Думаю, нет смысла напоминать уважаемым коллегам, что я сам ни в коей мере специалистом в военно-морской теме не являюсь, но, как сказал Ш.М. Талейран, война – дело слишком серьезное, чтобы доверять его военным. Поэтому представляю статью о нашем флоте с предложениями, что же, собственно, нам с ним делать, чтобы повысить его боеспособность. Первоначально я хотел написать свой обзор всех наших вооруженных сил, но все же решил выложить мысли о ВМФ отдельно. Сразу же прошу всех служивших и просто разбирающихся в теме не сердиться, если что-то из написанного покажется глупостью. Выражаю благодарность коллеге Андрею из Челябинска за разъяснение ряда вопросов о кораблях в статьях на Военном обозрении.
ВМФ России сегодня – самая больная тема, касающаяся наших вооруженных сил, ибо если в других родах войск ситуацию можно охарактеризовать как «динамика положительная, хотя и надо работать», то ВМФ России уверенно и необратимо деградирует, и нет никаких оснований считать, что ситуация налаживается или даже имеет шанс наладиться. Современная Россия де-факто не в состоянии строить боевые корабли 1 ранга, а строительство кораблей 2 ранга ведется с такими задержками, что лишает смысла само такое строительство. Причина столь трагического положения вещей ясна: наша промышленность, имеющая отношение к кораблестроению, на протяжении трех десятков лет хронически недофинансировалась. Для того, чтобы она сумела выполнить планы по строительству новых кораблей, нужно вначале провести крупномасштабное техническое перевооружение (в первую очередь тех заводов, которые производят комплектующие к кораблям). Но для этого, помимо 10-20 млрд долларов (которых, к слову, в казне нет), нужно еще и время, которое уйдет на то, чтобы в условиях наложенных на Россию санкций это техническое перевооружение осуществить – лет 8-10. Причем ясно, что это не даст нам кораблей, а даст только лишь возможность их строить, но это – если мы хотим строить те корабли, что уже спроектированы. Реалистичные сроки завершения такого плана – это 2028-2030 гг. О перспективных кораблях, вроде атомных эсминцев и авианосцев, а также подлодок нового поколения речи не идет от слова совсем, так как для этого необходимо выйти на новый уровень проектирования и производства всей страны, а не только судостроения.
Очевидно, что для нашего флота такой вариант неприемлем: флот нужен если не сегодня, то уже завтра, а не к 2028 году. Есть вариант еще проще, но – увы – совершенно неприемлемый, хотя он далеко неглупый: купить корабли у китайцев. Я не вижу причин, по которым китайцы не согласились бы продать нам 5-6 эсминцев типа 052 или даже самый современный тип 055, если мы исправно выплатим им деньги: для нашей страны это все равно будет дешевле, чем развертывать строительство чего-то аналогичного у нас. Но очевидно, что покупать оружие у Китая нынешняя власть не станет, так как это обессмыслит существование самой власти, так как это будет означать ее несостоятельность в вопросах обороны и оборонной промышленности.
Поэтому покупать корабли у китайцев нынешняя власть не станет, а кто-либо другой ничего подобного России не продаст. Так что вопрос сводится к тому, как нам рациональнее использовать те средства и ресурсы флота, которые у нас есть. А для этого надо определиться с тем, какие задачи нашему флоту по силам и какие из них выполнить не может никто, кроме флота. Увы, печальным фактом является то, что наш флот разделен на четыре ТВД, и никаких возможностей оперативно собрать его в кулак нет, поэтому придется «накормить трех слонов одной буханкой хлеба».
Говоря о морской компоненте нашей ядерной триады, сразу хотелось бы сказать, что нужно разграничивать то, что должно быть, и то, что де-факто имеется и к чему следует относиться критически. Факт в том, что сегодня очень значительная часть нашей ядерной триады – это БРПЛ. Но это по определению неадекватная ситуация, так как основой должны быть наземные МБР. А посему и требования отдельных мореманов строить, снимая с себя последние штаны, подлодки и корабли для прикрытия РПКСН нельзя признать адекватным: надо увеличивать число ракет наземного базирования. А все имеющиеся у нас АПЛ (и многоцелевые, и стратегические) перевести на Северный флот: там ледовые поля серьезно мешают применять для поиска наших лодок надводные корабли и авиацию. Далее идет простой расчет: если мы планируем прийти к общему числу РПКСН в 10 единиц, то из них на дежурстве всегда будет 6 из них (0,6 – это эмпирически выведенный оптимальный показатель коэффициента оперативного напряжения ВМС). Сегодня мы можем прикрыть их четырьмя Щуками-Б и одним Ясенем (мало, но будет лучше, так как Ясени постепенно строятся, а Щуки-Б ремонтируются). Это не решит полностью проблему прикрытия районов развертывания наших РПКСН, но снизит остроту данной проблемы.
