Великая Греция (Μεγάλη Ελλάδα)
Продолжаю публикацию первой части темы «Великая Греция», посвященной Греческой революции 1821 года и войне за независимость 1821-1829 годов. Во четвертой главе повествуется о кризисе в войне за независимость Греции и основных сражениях кампании 1826 года. Глава подготовлена на основании исторических источников и энциклопедий. Исторические события представлены в хронологической последовательности и взаимосвязи. Так как, в данный период событий, связанных с альтернативным развитием истории не происходит, статья отнесена к рубрике «реальная история».
Глава IV. Греция в огне (1826)
Содержание:
Кампания 1826 года
В европейских странах, в Англии и Франции, и особенно в России, росло сочувствие к греческим патриотам среди образованной элиты и желание ещё ослабить Османскую империю – среди политиков. Между тем, среди греческих предводителей продолжались раздоры. Пользуясь ими, Ибрагим-паша в феврале 1825 года высадил 12 тысяч в Греции, между Короном и Модоном, и осадил Наварин. Несмотря на храбрую защиту Маврокордатоса и удачные нападения Миавлиса на египетский флот, Наварин сдался, а вскоре потом сдались Трополица и Каламата. Кундуриотис и Маврокордатос приняли все меры, чтобы водворить согласие среди греков. Колокотрони был назначен главнокомандующим, он отстоял Навплию, но не мог помешать Ибрагиму-паше занять весь Пелопоннес. Египетский и турецкий флоты появились перед Месолунгами. Решид-паша одержал победу при Солоне и обложил Месолунги с суши. Но крепость эта выстояла, благодаря помощи, оказанной ей с моря Константином Боцарисом и Миавлисом. В это время греческий отряд Гураса пробрался из Ливадии к Солоне и отвлек Решида-пашу от Месолунг, а Никитас разбил турецкий отряд на Коринфском перешейке.
В апреле 1826 года Ибрагим-паша после величайших усилий овладел Месолунгами. 22 апреля гарнизон пробовал пробиться, но удалось это лишь немногим, остальные же во главе с Нолосом Боцарисом взорвали себя на воздух. Население города (до 4 тысяч) частью было перебито, частью обращено в рабство. Ибрагим-паша возвратился в Трополицу и стал править Пелопоннесом, проявляя большую жестокость. Турецкие отряды проникали в восточную и западную Грецию. Решид-паша осадил Афины и после смерти Гураса, убитого недовольным греком, овладел Афинами, но Акрополис продолжал защищаться, и полковник Вутье успел пробраться туда с войсками и припасами.
После падения Месолонгиона в апреле 1826 года ситуация для греческих повстанцев сильно ухудшилась. Большая часть Румелии (область к северу от Коринфского залива) покорилась туркам. Турецкая армия продвинулась в Аттику. Греки теперь были зажаты между турками с севера и египтянами с юга. В августе 1826 года пали Афины, а уцелевшие революционеры укрепились на холме Акрополя. Турки без проблем подавили бы их сопротивление, но тут на местности высадились британцы, которые получили специальное разрешение от Порты на защиту главного античного памятника Древней Греции.
Айец Франческо «Беженцы Парги»
Август 1826 года оказался кризисным моментом в истории революции. Возглавлявший греческие регулярные войска французский полковник Шарль Николя Фавье, (участник Наполеоновских войн, воевал в Австрии, Испании и России, а при Бородино потерял правую ногу) пробился в Акрополь с 500 солдатами и занял круговую оборону. Он держался там до октября, когда Николаос Криезотис во главе 400 бойцов пошёл на прорыв блокады. Каждый из греков нёс на спине по 1,2 кг пороха и продовольствие для осаждённых. Прорыв оказался успешным, а 12 декабря была проведена ещё одна подобная операция.
Действия турок в западной Греции были также удачны, а Колокотрони вёл безуспешную борьбу с Ибрагимом-пашой в Аркадии. Только в Морее держалось ещё несколько городов и островов. Греция обратилась в пустыню, тысячи людей умирали от голода. Бедствия греков, их геройские усилия и жестокие страдания стали возбуждать живейшее участие и во всей Европе, торговля же всех государств Европы терпела крупные убытки. Добровольцы и деньги обильно направились в Грецию из Англии, Франции, Германии и даже из САСШ.
Одновременно с Освободительной войной, начавшейся в марте 1821 года, в Греции началась сложная политическая борьба, временами переходившая в гражданские войны. Отняв уже на первом этапе войны власть у организатора революции, «Филики Этерия», партия землевладельцев-судовладельцев, возглавляемая Маврокордато, вела ещё не воссозданное государство через займы в прямую зависимость от Британии, отстраняя от участия в решениях военачальников, от которых и зависел исход войны. С другой стороны, если в начале Греческой революции Британия выступала за нерушимость Османской империи, то к 1826 году британская дипломатия пришла к выводу, что Греческий вопрос следует закрыть предоставлением автономии, но только полуострову Пелопоннес. Все остальные греческие земли, включая Афины и Среднюю Грецию, должны были остаться под властью султана. В русле англофильской политики и продолжая преследования и отстранение греческих военачальников, греческие политики в 1825 году, по получению второго британского займа, назначили британского адмирала Кохрейна командующим греческого флота.
