48-я тгабр прорывает оборону противника
Еще одна интересная статья из жж Андрея Фирсова.
Текст Анатолия Сорокина
В предыдущих записях на тему противотанковой обороны был ещё раз продемонстрирован тезис о том, что окопанное и замаскированное артиллерийское орудие имеет ряд преимуществ в огневом противоборстве с танком. А если его поддерживает пехота и полевая артиллерия с закрытых огневых позиций, то самостоятельно атакующим танкам ловить нечего, кроме как снаряды противника в свой адрес. В общем-то ничего нового. Танкам при встрече с такой обороной разве что и остаётся искать слабые места в ней или возможность обхода, пользуясь своим гусеничным ходом. Достаточно часто это им удаётся, но также достаточно часто таких путей просто нет вследствие рельефа местности, наличия водных или искусственных преград. В последнем случае перед командующим встаёт вопрос о прорыве хорошо подготовленной, в т. ч. в инженерном плане вражеской обороны с окопанными и замаскированными противотанковыми пушками.
Главная проблема состоит в том, что до начала прорыва местоположение противотанковых пушек неизвестно и артиллерией или авиацией поразить их можно разве что случайно: на обработку каждого подозрительного куста или подозрительной опушки не хватит ни авиабомб, ни снарядов. Стоит пустить после авиационной или артиллерийской подготовки танки – уровень потерь в них зашкалит практически сразу же. Гитлеровцы с этим столкнулись, к примеру под селом Черкасским 5-6 июля 1943 г. – 67-я гв.стрелковая дивизия с частями и подразделениями усиления сумела так замедлить врага и нанести ему непропорциональные соотношению сил потери, что все планы «Цитадели» на том участке уже в первые два дня пошли прахом. Но и враг очень умело поступал также, например под Псковом в апреле–июле 1944 года: прорвать там его оборону (две пехотные дивизии с частями усиления силами целого Ленфронта) не удалось. На пути движения встали ДЗОТы, ДОТы, замаскированные и окопанные противотанковые пушки, централизованный артиллерийский огонь и контрудары авиацией и бронетехникой по вклинениям Красной Армии, отбрасывавшие ее на исходные позиции.
Перед командованием 2-й артиллерийской дивизии прорыва (2 адп) и входящей в её состав 48-й гв. тяжёлой гаубичной артиллерийской бригады (48-я тгабр) штаб Ленфронта поставил задачу обеспечить взлом гитлеровской обороны, который так хотела осуществить Ставка Верховного главнокомандования. И документы 48-й тгабр показывают, что делалось для выполнения такого крайне непростой задачи.
Основная её тяжесть ложилась на советскую пехоту, главными врагами которой выступали пулемёты (как открыто расположенные, так и в д/з и ж/б оборонительных сооружениях), миномёты и дальнобойная артиллерия. Последняя была вне зоны видимости своих передовых артиллерийских наблюдателей и её нейтрализовывали огнём 122-мм пушек А-19 и 152-мм гаубиц-пушек МЛ-20 в других соединениях 2-й адп и в армейских пушечных артбригадах. Большую помощь тут оказывала авиация – штурмовики Ил-2 и бомбардировщики Пе-2. В их присутствии батареи гитлеровцев «не отсвечивали», но советские лётчики не могли находиться над ними всё время, да и противодействие «мессеров» с «фоккерами» никто не отменял. Как правило, подавление вражеской дальнобойной артиллерии обеспечивали на время сближения первой волны советской пехоты (очень часто штрафники) с передовой линией неприятельских окопов, по которым как раз отрабатывала часть 152-мм гаубиц М-10 48-й тгабр. Другие её орудия вели огонь по выявленным инструментальной разведкой 2-й адп и авиацией более дальним целям по утверждённому плану. Третья часть гаубиц назначалась в контрминомётную и «контрпулемётную» группу: стоило передовым наблюдателям увидеть эти огневые точки, как туда сразу же «отгружались» десятки, а то и сотни снарядов ОФ-530.
Но гитлеровцы, как правило, не ставили на самом переднем крае свою противотанковую артиллерию. Она могла пережить артподготовку, но стоило ей открыть огонь (причём не по танкам, а по пехоте), как она себя обнаруживалась и уничтожалась силами пехоты или огнём советской артиллерии с закрытых огневых позиций. Достаточно сказать, что от передней линии окопов до 1,5 км вглубь разведчики-наблюдатели 48-й тгабр часто вообще не обнаруживали противотанковых пушек (тогда как ДОТы и ДЗОТы, наблюдательные пункты, миномёты и открытые пулемётные гнёзда вполне себе вскрывались).
