— Илюшенька, внучок, — раздался снаружи слабый скрипучий голос, — может, все-таки попробуешь выйти из избушки? Стара я уже стала, руки топора не держат, а дрова уже почти закончились, и зима на носу…
Илья Муромец отложил в сторону вязание и, изогнувшись всем телом, постарался что-то разглядеть через оконце, затянутое старым свиным пузырем. Сидевшие в прорехах пузыря мухи с готовностью снялись со своих мест и закружили под потолком, пропустив в избушку еще несколько редких осенних лучиков.
— Сейчас попробую, бабушка, — громогласно прошептал богатырь и начал осторожно просовывать широкие, как лопаты, ладони под кота, лежащего у него на коленях. Мордатый котяра приоткрыл один глаз, оценил обстановку и покрепче вцепился в штаны. Илья зашипел от боли и отдёрнул руки. Кот несколько раз лизнул лапу и укоризненно замурчал.
Остальные коты и кошки, рассевшиеся вокруг Ильи в ожидании своей очереди на богатырские колени, осуждающе мрякнули в один голос. Великан покраснел и шмыгнул носом.
— Не могу, бабусь: Мурзик спит — ну как же я его потревожу-то? — виновато проговорил Илья.
Со двора донёсся еле различимый вздох. Вскоре где-то около поленницы послышалось кряхтение, чередующееся с редким деревянным стуком.
Небольшой плотненький котёнок замахал лапками на пролетавшую мимо муху и тут же шлёпнулся с печки в ведро с клубками пряжи. На свободное место тут же переместилась сидевшая рядом белая кошечка, за ней спешно подтянулись остальные коты.
Илья проследил взглядом за мухами, слетающимися на неубранный стол, ласково почесал мордастика за ушком и снова взялся за вязание.
