Высокоорбитальные бомбардировочные платформы «Дюрандаль»

Особо благодарю коллегу Тангстена за вычитку и бесценные консультации при подготовке данной статьи.

Граждане Америки, в моем сегодняшнем выступлении я хотел бы также затронуть волнующую нас — всех нас! — тему национальной безопасности. (…) Как демонстрация нашего стремления к миру и стабильности, сегодня утром заняла свое положение на орбите ракетоносная бомбардировочная платформа «Аскалон», седьмая в серии орбитальных защитников Америки. Она — олицетворение нашего нового, рационального подхода к ядерной стратегии. Наши недоброжелатели не смогут использовать ее как оправдание собственных военных амбиций, потому что само расстояние делает абсурдным использование “Аскалона” как средства нападения. Расстояние, которое служит ей щитом от любой попытки вражеской атаки, не оставляет ни малейшей возможности использовать это могучее оружие возмездия как оружие агрессии…

(из выступления кандидата в сенаторы от штата Калифорния, Х.Б. Милка, 15 июля 1980 года.)

Содержание:

История:

Программа геосинхронных бомбардировочных платформ, получившая название “Дюрандаль”, была инициирована Военно-Космическими Силами США в середине 1960-ых. Началось все довольно прозаически: группа офицеров ВКС в 1964 году рассматривала перспективы военного применения семейства ракет “Сатурн” и один из них – в общем-то, ради интереса – предложил изучить возможность развертывания верхних ступеней МБР “Минитмен” на геостационарной орбите при помощи сверхтяжелого носителя “Сатурн-5”, как мера по обеспечению выживания ядерного арсенала США. Сама по себе идея была быстро отброшена, но курировавший работу лейтенант-коммандер В. Кулхауз заинтересовался возможными плюсами и минусами высокоорбитального расположения атомного оружия, и приказал подготовить доклад на эту тему.

ВКС США уже имели ограниченный опыт эксплуатации орбитальных ядерных систем в виде низкоорбитальной бомбардировочной системы “Джеронимо” – унаследованной от ВВС. Но, будучи низкоорбитальной, система “Джеронимо” в итоге оказалась не более чем очень дорогостоящей пустышкой; развернутые на низкой орбите моноблочные сателлиты с атомными бомбами были ненадежны, очень уязвимы для возможного превентивного удара оппонента, могли атаковать лишь ограниченное количество целей, и, самое главное – нагнетали международное напряжение. Их высокая уязвимость и короткое (5-10 минут, по сравнению с 30-40 минутами для МБР) время реакции делали их явно лучшим оружием нападения, чем ответного удара – что совершенно не устраивало американских дипломатов.

Развертывание ядерного оружия на высокой околоземной орбите – геостационарной или геосинхронной – позволяло, в теории, избежать этих проблем. Базирующиеся в десятках тысяч километров над Землей боеголовки могли поразить цели на планете только спустя часы, возможно даже дни после активации. Это делало их совершенно непригодными в роли оружия первого удара, но эффективным средством ответного удара. При этом орбитальные платформы были – опять же, в силу их удаленности – малоуязвимы для любой возможной атаки неприятеля.

Заинтригованное перспективами, описываемыми в докладе Кулхауза, командование ВКС отдало приказ о дальнейшей проработке идеи. К 1967 году общая концепция геосинхронной бомбардировочной платформы уже вырисовывалась в полной мере. Согласно базовому проекту, она должна была иметь массу около 40 тонн, и нести до 50 боевых блоков индивидуального наведения. В дальнейшем, проект подвергся значительной коррекции: масса платформы выросла до 45 тонн, и чисто “двигательный” сход с орбиты был (ради экономии массы) заменен аэробрейкингом (торможением космического аппарата с задеванием верхних слоев атмосферы). Платформы предполагалось выводить на геосинхронную или полусинхронную орбиту при помощи сверхтяжелой ракеты-носителя “Сатурн-5”, с предполагаемым сроком дежурства до 20 лет.