А вот АПЛ класса Антей – с этими зверями разговор особый: им сегодня практического применения по сути никакого нет. Кроме Орла, перевооруженного на Ониксы, их боевая ценность крайне низкая, ибо ПКР «Гранит» сегодня безнадежно устарела. С другой стороны, Ониксы как альтернатива Граниту в теории хороши, но возможность выйти на дистанцию залпа ими по АУГ крайне невелика из-за ограниченности возможностей лодок по самостоятельному поиску противника, а внешнее целеуказание сегодня осуществлять фактически нечем: МКРЦ «Легенда» приказала долго жить. В качестве охотников на подлодки НАТО их не используешь: и акустика не та, и шумность высокая, и еще много чего. Но полезное применение им есть. Если АПЛ класса Антей перевооружить с Гранитов на Калибры, оснащенные «спецБЧ», то с таким оружием они могут взять на прицел западное и восточное побережья США, а также их приморских союзников. Дело в том, что пуски БРПЛ с наших РПКСН или МБР с наземных мобильных ПУ американцы сегодня могут заметить из космоса, а вот старт крылатых ракет можно увидеть только с помощью РЛС, и только если запускающая их подлодка окажется в зоне досягаемости ее действия. Но на расстоянии двух тысяч миль от берега радар корабля или самолет ДРЛО может быть на опасной дистанции лишь по случайности. Иначе говоря, постоянное присутствие 1-2 таких лодок на расстоянии 2 тысяч км от берега США заставит США тратить силы (и весьма значительные) на их поиск и слежение за ними.
Очевидно, что по финансовым соображениям Россия не может позволить себе большого количества крупных и дорогостоящих АПЛ, в тоже время потребность в таковых значительна, потому что помимо ловли вражеских лодок, нашим подлодкам надо осуществлять слежение за авианосцами США (чтобы в случае войны иметь шанс их уничтожить). Относительным выходом из этой ситуации могло бы стать создание малой АПЛ, подобной французскому «Рубису». Этот тип АПЛ – поистине чудо техники. Для охоты на «СиВулфы» и «Вирджинии» они не подходят, так как в силу своих малых размеров установленная на них ГАС недостаточно мощная, но в силу малых размеров они малошумные даже на больших скоростях, и вполне способны подобраться к вражеским надводным кораблям на дистанцию удара.
Помимо этого, в ВМФ России присутствует большое количество ДЭПЛ. Они в любом случае не могут заменить АПЛ, так как не обладают их дальностью и автономностью, и охотиться на вражеские АПЛ они тоже не могут, так как не могут нести достаточно мощную ГАС. Но в ближней и даже в дальней морской зоне они нам очень даже нужны. Дело в том, что наши вероятные противники на Балтике и Черном море АПЛ не имеют, а вот собственные ДЭПЛ, тем паче с ВНЭУ, у них есть, а тратить ресурсы на постройку АПЛ для противодействия им слишком дорого, а мы – страна небогатая. Наконец, у ДЭПЛ есть вполне очевидное преимущество: мы МОЖЕМ их строить, причем достаточно быстро. Поэтому был бы логичен заказ на новые «Варшавянки» с целью довести их численность до 10-12 единиц на каждом из трех ТВД: балтийский, черноморский и средиземноморский.
Представление о принципиальной необходимости иметь НАПЛ с ВНЭУ я считаю несколько надуманным. Как уже неоднократно разбиралось специалистами, все имеющиеся типы ВНЭУ не отличаются надежностью; к тому же у нас нет в России такой ВНЭУ, чтобы ради создания лодок с таковой отказываться от строительства «Варшавянок», которые мы можем строить уже сегодня. НАПЛ с ВНЭУ стоят дорого, притом, что заменить АПЛ они все равно не могут. Но главная проблема состоит в том, что работающий двигатель демаскирует лодку акустически вне зависимости от того, является ли он обычным дизелем, работающим от атмосферного воздуха через шнорхель, или же ВНЭУ. Так что будущее НАПЛ лежит не во ВНЭУ, а в создании энергоемких аккумуляторов, которые будут заряжаться у пирса, а дизеля будут сугубо «на всякий случай».
