцы, включая иностранцев. Среди последних особой популярностью пользовались ирландцы, фламандцы и итальянцы, гораздо меньше было немцев и французов. Разрабатывались новые источники полезных ископаемых. В бассейнах рек Рио-Гранде и Ориноко было налажено скотоводство, которое быстро набрало обороты. Там же начала формироваться своя особая культура вакерос и льянерос – скотоводов, умелых наездников и не менее умелых воинов, так как большие стада требовалось защищать от аборигенов и разбойников [1]. Говоря простым языком – Компания системно проводила диверсификацию производства на случай, если поток какого-то товара иссякнет, или он резко подешевеет. Меры эти оказались весьма уместными, так как уже к концу столетия рост объемов производства драгоценных металлов упадет, и потому дальнейший рост доходов станет возможным лишь за счет других направлений в экономике. При этом своего собственного промышленного производства в колониях практически не было – на то существовал королевский запрет. Ткани, оружие и другие сложные товары привозились в Вест-Индию из метрополии.

К 1560 году эпоха абсолютного монопольного права на владение и торговлю с Вест-Индией для Компании завершилась. В море появились купцы других стран, которые занимались контрабандой и готовили почву для экспансии в будущем – а значит, начиналась эпоха ожесточенной конкуренции. Впрочем, CIOC к этому была готова. Богатейшие колонии Америки, монопольная торговля, финансовые махинации и эффективное управление привели к тому, что казна Компании почти догнала государственную, и колебалась между 6 и 7 миллионами испанских счетных дукатов. Еще около 3 миллионов дукатов числилось в личном состоянии Принцев Трастамара, которое они часто вкладывали в развитие своего детища, а затем с чистой совестью получали прибыль. В случае необходимости Компания могла привлекать и иные частные капиталы. При этом, имея казну как у государства, CIOC не обладала многими статьями государственных доходов, в частности, совершенно не содержа сухопутную армию. В результате этого для борьбы с натиском иноземцев на испанские колонии имелись достаточные средства, а сам управленческий аппарат Компании окончательно утвердился как эффективный и гибкий инструмент колониальной политики.

Англичане начинают…

Сэр Джон Хокинс

Еще в конце 1540-х годов в Вест-Индию стали наведываться купцы различных держав, которые контрабандой провозили в колонии различные товары, включая рабов, и вывозили оттуда куда более ценные грузы. Их количество пока еще было небольшим, и их можно было частью ловить, а частью просто игнорировать. Однако представители одного государства оказались наиболее смелыми и наглыми в своем бизнесе, и стали быстро становиться серьезной проблемой. Речь шла об Англии, в которой с конца 1558 года править стала королева Елизавета I. Среди ее окружения было много людей, которые всячески стремились к личной наживе любой ценой, наплевав не только на другие государства, но порой и на свое собственное. Часто эти люди выделяли средства на сомнительные предприятия, в надежде получить прибыль. Впрочем, подобных авантюристов было много среди всей знати, что неизбежно должно было сказаться на всей стране в будущем [2].

Одним из таких предприятий стала незаконная торговля с Вест-Индией. В 1555 году, собрав средства, некий сэр Джон Хокинс основал торговую контору по работорговле. Первые его плавания были простыми, до Западной Африки и обратно, но он хотел большего. Согласно уже проверенной «схеме», корабли конторы во главе с самим Хокинсом должны были отправляться в Африку, чтобы там набрать чернокожих рабов, затем продать их в колониях, где постоянно ощущался дефицит рабочей силы, и на вырученные средства закупить колониальные товары, чтобы затем продать их втридорога в Европе. На это дело ему выделили деньги влиятельные люди, и в 1562-1563 году Хокинс совершил свое первое «треугольное» путешествие. В Африке ему не удалось набрать достаточное количество рабов, потому по дороге в Вест-Индию он занялся обычным пиратством, захватив 5 кораблей португальских работорговцев, полных живым грузом [3]. Несмотря на некоторые трудности, он смог совершить обмен рабов на товары, и отправился в Англию. Рейс оказался настолько удачным, что он получил дворянство, был принят королевой, и стал готовиться к новой экспедиции. Правда, действия небольшой английской эскадры не остались незамеченными – агенты CIOC установили его личность, и король Фелипе II издал указ об аресте Хокинса, если тот опять появится в колониях.

