Текст дополнен несколькими моментами, требующими обсуждения.
Содержание:
Первой из основополагающих особенностей обороны Штатов является океан, надёжно отделяющий от развитой Европы, единственно только и способной представлять для них угрозу. Поэтому флот всегда был первым рубежом обороны и главной вооружённой силой США.
Принцип морской войны, на который ориентировался Нэви, был абсолютно тривиальным – доктрина Мэхэна предполагала предварять любые действия одержанием превосходства на море в генеральном сражении. Всяческих новаторств же, вроде «молодой школы», американские флотоводцы чурались. И отнюдь не потому, что критически их оценивали, а потому, что были попросту глухи и слепы в отношении глобальных экспериментов, ноги которых не росли из британского адмиралтейства. Той же «молодой школе» американцы находили место, но лишь там, где по понятиям самой «молодой школы» она и была сильна – в прибрежной линии. Так что американских адмиралов можно было бы с полным правом назвать консерваторами в отношении методов действий на море. Если бы не средства, которыми они собирались при этом пользоваться.
Если военные ведомства США в 19 веке вследствие финансовой стеснённости заставляли конструкторов прилагать недюжинное изобретательство, чтоб выжать максимум эффективности из заказываемого вооружения, то бэттэришип, будучи наиболее сложным и наиболее дорогостоящим оружием того времени, представлял собой просто концентрат технической изощрённости. Считалось, что рост цены может стать препятствием для постройки кораблей в количестве, достаточном для контроля двух обширных американских акваторий. Поэтому, ограничивая флотостроителей водоизмещением, меньшим чем у современных британских кораблей, Конгресс, тем не менее, требовал соответствующих, а то и превосходящих характеристик. Не знаю, сколько уж раз повторен и кем первым взят эпиграф, но плодом этих изощрений явился флот, который ёмче охарактеризовать невозможно:
«…No curiosities!» answered the Ghost; «You have your navy…» О. Уайлд. Кентервильское привидение. 1887
К какому рангу европейской классификации только ни пытались в разное время причислить бэттэришипы. Одни относили их к броненосным и линейным крейсерам. И тут была доля правды, поскольку их идеология в некотором смысле близка была ко взглядам Фишера. Однако лорд-адмирал делал ставку на одну только скорость, что не дало превосходства и не позволило бэттлкруизерам заменить обычные линкоры. Новые батареи же предназначались для эскадренного боя изначально. Другие относили новые батареи к бэттлшипам второго класса, и в строгом смысле некоторых характеристик до первоклассного корабля они действительно не дотягивали. Единственное «но» состоит здесь лишь в том, что «правильным» иностранным линкорам просто повезло так никогда и не столкнуться в бою с этими «второкласниками». Кто-то называл их «бронепалубными линкорами». И в этом тоже что-то было, хотя наклонные борта, в отличие от весьма похожих на них скосов палубы, предоставляли всё же более основательную защиту. Кому-то батареи представляются предтечами карманных линкоров, исходя из общности в ограничениях, налагавшихся на их конструкцию при создании. Это уж совершенно некорректно, поскольку ограничения по-американски — далеко не то же самое, что ограничения по-немецки.
На формирование батарей повлияли в порядке очередности:
- — примат защиты побережья – вплоть до эры Нового Флота;
- — доктрина Монро – в момент зарождения Нового Флота;
- — поход в Китай – побочная задача на переломе веков, вылившаяся, однако, в превосходство на Тихом океане, а фактически и в мире.
Концепция
Рождённый Гражданской Войной новый класс кораблей многими особенностями отличался от всего, что существовало ранее. И мог получить название по любой из этих особенностей. И не просто мог. В Европе, скопировавшей форму, но не знакомой с истоками и сутью данного класса, он назывался то монитором, то броненосцем, то бэттлшипом. Но рождался этот класс под именем, точно раскрывающим его суть, его артиллерийскую природу — батарея. Тем самым опровергая мнение, что первым капитальным кораблём, несущим орудия только главного калибра, был Дредноут. Ведь батарея и есть артиллерийской организационной единицей, выполняющей единую задачу, а значит однородно вооружённой.
