Великий князь Алексей Александрович и его флот. Часть 4.2. Хунхузиада – этнический терроризм в Приморье. Горные дивизии.

Великий князь Алексей Александрович и его флот

Часть 4.2

Хунхузиада – этнический терроризм в Приморье

Совсем было уже собирался перейти к корабликам. Да уважаемый коллега arturpraetor озадачил крупнокалиберным пулеметом. Ну вроде помусолил – не вытанцовывается у меня пулемет. Но заноза засела в мозг и мучила три дня. Наконец я эту занозу вытащил. Вытащил на ваш суд. Осталось только тапки считать, думаю тапки мне не миновать. Ну, правда, тут не только ККП, есть еще одна вундервафля. Итак смотрим, ну конечно те, кому интересно. Заранее извиняюсь – опять длинно получилось. Ну, теперь уж как получилось, так и есть.

Горные дивизии

Слово «хунхуз» представляет собой искаженное китайское хун хуцзы и в буквальном переводе на русский означает «красная борода» или «краснобородый». Слово «хунхузы» было распространено преимущественно в северо-восточных районах Китая и на прилегающих территориях России и Кореи. Название «хунхузы» носило чисто разговорный характер. В официальных китайских документах для обозначения разбойников использовались выражения хуфэй, даофэй, туфэй, которые, для краткости, можно перевести на русский язык в одном значении — «бандит». Пожалуй, первое определение понятия «хунхуз» дал в 1880 г. Ф.Ф. Буссе, внесший значительный вклад в изучение Уссурийского края. По его мнению,

«хунхуз, собственно, профессиональный разбойник, передающий ремесло своим детям, но название это дается также всякому китайцу, занимающемуся разбоем даже вследствие случайных причин и временно».

Банды хунхузов состояли почти исключительно из китайцев. Наступление XX века многое изменило в жизни и облике хунхузов. Во-первых, на границе Хэйлунцзяна и нынешней Внутренней Монголии стали появляться банды разбойников-монголов. Во-вторых, после окончания Русско-японской войны в Маньчжурию, и в первую очередь в полосу отчуждения Китайско-Восточной железной дороги, хлынул поток «темного люда» из России, чувствовавшего себя в местной криминальной среде как рыба в просторном омуте. В 1907 г. недалеко от Харбина полицией был накрыт притон, служивший базой для небольшой, но очень хорошо вооруженной шайки русских уголовников, промышлявших грабежом китайцев. Самое интересное, что во главе этого преступного сообщества стояла… женщина. Как тут не вспомнить фольклорную Мурку, также возглавлявшую «банду из Амура»! Весной 1908 г. группа охотников в окрестностях Харбина подверглась нападению китайской банды, предводимой двумя русскими, одетыми в форму забайкальских казаков. Наконец, в начале XX столетия членами хунхузских шаек часто становились кавказцы.

Разными путями приходили люди в ряды разбойничьих шаек. Основным источником поступления свежих хунхузских сил был китайский пролетариат – вчерашние крестьяне, бежавшие из перенаселенных провинций исторического Китая, спасаясь от безземелья, голода и долговой кабалы. Немалую часть хунхузов составляли цзинъфэй (старатели), хищническим способом добывавшие россыпное золото на берегах многочисленных маньчжурских рек. Монополия государства на недра, действовавшая в императорском Китае, ставила старателей вне закона и заставляла вести жизнь, практически неотличимую от жизни хунхузов: объединяться в вооруженные артели (читай шайки), держаться в местах, труднодоступных для регулярных войск, и прибегать к насилию для обеспечения себя провиантом и снаряжением. Закон от 1 марта 1879 года о вольноприносительстве внес некоторое расслоение в ряды цзинъфэй. Закон позволял свободно мыть золото и иностранцам, но для этого требовалось взять лицензию и подписать договор о сдаче намытого золота российскому государству. Лицензия была недорогой, но и символической её цену назвать сложно – она стоила 50 рублей. Легализация своей жизни обещала исключить риск смерти при столкновении с войсками. Однако истинным хунхузам это было ни к чему и они не выпускали старателей из своих «объятий». Хунхузы попросту «крышевали» цзинъфэй от самих себя. И пресекали все попытки выйти из «братства».

