-37

Очень давно читал где-то такую байку. Наполеон спрашивает у генерала проигравшего битву о причинах поражения. Тот, довольно длинно перечисляет и в конце говорит: «У нас не было пороха». «Так с этого и надо было начинать, — воскликнул великий полководец, — этого вполне достаточно, чтоб оправдаться!».

А в двадцатом веке поле боя держится на танках!

И, если — ваш основной боевой танк (пусть будет «средний») — самый лучший танк Второй мировой войны, на поверку оказался полным дерьмом, извините, этого вполне достаточно — чтоб проиграть приграничное сражение, и все последующие сражения 1941-1942 годов! И меня мало утешает, что потом дескать научились воевать, а Т-34 стал до того надёжным, что до сих пор воюеет где-то в стране вечно зелёных мартышек.

"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

 

Скажу сразу — не всё так плохо:

1. Конструкторами поставили задачу сделать трансмиссию компактной, пригодной для крупносерийного производства с учётом состояния советской промышленности и малочувствительной к дефициту. Задачу они выполнили.

2. Трансмиссия Т-34 — гость из прошлого. Это не революция в танкостроении, а эволюция, уходящая корнями в годы Первой мировой войны.

3. По сравнению с зарубежными коллегами Т-34 архаичен с точки зрения трансмиссии. Немцы применяли бортовые фрикционы на Pz.I, а начиная с Pz.II механизмы поворота были планетарными. Даже на Pz.II коробка передач была намного совершеннее и современнее, чем на ранних Т-34. При сравнении с американцами, чехами и англичанами расклад примерно такой же.

4. Я бы не хотел служить на Т-34 и предпочёл бы водить и ремонтировать Шерман или Черчилль.

Если бы наши танки выпускались не в Ленинграде и харкове а ещё до войны в Нижнем Тагиле или Сормове, но по моему глубокому убеждению, до такой жизни мы бы не дошли. Но случилость то — что случилось и к фатальном конструктивным недостаткам, добавились производственные.

"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

И вот тут, самым неоднозначным заводом оказался №112 «Красное Сормово», который в общем-то оказался поставленным в максимально трудные обстоятельства. До этого танковый центр СССР – Харьков, но он будет захвачен уже в октябре 41-го, а освободят его только в августе 43-го. Так что, приходилось буквально на коленке учиться строить танки Т-34. При этом, все производство сначала имело действительно кустарный характер — 1 июля поставлением ГКО №1 завод «Красное Сормово» обязали производить танки, и через три дня дали документацию. Потом подвезли детали из Харькова и Мариуполя, и казалось бы, никаких проблем не должно быть. Однако, дело в том, что завод до этого производил судостроительную продукцию, а теперь ему надо было штамповать танки в массовом порядке. Приходилось переучивать рабочих и техников. В итоге, все началось крайне печально.

План предполагал произвести первые 10 танков Т-34 в августе, но 5 машин в итоге сдали только к сентябрю. Всего, удалось изготовить из 347 запланированных машин 161. Среди главных причин почему так произошло, называют тот факт, что не было приспособлений, у рабочих крайне низкая культура производства, не было нормальной поставки чертежей. В итоге, объемы производства конечно увеличивали, но вот качество было крайне низким.

Прежде всего, это касалось сварочных швов. Которые оказались не только неровными, но и неравномерными. Страдала глубина сварки, в результате чего швы могли спокойно разойтись при попадании в них или рядом с ними немецкого снаряда. Также, топливный бак в Т-34 располагался рядом с экипажем, и поэтому если он загорался то и танкисты имели куда меньше шансов выжить, а вот у «сормовских» танков эти баки нередко протекали, как замечали танкисты. Нередко могли забыть и сделать несколько нужных, но мелких нюансов: например высверлить несколько отверстий для того, чтобы экипаж мог вести огонь из пистолетов.

"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

Как бы там не было, потребовалось срочно нарастить производство танков и другой кандатуры — кроме Т-34 не оказалось.