Немаловажно и другое обстоятельство. Корабли флота США строились Конгрессом столь неохотно, что часто, будучи предназначены для одной войны, достраивались лишь к следующей. С окончанием каждой войны американский флот умирал, а с разгаром новой начинал возрождение. Так продолжалось до тех пор, пока очередная война – Гражданская – не выявила новые обстоятельства. Мало того, что она застала флот в обычном его пространном состоянии, растерявшим опыт, без уверенного и авторитетного морского руководства, так теперь ещё требовали воплощения и новые реалии: паровой ход, броня и бомбические орудия. Неискушённый во всём этом флот прибёг к услугам тех, кто брался за дело, не будучи в свою очередь профессионалом во флотских делах. Одним из таких создателей новой морской техники был, например, тот же Эриксон. Наиболее значительным проявлением «нефлотскости» новых специалистов стало то, что в почти заново создаваемом флоте артиллеристы первыми заняли ключевые позиции и более не уступили их навигаторам. Если в парусном флоте имело значение, подошёл ты к противнику с подветренной стороны или с наветренной, то теперь всё решала одна лишь артиллерия. Корабль стал артиллерийским не только потому, что пушка была его единственным оружием – теперь исключительно артиллерийскими становились и его тактика, и его оперативность, и его стратегия.
Потому право называться родоначальником нового класса кораблей получила не казематная батарея, а Monitor, что в сравнении именно с ней он представил собой новое слово как раз в артиллерии, и лишь в ней одной. Хотя Virginia несла 12, ну пусть за вычетом гаубиц – 10 стволов, а Monitor только 2, у казематной батареи в направлении цели могла стрелять лишь меньшая часть их. Да и то, чтобы захватить цель в узкий сектор огня казематной установки, следовало ориентировать корабль в определённое положение. Monitor же со своей вращающейся башней и заваливающимися трубами имел почти круговой сектор огня обоих своих стволов. Он не нёс мёртвой массы лишних орудий, использовал имеющиеся крайне эффективно, а сэкономленный вес мог употребить для увеличения артиллерийской мощи или толщины брони. Имея перед собой две схемы использования артиллерии, прогресс воспользовался лучшей. Однако форма – 50-60иградусный наклон броневых бортов и единая плоскость борта со всем, что возвышается над ним, были взяты всё же от казематных предшественниц. Отсюда же и обыкновение использовать для панциря броню всего 2х видов по толщине: 7″ вертикальную (точнее, наклонную), а также вначале 3″, а потом 4″ горизонтальную.
Итак, викторианская Европа лелеяла колонии и потому начала бронировать крейсера. Америке же требовалась собственная безопасность умеренной ценой, и потому тут не очень морские конструкторы строили не очень морские корабли – без бортов, без мачт, без парусов — и отдавали их под команду не очень морским капитанам-артиллеристам. В своих батареях американцы видели не вооружённые корабли, а наоборот — плавающие орудия. Поэтому естественно, что когда в конце 19 века американские адмиралы озаботились одержанием превосходства над флотами потенциальных противников, это превосходство они стали искать прежде всего именно в артиллерии. Но в чём конкретно оно должно было выражаться?
Что есть превосходство корабля в артиллерии? Обычно под этим в первую очередь понимается превосходящая мощь пушки, разрушительность, способность в действии по цели, короче говоря, превосходство в калибре. Но имеет ли смысл бесконечный рост именно разрушительной способности? Если энергия снаряда уже достаточна для пробития вражеской брони, то при повышении этой энергии ещё в два раза возрастёт ли в те же самые два раза общее превосходство Флота? Очевидно, что повышение энергии снаряда выше уровня гарантированного пробития вражеской брони ничего к способностям флота уже не добавит. Более того — стремление к росту могущества снаряда выше достаточного перетянет на себя одеяло баланса характеристик, навредив другим свойствам корабля. Значит, поражающая способность снаряда не должна превышать достаточного.