Уссурийских крестьян-китайцев русские с оттенком легкого пренебрежения называли «манзами». И не спроста. Китайцы, в отличии от корейцев – которые охотно становились российскими подданными, принципиально позиционировали себя подданными Цинской Империи. За пренебрежение китайцев к русскому населению, последние платили им той же монетой. Интересно, что сами уссурийские китайцы термин «манзы» не использовали, хотя иной раз называли себя паотуйцзы — «бегущие ноги». В Уссурийском крае хунхузы были полноправными хозяевами жизни «манзовского» населения, которое, как правило, на основе «патриотизма» беспрекословно выполняло все их требования. «Мирное население» не только снабжало «братьев» всем необходимым, но и обеспечивало им «прикрытие» в виде поручительства перед властями. Однако манзы мирным населением были только условно – при любом конфликте хунхузы мобилизовывали их для боевых действий с русской администрацией.

http://www.universalinternetlibrary.ru/book/63228/chitat_knigu.shtml

Горные дивизии, как основное средство борьбы с хунхузами на территории Империи

Ознакомившись с положением дел на месте, Скобелев М.Д. счел угрозу от хунхузов существенной для Империи. А изучив опыт борьбы с этой угрозой, очень заинтересовался действиями волонтера Лаубе во время «Манзовской войны» 1868 г. Лаубе был ветераном алжирской войны и служил телеграфистом во Владивостоке. Скобелев попросил разыскать этого скоропонятливого и инициативного француза. Старик был забыт всеми и влачил жалкое существование. Ознакомившись с деятельностью Лаубе из первых рук, генерал пришел к выводу, что наиболее подходящим для борьбы с хунхузами будет формирование конных горных частей. Первоначально начато формирование отдельного горного батальона. Главной причиной формирования горных частей были не горы, а полное отсутствие каких-либо дорог. Кроме того тактические возможности хунхузов также провоцировали к этой идее. В своих вылазках «краснобородые» использовали целый арсенал любимых тактических приемов. Принципы хунхузской «науки побеждать» можно уместить в одной строке: дерзость и натиск – с жертвами, осторожность и хитрость – с войсками. Хунхузы были признанными мастерами партизанской войны. Их успехи были основаны прежде всего на мобильности, превосходном знании местности и умении наилучшим образом использовать ее особенности как для боя, так и для отступления. Лошади заимствовались хунхузами у крестьян и загонялись без малейшего сожаления. Беречь коня было ни к чему: в случае необходимости, «краснобородые» просто меняли уставших животных на свежих в первом попавшемся селении. Горные части планировалось использовать поротно. Каждая рота усиливалась полубатареей горновьючной артиллерии. Роты в Приморской конной горной дивизии формировались следующего состава: три стрелковых взвода по два отделения в каждом и один артиллерийский взвод с одной горной пушкой образца 1877 года на лафете Креля в каждом отделении (всего две пушки на роту). Это было расточительно с точки зрения концентрации артиллерии в ротах, но использование войск количеством бОльшим, чем рота, было не целесообразно. А без артиллерии бессмысленно. Дело в том, что лагеря и зимовья хунхузов находились в наиболее труднодоступных лесных уголках. Лагерь шайки носил название диинцзы («земляной лагерь»), что объяснялось наличием укреплений в виде земляного вала и частокола. Круглое в плане укрепление со всех сторон окружало расчищенное пространство, обеспечивающее хороший обстрел атакующего противника. Запасы воды и пищи позволяли шайке выдержать в лагере многодневную осаду. Характерной особенностью этих поселений было полное отсутствие женщин и детей. То есть это были чисто разбойничьи лагеря и базы. В случае необходимости опорным пунктом шайки могла служить обычная деревенская усадьба, состоявшая из многочисленных глинобитных построек, сгруппированных вокруг внутреннего двора и обнесенных высокой саманной стеной. На подступах к лагерю или временному биваку хунхузов со всех сторон выставлялись часовые.

Исходя из этой информации, в плане артиллерии, оставили все как есть с планом мобилизационного развертывания этих батальонов в дивизии. Приморский батальон был расквартирован во Владивостоке. По его образцу были сформированы Амурский конный горный батальон в Хабаровске, Зейский в Благовещенске и Аргуньский в Сретенске. Все роты этих батальонов поочередно были в «поле». Офицерский состав набирался из инициативных и дерзких людей. Через 20 лет эти бывшие прапорщики и поручики будут вести партизанскую войну с японцами в Манджурии. И опыт хунхузиады им очень пригодится. Положительный опыт применения горных частей в борьбе с хунхузами привел к формированию горных дивизий на основе имеющихся батальонов.