Каким образом можно лавинообразно нарастить выпуск столь нужных фронту танков? В книге Никиты Мельникова «Танковая промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны» приводятся данные о снижении условий приема готовой продукции военпредами.
С 15 января 1942 года на танковых заводах относились очень «либерально» к оценке качества изготовления бронированных машин. Только каждый десятый средний танк Т-34 и тяжелый КВ по выбору военпреда подвергался короткому пятикилометровому пробегу. В случае с танками Т-60 сомнений, очевидно, было больше, поэтому пробегу подвергали каждый пятый легкий танк. А может, в таких машинах меньше нуждались на фронте, поэтому и строже к ним были еще на этапе приемки. Это косвенно подтверждает контрольный отстрел пушки каждого Т-60, выходящего из ворот заводов, в то время как орудия Т-34 и КВ проверялись лишь на каждой десятой машине. Допускали отправку в войска танков с отсутствующими спидометрами, моторами поворота башни, переговорными устройствами в случае их замены сигнальными лампами, а также башенных вентиляторов. Последний пункт, к счастью, допускался только в зимнее время.

"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

Надо отдельно заметить, что танковая промышленность уже к середине 1942 года успешно справилась с количественными показателями выпуска бронетехники. Уралмаш регулярно даже перевыполнял нормы выпуска танков, а Кировский завод в Челябинске только с января по март увеличил объемы выпуска дизеля В-2 в четыре раза.

Такие темпы роста производства были во многом обусловлены серьезным снижением качества сходящих с конвейера танков. Показателен пример 121-й танковой бригады, которая в ходе 250-километрового броска потеряла из-за поломок половину тяжелых КВ. Это случилось в феврале 1942 года. Долгое время после этого ситуация принципиально не менялась. Осенью 42-го года инспектировали 84 танка КВ, вышедших из строя по техническим причинам, которые не выработали даже 15 мото-часов. Чаще всего встречались неисправные моторы, сломанные КПП, дефектные катки, негодные триплексы и множество мелких недоработок. Летом 1942 года до 35% всех танков Т-34 были потеряны не по причине поражения вражескими снарядами или подрывом на мине, а по причине выхода из строя узлов и агрегатов (преимущественно моторов). Никита Мельников в своём труде предполагает, что часть потерь можно списать на низкий уровень квалификации экипажа, но даже с учетом этого процент небоевых потерь слишком велик. Однако подобные неисправности КВ и Т-34 вполне можно было устранить в полевых условиях, порой простой заменой агрегата или узла. А вот с неудовлетворительным качеством брони на Т-34 на фронте бороться было бесполезно – броневые корпуса варились из стали с низкой вязкостью, что при попадании вражеских снарядов вызывало трещинообразование, расслоение и отколы. Нередко уже на новых машинах образовывались трещины, которые резко снижали шансы экипажа на благоприятный исход при попадании немецкого снаряда в трещину или в примыкающую к ней область брони.

"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

Первые тревожные звонки о поступлении в части Т-34 с трещинами прозвучали в мае 1942 года: на завод №183 в этот месяц пришли рекламации на 13 машин, в июне уже на 38 танков, а за первую декаду июля — на семьдесят два Т-34. Правительство не могло в данном случае молчать, и 5 июня ГКО принял постановление «Об улучшении танков Т-34». Прокуратура СССР одновременно получила указание расследовать причины такого падения качества танков.

В ходе работы следователи, в частности, выяснили многочисленные факты хищения продуктов из рациона питания работников предприятий танкопрома. Заводчане попросту недоедали. Один из примеров такого хищнического отношения приведен в цикле материалов про Исаака Зальцмана, самого неоднозначного руководителя танковых заводов.

Среди предприятий, «отличившихся» в производстве дефектных Т-34, на первое место вышел знаменитый завод в Нижнем Тагиле. Причем пик выпуска бракованной продукции пришёлся как раз на время руководства упомянутого Зальцмана. Однако директора предприятия, как мы помним, не понизили в должности, а сразу назначили наркомом танковой промышленности. Очевидно, в высших эшелонах власти решили обвинить в первую очередь Вячеслава Александровича Малышева, 1-го народного комиссара танковой промышленности СССР. Правда, отрезвление пришло уже через год, летом 1943 года Малышева снова поставили на место наркома, которое он сохранил до самого конца войны.

Прокуратура в ходе работы на эвакуируемых предприятиях танковой промышленности, помимо полуголодного существования заводчан, выявила еще одну проблему неудовлетворительного качества танков – серьезное нарушение технологического цикла производства.