Хорошо. Допустим, способность пушек поражать современный броненосец вами обеспечена. Гарантирует ли это превосходство? Ещё нет. Потому что пушки противника наверняка также будут способны пробивать вашу броню. В чём же должно состоять превосходство артиллерии? Двое стреляют друг в друга. Кто победит? Кто первым попадёт. А что гарантирует попадание первым? До тех пор пока вы с противником в равных условиях, победы не гарантирует ничто. Условия должны быть настолько неравными в вашу пользу, чтобы не оставить противнику ни единого шанса. Чтобы гарантировано попасть первым, надо иметь возможность первым начать ведение огня, то есть начать ведение огня с такой дистанции, с какой противник добить до вас будет вообще не способен. Тогда он может превосходить вас в мощи снаряда, в скорострельности, в числе орудий — да в чём угодно, и во сколько угодно раз. Пока вы сможете обстреливать его, оставаясь недосягаемым, всё это его превосходство не будет иметь ни малейшего значения. Превосходство артиллерии кроется в главнейшем её свойстве — в дальности. Лучше — в эффективной дальности. Но прежде всего — в дальности просто. Это и есть ключ к превосходству флота. Для превосходства артиллерии не требуются ни калибр выше достаточного, ни большее число стволов, ни высокая скорострельность — только дальность.
Конечно, чтобы достичь точности, превышающей общий имеющийся на данный момент уровень, нужно немало исхитриться. Однако вопрос превосходства корабля не просто решает, будет ли ваш флот чуть хуже противника, или чуть лучше. Вопрос превосходства корабля решает, стоит ли вообще вкладывать средства в океанский флот, или лучше пустить их на армию, которая, получив столь значительное прибавление в бюджете, наверняка позволит вам превзойти любого противника на суше. Вопрос превосходства корабля решает, будет ли у вас возможность вести политику за пределами своей части суши. Нет смысла строить флот, заранее обречённый на гибель в бою. Американцы обязаны были либо изыскать возможность для превосходства в дальности корабельного артогня, либо отказаться от океанского флота и экспансии за пределы Америк.
Кроме артиллерии, имеются ещё две важнейших составляющих корабля: защита и скорость. Каким образом избранное выше ключевое свойство отражается на общем балансе характеристик?
Здесь важен следующий момент. Правило баланса гласит, что усиления одной составляющей можно достичь лишь за счёт ослабления другой. Но в нашем случае ключевое требование в дальности всего лишь перераспределяет приоритеты внутри артиллерийской составляющей, ничем не ущемляя возможностей ни по бронированию, ни по скоростным данным. Более того: благодаря ставке на дальность то давление составляющих, которое они оказывают друг на друга в стремлении уложиться в жёстко заданные рамки, даже снижается. Ведь удержание калибра на уровне минимально достаточного и отсутствие гонки за числом стволов с тривиальной точки зрения являются ослаблением артиллерии. Что позволяет усилить бронирование и/или повысить скорость. Как же использовать эту возможность для достижения наиболее выгодного баланса двух оставшихся составляющих?
Если ваша артиллерия обладает превосходством в дальности, и для противника вы недосягаемы, то толстая броня вам ни к чему. Умеренная же броня вкупе с «ослабленной» артиллерией весьма кстати даст рост скорости. Ведь превосходство в артиллерийской дуэли — это превосходство лишь тактическое. А вот удерживать выгодную именно для вашей артиллерии дистанцию боя можно, лишь имея превосходство в скорости. Скорость это оперативное превосходство, когда вы опережаете соперника действием и диктуете ему свои условия. Стремление к скорости может снизить дальность хода. Но резерв водоизмещения за счёт более лёгких брони и вооружения позволяет повысить запас топлива. Получается, что менее бронированный и менее вооружённый корабль более универсален. Беря больше топлива, он превосходит дальностью, а израсходовав его часть — скоростью. Нетто-измещение, разница между стандартным и полным водоизмещением — крайне важная характеристика возможностей корабля.