Говоря о надводных кораблях, следует констатировать весьма грустный факт: отставание от цивилизованных стран мира здесь началось задолго до распада СССР. ТАВКР, «Орланы», «Атланты», «Сарычи» и БПК пр. 1155 – все это есть зримое свидетельство того, насколько СССР во всех смыслах, в т.ч. и в когнитивном, отстал и деградировал по сравнению с ВМС стран НАТО. Но строить корабли более высококлассные мы сегодня не можем, так что надо думать, как нам распорядиться тем, что есть. Ясно, что быть каким-либо противовесом авианосным силам США (для чего они, собсна, создавались) ржавые советские лоханки не смогут. Функции ПЛО они тоже не в состоянии выполнять (если они были недееспособны против «улучшенных Лос-Анджелесов», говорить о поиске «Вирджиний» даже не бессмысленно, а просто неуважительно по отношению к тем несчастным нашим соотечественникам, которые служат на этих допотопных развалюхах).
Но у России и помимо США есть еще один опаснейший на море противник – Япония. Я искренне не понимаю, зачем России и Японии нужны Курилы (и вообще Дальний Восток), но если уж решили, что нужны, то надо что-либо противопоставить ВМС Самообороны Японии. Поэтому нужно за 2-3 года перевести на ТОФ авианесущий крейсер «Адмирал Кузнецов», атомный крейсер «Петр Великий», крейсера «Москва» и «Маршал Устинов», эсминцы «Быстрый» и «Адмирал Ушаков», а также все исправные БПК пр. 1155. При наличии возможности также следует направить туда и те корабли, которые сейчас на ремонте (эсминцы «Бурный» и «Настойчивый», а также атомный крейсер «Адмирал Нахимов»). Естественно, необходим проект капитальной модернизации все й флотской инфраструктуры (причем с полным соответствием всем современным стандартам как для кораблей, так и для людей, их обслуживающих), а также нужна модернизация вооружения и оборудования кораблей. Такое усиление ТОФ будет обеспечивать влияние России в АТР и остудит не в меру горячие самурайские головы.
То, что при таком распределении сил будут оголены другие флоты, смущать не должно. Дело в том, что на СФ сколько бы старых надводных кораблей ни было, помешать СиВулфам или Вирджиниям действовать против наших РПКСН и даже войти в Белое море (чтобы выполнить какую-либо скрытую миссию) они не смогут, зато это смогли бы сделать фрегаты пр. 22350 (из коих «Адмирал Горшков» уже в строю, «Касатонов» на испытаниях, а «Головко» готовится к спуску на воду). Конечно, что один, что три фрегата могут быть уничтожены американской АУГ, но дело в том, что Баренцево море – это не Пацифик, и надводным кораблям (тем паче авианосным) воевать там отнюдь не просто (хотя бы из-за того же обледенения). А если учитывать возможности развертывания морской авиации и такому новому девайсу, как гиперзвуковая ПКР «Кинжал», приближаться к нашим кораблям на дистанцию удара американским авианосным группам решительно противопоказано.
На ЧФ сегодня сложилась любопытная ситуация. Главным противником его, естественно, являются ВМС Турции, и до недавнего времени турецкий флот был безраздельным господином и повелителем. Появление в его составе шести новых ДЭПЛ, а такжде тройки сторожевых кораблей (фактически – фрегатов) пр. 11356 изменило ситуацию: турецкие версии ПКР «Гарпун» могут банально спасовать перед российской корабельной РЭБ, а противопоставить противокорабельным «Калибрам» что-то эффективное «Явузы» и «Барбаросы» не в состоянии. Так что не вижу большой трагедии в том, что их мало (хотя их и вправду мало).
С другой стороны, как у нас часто бывает, мы опять рванули вперед паровоза: сегодня мы имеем базирование сил в Сирии. С одной стороны, проецирование сил на Средиземное море – это большое преимущество: это дает возможность осуществлять поиск вражеских подлодок «на дальних подступах», а также слежение за кораблями стран НАТО, что называется, на выходе из баз. Все это очень серьезно давит на нервы туркам, и они дважды и трижды подумают, резонно ли препятствовать прохождению Босфора и Дарданелл русскими кораблями, курсирующими между российскими и сирийскими портами. Но плата за это неизбежна и дорога: наши и без того невеликие силы дробятся, не имея в нужный момент вернуться в Черное море.