Следует добавить: несмотря на старания наших исследователей, весь Дальний Восток в то время был большим белым пятном. Офицеры горных дивизий, находясь в походе, вели топографическую съемку и составляли свои карты местности. Уже через три года генштаб имел всю информацию и начал составлять карту Забайкалья, южной части Восточной Сибири и Приморья. Дальневосточное казачество, на основе опыта горных дивизий, также создавало «летучие сотни» для преследования хунхузов. На Амуре «крейсера» амурской флотилии навели порядок в речной системе Амура. А паровые шхуны береговой охраны приструнили морских хунхузов. Вследствие такого прессинга, к 1890 году хунхузы практически исчезли на территории Приморья и Приамурья. Всплеск разгула хунхузов в 1896 году, обусловленный японо-китайской войной, был быстро подавлен. Новая хунхузиада ждала горные дивизии в 1900–1905 годах. Это было время отделения Манчжурии от Китая и период третьей русско-японской войны. Искоренению хунхузов способствовала и непримиримая политика властей Приморья. Каждый бандит «получал путевку на каторгу». А в случае оказания вооруженного сопротивления с жертвами среди российской армии или казаков, а также уличения в убийстве мирных жителей, каралось смертной казнью. Суды проходили публично, и все население Приморья и Приамурья было в курсе этих событий. Правда, по запросу китайской стороны практиковалась передача бандитов сопредельной стороне. Но чаще всего это означало отмену каторги на смертную казнь – китайцы не церемонились со своими бандитами. С целью расслоения бандитского братства, офицеры горных дивизий определяли среди пленных старателей и освобождали их от ответственности. При условии, что последние не оказывали сопротивление властям. Цзинъфэй очень быстро поняли, что с хунхузами им не по пути, и всячески старались покинуть шайку. Это приводило к внутренним конфликтам в бандах. Постепенно, к большому негодованию собственно хунхузов, цзинъфэй стали оказывать сопротивление бандитам и помощь властям.

Французский опыт контрпартизанской войны

Лаубе было предложено быть советником (сейчас бы мы сказали – инструктором) при командире первой роты приморской горной дивизии. Француз согласился и, дождавшись своей артиллерии, «рванул» в поход на Суйфун. Достигнув долины Монгугая, Лаубе услышал от корейцев многочисленные жалобы на жестокости хунхузов, совершивших несколько убийств среди мирного населения. По словам поселенцев, головорезы численностью более сотни человек укрылись в уединенной фанзе, носившей прозвище «Богатой». Взяв корейца-проводника, отряд отправился в разбойничий притон. Фанза «Богатая» представляла собой обширный двор, окруженный постройками и обнесенный высокой глинобитной стеной. Лес вокруг фанзы был расчищен на две сотни метров. Расставив людей и орудия, Лаубе начал обстрел. Хунхузы ответили огнем из винтовок. Разрушив стену огнем орудий, рота атаковала фанзу и захватила её. В ходе боя один из солдат был ранен пулей в грудь, а у самого Лаубе была в трех местах прострелена одежда. На фанзе был обнаружен обоз с награбленным имуществом, собранный для перемещения на китайскую территорию. Обнаружили также намытое золото и опиум, выращенный на местных плантациях. Все оставшиеся в живых хунхузы были пленены, а фанза сожжена и разрушена. Переправив раненого, пленных и трофеи во Владивосток, отряд Лаубе углубился в тайгу и продолжил охоту на хунхузов. Но как не берегли солдаты своего «Рыжего Бонапарта», Лаубе заболел – годы взяли свое. После длительного лечения, командир приморской горной дивизии Г.В. Буякович предложил ему консультировать командиров рот в расположении части. На основе боевого опыта и советов Лаубе были составлены рекомендации. Их размножили и разослали в другие дивизии и казачьи войска. Так неожиданно, опыт контрпартизанской войны французской армии в Алжире пригодился русским в Приморье.

2,5-дюймовая горная пушка образца 1877 г. Калибр – 63,5 мм, длина ствола – 18,8 калибра, дальность стрельбы 2,05-кг гранатой – до 3200 м, шрапнелью (88 пуль) – до 2347 м

Следует уточнить российско-китайские отношения в этот период. В 1878–1880 годах отношения двух стран были осложнены «Илийским кризисом». Летом 1880 г. в Петербург прибыл китайский переговорщик – цинский посланник в Лондоне и Париже Цзэн Цзицзэ. В ходе тяжелых переговоров в феврале 1881 г. соглашение было достигнуто. Вступивший в силу 7 августа 1881 г. Петербургский договор позволил разрешить затянувшийся илийский кризис. Уже в марте 1882 г. русские войска отправились домой, а к концу 1883 г. получила обозначение линия русско-китайской границы в Илийском крае.