А Хокинс не собирался бросать прибыльное дело, и в 1564-1565 годах вновь совершил рейс с тремя кораблями по старому пути, не забыв ограбить несколько португальских и испанских каравелл, которые пытались набирать рабов там же, где и он, в надежде что никто об этом не узнает. Испанские колониальные власти, получив нагоняй за торговлю с англичанином, отказывались вновь заключать с ними сделки, но Хокинс, воспользовавшись отсутствием серьезных укреплений и боевых кораблей в некоторых портах, попросту угрожал применением силы, и под дулами пушек заставлял губернаторов скупать рабов, зачастую по совершенно невыгодным ценам. Однако на обратном пути в Англию один из его кораблей, «Тайгер», сначала попал в шторм, где получил повреждения рангоута и такелажа, а затем столкнулся с галеоном CIOC «Нуэстра Сеньора де Севилья». Само собой, что англичанина приняли за контрабандиста и взяли на абордаж. После допроса с пристрастием ряд матросов и офицеров выложили всю возможную информацию о плавании, включая «художества» Хокинса у берегов Африки. Когда об этом узнали в Севилье и Мадриде, то от Англии потребовали выдать моряка, а когда последовал отказ – король лично назначил награду за голову человека, который «под личиной благородного человека и купца ведет себя как мавританский корсар». Компания к сумме награды добавила еще столько же.

Но Хокинс и тут не унимался. В 1567 году он решил повторить свой большой торговый вояж, причем на сей раз количество кораблей выросло до шести, а в ходе плавания – до восьми. Для того, чтобы набрать рабов в достаточных количествах, ему пришлось даже поучаствовать в местных разборках между африканскими племенами. Однако после всего этого, прибыв в Вест-Индию, Хокинс понял, что никто не планирует вести с ним дела, и даже под угрозой ему не удавалось наладить хоть сколь-либо сносную торговлю. Дважды ему пришлось прибегать к угрозам, чтобы вынудить поселенцев купить рабов. Становилось ясно, что англичанам в испанских колониях не рады, сбыть товар никак не получалось. У городка Рио-де-ла-Ача (Риоача) Хокинс и его младший флагман, Френсис Дрейк, решили рискнуть, и под прикрытием огня из пушек высадили десант в город. Население его успело бежать, но англичане узнали, куда, и настигли испанцев вместе с губернатором. Тот, попав в плен, был вынужден пойти на сотрудничество с Хокинсом, однако это не спасло Риоачу от сожжения и разграбления после того, как горожан вынудили выкупить остаток рабов. После всего этого, нагрузив добро на свои корабли, англичане решили отправиться домой.

Именно в этот момент, когда еще свежи были следы очередных «художеств» Хокинса, к Риоаче прибыл отряд из 3 военных галеонов под началом дона Антонио Сиснероса, мелкого дворянина, поднявшегося на службе Вест-Индской компании. Этот отряд кораблей ежегодно посещал город, так как сюда часто прибывали сбывать рабов португальские контрабандисты, которых приходилось отгонять или арестовывать. Увидев сожженную и разграбленную Риоачу, Сиснерос преисполнился гневом, и решил атаковать без промедления. Момент был выбран крайне удачно – еще не все матросы успели прибыть с суши на английские корабли, а среди тех, что прибыли, многие были пьяны в стельку после «праздника великой победы». Сражение продлилось недолго, но было чрезвычайно яростным. Один из испанских галеонов получил повреждения, но в целом потери Сиснероса были минимальны. Англичане же из 8 кораблей потеряли 7, спасти удалось лишь галеону Френсиса Дрейка, который в дыму сражения смог проскользнуть мимо испанцев. Раненного Хокинса захватили в плен, и после импровизированного суда повесили прямо над пепелищем Рио-де-ла-Ачи. Провисев там неделю на потеху воронью, он был заспиртован в бочке и отправлен в метрополию, как подтверждение гибели пирата. Король Фелипе II лишь выразил сожаление, что не смог лично присутствовать при его повешении, и честно выплатил награду Антонио Сиснеросу, который распределил ее между экипажами трех своих кораблей. На претензии англичан по поводу убийства их купца, дворянина и благороднейшего человека испанцы ответили жестко – жил как пират, и умер как пират. И вообще, за все его «художества» еще легко отделался [4].