В то же время у самого Черного моря как нашего ТВД есть один несомненный плюс: для контроля над ним не нужны корабли с большой автономностью. Само море не слишком большое, за счет владения Крымом мы в состоянии обеспечивать «зонтик» ПВО, морской авиации и береговых ПКР. Если перебросить на это направление с Балтики четыре наших корвета пр. 20380, то этого будет вполне достаточно.
А что же Балтика? На БФ следует оставить сторожевики пр. 11540 («Неустрашимый» и «Ярослав Мудрый»), а также перебросить туда с Черного моря старые сторожевики пр. 1135 («Пытливый» и «Ладный») и с Каспия корабли пр. 11661 («Татарстан» и «Дагестан»). Такая перегруппировка позволит решить проблему разумной достаточности корабельного состава БФ без больших денежных затрат. На Балтике наши соседи недружелюбны, но более предсказуемы, чем турки, поэтому ставить на это направление самые современные корабли, смирившись с их отсутствием на ЧФ, не есть разумно.
В свою очередь, на Каспий следует направить малые ракетные корабли «Буян-М» с Черного моря (им там находиться незачем, а стрелять «Калибрами» по Ближневосточному региону можно и с Каспия), а обычные «Буяны» с Каспия следует перебросить на Азовское море (собственно, пугать жовто-блакитных – это единственная работа, которую они могут выполнить вменяемо).
Раз уж речь зашла о москитном флоте, тему об МРК и патрульниках пр. 22160 следует рассмотреть отдельно. Любому непредвзято изучающему вопрос ясно, что у этих корабликов крайне небольшой спектр реального применения, и, хотя сегодня они в нашем флоте успешно работают по ближневосточным «бармалеям», их запланированное к постройке количество превышает разумные пределы. В то же время очевидно, что строим мы их отнюдь не от хорошей жизни, а потому, что более крупные корабли строить не можем (или можем, но крайне медленно). Поэтому сразу оговоримся, что противопоставлять МРК авианосным ударным группам по определению глупо. Но это не означает, что эти корабли нашему флоту вообще не нужны. Во-первых, МРК пр. 22800 – это морские корабли, и подготовка к службе в дальних походах, которую получат служащие на них офицеры, может быть полезной в будущем, когда у нас появятся более мощные корабли.
Во-вторых, важен конкретный контекст. Нашими противниками на Черном море являются турки, корветы которых могут поражать наши МРК, но не могут защититься от наших атак. Так что наличие в составе ЧФ 6-7 МКР типа «Каракурт» является вполне достойной альтернативой, если не требовать от них в одиночку выходить в море, чтобы топить 6-й американский флот. Для обороны же от турок этого вполне хватает в ближайшие 10-15 лет. Сходная картина складывается и на Балтике. Здесь нашими основными противниками выступают, конечно, не атлантические авианосные эскадры НАТО, а ВМС Германии (как наиболее сбалансированные), ВМС Швеции (как наиболее мотивированные) и ВМС Польши (как наиболее вероятные в качестве противника). ВМС всех этих государств располагают кораблями УРО, но по своей эффективности их ПВО неадекватна угрозе, которую представляют ПКР типа «Калибр-НК». Поэтому постройка 6-7 МРК «Каракурт» для БФ была бы более чем оправданной (опять же – если не ставить перед ними задачу заведомо невыполнимую, типа пройти через Кильский канал и атаковать британский флот в Портсмуте).
Что же касается МРК типа Буян-М, то закладку таковых в 2017-2018 гг. следует признать серьезной ошибкой, потому что для Каспийской флотилии их уже много, для решения иных задач они в принципе непригодны, а деньги на них тратятся. По уму бы стоило их продать, вот только – увы – продажа за рубеж дальнобойных ПКР и СКР регулируется особыми договорами и едва ли останется без грозных рыков наших заокеанских партнеров (хотя стоит сказать, что если мы хотим сохраниться как вменяемое суверенное государство, то стоит научиться на это обстоятельство плевать с высокой колокольни).