Заключение Петербургского договора 1881 г. было с полным основанием воспринято в Пекине как серьезная дипломатическая победа. Развивая успех, китайские власти уже в 1882 г. поставили перед Россией вопрос о пересмотре границы в Уссурийском крае. В центре спора оказалась деревня Савеловка, незадолго до этого основанная корейцами, принявшими русское подданство. Отводя переселенцам место для строительства, начальник Новгородской постовой команды полковник Савелов допустил ошибку и залез на территорию Китая в местности под названием Хэйдинцзы. Никакого умысла в этом не было: линия границы в Уссурийском крае была обозначена на местности гораздо хуже, чем на бумаге. К тому же за годы, прошедшие со времени разграничения 1860 г., пограничные знаки попросту разрушились. Долгое время китайские власти не обращали на это внимания, однако в конце 1882 г. внезапно решили возмутиться. Сильное влияние на местную администрацию оказывал крупный столичный сановник У Дачэн, еще в 1880 г. прибывший в Маньчжурию укреплять оборону северо-восточных окраин. Поднимая вопрос о Савеловке, цинские власти намеревались в конечном счете завладеть частью побережья залива Посьет и, лишив Россию общей границы с Кореей, обеспечить себе выход к Японскому морю. Действуя чрезвычайно напористо, гиринский губернатор Мин Ань попытался поставить в Савеловке китайский войсковой караул. В ответ из села Никольского в направлении границы в начале 1883 г. был выдвинут 3-й Восточно-Сибирский батальон (так называемый «Савеловский поход»).

На требования китайских властей немедленно очистить Савеловку губернатор Приморской области генерал-майор И.Г. Баранов резонно отвечал, что для решения такого вопроса нужно созывать пограничную комиссию с участием обеих заинтересованных сторон. Преследуя собственные цели, китайские власти понимали, что для полного пересмотра границы оснований нет. Еще летом 1877 г. прохождение линии границы от Посьета до устья Уссури, определенное Пекинским договором, было подтверждено двусторонней комиссией, причем китайская сторона не только не имела претензий, но даже наградила главу русской делегации Н.Г. Матюнина орденом. Китайцам потребовалось оказать на русских дополнительное давление. Для этого маньчжурские власти подняли вопрос о преступлениях русских против китайцев, проживающих на российской территории.

Основания для подобных претензий можно было найти достаточно легко, так как русские казаки и поселенцы, постоянно испытывавшие активную неприязнь со стороны более многочисленного «манзовского» населения уссурийской глубинки, при случае охотно платили китайцам той же монетой. Во Владивостоке и крупных селах, где «соотношение сил» было в пользу русских, китайцам и вовсе не было спасения от зуботычин. Однако претензий по поводу хулиганских выходок уличного сброда было маловато для международного скандала. Нужно было спровоцировать русские власти на репрессивные меры в отношении «манз». И тут, словно чертик из табакерки, в 1882 г. на Сучане возник главарь банды хунхузов Ли Гуй. Он перешел границу края не один, а в сопровождении сотни вооруженных хунхузов. Ли Гуй объявил Сучанским «манзам», что исполняет обязанности «старшины» на пространстве от Шкотовой до залива Святой Ольги. Самое интересное, что Ли Гуй был пожалован в «начальники» не русской, а… китайской администрацией, вручившей ему шапку с «белым хрустальным шариком» в качестве символа власти. В Китае белый шарик был признаком довольно высокого, 5-го чиновничьего ранга.

Для поимки новоявленного «наместника» на Сучан пришлось вновь посылать войска. Ротмистр Винник, с первой ротой Приморского горного батальона, высадился в устье Сучанa, а штаб-ротмистр Рябиков, со второй ротой этого же батальона, двигался ему навстречу от верховьев реки. В небольшой деревушке, расположенной в длине реки Сучан, Ли Гуй и его «манзовская милиция», всего 241 человек, были окружены. Русские начали обстрел из пушек, китайцы пытались атаковать, но были отброшены штыковой контратакой. 47 хунхузов (все местные манзы) сдались в плен, остальные были убиты. Погиб и сам «наместник». Русским войскам в качестве трофеев достались чиновничья шапка Ли Гуя, указ о его назначении «правителем», распоряжение о строительстве укреплений, печать, знамя, небольшая пушка, 4 пуда пороха, 28 ружей и 11 револьверов, 42 пики и около тысячи патронов.

После «Сучанского сражения» китайцы резко умерили свой пыл, и «Савеловский вопрос» более не поднимался. Однако все понимали, что это только видимость мира. Требовалось укрепление границы и вооруженных сил.