….и не собираются останавливаться

Сэр Френсис Дрейк

Джон Хокинс уже успел сделать свое дело – показал, как можно обогатиться за счет незаконной деятельности в испанских колониях. Несмотря на явный провал третьей экспедиции, первые две были успешными, и потому в Англии нашлось достаточно людей, готовых вложиться в новую экспедицию. Возглавить ее решил Френсис Дрейк – протеже Хокинса, успевший сбежать из-под Риоачи на своем корабле. Новая экспедиция была уже явно пиратской направленности – Дрейк не собирался плыть в Африку за рабами, а прямо направлялся в сторону испанских колоний, чтобы как следует их пограбить. Отправившись в 1572 году, собой он взял лишь два очень небольших корабля – «Пасча» (70 тонн) и «Свон» (25 тонн), на борту обоих кораблей было всего 73 человека. Прибыв в район Панамы, он принялся грабить как корабли, так и побережье, с целью перехватить испанское серебро. Это у него получилось лишь частично – удалось захватить богатый груз и разграбить город Номбре-де-Диос, но при дальнейших попытках кого-либо ограбить Дрейк нарвался на галеон CIOC «Реал Фелипе Пьядосо», и попытался захватить его, пользуясь фактором внезапности. Капитан галеона, дон Себастьян Карвахаль и Пиос, оказался не готов к нападению, но быстро отреагировал на него, и с первых же минут сражался в передних рядах своих людей со шпагой в руках, хотя из-за позднего времени и жары ему приходилось это делать в чем мать родила. Потеряв два десятка человек, Дрейк понял, что сильно рискует, и решил выйти из боя, и смог скрыться на обоих своих кораблях, увозя награбленное. Карвахаль получил нагоняй за то, что не захватил англичан и позволил застать себя врасплох, но никаких ограничений по службе не получил, став в колониях знаменитостью и образцом – ведь даже будучи голым, спросонья, совершенно не готовым к нападению, он все равно бился с «этими растреклятыми англичанами», и даже победил. В будущем дон Себастьян Карвахаль и Пиос еще успеет не раз показать себя с самой лучшей стороны.

Дрейк, прибыв в Англию, стал знаменитостью и обогатился, так как его трюмы были полны серебром – но это было лишь начало. Уже в 1577 году он с позволения королевы отправился в кругосветное плавание, дабы совместить приятное с полезным. В первую очередь, конечно же, он хотел как следует пограбить испанцев, но в Карибское море соваться уже опасался – слишком высок был риск нарваться на корабли CIOC, которые патрулировали регион особенно упорно после его последнего визита. Потому он решил напасть на ту часть испанских владений, появление рядом с которой пиратов никто не ожидал – Тихоокеанское побережье Южной Америки. Там проходили достаточно важные испанские коммуникации – помимо прочего, там находился путь, по которому серебро из Перу поступало в Панаму. Путь этот был настолько далеко от Европы, что его толком никто не охранял. Обогнуть южную оконечность Америки удалось лишь флагманскому кораблю, но и его оказалось достаточно. Дрейк устроил переполох в курятнике, основательно пограбив испанские колонии, забил трюмы золотом и серебром, а затем отправился в Азию, где накупил пряностей. По возвращению в Англию в 1580 году трюмы всего одного его корабля вмещали товаров на сумму в 600 тысяч фунтов стерлингов – два годовых бюджета страны того времени. В Англии окончательно уверовали в то, что каперы – это хорошо и для страны, и для казны, и вообще, и именно стратегия крейсерской войны на испанских коммуникациях может принести ей победу. Испанцы же еще более твердо убедились в том, что англичане – это пираты, а хороший пират – это мертвый пират, висящий в петле на площади испанского города. Кроме того, у капитанов испанских кораблей, плывущих в Вест-Индию и обратно, появилась привычка настораживаться при виде любого корабля под английским флагом на горизонте.