Однако, говоря о кораблях 3 ранга, следует указать, что помимо МРК, для ВМФ строятся еще и патрульные корабли пр. 22160. Их основное преимущество перед «Каракуртами» заключается в наличии мощного ГАК, чего на МРК нет, а также модульного характера вооружения. Это обстоятельство часто критиковалось, но, на мой взгляд, необоснованно: никто же не собирается менять состав вооружения с ПКР на ЗРК типа «Штиль-1» каждый раз по возвращению в порт. Но с этими кораблями тут же возникает проблема: если в состав нашего ВМФ поступят такие корабли, зачем нам тогда «Каракурты»?
Т.е. если говорить о том, как было бы сделать по-умному, нужно было строить патрульники пр. 22160 вместо МРК «Каракурт». Они могли бы стать, с одной стороны, удобной платформой для «Калибров», с другой, их ГАК мог бы обеспечивать функцию разведки и целеуказания как для ракет 91РТЭ2, запускаемых из ВПУ патрульного корабля, так и для других средств ПЛО, которые будут находиться недалеко.
Но все-таки очевидно, что это не более чем паллиатив, и де-факто у нас сегодня нет такого типа корабля 3 ранга, который был бы реально полезен именно в данном классе. Если вернуться лет на 10-12 в прошлое, думается, что было бы разумнее вместо МРК и патрульников пр. 22160 строить нечто более крупное, не на 1300, а на 1600-1800 тонн, а также оснащать эти корабли средствами ПЛО и ЗРК типа Штиль, даже в ущерб наличию ПКР и СКР. Поражать наземные цели «Калибрами» в нашем флоте могут подлодки, а борьба с надводными целями в ближней морской зоне есть работа для морской авиации и береговых ПКР (в т.ч. и перспективных «Клаб»). Поэтому если можно будет без ущерба для противолодочных возможностей разместить на таком корабле ПКР («Оникс» или даже древний «Уран») – уже хорошо, а нельзя – ну и ладно!
Кстати, есть еще один момент. В нашей стране за последнюю четверть века появилась мода строить корабли с применением стелс-технологий. Данные за последние несколько лет позволяют деликатно усомниться в разумности этого решения: стоимость кораблей эпически взлетает вверх, при этом снижение заметности их весьма условное: что с того, что огромный «Замволт» имеет ЭПР не больше обычной рыбацкой лодки, если современные корабельные РЛС могут видеть поднятый над поверхностью моря перископ подводной лодки? Но если для кораблей 1 и 2 рангов такому решению еще можно найти оправдание, то создание прибрежных стелс-МРК и стелс-патрульников совершенно не имеет смысла. МРК по определению должен работать по наземным целям, которые не в состоянии ему ответить ракетами. А патрульник должен охотиться на подлодки, которые ориентируются по ГАС, а не по радару. Если же предположить крайне маловероятную ситуацию, при которой наши корабли 3 ранга будут сражаться с шведскими «Висбю» или турецкими «Явузами», то стелс-технологии не помогут ни нашим, ни врагам. Так зачем жертвовать другими характеристиками и наращивать стоимость малых кораблей ради снижения заметности, если это не имеет заметной выгоды?
Отдельное слово надлежит сказать за наши десантные корабли. Абсолютная необходимость их сегодня демонстрирует кампания в Сирии, где их используют как грузовозы. Эта политика совершенно неразумная. Разумным выходом было бы по примеру США организовать у нас в России командование морских перевозок и строить ролкеры и лихтеровозы. Наши десантные корабли довольно старые, а постройка новых… Ну, про «эпопею» с «Иваном Греном» знают все. Но если «Грен» худо-бедно достроен, то его систершип, «Петр Моргунов» станет последним в данной серии. Всего же у нас в строю 20 БДК (не считая «Моргунова»). И вот с ними, сердешными, в нашем ВМФ настоящая философическая дилемма.