В этой идее американцы не были оригинальными. И до и после подобные соображения не единожды соблазняли флотостроителей. И каждый раз дело заканчивалось в лучшем случае созданием узкоспециализированного класса кораблей, малоспособных к реализации своих преимуществ, но с готовностью проявляющих свои недостатки. Однако тут у американцев на руках имелся тот единственный козырь, который в своих расчётах почему-то упускали остальные – гарантированное превосходство в дальности огня артиллерии главного калибра.
Итак, американцы предназначили новые батареи для эскадренного боя с капитальными кораблями. Существование противников меньших рангов они имели право замечать только после успешного выполнения основной задачи. И характер действий батарей в этом бою обязан был быть исключительно наступательным – огонь с превосходящей дистанции. Этот же огонь одновременно должен был служить и активной защитой батарей от капитальных кораблей противника. От кораблей более низких рангов во время эскадренного сражения должна была предохранять пассивная защита – броня. То есть если броня европейского броненосца предназначалась для защиты от корабля одного с ним ранга, то броня американского бэттэришипа должна была защищать от корабля на ранг ниже — от броненосного крейсера. Это что касалось тактики и оперативности.
Что касалось стратегии, то доктрина Мэхэна настаивала на предварительном одержании превосходства на море победой в генеральном сражении. Но, допустим, мы достигли этой цели и готовы перейти к следующей фазе — к уничтожению коммуникаций противника или к ударам по его передовым базам. Означает ли это, что большой флот капитальных кораблей, поглотивший львиную долю морского бюджета, по окончании скоротечного генерального сражения становится лишним, и для дальнейших действий требуется какой-то другой флот?
Когда капитальный флот эскадренного боя состоит из тяжёлых тихоходных кораблей, то так оно и происходит. Но скоростной корабль способен будет справиться с рейдерскими задачами, и потому не будет лишним ни после эскадренного боя, ни в случае, когда у противника эскадренного флота нет вообще.
Как и при рассмотрении любого оружия нельзя было забывать о понятии тактической плотности, то есть о том, чтоб число единиц оружия соответствовало протяженности линии соприкосновения с противником. Некоторое послабление тут могло дать превосходство в стратегической манёвренности, но и у неё есть некоторый предел. Если у противника достаточно средств, чтобы развернуть действия по трём направлениям, а вашего числа средств достаточно для перекрытия лишь двух направлений, то ни о каком превосходстве речи быть, естественно, не может. Поэтому предпочтительным является большее количество меньших кораблей: это даёт тактическую гибкость; это снижает убыток сил от потери одного корабля. Но при этом главное правило – заботясь о как можно меньших затратах на единицу оружия ни в коем случае и ни в коей мере нельзя жертвовать способностями отдельно взятой единицы. Вообще, задачу любой единицы оружия следует сводить к необходимому минимуму, практически к единственной главной задаче. Но эта единственная задача должна выполняться единицей идеально. Если единица не сможет выполнять даже единственной задачи, это невозможно будет компенсировать количеством.
Американские капитальные корабли различались постройкой не просто классами, как то было в остальных флотах. Каждый новый Секретарь Адмиралтейства непременно пытался внедрить в конструкции батареи наиновейшие идеи. Так что классы внутри каждого 5илетния были весьма схожими конструктивно и размерениями, а основные изменения происходили по смене Секретаря. Таким образом, классы батарей можно разделить на группы, или, как сказали бы сейчас, на поколения. Логично было бы различать эти группы по отличиям в определяющем элементе батарей – артиллерии главного калибра. Однако артиллерийская часть менялась редко, а вот скорость каждым новым Секретарём повышалась обязательно. Поэтому группы именовались по их максимальной тактической скорости.
Главный калибр
Каким же должен был стать главный калибр, чтобы обеспечить превосходство в дальности?
Американская нарезная артиллерия рождалась в среде, где в немалом числе присутствовали системы с готовыми ведущими устройствами. Из них наиболее благоприятное впечатление произвели характеристики систем с жёсткими ведущими устройствами, в которых американцы и усмотрели дальнейший путь нарезной артиллерии. Жёсткие ведущие устройства выдерживают более высокие нагрузки, нежели распространённые в Европе мягкие ведущие пояски, и поэтому не срезаются при движении по нарезам с более высокими скоростями или при большей крутизне нарезов. Повышенная скорость даёт рост дальности стрельбы, а большая крутизна нарезов – рост угловой скорости вращения снаряда, и через него – лучшую устойчивость снаряда на траектории, следствием чего есть повышение точности.