Артиллерия горных дивизий

Первые боестолкновения с укрепленными фанзами хунхузов показали слабость горной пушки образца 1877 года. Поиски более мощного, но в то же время доступного для возки во вьюках орудия, привели к появлению третьего отделения в четвертом взводе. Это отделение было вооружено 8-фунтовой (107-мм) мортирой Кегорна.

8-фн чугунная мортира Кегорна обр. 1805 г.

Эта древняя мортира стреляла 3-кг круглой гранатой, содержавшей 150 г черного пороха, на дистанцию до 650 м. В боекомплект входили также и шрапнельные снаряды. Масса тела орудия составляла 12–13 кг, а деревянного основания – 30 кг. На поле боя расчет мог переносить мортиру за ручки, прикрепленные к деревянному основанию. Навесной огонь фугасными гранатами по укрепленным фанзам позволял разрушать строения. А стрельба шрапнелью наносила урон живой силе противника. Однако артиллеристов не устраивала скорострельность этого орудия. Да и могущество снаряда тоже не мешало бы увеличить. Для начала мортиры оснастили капсульным воспламенением – по типу капсульных ружей начала 19 века. Затем штабс-ротмистр Стоксин И.И. предложил изготовлять боеприпасы унитарного заряжания. Для чего к ядру с помощью трех усиков крепился медный гильзо-стаканчик с порохом. В дно стаканчика вставлялся капсюль – аналогично обычной винтовочной гильзе. Стаканчик имел небольшую конусность и легко помещался в зарядной каморе мортиры. Вернее, он и был выполнен по форме зарядной каморы. В донной части мортиры устраивался УСМ по типу куркового ружья. Запальник при этом заделывался ввинтным болтом. При заряжании ядро вводилось в канал ствола, при этом стаканчик с порохом помещался в зарядную камору, после спуска курка происходил выстрел. Порох воспламенялся и выталкивал ядро из ствола. При этом усики, удерживающие стаканчик, разжимались, а сам стаканчик оставался в зарядной каморе. Заряжающий специальным крючком вытаскивал стреляный гильзо-стаканчик из мортиры и досылал новое ядро. Для извлечения стаканчика в нем была предусмотрена проволочная петля, приклепанная к стенкам стаканчика. Унитарное заряжание увеличило скорострельность мортир, но не всегда. Круглое ядро «не желало» ложиться в мортиру «правильно». Очень часто перекашивалось.

Для исправления этого дефекта Иван Иванович Стоксин предложил удлиненные ядра – «дыни». Между двумя полусферами вводился небольшой цилиндр. А для стабилизации такого ядра в полете к усикам крепился ленточный стабилизатор, представляющий собой три куска матерчатой ленты. До выстрела ленты удерживались стаканчиком. А после выстрела ленты расправлялись и стабилизировали снаряд во время полета в «правильном» положении. Вес бомбы возрос до 4,8 кг, а вес черного пороха в ней до 320 грамм, что увеличило фугасность в два раза. Для исключения повреждения мортиры, вес метательного заряда пришлось снизить на треть. При этом дистанция стрельбы сократилась до 420 метров. Боеприпасы к мортирам изготовлялись в арсенале Владивостокской крепости. Все мортиры в Приморской и Амурской дивизиях были переделаны под этот боеприпас.

А – мортира Кегона образца 1805 года;
Б – передельная мортира Кегорна-Стоксина;
В – бомба конструкции Стоксина в полете;
Г – разрез стреляного гильзо-стаканчика унитарного снаряда конструкции Стоксина

Ходатайство на поощрение Стоксина И.И. на имя Скобелева М.Д. прислал командир дивизии полковник Г.В. Буякович. Генерал заинтересовался работой штабс-ротмистра. Стоксин предлагал изготовливать боеприпасы к мортире с металлическим стабилизатором. Но так как боеприпас получался значительно длиннее, он уже не помещался в коротком стволе мортиры Кегорна. Поэтому нужна была и новая мортира. Стоксин И.И. был отправлен в Санкт-Петербург с рекомендательным письмом Великому Князю Алексею Александровичу. ВК рассмотрел рекомендации и, расспросив штабс-капитана, счел работы по созданию более совершенной мортиры нужными. Алексей провел необходимые переговоры и Стоксин И.И. убыл на Александровский завод, в распоряжение братьев Барановских. Братья Барановские на Александровском заводе занимались производством артсистем собственной разработки.