"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

Как известно, Мариупольский завод имени Ильича не удалось отстоять, он оказался в руках врага, причем с массой технологического оборудования, которое не успели эвакуировать. Именно это предприятие (единственное в стране) было способно выпускать полноценные бронекорпуса для Т-34 с соблюдением всех норм. На Урале ни один завод подобного предложить не мог, поэтому научный коллектив Броневого института (ЦНИИ-48) принялся адаптировать мариупольские практики на реалии эвакуированных заводов. Для производства качественной брони в требуемых ГКО объемах остро не хватало термических печей, поэтому в институте разработали новый цикл закалки бронедеталей. В Мариуполе бронелист сначала шел на закалку, затем на высокий отпуск, далее снова на закалку. Наконец, следовал низкий отпуск. Для ускорения производства первоначально отменили первую закалку, а потом и высокий отпуск, который напрямую влияет на вязкость бронестали и снижает вероятность образования трещин. Также среди необходимых, по мнению специалистов Броневого института, мер выделялось требование загрузки в термическую печь не одного, а сразу четырех-пяти рядов бронеплит. Естественно, так оказалось гораздо быстрее, но вот итоговое качество плит было очень неоднородно. Интересно, что в Броневом институте позже решили отменить и процедуру низкого отпуска, снижающего остаточное напряжения металла, что опять же не преминуло негативно сказаться на трещинообразовании.

"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

Нельзя резать газовыми резаками закаленную сталь – этот тезис известен всем, но реалии производства бронекорпусов Т-34 вынуждали прибегать к этому непопулярному методу. Дело было в стали 8С, которая после закалки расширялась, и, естественно, это заставляло заводчан её подрезать высокотемпературными горелками. Смысл закалки брони в области резки терялся.

Не стоит утверждать, что рекомендации по улучшению производственного процесса несли только негатив для качества бронестали. Так, настоящей инновацией при сборке корпусов танков Т-34 стала сварка бронеплит «в шип» взамен старой «в замок» и «в четверть». Теперь сопрягаемые детали не врезались друг в друга, а частично накладывались друг на друга. Только это решение серьезно снизило объем станко-часов на корпус со 198,9 до 36.

"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

Основным поставщиком бракованного стального листа для заводов, производящих Т-34, был Ново-Тагильский завод Наркомата черной металлургии. Первое время он перебивался запасами с Мариупольского завода, а когда перешел на своё, с фронта и с заводов пошёл поток рекламаций. В частности, в составе брони 8С с этого предприятия были серьезные расхождения с техническими условиями (ТУ) в содержании углерода, фосфора и кремния. С ТУ вообще были сложности. Наркомат черной металлургии никак не соглашался на сохранение ТУ по мариупольским стандартам, в которых фосфора, в частности, должно быть не более 0,035%. В начале ноября 1941 года нарком черной металлургии Иван Тевосян утвердил новые нормы по фосфору, которые повысили возможное содержание до 0,04%, а с 4 апреля и до 0,045%. Примечательно, что по этому, безусловно, важному фактору качества бронестали у историков до сих пор нет единого мнения. Никита Мельников, в частности, упоминает, что Ново-Тагильский завод, наоборот, к середине 1942 года снизил долю фосфора с 0,029% до 0,024%. Создается впечатление, что разные ученые находят разные причины появления бракованных Т-34 на фронте. Как бы то ни было, указанные нормы содержания химических элементов в составе стали порой не соблюдались. Заводам тяжело было наладить простую однородность поставляемого проката. Прокуратура также выявила, что на предприятиях черной металлургии в мартеновских печах бронесталь «недоваривали» — вместо 15-18 часов в реальности не более 14 часов.

"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

Когда информация о причинах трещинообразования на корпуса Т-34 дошла до Молотова, народные комиссариаты черной металлургии и танковой промышленности принялись перекладывать ответственность друг на друга. У одного главной причиной оказалось высокое содержанием фосфора в бронеплитах, у другого — серьезные нарушения технологии производства корпусов на танковых заводах.

В итоге к работе по борьбе с трещинами на Т-34 подключили ЦНИИ-48 (хотя он был виновен в их появлении косвенно). Комплекс предложенных институтом мер только к концу 1943 года позволил устранить часть замечаний. А повышение качества изготовления стали на предприятиях черной металлургии позволило снизить долю брака с 56,25% в 1942 году до 13,30% в 1945 году. На уровень, близкий к 100%, предприятия до конца войны так и не вышли.