Поэтому разведчики-наблюдатели 48-й тгабр при наступлении непрерывно сопровождали свою пехоту, включая первую волну «штрафников», и 152-мм осколочно-фугасные гранаты ОФ-530 за считанные минуты обрушивались на вновь обнаруженные цели, которые не вскрыли ранее. Журнал боевых действий (ЖБД) соединения (ЦАМО Ф.9859, оп. 1., д. 6, лл. 15, 16) во время первой попытки преодоления псковского зицкрига в июне 1944 года свидетельствует:
23 июня
… Разведчик-наблюдатель гв. рядовой Абрамов Н.Н. в бою 23.06.44, первым преодолев противотанковый ров, ворвался в дер. Баево, тем самым увлекая за собой свою пехоту, что позволило овладеть дер. Баево, одновременно тов. Абрамов вёл усиленную разведку и своевременно обнаружил 6 танков противника. Сам лично с оружием в руках участвовал в отражении контратак противника. Представлен к правительственной награде медаль «За отвагу».
Николай Николаевич Абрамов дожил до Победы, но за тот бой почему-то медаль не получил.
24 июня
Противник оказывал упорное сопротивление наступающим нашим частям. Предпринимал контратаки силою до 2 рот при поддержке 8 тяжёлых, 12 средних танков из направления совх. им. Кирова на Зуево и Уткино–Городец. Артиллерия вела усиленный огонь налётами. Части 119-го стрелкового корпуса после артиллерийской подготовки перешли в наступление на участке Лехино–Погостище, Ващинино и вели бои за овладение опорным пунктом Уткино–Городец. Бригада вела огонь на разрушение и отражение контратак противника. В результате огневой деятельности разрушено: ДЗОТов – 4, подавлено артиллерийских батарей – 1, наблюдательных пунктов – 1. Подбито 3 танка. Отбито контратак – 3. Расход боеприпасов – 1156 снарядов.
В бою за овладение опорным пунктом Уткино–Городец отличились: командир отделения радио гв. сержант Мошкин И.Т., который находился в боевых порядках 14-го штрафного батальона со своей радиостанцией и держал непрерывную связь с командиром дивизиона. Вследствие дождливой погоды радиостанция получила повреждение. Тов. Мошкин, сам лично устранив неисправности и накрыв рацию собственной гимнастёркой, продолжал поддерживать связь. Тов. Мошкин, находясь на на наблюдательном пункте в деревне Баево, которую противник подверг сильному артобстрелу, в результате чего обвалился блиндаж, где находился Мошкин и притом вывело из строя рацию, в этот момент противник сосредоточил для контратаки до батальона пехоты на Уткино–Городец. Тов. Мошкин быстро устранил неисправность и стал передавать команды командиру дивизиона, в результате чего была отбита атака противника с большими потерями для него. Тов. Мошкин в течение двух суток бессменно работал на радиостанции, чем обеспечил удержание нашими частями деревни Баево. Представлен к правительственной награде орден «Красная Звезда».
В боях за деревню Иваньково командир отделения разведки гв. мл. сержант Лоскутников, находясь в боевых порядках 1101-го стрелкового полка, обнаружил 75-мм орудие и танк «Тигр», своевременно сообщив об этом. В результате чего было уничтожено орудие и подбит танк. За хорошее ведение разведки представлен к награде медаль «За отвагу».
Потери: ранено – командир 14-й батареи гв. ст. лейтенант Лапицкий, командир огневого взвода Титов, рядовых 2 человека. Убито: гв. лейтенант Солодов, сержантского состава – 1 и рядового – 4 человека.
Надо сказать, что в ЖБД 48-й тгабр упоминание подвигов отдельных военнослужащих крайне редко, видимо оно того стоило. Стоит вспомнить, что в армиях США и Великобритании такое упоминание («mentioned in despatches») в отчётности своей части само по себе расценивалось как награда.