Преимущества геосинхронного (или полусинхронного) размещения ядерного оружия заключались в следующем:

* Длительное время реакции – на сход с орбиты и поражение цели, высокоорбитальным боеголовкам требовалось несколько часов, или даже суток. Это автоматически исключало их из оружия первого удара, и, таким образом, потенциальный оппонент не рассматривал подобное расширение ядерного арсенала США как непосредственную угрозу для себя.

* Неуязвимость для первого удара неприятеля – чтобы развернуть свои средства нападения против находящихся на высокой орбите и рассредоточенных платформ, неприятелю пришлось бы начать свои действия за много часов до планируемой атаки. И провести подобную операцию, не вызвав подозрений, было бы крайне затруднительно. Таким образом, орбитальные платформы были практически неуязвимы для внезапного удара неприятеля, и сама попытка подготовить удар по ним выдала бы его намерения.

Авторы проекта указывали также, что развертывание стратегических вооружений в отдалении от Земли принесет США несомненные политические бонусы. Во-первых, подобное действие продемонстрировало бы стремление Америки к снижению международного напряжения и готовность ради этого реально пересматривать структуру своего стратегического ядерного арсенала. Во-вторых, такие действия вынудили бы СССР на аналогичные шаги – просто потому, что в противном случае стремление уже СССР к снижению международного напряжения оказалось бы под вопросом. Аналитики ВКС логично предполагали, что СССР будет вынужден пойти на ответные шаги и тоже начать перестраивать свой ядерный арсенал, сокращая потенциал первого удара. Наконец, столь амбициозная программа была бы явным намеком, что Америка готова ради своей безопасности на любые усилия, и гонка вооружений против США никогда не будет успешной.

Эти аргументы, в конце концов, и оказались решающими, когда программа была представлена американским правящим кругам. В 1968 году, президент Барри Голдуотер подписал секретный меморандум, дающий ВКС право на развертывание стратегического ядерного вооружения за пределами низкой околоземной орбиты. Тогда же программе, ранее проходившей под буквенно-цифровым кодом, присвоили официальное обозначение «Дюрандаль», в честь легендарного меча рыцаря Роланда.

В 1969 году, фирмы “Consolidated-Vultee Aircraft” и “North American Aviation” представили эскизные проекты орбитальных бомбардировочных платформ. Проект “North American Aviation” был более консервативен, и предполагал использование абляционного теплового экрана, а также последовательное разведение боевых блоков маневрами самой платформы. Недостатком проекта стало вынужденное сокращение числа боевых блоков до 25, а также весьма ограниченные возможности индивидуального прицеливания боеголовок. В то же время, проект “Convair” предлагал более оригинальный подход – использование надувного теплового экрана большого диаметра (для экономии массы) и автономно маневрирующих блоков разведения, с несколькими боеголовками каждый. Подобные решения позволяли – потенциально – разместить на платформе до 50 боеголовок, и навести каждый из них с очень высокой точностью. Хотя офицеры ВКС испытывали определенный скепсис в отношении заявленных “Convair” характеристик, они, тем не менее, вынуждены были признать, что проект “North American Aviation” экономически неэффективен.

Для окончательной проверки концепции, в 1971 году был поставлен полноразмерный эксперимент, моделирующий основные “тонкие места” проекта “Дюрандаль”. 11 мая 1971 ракета “Сатурн-IB2” вывела на полусинхронную орбиту космический аппарат REMDE (Re-Entry Methods Development Experiment).

Официально, задачей этого зонда было “изучение новых методик управляемого схода с орбиты и доставки образцов с космических аппаратов”. Неофициально, целью была отработка новых способов сброса кассет с фотопленкой для перспективных спутников-шпионов. На самом же деле, и “официальное” и “неофициальное” назначение были тщательно продуманной дезинформацией, разработанной ВКС США в сотрудничестве с ЦРУ. Реальной целью эксперимента была проверка концепций программы “Дюрандаль”.