С этого момента в колониях и на коммуникациях Испании фактически началась необъявленная война. Английские контрабандисты пытались торговать с колониями в обход испанских властей, а английские каперы нападали на испанских купцов, стремясь получить быструю прибыль без долгого пути в Африку. Вест-Индская компания была вынуждена усилить не только охрану конвоев, но и колоний, так как удары по внутриколониальным коммуникациям уменьшали общую прибыльность Индий. В Атлантическом океане, Карибском море и далее к югу закипели десятки и сотни сражений, где английские каперы то успешно захватывали испанских купцов, то терпели поражение от боевых кораблей Вест-Индской компании. Война эта вне колоний будет то стухать, то опять разгораться еще долгих полтора столетия, и точный итог ее подвести будет сложно. Тем не менее, до конца XVI века испанцы будут вполне успешно бороться с угрозой английских каперов. Нарастание конфликта с англичанами и конкуренции на море вынудит CIOC пойти на дальнейшее увеличение численности флота, а колониальная администрация займется укреплением прибрежных портов. Каждый новый сожженный город для англичан теперь будет стоить большой крови, а прибыль от каперства будет соседствовать с огромными убытками от действий испанских кораблей на английских коммуникациях.

Англо-испанская война (1585-1604)

В 1580 году испанский король Фелипе II унаследовал корону Португалии. За это пришлось еще повоевать, но все быстро разрешилось в пользу Габсбургов, которые объединили под своим началом все Пиренеи. Португальцы, оказавшись их поданными, быстро заинтересовались деятельностью Вест-Индской компании – их собственная система торговли была куда менее совершенна, и давала меньшие прибыли. Они и раньше интересовались CIOC, но стать держателями ее облигаций мешали условия работы предприятия (только с поданными испанской короны или ее особо обозначенными союзниками), а попытка создать собственную Компанию провалилась из-за отсутствия достаточно эффективных управленческих кадров и непонимания основных механизмов ее работы. Теперь же, получив доступ к Вест-Индской компании напрямую, португальцы стали вступать в нее и торговать с ее помощью с колониями. При этом по условиям Иберйиской унии сама Португалия сохраняла на свои колонии эксклюзивные права, и не допускала туда испанцев – но в случае с CIOC это ограничение не срабатывало, так как торговать с Бразилией, главной португальской колонией в Вест-Индии, предстояло именно португальским купцам, членам испанской торговой корпорации. В течении следующих 50 лет это приведет к полному поглощению торговли с Бразилией Компанией, и исчезновению многих собственно португальских торговых контор, которые вольются в CIOC, а капиталы португальской аристократии твердо войдут в капиталы предприятия или активы Вест-Индского банка.

Присоединение Португалии стало одной из последних капель для Англии, которая традиционно торговала с Лиссабоном. Если раньше война с Испанией шла косвенная, в колониях, и практически не затрагивала Европу, то с 1585 года конфликт вылился в прямое противостояние – английские войска присоединились к голландским революционерам в войне во Фландрии. Официально никто никому войну не объявлял, да и шла она уже долгое время, но теперь военные действия развернулись на полную катушку. Создаваемый в течении нескольких лет военно-морской флот Англии большую часть своих кораблей с началом войны решил сделать каперами, и отправил на коммуникации испанцев в Атлантику. Объективных причин на то было мало, но субъективной хватило всего одной – придворные чины и приближенные королевы Елизаветы хотели с помощью каперов как можно больше обогатить себя любимых, из-за чего флот, предназначенный для прямой борьбы с испанцами, скатился до уровня пиратов. В метрополии осталось лишь небольшое количество кораблей. В ответ Фелипе II стал собирать большую экспедицию в Англию дабы совершить высадку на остров и разбить в пух и прах королевство, доставлявшее ему так много проблем. Еще на этапе сбора кораблей и войск экспедиция получила название Непобедимой Армады, и в нее вошли многие корабли Вест-Индской компании, реквизированные на военные нужды королем.