8 тяжёлых и 12 средних танков, по всей видимости, до полного выяснения подробностей боя на том участке, стоит понимать в смысле танко-выходов. Очень часто огонь гаубиц М-10 отгонял боевые машины противника и они, очухавшись, атаковали вновь на том же участке или перемещались на другой. Понять, один ли это танк атаковал два раза или два танка по разу достаточно трудно – бортовые номера аршинными и контрастными буквами перестали на танках рисовать достаточно давно. И примечателен выбор расчёта 75-мм орудия (будь то хоть le.IG.18, хоть PAK.40) своей судьбы: откроешь огонь по советской пехоте вдали (гитлеровские пулемёты и миномёты подавлены беспрерывным огнём артиллерии РККА) – демаскируешь себя, нанесёшь пехотинцам в самом лучшем случае умеренный ущерб, зато огребёшь в свой адрес сколько-то ОФ-530. Будешь «не отсвечивать» – так красноармейцы со своими пистолетами-пулемётами подойдут на дистанцию мёртвой зоны и просто возьмут числом. В том случае, видимо, гитлеровцы выбрали первый вариант. Советские пехотинцы тут же залегли, а на огневой позиции 75-мм орудия случился локальный наноармагеддон – целый дивизион М-10 (8 стволов) отработал по указанной тов. Лоскутниковым цели.
На этом снимке из альбома, презентованного МО РФ к годовщине Курской битвы уничтоженная огнём советской артиллерии PAK.38. Нечто подобное имело место под деревней Иваньково 24 июня 1944 года
В других случаях гитлеровцы выбирали вариант «не отсвечивать и тихо смыться», бросая свою матчасть. Её, правда, оприходовали представители советской царицы полей и в отчётность 48-й тгабр такие трофеи не попадали.
Стоит также заметить, что здесь гаубицы М-10 хорошо выполняли свои задачи с закрытых огневых позиций. Ибо в бригаде чётко соблюдался такой принцип: за успехи на прямой наводке награждаются командир орудия и, возможно, командиры огневого взвода или батареи. За поражение дальних невидимых целей награды полагаются тем, кто управляет огнём орудий. Это мог быть и командир дивизиона, и сержант или рядовой из артиллерийской разведки. Такие примеры показывают, что в 48-й тгабр дела с определением координат целей по их положению относительно наблюдателя (который точно знает, где находится сам) плюс пересчёт этих данных в установки для стрельбы находились на высоте.
Помимо командира взвода управления гв. лейтенанта Павла Николаевича Солодова 23–24 июня 1944 года в 48-й тгабр погибли гв. рядовые, номера орудийного расчёта Иван Иванович Батов, Вячеслав Кузьмич Федотов, Сизов Александр Яковлевич, телефонисты Николай Андреевич Голяшев и Александр Иванович Команчук, командир орудия гв. мл. сержант Хабделхох Нурмагомбетов и старшина батареи (здесь должность, не звание) гв. ст. сержант Прокуда Пётр Тарасович. В штабе бригады во время псковского «зицкрига» отмечалось хорошее ведение противником контрбатарейного огня по данным инструментальной звуковой разведки.
Гв. сержант Илья Титович Мошкин и гв. мл. сержант Алексей Евдокимович Лоскутников получили указанные в ЖБД награды уже 26 июня по приказу командира 48-й тгабр В. А. Шатилова, оба дожили до Победы.
Много позже, по ходу Берлинской наступательной операции, при прорыве обороны на подступах к городу под ж/д ст. Цехин 14 апреля 1945 года, схема «штрафники» + 48-я тгабр сработала ещё лучше: первая же их волна при поддержке гаубиц М-10 захватила важную высоту, а затем и саму станцию, стрелковые и артиллерийские части начали своё продвижение вперёд на том участке без особых сложностей. Под Псковом и в Прибалтике было куда сложней – несмотря на упоминавшийся захват дер. Баево, в июне 1944 года взломать оборону гитлеровцев под Псковом не удалось: там у них оставалось ещё много резервов и, опять же, не вся их дальнобойная артиллерия осталась подавленной, что сразу же сковало атакующие действия советской пехоты с нанесением ей существенных потерь. Заметим, что советские танки в отчётности 48-й тгабр того периода на том участке фронта вообще не упоминаются. Если бы они участвовали в прорыве, то были бы отмечены в отчётности соединения, как это бывало в других случаях; видимо танки берегли для возможного развития успеха, если бы он состоялся. Но потребовалось ещё три недели, чтобы подготовиться к началу успешной Псковско-Островской наступательной операции.