"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

В соответствии с распоряжением ГКО от 31 октября 1941 года к бронекорпусному производству для Т-34 и КВ был подключен Уралмашзавод (Уральский завод тяжелого машиностроения, УЗТМ). Однако до марта 1942-го он выдавал только раскрой корпусов, который поставлял на «Красное Сормово» и в Нижний Тагил. В апреле 1942 года здесь начались полная сборка корпусов и изготовление башен тридцатьчетверок для завода № 183. А 28 июля 1942 года УЗТМ поручили организовать производство уже всего танка Т-34 и удвоить выпуск башен для него ввиду остановки завода № 264.

Серийный выпуск Т-34 начался на Уралмаше в сентябре 1942-го. При этом возникло немало проблем, например с башнями — из-за увеличения программы литейные цехи не могли обеспечить выполнение плана. По решению директора завода Б. Г. Музурукова были задействованы свободные мощности 10 000-тонного пресса «Шлеман». Конструктор И. Ф. Вахрушев и технолог В. С. Ананьев разработали конструкцию штампованной башни, и с октября 1942 по март 1944 года их изготовили 2050 единиц. При этом УЗТМ не только полностью обеспечил свою программу, но и поставил значительное число таких башен на Челябинский Кировский завод (ЧКЗ).

Впрочем, танки Уралмаш выпускал недолго — до августа 1943 года. Затем это предприятие стало основным производителем САУ на базе Т-34.

Стремясь компенсировать неизбежную потерю Сталинградского тракторного, в июле 1942 года ГКО дал задание приступить к выпуску тридцатьчетверок на ЧКЗ. Первые танки покинули его цехи уже 22 августа. В марте 1944-го их выпуск на этом предприятии прекратили с целью наращивания производства тяжелых танков ИС-2.
"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

В 1942 году к производству Т-34 подключился и завод № 174 имени К. Е. Ворошилова, эвакуированный из Ленинграда в Омск. Конструкторскую и технологическую документацию ему передали завод № 183 и УЗТМ.

Говоря о выпуске танков Т-34 в 1942-1943 годах, следует отметить, что к осени 1942-го наступил кризис их качества. К этому привели постоянный количественный рост изготовления тридцатьчетверок и привлечение к нему все новых и новых предприятий. Проблема рассматривалась на конференции заводов НКТП, проведенной 11-13 сентября 1942 года в Нижнем Тагиле. Вел ее замнаркома танковой промышленности Ж. Я. Котин. В выступлениях его и главного инспектора НКТП Г. О. Гутмана прозвучала жесткая критика в адрес заводских коллективов.

Разнос возымел действие: в течение второй половины 1942 — первой половины 1943 года на Т-34 было введено много изменений и усовершенствований. С осени 1942-го на танках начали устанавливать наружные топливные баки — кормовые прямоугольной или бортовые цилиндрической (на машинах ЧКЗ) формы. В конце ноября на тридцатьчетверку вернули ведущее колесо с роликами, ввели штампованные опорные катки с резиновыми бандажами. С января 1943 года танки оснащаются воздухоочистителями «Циклон», а с марта — июня — пятискоростными коробками передач. Кроме того, до 100 артвыстрелов был увеличен боекомплект, введен вытяжной башенный вентилятор. В 1943 году перископический прицел ПТ-4-7 заменили командирской панорамой ПТК-5, внедрили много других, более мелких усовершенствований, как, например, десантные поручни на башне.

"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

Серийное производство танков Т-34 образца 1942 года (так неофициально, но наиболее часто они именуются в литературе) осуществлялось на заводах № 183 в Нижнем Тагиле, № 174 в Омске, УЗТМ в Свердловске и ЧКЗ в Челябинске. До июля 1943-го был выпущен 11 461 танк этой модификации.

Летом 1943 года на Т-34 начали устанавливать командирскую башенку. Интересная деталь: приоритет в этом вопросе отстаивают в своих отчетах по танкостроению за период Великой Отечественной войны три завода — № 183, Уралмаш и «Красное Сормово». На самом деле тагильчане предложили разместить башенку в корме башни за люками и посадить в башню третьего танкиста, как на опытном танке Т-43. Но и двум членам экипажа было тесно в «гайке», какой уж там третий! Уралмашевская башенка хоть и находилась над левым командирским башенным люком, но была штампованной конструкции, и ее тоже отвергли. И лишь литая сормовская «прописалась» на тридцатьчетверке.

В таком виде Т-34 серийно выпускались до середины 1944 года, причем последним завершил их производство завод № 174 в Омске.

"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

"А поле боя держится на танках...". Шелудивая шкура для "сормовских уродцев".

Альтернативная История
Logo
Register New Account