Узнав об этом, Френсис Дрейк предложил нанести упреждающий удар. Королева выделила ему 4 боевых корабля и 20 вооруженных купеческих. В апреле 1587 года эта эскадра неожиданно явилась под стены Кадиса, и обнаружила там большое скопление испанских кораблей – более сотни единиц, считая от мелких купцов и до больших каракк. Дрейк догадался, что большая часть экипажей сейчас должна находиться на суше, и потому без промедления пошел в атаку, ввязавшись в бой с патрулирующими вход на рейд галерами, которые смогли лишь ненадолго задержать англичан. Английский адмирал знал, что многие из этих кораблей несут в себе ценные грузы, и потому планировал совместить приятное с полезным – сжечь часть испанского флота, а заодно и поживиться за счет него добром. А вот о присутствии среди кораблей своего старого знакомого по Вест-Индии он и не догадывался – а между тем среди стоящих на рейде кораблей находились 6 галеонов под началом адмирала CIOC Себастьяна Карвахаля и Пиоса. Англичанин второй раз застал его врасплох, но на сей раз испанец был одет и бодр, и потому быстро собрал с берега всех своих матросов и отправился с ними на свои корабли, не желая становиться свидетелем полного разгрома только что проведенного им из колоний конвоя. Военный губернатор Кадиса, герцог Медина-Сидония, видя критическое положение и решимость адмирала, выделил ему в экипажи часть гарнизона города, чтобы усилить абордажные команды на случай ближнего боя. Задача Карвахаля была простой – любой ценой, включая собственную гибель, выиграть время, пока на остальные корабли вернется экипаж, или нанести англичанам такой урон, чтобы они отказались от продолжения атаки.

Англичане к тому моменту справились с галерами и принялись грабить купеческие суда. После потрошения трюмов они последовательно поджигались, из-за чего гавань стало заволакивать дымом. Решив еще более ухудшить видимость, испанцы на берегу стали складывать и поджигать все возможные материалы, которые давали много дыма, в результате чего окрестности Кадиса заволокло почти непроницаемой пеленой. Именно в этих условиях в бой вступили галеоны Карвахаля. Их команды были сплаванными, на кораблях имелись тяжелые пушки, а их командир был опытен и умен. Понимая, что при четырехкратном превосходстве англичан у него нет особых шансов при ведении боя обычными средствами, Карвахаль сделал ставку на ближний бой, разрушительный огонь собственной артиллерии и абордаж. Английские корабли, разделившись для удобства грабежа, оказались уязвимы для атаки, и начали нести потери. Действуя как единое целое, галеоны испанцев брали английские корабли в два огня, опустошали их палубы залпами картечи, а затем высаживали абордажные команды, которые завершали зачистку. Потеряв таким образом 5 своих кораблей, Дрейк был вынужден отказаться от продолжения боя, не сумев даже понять, сколько и каких кораблей ему противостоит, потому под вечер он вывел свои корабли из боя [5]. Галеоны Карвахаля понесли потери в людях и были повреждены огнем англичан, но все еще держались на воде. Команды рвались в погоню за англичанами, но испанцы вынуждены были приняться за экстренную починку кораблей перед тем, как броситься в погоню.