Для экономии средств REMDE использовал стандартное военное оборудование – управляющий компьютер от “Минитмена-II”, системы астрокоррекции от крылатой ракеты “Хаунд Дог” и маневровые двигатели от блока разведения БРПЛ “Посейдон”. 14 мая 1971 года, по команде с Земли REMDE выполнил управляемый сход с орбиты, затормозил методом аэробрейкинга при помощи надувного теплозащитного экрана, и сбросил два “имитатора полезной нагрузки” в расчетный сектор пустыни Мохаве. Эксперимент увенчался полным успехом – и даже более того. Оба “имитатора”, являвшихся массо-габаритными эквивалентами боевых блоков, приземлились менее чем в пятидесяти метрах от точки прицеливания, что значительно превзошло теоретические ожидания. Связано это было с тем, что в ходе многочасовых орбитальных маневров, у REMDE было более чем достаточно времени для построения идеально точной траектории, коррекции всех накапливающихся ошибок.

Результаты эксперимента REMDE показались вполне убедительными, и фирма “Consolidated-Vultee Aircraft” в январе 1972 года получила контракт на разработку и изготовление десяти орбитальных бомбардировочных платформ. В работах по проекту “Дюрандаль” участвовали также другие корпорации:

* Consolidated-Vultee Aircraft – основное проектирование и сборка
* Bell Aerospace – двигательные установки и топливные баки
* Lockheed Corporation – модули боевой нагрузки, боевые блоки
* Martin Marietta – системы самообороны
* Western Electric – системы связи и ориентации
* Memorex – система хранения данных
* Applied Logic Corporation – программное обеспечение

Всего в работе над проектом “Дюрандаль” принимали участие более 50 различных корпораций и фирм, а также ряд исследовательских институтов. Проект осуществлялся в тесной кооперации с НАСА, армией США и (в определенных аспектах) с ВМФ.

Схема применения:

* Выведенная на полусинхронную околоземную орбиту платформа дежурила в режиме ожидания, выполняя регулярные коррекции траектории и поддерживая обмен данными с Землей.

* Получив команду на активацию и список целей, платформа переходила в режим полной готовности, уточняла свое положение в пространстве, и просчитывала траекторию схода с орбиты.

* Используя основную двигательную установку, платформа выполняла переход с полусинхронной орбиты на переходную эллиптическую орбиту — задевающую в перигее верхние слои атмосферы.

* Приближаясь к перигею, платформа разворачивала надувной теплозащитный экран, и выполняла атмосферное торможение (для сведения к минимуму необходимой дельта-V).

* В результате торможения об атмосферу и последующих коррекций, траектория платформы превращалась из вытянутой эллиптической орбиты в баллистическую траекторию, выводящую платформу на территорию противника.

* Двигаясь по баллистической траектории, платформа выполняла точные коррекции с помощью своей бортовой астронавигационной системы, и программировала бортовые компьютеры боевых модулей M.108 “Дропкит”.

* В апогее, при минимальной относительной скорости, платформа отделяла пять боевых модулей M.108 “Дропкит” с боеголовками.

* Двигаясь от апогея к поверхности Земли, боевые модули выполняли индивидуальное разведение боеголовок по отдельным целям.

Конструкция:

\

Геосинхронная бомбардировочная платформа “Дюрандаль” имела довольно простую форму вытянутого восьмигранного бруска. Корпус платформы был изготовлен из титановых ферменных конструкций и алюминиевых панелей. Для контроля теплового режима, четыре грани платформы были покрыты серебристой фольгой, и четыре – зачернены и использовались как радиаторы для отвода тепла.

Длина платформы составляла 23,8 метров (без учета антенн), наибольший диаметр – 6,2 метра. Масса платформы, в полностью снаряженном и заправленном виде составляла 47 тонн.

Из них:

• 14700 кг приходилось на боевую нагрузку – пять бомбардировочных модулей с боеголовками и модуль самозащиты с аппаратами-перехватчиками.
• 7000 кг занимала сама конструкция платформы с оборудованием и двигателями.
• Оставшиеся 25000 кг приходились на запас гидразина для двигательных систем.