При этом мягкий элемент не несёт ведущих нагрузок, а выполняет лишь роль обтюратора, и потому, во-первых, имеет меньшую площадь трения с поверхностью канала ствола, а во-вторых, изготавливается из материала с меньшим коэффициентом трения. Со своей стороны, жёсткие ведущие устройства при движении по каналу контактируют только с ведущими гранями нарезов, выработка которых не меняет общей геометрии канала. В то время как в системе с мягкими поясками нарезы ствола выполняют работу по формированию ведущих устройств (по сути, нарезают их). Поэтому ресурс ствола у систем с жёсткими ведущими устройствами гораздо выше.
Другим важным преимуществом роста угловой скорости была возможность удлинения снаряда, позволявшего наращивать его массу без увеличения калибра, благодаря чему американские снаряды немногим отставали по массе от крупнокалиберных заокеанских современников. Остальное добиралось баллистикой за счёт превосходящей поперечной нагрузки «американцев». Поэтому особенностью главного калибра батарей было его постоянство на протяжении всей их истории. Конструкция, начиная от пушек первых батарей и заканчивая высокотехнологичными артсистемами интербеллума, изменилась неузнаваемо, но калибр в 11″ остался неизменным. Удлинение снаряда было непосредственно связано с ростом мощности заряда, начальной скорости и длины ствола, то есть с моделью пушки.
На роль мягкого элемента нового снаряда выбрали не пояски, а поддон. Во-первых, его устройство было технологически проще. А во-вторых, для пущей обтекаемости снаряд обычно делался оживальным с обоих концов. Сужение донной части призвано было минимизировать так называемый донный подсос – действие области низкого давления, образуемой резким расширением потока за донным срезом, как бы тянущее снаряд назад. Однако сужение мешало полновесности снаряда. Поэтому новый снаряд не сужался в задней части, а для снижения эффекта донного подсоса имел чашеобразный обтюрирующий поддон. Пространство внутри чаши служило как бы буфером между областью разрежения и дном снаряда, снижающим эффект донного подсоса.
Главный калибр имел только бронебойные снаряды. На случай стрельбы по наземным целям предполагалось использовать армейские бомбы, предназначавшиеся для береговой артиллерии при использовании её в качестве сверхтяжёлой полевой.
Ещё одним постоянством в артиллерии главного калибра американских линкоров было число башен. Первые батареи имели классическое расположение двух двухорудийных башен. Но в отличие от европейской, произошедшей от барбетной установки, американская башня была всего лишь надпалубным куполом с раскреплённым на бронепалубе чашеподобным неподвижным основанием, которое связывалось с нижними помещениями только узким люком подачи боеприпасов по оси вращения. Орудия крепились к куполу. Угол возвышения составлял 45°.
А начиная с класса Колумбия (РИ Кирсардж), башни стали двухъярусными с четырьмя орудиями главного калибра. Такое невыгодное размещение причинялось не столько даже ограничениями тоннажа – хотя и это сыграло немалую роль – сколько стремлением получить как можно большие сектора огня главного калибра. Были предприняты меры, в определённой степени устранявшие недостатки этого способа размещения: верхний вес установок компенсировался тем, что у всего корабля в общем он был мал, а неудобство обслуживания — высоким уровнем механизации.
В сражении при Сантьяго схема 2х4 себя ничем не дискредитировала, и, совершенствуясь, сохранилась до последних дней существования батарей.
Другой особенностью, обусловленной экономией, было размещение стволов попарно в общих люльках. Последние же установки объединяли в одной люльке все 4 ствола.
Батареи имели довольно большие боекомплекты, как главные, так и самозащитные. Элеваторы держались заполненными.
Паропроводы проходили рядом с погребами, также на них распространялась система вентиляции, и заряды прогревались для повышения дальности.