Дрейк, увидев, что его не преследуют, высадился у мыса Сан-Висенте, близ городка Сагреш, и захватил его, устроив себе оперативную базу. Его корабли рассыпались по округе, и стали грабить рыбаков и купцов, забирая все, что представляло собой ценность для Англии и эскадры. Они даже рискнули сделать вылазку под Лиссабон, где находился пока еще не приведенный в боеспособный вид флот под началом адмирала Альваро де Базана, но не рискнули тягаться с мощными береговыми батареями. Загрузив под завязку своих вооруженных купцов различным добром, Дрейк отправил их в Англию, а сам задержался в Сагреше с 6 кораблями (4 галеона и 2 вооруженных купца) на несколько дней, готовясь к последнему броску к Азорским островам – там он надеялся перехватить несколько кораблей Компании, груженых серебром и колониальными товарами. Однако в день выхода в плавание на горизонте с востока показались паруса, которые стремительно приближались. Это были корабли дона Себастьяна Карвахаля, успевшие починиться и выйти в погоню за англичанами. Дрейк сразу догадался, что это погоня, попробовал оторваться от нее, идя на запад и меняя курс ночью, но к утру следующего дня погоня все еще продолжалась. Более того, оказалось, что у испанцев имеется численное превосходство – 9 кораблей против 6 у англичан, и все они шли под флагом Вест-Индской компании – а пираты Ее Величества всегда больше боялись их, чем обычных испанских кораблей. Поймав хороший ветер, дувший по направлению к Англии, Дрейк решил не рисковать, и отправился прямиком домой, отказавшись от рейда к Азорским островам [6]. Корабли Карвахаля преследовали англичан до берегов Туманного Альбиона, и лишь после того, как последняя надежда догнать Дрейка была утрачена, испанцы повернули домой.

По возвращению в Испанию Карвахаля наградили и похвалили за упорство, которое помогло защитить Кадис от разграбления англичанами, но от участия в плавании Непобедимой Армады герой отказался, мотивируя это тем, что кто-то должен защищать купцов Его Величества, пока Армада будет громить английскую метрополию. Некоторые посчитали это проявлением трусости, а некоторые – высочайшим пониманием своего служебного долга. Настоящая причина могла быть гораздо проще – в Компании гораздо лучше платили. Как бы то ни было, но Непобедимая Армада совершила свой знаменитый и провальный вояж в 1588 году, и обратно вернулась лишь половина кораблей. Воодушевленные успехом, англичане уже в следующем году решили снарядить большую экспедицию к берегам Испании, названную Английской армадой. Цель ее была проста – разграбить испанское побережье, сжечь остатки флота короля Фелипе II, захватить Азорские острова и перехватить серебряный флот, который должен был идти из Вест-Индии в Севилью. По возможности также англичане собирались восстановить независимость Португалии. Собственные силы ими переоценивались, а вот испанцев явно недооценили. Кроме того, среди целей экспедиции преобладала «ограбить все, что грабится», что превращало ее в большой пиратский набег. Возглавил Английскую армаду, конечно же, Дрейк. Численность ее составляла 176 кораблей и 24 тысячи человек личного состава, среди них кроме англичан числились также голландцы и португальские сепаратисты.

Плавание Английской армады не заладилось сразу же. Пропустив Сантандер, где чинилось большое количество испанских кораблей, Дрейк ударил по Ла-Корунье, но не смог взять город. Видя это, голландцы отказались продолжать предприятие, и англичанам пришлось плыть до Лиссабона самим. При этом на кораблях начались эпидемии, и убыль в людях все больше и больше возрастала. Разграбив окрестности португальской столицы, Дрейк так и не смог взять ее, а пребывание у испанских берегов становилось попросту опасным. Решив выполнить хотя бы часть своей задачи, он готовился было отправиться на Азорские острова и перехватить серебряный флот, но несколько кораблей, отправившихся на запад на разведку, быстро вернулись обратно и предупредили о том, что кораблей там слишком много, и у них отличное прикрытие из тяжелых галеонов. К тому моменту убыль в людях на эскадре стала катастрофической, и Дрейк был вынужден вернуться в Англию. Сомнительным призом экспедиции оказались разграбленные окрестности Ла-Коруньи и Лиссабона, а также перехваченный ганзейско-французский конвой из 80 кораблей, которые везли товары испанскому кораблю. С последним, правда, вышел курьез, так как от захвата конвоя больше всего пострадали…. Английские купцы, которые даже в военное время продолжали торговать с Испанией. Это был полный провал, и из-за него Дрейк был вынужден отправиться в отставку, попав в опалу королевы. Более того, испанцы нанесли чувствительный удар по англичанам, высадив небольшой десант в Корнуолле, и поддержав ирландский мятеж против английской королевы, в результате чего в Лондоне от былой самоуверенности не осталось и следа.