Конструкция платформы была блочной, для удобства обслуживания; каждая система или группа систем составляли отдельный блок, расположенный по длине платформы. В “верхней” (носовой) части располагался отсек систем вооружения, в котором размещался модуль самообороны и модули с боеголовками. За ними находился блок управления, включавший системы связи и обработки информации, гироплатформы, блоки астрокоррекци. В кормовой части сателлита располагались баки с топливом и основные двигатели.

В качестве силовой установки, платформа использовала два жидкостных ракетных двигателя Bell Aerospace DD-01, тягой в 20 килоньютонов каждый, работающих на гидразине. Двигатели представляли собой существенно доработанную версию двигателя LMAE (Lunar Module Ascent Engine), использовавшуюся на взлетных ступенях лунных модулей программы “Аполлон”. Четыре кластера двигателей ориентации Bell Aerospace ACE (Altitude Control Engine) – также работающие на гидразине – отвечали за поддержание орбиты и маневрирование платформы.

Два сферических топливных бака вмещали каждый по 12500 кг гидразина. Оболочка баков была двойной и “протектированой” так, чтобы возможное пробитие бака микрометеоритом не приводило к значимой потере топлива.

Общая дельта-V платформы составляла порядка 2000 м/с. Этого вполне хватало, чтобы поддерживать ее на орбите в течение 10+ лет (среднегодовые затраты на поддержание орбиты составляли всего порядка 50-60 м/с) при сохранении достаточного запаса характеристической скорости для управляемого свода с орбиты. Таковой выполнялся при помощи аэробрейкинга (т.е. торможения с задеванием верхних слоев атмосферы), что позволяло свести необходимую дельта-V к 1600 м/с. Для того, чтобы выдерживать тепловые нагрузки при атмосферном торможении, платформа была оснащена надувным складным теплозащитным экраном большой площади; такое решение позволяло свести к минимуму необходимый вес системы. Экран располагался в кормовой части между двигателями – платформа сходила с орбиты “кормой вперед”, для лучшей теплоизоляции.

Электропитание платформы выполнялось при помощи радиоизотопного генератора SNAP-20B, являвшегося развитием SNAP-19, успешно использовавшегося в аппаратах серии “Викинг”. 40-килограммовый силовой модуль выдавал электрическую мощность до 140 ватт и использовался как для питания, так и для поддержания теплового баланса платформы. В качестве резервного источника энергии, наружные поверхности платформы были частично покрыты термоэлементами (использование фотоэлементов было сочтено нерациональным из-за их быстрой деградации в радиационных поясах) с общей выработкой до 100 ватт.
Для уточнения своего положения на орбите, платформа использовала два кластера телескопов астрокоррекции NAS-18V4, производства компании “Нортроник”. Каждый из них включал два стабилизированных 3-х дюймовых рефлектора, способных фиксироваться на любых из 200 внесенных в память системы звезд и 1-дюймовый затемненный рефрактор для визирования Солнца. Опираясь на астрономические данные, платформа регулярно уточняла свое положение на орбите, и, при необходимости, выполняла автоматические коррекции. Система управления платформы включала в себя четыре независимых процессора соединенных параллельно, каждый из которых мог выполнять весь набор операций, необходимых для управления платформой. Подобная схема позволяла не только значительно повысить надежность и ресурс платформы, но и диагностировать возможные технические или программные сбои путем сопоставления параллельных данных от всех четырех процессоров.

Основной задачей системы астрокоррекции, впрочем, было точное выведение платформы на цель при сходе с орбиты. Для выдачи целеуказания боеголовкам, орбитальная платформа должна была ясно представлять – где она находится относительно Земли и конкретных точек на ней. Поскольку инерциальные системы не могли учесть все возможные смещения платформы, использование астрокоррекции оставалось единственным рациональным решением.