Снаряды главного калибра: 1885 405 кг, 1909 567 кг, 1912 871 кг и 1922 929 кг
Компоновка
Общее компоновочное решение было почти стандартным. Расходные массы — топливо и боезапас – независимо друг от друга должны располагаться и расходоваться симметрично относительно центра плавучести. Уголь должен располагаться как можно ближе к котельным — вдоль бортов в самой широкой части корабля, а котельные – между ним. Труба была одна по центру котельных. Погреба боезапаса должны находиться впереди котельных и позади машинных. Несимметричность расположения погребов боезапаса относительно угля, связанная со вклиниванием машинных отделений между котельными и кормовым погребом, должна компенсироваться наличием перед трубой командной мачты. Стремление к уменьшению мёртвых секторов заставило собрать все надпалубные элементы в командную мачту посредине мёртвой зоны главного калибра. Она объединяла рубку и мачту. В её основании разместилась впускная часть системы вентиляции. Вышка имела тяжёлые марсы, нижний из которых был боевым, а верхний — сигнальным. позже в эту конструкцию интегрировали также трубу и назвали её суперструктурой. Она использовала бронированные рубки для защиты выхлопной системы.
Для уменьшения заливаемости из-за низкого борта и узкой носовой оконечности переднюю башню следовало отодвинуть от форштевня. Ради этого корму уширили, сдвинув центр плавучести назад.
С одной стороны требовались быстрые корабли. Но была важна и устойчивость артиллерийских платформ. Поэтому при заданной скорости, наверняка превосходящей скорость любого соперника, нужно было иметь максимально допустимую ширину.
Для уменьшения же заливаемости и правильного распределения нагрузки тяжёлые башни были размещены ближе к суперструктуре, чем их погреба, а подача боеприпасов осуществлялась по наклонным элеваторам.
Двигательная установка
Двигательные установки батарей вначале не отличались особой оригинальностью. Более того: батареи довольно долго удовлетворялись огнетрубными котлами.
Американцы были не первыми, кто применил на флоте турбины и перешёл на одно лишь жидкое топливо. Но они внедряли эти новшества наиболее решительно. Первое весомое в глазах Генерального Совета предложение применить турбины на батареях прозвучало в 1902 из уст конструктора C&R и будущего его главы — Дэвида У. Тэйлора. А первая батарея турбинного класса Вирджиния вошла в строй на 9 с половиной месяцев раньше Дредноута.
Американцы также не были первыми, кто опробовал перегрев пара и наддув. Но они первыми стандартизировали их для полного хода.
Во время ПМВ Нэви пришёл к турбоэлектрическим ДУ. Экономия топлива, обеспечиваемая выгодным режимом работы турбин такой ДУ, с лихвой окупала рост её массы. Цена установки была, конечно, высока, однако на тот момент тяга к экономии в финансировании Флота как раз сошла на нет, и эффективность стала его единственным интересом.
Дополнительное вооружение
Итак, превосходство над себе подобными, по крайней мере теоретическое, американским капитальным кораблям было обеспечено. Но росла опасность от подводных лодок и миноносцев. Тут в пассивном плане альтернативы более или менее оригинальной, но в общем-то обычной конструктивной противоторпедной защите не нашлось. Что же касается активной защиты, то потребовалась противоминоносная артиллерия. Однако, в отличие от иностранных линкоров, батареи её не получили.
Маневрирование капитальных кораблей должно подчиняться логике боя с капитальными же кораблями противника. Поэтому это их маневрирование не может быть идеальным с точки зрения защиты от торпедной атаки. То есть, если поражение вражеских миноносцев возложить на специальную артиллерию, расположенную на борту самих капитальных кораблей, то их маневрирование не сможет гарантировать правильного расположения этой артиллерии относительно атакующих миноносцев, и, стало быть, не сможет обеспечить максимально возможную эффективность этой артиллерии. Носителями её должны быть специальные корабли, скоростные достаточно, чтобы справляться с миноносцами. Во Флоте США для этого предназначили фрегаты. Свобода действий делала противоминоносную артиллерию эффективней не только из-за возможности занятия более выгодных позиций. Поскольку капитальные корабли не могли отвлекаться от своей главной цели, то действия их против миноносцев могли быть только оборонительными. Фрегаты же, имея своей главной целью именно миноносцы, могли использовать против них более эффективную атакующую тактику.