В течении трех лет была разработана новая 42-линейная (107-мм) мортира. Её боеприпас представлял из себя удлиненное ядро. В передней части ввинчивался взрыватель, а в задней – полая трубка, с внутренним диаметром в 1,5 дюйма. На конец трубки напрессовывался литой чугунный шестилепестковый стабилизатор. Донная часть трубки закрывалась пробкой, наворачивающейся на конец трубки с помощью резьбы. В донной части пробки имелось капсюльное гнездо и шесть больших отверстий. Отверстия с внутренней стороны заклеивались шайбой из плотной бумаги, которая была пропитана водостойким лаком. В трубку засыпался черный порох метательного заряда. Во время выстрела бумажная шайба разрывалась в местах перфорации и пороховые газы выталкивали бомбу из ствола. Вес фугасной бомбы, начиненной 420 граммами черного пороха, составлял 5,7 кг. Ствол мортиры представлял собой гладкую, глухую трубу и весил 77 кг (вместе с цапфами и сектором вертикальной наводки). Со стороны глухой донной стенки было устроено стреляющее устройство. Оно позволяло произвести выстрел спуском курка. Заряжание мортиры производилось традиционно – через дульный срез ствола.

Основание мортиры собиралось из двух металлических швеллеров, соединенных между собой четырьмя болтами с трубчатыми распорками. К швеллерам были приклепаны кронштейны под цапфы. В вертикальной плоскости мортира наводилась секторным механизмом червячного типа. Углы вертикальной наводки составляли от +25 до +80 градусов. Для корректировки наводки к мортире был приделан простейший квадрант, разградуированный по дистанциям стрельбы. В горизонтальной плоскости наведение осуществлялось поворотом основания. Для облегчения этой операции в передней части основания была предусмотрена перемычка с отверстием, закрепленная между швеллерами. Во время стрельбы, через это отверстие в землю вбивался клин. Этот клин удерживал мортиру от продольных перемещений во время стрельбы. Основание весило 61 кг. К нему с боков были прикреплены ручки, и с помощью их расчет из четырех человек мог перемещать мортиру по полю боя на короткие расстояния. Для транспортировки мортира разбиралась на два вьюка. Максимальная дальность стрельбы мортиры составляла 1822 метра. Скорострельность – до 8 выстрелов в минуту.

После всесторонних испытаний «42-линейная горная мортира Стоксина-Барановского образца 1892 года» была принята на вооружение. В том же году мортиры 1892 года стали поступать на вооружение горных дивизий в Приморье. А заменяемые ими мортиры Кегорна-Стоксина стали передавать в казачьи части.

Горная 42-линейная мортира Стоксина-Барановского образца 1892 года. Стреляла 5,7-кг оперенной бомбой (изображение бомбы увеличено). Бомба начинялась 420 граммами черного пороха. Углы вертикальной наводки от +25 до +80 градусов. Начальная скорость бомбы 143 м/с. Максимальная дальность стрельбы 1822 метра. Минимальная дальность стрельбы 318 метров (при угле возвышения ствола 80 градусов). Вес в боевом положении 138 кг. Длина ствола 9,8 калибров (1045 мм). Кроме фугасной бомбы имелся шрапнельный боеприпас, снаряженный 148 пулями диаметром 12,7 мм.

В 1901 году мортира получила боеприпасы начиненные тротилом. Это значительно увеличило фугасное действие снарядов, а соответственно и эффективность самой мортиры.

Крупнокалиберный пулемет

ВК Алексей Александрович и генерал Скобелев поддерживали постоянную переписку друг с другом. И как родственники – сестра генерала Зинаида была женой ВК, и как государственные деятели. По существу Скобелев использовал высокое положение ВК для решения государственных вопросов. ВК не отказывал генералу, ведь вопросы, поднятые Скобелевым, были актуальны и требовали быстрого решения. А российская бюрократия была грузной и неповоротливой машиной, поэтому «волшебный пендель» часто творил чудеса.