Система связи платформы включала два основных 20-ваттных приемопередатчика с раскладными направленными антеннами, использовавшиеся для обмена данными на стандартных каналах ВКС США и третьего – чистого приемника, который использовался только для подтверждения принципиальных команд, вроде перевода станции в боевой режим, принудительной деактивации, или инициации системы самоуничтожения. Само существование третьего канала связи держалось в строжайшей тайне: коды подтверждения были записаны только в “ядерных чемоданчиках” президента, министра обороны и старшего дежурного офицера на командном посту ВКС.

Конструкция приемопередатчиков была напрямую заимствована от спутников связи DCSC II, за вычетом возможностей голосовой связи. Принципиально новым компонентом являлся высокоэффективный шифровальный блок, установленный в связи с “ядерным статусом” платформы. Система связи использовала специально разработанные по заказу ВКС США алгоритмы шифрования/дешифрования, державшиеся в строжайшей тайне – поскольку именно они определяли действия платформы при активации.

Вооружение:

В центральном канале каждой платформы находились, расположенные один за другим, пять боевых модулей M.108 “Дропкит”. В принципе, места внутри платформы хватало для размещения и шестого боевого модуля, но еще в ходе разработки было решено заменить его системой самозащиты.

Модули M.108 производились корпорацией “Локхид” и предназначались для управляемого наведения на цель ядерных боевых блоков при сбросе с орбиты. Они имели цилиндрическую форму, диаметр 4,2 метра и массу (в снаряженном виде, с закрепленными боеголовками) в 2700 кг. Из них примерно 500 кг приходилось на топливо, что обеспечивало модулю возможность орбитального маневра с дельта-V до 0,7 км/с.

Каждый модуль имел программируемое инерциальное управление, дополненное собственной астрокоррекцией, что позволяло – потенциально – выводить боевые блоки с КВО около 0,25 км (в дальнейшем, путем оптимизации программного обеспечения, удалось уменьшить КВО до 0,1 км, что сделало платформы одним из наиболее точных видов стратегического вооружения США). Бортовой процессор хранил координаты нескольких сотен целей, и этот список мог быть дополнен дистанционно, через собственный процессор платформы. Непосредственно перед отделением, бортовой процессор каждого M.108 синхронизировался с бортовым процессором платформы, получая полетное задание от ее более совершенной системы навигации. После отделения, модуль фиксировал свой телескоп на ярчайших “опорных” звездах, выполнял необходимое орбитальное маневрирование и осуществлял маневр разведения боевых частей по намеченным целям.

Боевая нагрузка каждого модуля штатно состояла из восьми атомных зарядов W-69 Mod.3, мощностью в 200 килотонн каждый. Формально являвшиеся “модернизацией” боеголовок W-69, использовавшихся в тактических ракетах ВВС, заряды Mod.3 являлись, на самом деле, полностью новым дизайном, специально адаптированным для эксплуатации в Космосе. Поскольку сравнительно короткий период полураспада трития потребовал бы частого технического обслуживания платформ, заряды Mod.3 представляли собой не-амплифицированные урановые заряды с чисто дейтериевыми внешними источниками нейтронов “Хеджхог”. Разработка последних стала основной причиной превышения бюджета проекта, и стала возможной только благодаря кооперации с армией, также заинтересованной в снижении частоты (и стоимости) обслуживания ядерных боеприпасов.

В интересах проекта “Дюрандаль”, на ядерном полигоне в Неваде были проведены три подземных испытания программы “Скаббард” (англ. Scabbard – “ножны”):

• Скаббард-альфа (11.08.1971, в рамках серии тестов Grommet) – испытание прототипа нейтронного генератора “Хеджхог” со стандартным устройством W-69.
• Скаббард-бета (17.05.1972 в рамках серии тестов Grommet) — испытание прототипа нейтронного генератора “Хеджхог” со стандартным устройством W-69.
• Скаббард-омега (04.02.1974, в рамках серии тестов Arbor) – испытание полностью собранного прототипа заряда W-69 Mod.3. Достигнута выходная мощность в 208 килотонн.