Дело в том, что любой здравомыслящий человек, даже не будучи специалистом, понимает, что как эти корабли не используй и не группируй, а выполнить сколько-нибудь масштабные десантные действия они не могут. Это проистекает не из их возможностей, а из объективных трудностей, с которыми столкнутся те, кто попытается высадить крупный десант на необорудованном участке побережья, занятого противником (по типу операций «Оверлорд» или «Хромит»). Российская морская пехота в Сирии высаживалась с кораблей в порту, и в принципе могла бы делать это не с БДК, а с обычных крупнотоннажных грузовых кораблей. С другой стороны, если встанет необходимость (понять бы еще – откуда, но это мелочи!) высаживать десант на побережье, которое уже укреплено хотя бы на уровне пляжа Омаха (а ведь это форменный детский сад по сравнению с теми укреплениями, которые ломала РККА на Днепре и Висле), то – увы – в реалиях сегодняшних это невозможно: во-первых, самих морпехов потребуется немеряно, а во-вторых, нам просто нечем эффективно поддерживать высаженные силы: у нас нет ни кораблей артиллерийской поддержки, ни авианосцев для обеспечения поддержки с воздуха, ни даже достаточных сил для обеспечения снабжения этого десанта. И – самое главное – для российского (да и для любого другого) флота совершенно неочевидна принципиальная необходимость тратить силы на обеспечение этой возможности: там, где можно осуществлять такие десанты, можно обходиться и без них.
Т.о., сегодня фактически ставится вопрос: а нужны ли нам эти БДК? Ответ очевиден: конечно же нужны! Только идею их использования нужно сменить совершенно. Мысль довольно простая. БДК при всей своей кажущейся убогости способны выполнять одну из важнейших функций ВМФ, а именно – т.н. демонстрацию флага и проецирование силы. Вся суть в том, что корабли УРО могут делать это лучше, но их для этого тупо мало, а БДК – много, при этом корабли УРО 1 и 2 рангов¸ как правило, нагружены задачами по боевой подготовке. К тому же вопрос проецирования силы тесно связан с возможностями ВМФ действовать против «берега». И вот тут у БДК имеется огромное преимущество, потому что надводный корабль УРО воевать «против берега» может либо дальнобойными ракетами, которых на нем всегда мало, а их удары могут осуществляться ракетами, запускаемыми с тяжелых бомбардировщиков или подлодок. Батальон морпехов, высаженный с БДК в обычном порту, имеет куда бОльшие возможности влияния на ситуацию в регионе своей ответственности, чем дюжина ракет.
Наконец, нельзя не отметить, что моральное воздействие, обусловленное присутствием корабля в иностранном порту, зависит не только от объективных возможностей корабля, но и от его внешнего вида. Этот вопрос (о сравнении внешности советских и американских кораблей) разбирался на сайте много лет назад. Корабли НАТО, может быть, и сильнее советских, но внешность у них по сравнению с нашими совершенно заурядная (при условии, что наши корабли будут очищены от ржавчины и отремонтированы). К тому же реальная стрельба из пушек и РСЗО БДК впечатляет куда сильнее, чем чтение Вики о дальности пуска американских «Томагавков» с борта эсминца «Арли Берк».
В качестве небольшого альтернативно-исторического отступления позволю себе еще немного размышлений.
Касательно авианосцев. Помимо констатации того очевидного факта, что у России нет ни денег, ни технологий для их создания, стоило бы указать, что помимо самого авианосца, нужны средства и технологии для создания кораблей сопровождения. К тому же надо отметить, что корабли длительное время проводят на ремонте, так что для обеспечения боеготовности всего этого добра под названием АУГ потребуется 3-4 как минимум. Стоимость жизненного цикла авианосца составляет 40-50 млрд долл., а авиагруппа и корабли сопровождение – почти столько же. Поэтому строительство авианосцев для нашей страны имело бы смысл только в условиях, если бы существовали такие задачи, которые решать без авианосца сложно, а отказаться от их решения нельзя совсем никак. Я лично таких задач не знаю. Так как предупреждение возможных ударов палубной авиации и корабельных крылатых ракет по наземным силам противника возлагается на силы «берега», смысла посыпать голову пеплом оттого, что у нас нет и не будет авианосцев, не вижу смысла.
А вот с неавианосными кораблями все куда жестче: возвращаться к строительству относительно крупных кораблей совершенно необходимо. Многие девайсы, например, тяжелые противолодочные торпеды или тяжелую ГАС на легкий сторожевик просто не поставишь. Но даже при равном фрегату наборе вооружения более крупный по водоизмещению корабль – это очевидный плюс: ему куда проще обеспечить высокую мореходность и дальность хода, а также наличие большего внутреннего объема дает бОльшие возможности для удобного размещения экипажа, что снижает его утомляемость и повышает эффективность его работы в дальних походах.
Безусловно необходимым делом для повышения эффективности нашего флота является всестороннее развитие и усиление морской авиации и береговых ПКР.
Примечание: буду очень признателен, если те аргументы, которые покажутся глупыми, будут разобраны детально.