В 1900 году, после Пекинского похода, Скобелев пишет своему другу и покровителю: «Во время китайской кампании, мной обнаружена особая угроза нашей армии. Я бы не сказал, что эта угроза появилась вдруг и нам не была известна. Но вот осмыслена не была и не осмысливается теперь же. Угроза эта – пулемет. Все дело в том, что укрытый в окопе пулемет, своим воздействием угрожает выполнению боевой задачи. Мало того, что его огонь убийственный для солдата в наступлении, так и его психическое воздействие таково, что солдат не может себя пересилить и идти в атаку. Пулеметный огонь вызывает гнетущее состояние на солдата в силу своей убойности – он просто сеет смерть. В силу чего, мной произведены расчеты, из коих вытекает необходимость иметь пулеметы в нашей армии в массовом количестве. Мне выпала честь наблюдать за действиями морских пехотинцев, участвовавших в китайской кампании вместе с моими войсками. Не в пример пехотным дивизиям, морская пехота вооружена пулеметами. Причем двух видов – первый системы Максима на станке для десантных команд весьма хорош в обороне. Второй – РПРД очень удобен в нападении. Ах да, я же отписал, что уже все рассчитал. Так вот, в каждом пехотном полку следует иметь одну специальную пулеметную роту. В этой роте должно быть 8 пулеметов системы Максима на треножных морских станках. Как бы по одному пулемету на отделение. Расход патронов в этой роте будет колоссальный, поэтому все отделение должно обеспечивать пулемет патронами. Каждый солдат несет запас патронов не только для себя, но и для пулемета. Исходя из этого, необходимость заставит иметь большой запас пулеметных патронов и постройка новых патронных фабрик так же не заставит долго ждать. Но и это еще не все – в каждой стрелковой роте следует иметь один-два пулемета в пулеметном взводе. Лучше конечно два – пулеметы, все-таки, капризное оружие и часто отказывают. Тут как раз лучше морской легкий вариант – РПРД. Такой расклад по этому новому оружию будет способствовать усилению боеспособности нашей армии.

Теперь второй вопрос – конечно, противник тоже будет применять пулеметы и китайская армия тому пример. Для нейтрализации этой угрозы также нужно оружие в войсках. Для чего в моих задумках есть вопрос создания полковой артиллерии. В коей должны быть легкие пушки, способные выбить пулеметное гнездо противника с большой дальности. Мне также думается, что оружие для борьбы с пулеметами нужно и на батальонном уровне. Это должно быть легкое орудие, которое расчет может перемещать по полю боя сам, без повозок и лошадей. Сам я ничего для этого предложить не могу – просто не знаю, что предложить. Следует провести конкурс по этому оружию – народ у нас башковитый, может кто что и предложит.

Не могу обойти стороной и наших солдатиков. Солдата надо защитить от пулемета. В Китае мне довелось видеть странных китайских солдат в старых кирасах. Осмотр этих кирас показал устойчивость к пулям – было отмечено более 10 попаданий в одной из них. И только одно пробитие. Смею предположить, что непробития происходили на большой дистанции. Ну дак это старые французские кирасы. А новые стали позволят защитить солдата, идущего в атаку. Пусть даже не на всех дистанциях боя. Такая защита будет иметь и психологический эффект, а это немаловажно. Уж поверьте мне. Все войска одевать в кирасы не стоит, думаю нет надобности. А вот создать особенные штурмовые батальоны будет полезным делом.

Все это я уже отписывал в своем рапорте Военному министру. Но дело это не терпит отлагательства. Поэтому, я был вынужден обратиться к вам за помощью в очередной раз. Покорнейше прошу меня извинить за причиняемые неудобства, но для России это в сей момент необходимо».

С пулеметными ротами и взводами, как ни странно вопрос решился сам собой. На заседании в Военном ведомстве ВК упомянул о письме Скобелева. Военный министр Куропаткин заверил, что все уже в разработке. Но Император потребовал зачитать письмо. А по прочтении сам начал обсуждение, согласившись с неотложностью дела. Тут же наметили все необходимое: и выпуск пулеметов и станков к ним, патронные заводы, пулеметные школы и структуру стрелковых рот и полков. В каждой стрелковой роте четвертый взвод становился пулеметным, а в полках просто добавили по одной новой роте. Потребность в пулеметах оказалась колоссальной, поэтому приняли решение о постепенном вводе нового оружия. И в первую очередь в Дальневосточном округе. Конкурс решили провести не только по батальонному орудию, но и по полковому – не смотря на то, что Куропаткин был против полковой артиллерии. Приглашения на конкурс были отправлены на Путиловский, Александровский, Обуховский, Ковровский, Сестрорецкий, Тульский заводы. С кирасами как то не заладилось – потребовали провести всесторонние испытания старых кирас и по их результатам определиться с целесообразностью.

Конкурс состоялся в апреле 1901 года. Сестрорецкий и Тульский заводы от участия отказались. Путиловский завод предложил 47-мм пушку – уменьшенный вариант 3-дюймовой дивизионки образца 1900 года. Обуховцы предложили переделку морской 47-мм пушки Гочкиса в сухопутный образец – как раз в это время флот стал массово менять эти пушки на орудия покрупней. И на складах 47-миллимитровок скопилось приличное количество. Александровский завод предложил 63,5-мм пушку Барановского и 107-мм горную мортиру Стоксина. Ковровцы для конкурса установили свою 25-мм автоматическую пушку на колесный лафет.