Ввиду высказываемых сомнений относительно пребывания ядерного оружия в космических условиях, два полностью собранных прототипа боеголовки были помещены в тестовую вакуумную камеру НАСА и подвергнуты длительному воздействию вакуума, термических и радиационных условий, эмулирующих таковые на расчётной орбите. По завершении годичной серии тестов, надежность боеголовки была признана “более чем достаточной” для долговременного орбитального развертывания. Один из двух прошедших “проверку земным Космосом” зарядов был использован в тесте Скаббард-омега.

Атомные заряды устанавливались в боевые блоки Mk. V ADTEP , специально разработанные, чтобы выдерживать повышенные (в сравнении с обычными боевыми блоками МБР) тепловые и динамические нагрузки при сходе с орбиты. В оснащении имелся как контактный взрыватель, так и радиолокационный и нейтронный высотомеры, позволявшие произвести детонацию на предустановленной высоте. Прочность боевых блоков позволяла потенциально использовать их как пенетрационное оружие, поэтому контактный взрыватель включал также возможность предустановленной задержки.

Таким образом, одна платформа могла развернуть до 40 ядерных боевых блоков. Полная программа развертывания включала десять боевых платформ в двух кластерах по пять на противоположных орбитальных позициях. Общее количество боеголовок достигало 400 – или примерно эквивалент трех баз развертывания “Минитменов”. В итоге, по экономическим соображениям, количество платформ было сокращено до восьми, или 320 боеголовок.

Предлагались и альтернативные компоновки вооружения. Одним из возможных решений была замена восьми автономных блоков W-69 Mod.3 одним сверхмощным 25-мегатонным ядерным зарядом W-41, со списываемых тяжелых МБР “Гиперион”. Со специальным “пенетрационным” боевым блоком, такие гигантские боевые части могли быть использованы для поражения особо защищенных подземных сооружений – переживших основной ядерный обмен. Однако, из-за радикального снижения числа боевых блоков и сомнений в способности стандартной БЧ W-41 к продолжительной космической эксплуатации проект не получил поддержки.

Другим, еще более экстравагантным оснащением, была прорабатывавшаяся ВКС США в 1970-ых система “Star Spike” (анг. “Звездный Шип”). Эта система создавалась как оружие “двойного сдерживания”, на случай, если неприятель решит, что при помощи комбинации систем ПРО и радиационных убежищ для населения сумеет обмануть логику гарантированного взаимного уничтожения. В ее основе лежала установка на модули M.108 “кластерных ядерных боеголовок”, каждая из которых состояла бы из десятка очень компактных пенетрационных ядерных бомб “пушечного” типа. По мнению разработчиков, такая связка, сброшенная с орбиты на неприятельский населенный пункт, производила бы эффект искусственного землетрясения, способный поразить любые заглубленные убежища, и укрывающееся в них население. Проект не был реализован.

Средства защиты:

Оборонительное вооружение платформ состояло из восьми управляемых перехватчиков CCM -85F, размещавшихся на модуле самообороны в носовой части платформы. Они предназначались как для обороны платформы “на позиции” от возможных аппаратов слежения неприятеля, так и для защиты во время схода с орбиты от неприятельских попыток перехвата.

Перехватчик имел стандартную конфигурацию для серии CCM-85, и массу в 150 килограмм (большая часть из которых приходилась на запас топлива). Работавшие на несимметричном диметилгидразине двигатели позволяли перехватчику маневрировать с ускорением до 10+ g. Управление маневром и смещением осуществлялось с помощью шести маневровых двигателей.

Вооружались перехватчики 10-килограммовым шрапнельно-кумулятивным зарядом, выбрасывавшим в направлении цели плотный поток из 37 ударных ядер. Наведение на цель осуществлялось при помощи инфракрасной телекамеры, комбинированной с бортовым радаром – служившим в основном для измерения дистанции до цели.