Это соображение вполне соответствовало американскому представлению, что тактика, оптимизированная для дальнобойной артиллерии главного калибра, исключает из вооружения батарей любое другое оружие, в частности и торпедные аппараты.
Отсутствие в составе вооружения капитального корабля противоминоносной артиллерии беспокоило некоторых европейски ориентированных адмиралов. Но им доходчиво объяснили, что если вопрос касается способности батареи в случае чего самостоятельно отбиться от миноносцев, то, ввиду маловероятности такой нужды, убыток от расхода для этой цели главного калибра будет меньше выигрыша от принципиального отделения противоминоносной артиллерии от капитального корабля.
Притом считалось, что отсутствие противоминоносной артиллерии не должно оставлять капитальный корабль беспомощным перед минной опасностью. При изучении вооружения британского бэттлшипа возникло недоумение по поводу многочисленности его малокалиберной артиллерии. Против миноносцев она уже не годилась, особенно учитывая наличие на борту немалого числа противоминоносных пушек более крупного калибра. Абордажи давно вышли из моды. Так зачем? – возник вопрос. Но раз есть у британцев, значит надо и себе. И тогда малокалиберной артиллерии придумали назначение – самозащита. Фрегаты, мол, это хорошо, но они не являются стопроцентной гарантией защиты от торпед. И если вражеским миноносцам, несмотря на противодействие фрегатов, всё же удастся выйти на рубеж атаки и произвести пуск, и если отдельные торпеды преодолеют заслон фрегатов, вот их как раз и следует расстреливать каждому кораблю самостоятельно с помощью единственного оставшегося типа вспомогательной артиллерии — малокалиберной. Эти соображения подытожились решением, что любой корабль обязан нести лишь два калибра: наступательный главный и самозащитный последнего рубежа. Следовало только разместить орудия повыше, чтобы они могли расстреливать торпеду чуть ли не до самого борта, имея склонение хотя бы в 30°, а то и более. В боекомплекте автоматов были бронебойные и разрывные снаряды. Правда опыты применения артиллерии против торпед дали не особо обнадеживающие результаты. Однако оставить батареи с одним лишь главным калибром адмиралы не решались даже когда малокалиберная артиллерия исчезла с британских линкоров. Поэтому самозащитным автоматам находили дополнительные оправдания — начиная от борьбы со скоростными торпедными катерами и плавающими минами, и заканчивая салютационной стрельбой. Действительно же полезными автоматы стали только когда в ПМВ кораблям понадобилась противовоздушная защита.
В 1921 начались работы над четырёхствольным вариантом, общей системой автоматики и питания объединявшим опрокинутые одна на другую двустволки. Одновременно создали самозащитную корабельную артиллерийскую установку с двумя такими четырёхствольными блоками. Боепитание её было двойным беспрерывным подпалубным. Корабли вооружались этими установками с 1923.
Бронирование
Схема бронирования повторяла форму панциря ранних батарей: наклонённый внутрь на 50 — 60° борт и толстая палуба — но выполненялась по новым технологиям. Панцирь покрывал элементы корабля, жизненно необходимые для сохранения плавучести, хода и управляемости.