Впрочем, Дрейк недолго находился в опале, и уже в 1595 году вернулся в строй. Королева приказала ему возглавить большую экспедицию в испанскую Вест-Индию – место, куда уже даже отдельные английские каперы опасались лишний раз соваться. В его распоряжение выделили от 40 до 50 кораблей, включая 6 королевских галеонов. И вновь плавание не задалось с самого начала. При попытке захватить и разграбить город Лас-Пальмас на Канарских островах англичане понесли большие потери, но так и не смогли добиться успеха – испанцы крепко держались за свои крепости. После этого он попытался захватить Сан-Хуан на Пуэрто-Рико, но опять потерпел поражение. Грабеж отдельных купеческих судов не окупал те деньги, которые вложила Англия в эту экспедицию, потому Дрейк решил рискнуть и напасть на серебряный флот, который обычно формировался в Порт-Белло. И он оказался прав – прибыв к городу, он узрел там множество парусов купеческих кораблей, груженых колониальными товарами и драгоценным серебром. А еще – ядро Вест-Индской Армады под началом своего старого знакомого, Себастьяна Карвахаля. У англичан было 24 корабля, у испанцев – 37, из которых только 19 могли принять бой. Дрейк решил рискнуть. Как и в прошлых сражениях, индивидуально англичане сражались дерзко, с азартом, но после начала боя каждый корабль по сути оказывался предоставлен сам себе, в то время как Карвахаль активно использовал сплаванное ядро своей эскадры, и постоянно благодаря ему получал местное преимущество, пока остальные корабли отбивались от английских каперов. В результате этого из 17 английских кораблей погибли или были захвачены ценой потери 5 испанских, остатки эскадры Дрейка бежали в Англию, и понесли дополнительные потери от кораблей CIOC по дороге домой. Сам Дрейк попал в плен, и Карвахаль намеревался повесить его как пирата, но увы, сделать это не удалось – от полученных в бою ран английский адмирал и пират скончался спустя двое суток [7]. Ненадолго пережил его и Карвахаль, также тяжело раненный в сражении.

К моменту смерти Елизаветы I (1603 год) Англия пребывала в весьма плачевном виде из-за войны. Из-за провала прямого противостояния с испанцами в вопросе господства на море, англичане весь свой флот сделали каперским, а регулярных моряков превратили в пиратов, приравняв их к частным лицам. И действительно – несмотря на все действия Армады Вест-Индской компании, англичане умудрялись постоянно перехватывать отдельных купцов или небольшие караваны, и грабить их, нанося большой ущерб испанской казне. В 1598 году им даже удалось со 2-й попытки захватить и разграбить Сан-Хуан – правда, лишь благодаря исключительной удаче, так как из-за штормов и неблагоприятных ветров эскадра Вест-Индской компании слишком поздно прибыла к городу. Беда заключалась в том, что испанцы сами не оставались в долгу перед своими визави, в результате чего английская торговля была практически полностью подавлена, экономика скатилась до полной нищеты, а в приемной королевы столпились английские купцы, которые требовали компенсаций и защиты от испанцев. Более того – каперы Ее Величества мало думали о благе государства, в результате чего огромные суммы денег или уходили на руки арматорам, или тратились на выпивку, азартные игры и гулящих девок самими каперами. В казну попадало очень мало средств от добытых ими в Атлантическом океане. Это поставило Англию на грань существования, и в 1596 году она была вынуждена объявить о банкротстве, от которого страна быстро так и не оправилась. Впрочем, и королевство Испания после смерти Фелипе II в 1598 году пребывало в тяжелом состоянии, и не могло больше продолжать борьбу.