Стрельбы по мишени «пулеметное гнездо» показали, что обе 47-мм пушки и пушка Барановского справляются с задачей. Среди 47-мм предпочтение отдали передельной пушке. По причине меньшей стоимости и скорости выполнения заказа – практически пушки были готовы. Требовалось изготовить только лафеты. Пушка Барановского выпускается для горных частей. Теперь уже Куропаткин желал видеть обе системы в полковой артиллерии. Приняли этот вариант, для быстрого насыщения войск противопулеметной артиллерией.

47-мм полковая противопулеметная пушка Гочкиса

https://commons.wikimedia.org /wiki/File:47mm_Russian_Hotchkiss_gun_on_field_carriage.JPG?uselang=ru

Мортира Стоксина была эффективна на коротких дистанциях, но требовала большого расхода боеприпасов – все же рассеивание при стрельбе было существенным. А в Военного министра как бес вселился – он настоятельно требовал 107-мм мортиру в батальонную артиллерию. И не как противопулеметное орудие, а как эффективное легкое оружие фугасного действия. Следует добавить, что на конкурсе из мортиры стреляли новыми тротиловыми бомбами и желание Куропаткина было оправданным – могущество фугасной бомбы было впечатляющим.

Отдельно испытывалась 25-мм автоматическая пушка. Её огонь был очень эффективен – снаряд пробивал бруствер на дистанции до 1800 метров. Кирпичная кладка рассыпалась, бревна расщеплялись даже на полуторакилометровой дистанции. Но вес орудия был сравним с 47-мм пушкой, а калибр в полковую артиллерию не годился. В конце концов, было предложено снизить вес пушки в два раза, пусть даже ценой уменьшения калибра. Все равно воздействие этого орудия на цель было избыточным. А дальше 1500–1800 метров увидеть пулемет посчитали просто нереальной задачей. Через год ковровцы предоставили 12,7-мм автоматическую пушку на четырехножном станке. Станок являлся вариантом треноги морского пулемета, адаптированного под более тяжелое оружие. Вес орудия в боевом положении был 108,5 кг. Станок позволял расчету в четыре человека переносить орудие по полю боя. Испытания подтвердили эффективность пушки по пулеметным гнездам на дистанции до 1500 метров, и «5-линейная противопулеметная пушка образца 1902 года» была принята на вооружение батальонной артиллерии. В период организации производства, технолог ковровского оружейного завода Тихонов А.Н. предложил оснащать патроны для пушки не стальными снарядами, а пулями по типу винтовочных. Ввиду сложности производства малокалиберных снарядов. Военное ведомство с этим согласилось, переименовав пушку в «5-линейный пулемет образца 1902 года». Ствол снова перепроектировали под оболоченную пулю, провели испытания и запустили пулемет в серийное производство. Производство быстротой не отличалось, к 1 января 1904 года было выпущено всего 68 пулеметов в сухопутном варианте и 29 в морском.

Технические характеристики «5 линейного пулемета образца 1902 года»:

• Калибр – 12,7 мм;
• Патрон – 12,7×108 «Ковров»;
• Масса пули – 47–49 грамм (в зависимости от конструкции пули);
• Масса «тела» пулемета – 47,3 кг (с водой)/41,5 кг (без воды);
• Длина «тела» пулемета – 1880 мм;
• Длина ствола – 1070 мм;
• Число нарезов – 8;
• Начальная скорость пули – 850–870 м/с;
• Максимальная дальность стрельбы – 6200 м;
• Прицельная дальность стрельбы – 2500 м;
• Темп стрельбы – 450–510 выстрелов в минуту;
• Боевая скорострельность – до 200 выстрелов в минуту;
• Питание – лента емкостью 50 патронов (полевая), 100 патронов (морская);
• Тип станка – полевой треножный, морской тумбовый;
• Масса полевого станка – 51 кг;
• Масса морского станка – 59 кг;
• Масса коробки с лентой и 50 патронами – 10,2 кг (с матерчатой лентой);
• Масса коробки с лентой и 100 патронами – 26 кг (с металлической лентой).

Патрон к 5-линейной пушке, 5-линейный патрон образца 1902 года и современный вид этого патрона 12,7×108 «Ковров»

Характеристики патрона к 5 линейному пулемету образца 1902 года:

• Вес патрона – 130–135 г;
• Масса пули – 47–49 грамм (в зависимости от конструкции пули);
• Длина гильзы – 108 мм;
• Длина патрона – 148–150 мм;
• Диаметр основания гильзы – 21,75 мм.