Эта схема бронирования обсуждалась в связи с принятием концепции артиллерийского боя на больших дистанциях. В определённый момент в Европе возобладало мнение, что с точки зрения дальнего боя выгоднее наклон броневого пояса наружу. При этом поясу придавался лишь небольшой наклон не более чем около 10°. Действительно, наклонный наружу пояс имеет к траектории отвесно падающего снаряда очень острый угол и абсолютно устойчив к любому существующему снаряду. Однако при рассмотрении проекции корабля, как цели для отвесно падающего снаряда, легко видеть, что наклонный наружу пояс занимает ничтожнейшую часть этой проекции. А практически всю проекцию составляет менее защищённая бронепалуба, площадь которой при наклоне пояса наружу к тому же значительно растёт, либо увеличивая вес, либо требуя утончения. То есть наклонный наружу пояс защищает себя, но не защищает корабль. Тогда как пояс, сильно наклонённый внутрь, хотя и принимает отвесно падающий снаряд под невыгодным углом, но при этом составляет более значительную часть проекции, а также обуславливает меньшую площадь брнепалубы вообще. К тому же наклон пояса внутрь уменьшает и саму площадь проекции панциря. Также наклон не более чем около 10° добавляет к способностям бронепояса, как горизонтальной защите, всего лишь 1,5%, тогда как наклон на 50 — 60° добавляет 55,6 — 100%. Из всех этих соображений значительный наклон бронеборта внутрь предпочтителен.
Сохранив приверженность «устаревшему» панцирю американцы намного опередили свое время, что показало Ютландское сражение. Если другие флоты делили свои линкоры на до- и послеютландские, Флот США пропустил это событие.
Конструкция
В новых батареях конструкция, соответствующая старой батарее, то есть часть ниже бронепанциря, называлась жёстким корпусом. Конструкция его была комбинированной продольной с подкреплением бортов шпангоутами. Броня и переборки были работающими. После введения конструкционной противоминной защиты жёсткий корпус стал продольным кессонным, основанным на противоторпедных перегородках с шахматным расположением делящих переборок и с треугольным сечением кессонов.
Носовая часть вне жёсткого корпуса была продольного набора и для последних батарей могла строиться отдельно с последующей стыковкой, что позволяло использовать небольшие доки.
Выше жёсткого корпуса надстраивались надстройки, увеличивавшие объём помещений, а также мореходность и остойчивость. Они использовались для второстепенных бытовых помещений и рассчитывались на то, чтобы при полном их разрушении корабль не терял ходовых и боевых свойств. Их происхождение шло от летучих палуб ранних батарей, пространство под которыми в мирное время могло зашиваться лёгкими деревянными ограждениями для улучшения бытовых условий. Теперь надстройки представляли собой фальшборта, вдоль которых вровень с бронепалубой сначала шла дополнявшая её галерея. Треугольного сечения пазуха между галереей и наклонным бронебортом служила для хранения дополнительного запаса угля. Фальшборт накрывался верхней палубой. Общая высота борта оставалась недостаточной по общепринятым представлениям о мореходности, но батареи изначально были приспособлены к действиям в полупогруженном состоянии, и эта тяга к низкосидящим кораблям сохранилась, как и обыкновение надёжно герметизировать верхнюю палубу. Для предотвращения заливания использовался эффект действия тарана, при определённой форме и на определённой скорости создающего волну, складывающуюся в противофазе с волной, создаваемой форштевнем, и тем самым гасящую её.
Американские корабли не имели деревянного настила палубы — только рифление металлической поверхности.
Не было голосовых труб внутренней связи — использовались телеграф и телефон с резервированием линий.
Оценка
В итоге батареи были практичными кораблями с лаконичной архитектурой без излишеств. Достаточно сказать, что они не имели специальных адмиральских помещений, и на флагмане адмирал занимал место капитана.
Ни одна из батарей на момент постройки не превысила 27 тыс. дт. Технология последних батарей предназначалась для поточного производства. Поэтому США, уверенные в своих способностях реализовать достаточные характеристики в малом водоизмещении, предложили на Вашингтонской Конференции ограничиться 25 тыс. дт. стандартного водоизмещения и 305 мм главного калибра. Но экономика остальных участников не позволяла массового производства линкоров, и они потребовали поднять планку в стремлении компенсировать количество качеством. Как показала впоследствии практика, большие водоизмещение и калибр не означали автоматически лучшего качества.
И хотя фактически паритет тоннажа Нэви с британским линейным флотом был достигнут лишь в результате вашингтонских сокращений, при необходимости вполне могло быть развернуто масштабное строительство. Однако обстоятельства сложились так, что принципы поточного производства были испытаны на всех классах кораблей Флота США, но только не на батареях.