В 1604 году был подписан мир на условиях взаимных уступок. Для Вест-Индской компании самыми главными пунктами мирного договора был запрет английским кораблям нападать на испанские колонии. При этом, правда, англичанам разрешалось заходить в испанские колонии для ремонта и пополнения запасов провизии, но и испанцы получили аналогичное разрешение в собственно Англии и ее заморских владениях. Однако мира в колониях это все равно не принесло. Английский флот, не умевший уже быть регулярным флотом, привыкший быть каперами, спонсируемый людьми, которые привыкли получать доходы от каперства, деградировал, а львиная доля его личного состава и офицеров ушли на «вольные хлеба» — т.е., стали пиратами уже в полный рост, без поддержки государства. Само собой, что самой лакомой добычей их были колонии, и потому нападения на корабли и прибрежные города продолжились, причем «художества» Хокинса у берегов Африки и в Риоаче быстро стали выглядеть весьма скромно на фоне зверств, творимых англичанами. При небольшом привлечении пропаганды Компании (она издавала в колониях свою газету) из этого удавалось раздувать еще более ужасающие картины, и постепенно в колониях стали формироваться страх и неприязнь к англичанам, которых стали воспринимать как нацию грабителей, мародеров и пиратов [8]. Но это все в основном были нападения одиночек или небольших отрядов, с которыми Вест-Индская компания научилась бороться, а крупных флотов вторжения вроде тех, что вел Дрейк, уже не предвиделось – благодаря чему напряжение военно-морских сил CIOC значительно снизилось. Из прошедшего конфликта они вышли победителями, но почивать на лаврах было некогда – впереди были новые сражения, новые враги и новые задачи.

Примечания

1. В реальности конкиста шла медленнее, а скотоводство вообще стали развивать аж при Карлосе II, хотя в некоторых частях колониальной империи этим заниматься вот прямо боженька велел.
2. Все дальнейшее описание включает в себя как реальные черты, так и АИшные.
3. Конкретно эти захваченные португальские корабли под вопросом в плане достоверности, но вообще англичане на море позволяли себе огромное количество «художеств» по отношению к португальцам в то же время, когда между Португалией и Англией был мир, а то и вовсе союз и совместное участие в войне против кого-либо. Т.е., представьте себе картину, что в годы ПМВ Россия и Великобритания совместно воюют против Германии, но при этом английские крейсера захватывают российские транспорты где-то в Индийском океане. Полный сюр – но увы, таковы были реалии англичан XVI-XVII века.
4. Хокинс действительно забавлялся подобными вещами, действительно сжег и разграбил Риоачу, но погиб гораздо позднее – уже в пожилом возрасте, в 1595 году, во время попытки захвата Сан-Хуана, о чем будет сказано ниже. Его деятельность стала основой формирования английского флота перед войной с Испанией, так что этим делом в АИшке придется заниматься кому-то другому.
5. В реальности Дрейк масштабно повеселился на рейде Кадиса и во внутренней гавани, захватил и сжег до 38 кораблей, и все это с минимальными потерями и в течении двух суток. Любопытно, что в Кадисе на тот момент главным был герцог Медина-Сидония – будущий флагман Непобедимой Армады.
6. В реальности Дрейк у Азорских островов перехватил большой португальский галеон с грузом золота и серебра, который стал его главной добычей во время рейда на Кадис.
7. Дрейк и в реальности умер у Порто-Белло, только было это из-за болезни, и без боя с большим испанским флотом.
8. Называйте меня англофобиком, но на тот момент, благодаря королеве Елизавете и таким людям как Хокинс и Дрейк, англичане действительно выглядели как нация грабителей, мародеров и пиратов, не способных в честный бизнес. Да и флот свой англичане по сути профукали – будущий Роял Нэви, гордость Британии, как регулярная сила появится аж в середине XVII века.