Перехватчики размещались на “первой” позиции в центральном канале платформы – занимаемой модулем самообороны. Модуль самообороны питался от собственных аккумуляторов (ограниченных возможностей SNAP-20B для этого не хватало), рассчитанными на 84 часа работы и большое количество циклов подзарядки. В его оснащение входили:

* Восемь перехватчиков CCM -85F с пневматической пусковой системой на сжатом азоте.
* 6-дюймовый ИК-телескоп для поиска и идентификации потенциально опасных космических целей.
* Радиолокационный дальномер, для определения расстояния до сопровождаемой цели.
* 3-х дюймовый оптический телескоп для сопровождения запущенных перехватчиков.
* Транспондер и передатчик системы “свой-чужой”, для идентификации потенциальных целей.
* Баллистический процессор для расчета траектории перехвата.

Предполагалось, что перехватчики будут автоматически запускаться по выявленным целям, чья траектория представляется потенциально опасной для платформы. Алгоритм работы, по имеющимся в печати сведениям, был довольно прост; собственный телескоп модуля самообороны непрерывно сканировал пространство в поисках небольших, излучающих тепло целей (таких как неприятельские космические аппараты) и, обнаружив таковые – брал их на сопровождение. “Враждебность намерений” потенциального перехватчика определялась методом пропорционального сближения – если угол визирования на неприятеля оставался более-менее постоянным, в то время как дистанция до него уменьшалась, модуль рассматривал это как попытку перехвата и передавал идентификационный сигнал “свой-чужой”. Если нужного ответа не поступало, бортовой процессор модуля отдавал приказ на запуск пары перехватчиков. Перехватчики выводились на цель при помощи все того же пропорционального сближения при постоянном угле.

Помимо перехватчиков, платформа также была оснащена пассивными мерами самозащиты – надувными ложными целями и патронами дипольных отражателей, призванных вводить в заблуждение радарные системы противника. Эти средства не входили в состав модуля самозащиты и размещались внутри корпуса самой платформы.

Обслуживание:

Средством обслуживания платформ являлся разработанный на базе лунного модуля “Аполлона” корабль ремонта/обслуживания “Хэндивэн”. Нахождение платформ в радиационных поясах требовало свести к минимуму человеческое присутствие при их обслуживании; дистанционно управляемый “Хэндивэн”, оснащенный подвижными манипуляторами выглядел оптимальной альтернативой. В работе над “Хэндвиэном” был использован опыт, накопленный при создании машины обслуживания ядерных материалов “Битл”:

Для простоты обслуживания, конструкция платформ позволяла “открыть” любую из боковых стенок и добраться до необходимого модуля.

• В штатном режиме “автономного инспектора”, дистанционно управляемый корабль осуществлял регулярный осмотр платформ кластера, считывал показания датчиков, проводил визуальное обследование и необходимые ремонтные процедуры при помощи телеуправляемых манипуляторов.
• При необходимости, внутри корабля мог разместиться астронавт в скафандре (корабль не имел собственной системы жизнеобеспечения, полагаясь исключительно на ресурсы скафандров), для выполнения более тонких процедур.
• В случае значимых повреждений, любой модуль платформы мог быть демонтирован и возвращен “ Хэндивэном” на низкую околоземную орбиту, а на его место установлен новый. Конструкция платформы позволяла соединять/разъединять модули, выполняя лишь необходимый минимум операций, вполне посильных для манипуляторов “Хэндивэна”.

Заправка платформ производилась каждые 5 лет запуском танкерного модуля, несущего до 20 тонн гидразина. После выхода на орбиту, танкер соединялся с дежурным “Хэндвиэном”, который (как способный к более тонким и точным операциям) выполнял его последовательное подключение к платформам. Оба топливных бака каждой платформы имели двойные комплекты заправочных разъемов, позволявших пополнить запасы гидразина.

Развертывание:

Первая платформа системы “Дюрандаль” (собственно, EABS-01 “Дюрандаль”) была запущена ракетой-носителем “Сатурн-5С” 11 мая 1976 года. Запуск прошел штатно, и 12 мая платформа заняла свое место на полустационарной земной орбите. После серии тестовых операций, подтвердивших полную работоспособность платформы, “Дюрандаль” была официально поставлена на вооружение 4 июня 1976 года.