Падение Мессолонги в 1826 году
Новый 1826 год Мессолонга встретила тесно блокированной с суши и с моря объединёнными армиями и флотами Османской империи и вассального Египта. В начале января 1826 года в город сумели войти последние подкрепления – 600 бойцов под командованием Зерваса и Куцоникаса. 7–9 января греческой флотилии (19 кораблей и брандеров) удаётся прорвать морскую блокаду и снабдить город в последний раз. Миаулис предложил забрать женщин и детей, чтобы облегчить продовольственную ситуацию, но гарнизон не пожелал расставаться с семьями, тем более, что никто не взял на себя заботу о них. 15 января брандер капитана Политиса сжег на рейде Мессолонги турецкий корвет. В тот же день капитан английского корвета «Rose» передал осаждённым предложение Хосрефа о сдаче, но гарнизон отклонил предложение. 16 января греческий флот сразился с турецко-египетским в Коринфском заливе. Турки впервые использовали брандеры, но управляли ими с такой опаской и нерешительностью, что грекам удалось захватить один из них. Выгрузив все остатки и свои запасы продовольствия, 25 января греческий флот ушёл. 12 февраля 12 турецких кораблей вошли в лагуну и становятся у островка Василади.
Оборона Мессолонги
14 февраля 40 орудий Ибрагима, которыми командовали бывшие наполеоновские артиллеристы, начали беспрерывный обстрел города, и в тот же день ещё 20 турецких кораблей встали в лагуне. В течение трех дней, с 12 по 15 февраля, турки выпустили по городу 8570 ядер. 15 февраля турки подошли на 100 шагов от стенки города и в ночь с 15 на 16 февраля предприняли внезапную атаку на Большой бастион, но созданный осаждёнными резерв в 250 бойцов под командованием Кицоса Тзавеласа отбиваетл эту атаку. Более того, осаждённые предприняли генеральную контратаку, и Ибрагиму пришлось мобилизовать всю свою армию, чтобы вернуть осаждённых за стены. 16 февраля 32 вооружённые шлюпки турок блокировали Мессолонги ещё более плотно. Было очевидно, что основной задачей турок было захватить островки в лагуне, прикрывающие Мессолонги. 25 февраля турки ввели в лагуну новую флотилию шлюпок и плоскодонок, вооружённых пушками. Пароход буксировал целый конвой плотов с пушками. В лагуне образовалась турецкая флотилия, насчитывающая 75 вооружённых плавсредств. 26 февраля турки трижды атаковали и наконец взяли островок Василади – основной бастион, прикрывающий Мессолонги с моря. 28 февраля пришёл черёд островка Долмас, прикрывавшего рыбацкое село Этоликон. Долмас находился всего в 20 м от берега, где турки установили 8 батарей и начали его обстрел. Одновременно турецкая флотилия окружила островок и также участвовала в обстреле. Повстанцы предприняли атаку с целью облегчить оборону островка с криками «лови офицеров-франков» (европейцев). Ибрагим и Кютахья были вынуждены мобилизовать все свои силы, чтобы осаждённые вернулись за стены. Турки потеряли в этой греческой контратаке 500 солдат. Но немногочисленные защитники островка и их командир Лиакатас погибли, сражаясь до конца. После падения островка Долмас рыбаки Этоликона заключили сепаратный мир и сдались 1 марта.
С 12 февраля по 1 марта турки выпустили по городу 17 тысяч ядер. 8 марта Ибрагим предложил осаждённым оставить город, сдав перед этим своё оружие, но осаждённые с негодованием отклонили условие сдачи оружия. 13 марта Ибрагим сделал новые предложения осаждённым. В ответ повстанцы потребовали свободного выхода при оружии, а жителей – со своими ценностями. Ибрагим не принял эти условия. К середине марта голод вынудил осаждённых забить и съесть всех мулов и ослов, находившихся в городе, но их хватило только на 3 дня. С 20 марта в Мессолонге съели сначала кошек, затем собак, потом мышей. Когда закончились и они – перешли на водоросли, которые приходилось варить 5 раз, чтобы уменьшить горечь. 22 марта Ибрагим и Кютахья в своем письме потребовали, чтобы жители оставались в городе, а защитники сдали оружие. Гарнизон отклонил их требования. 23 марта были отмечены первые случаи каннибализма. Родственники поедали своих умерших.
Клисова, находившийся юго-восточнее Мессолонги, был единственным островком, который ещё оставался в греческих руках. С него осаждённые, хоть и с трудом, поддерживали кое-какую связь с внешним миром через неизвестный туркам рукав. На островке располагались Хадзипетрос с 70 бойцами и сапёрами Панайотиса Сотиропулоса с 26 бойцами. Хадзипетрос был болен и отлёживался в Мессолонге, и командование осталось за Сотиропулосом. Вечером 24 марта здесь находились ещё 35 бойцов в надежде рыбалкой утолить голод. В общей сложности в Клисове располагался 131 боец. Всё укрепление островка состояло из церквушки и её ограды. Утром сквозь туман из Мессолонги было видно, что турецкие флотилии окружают островок. Одновременно через мелководье турецкая кавалерия пыталась достичь островка с берега. Кицос Тзавелас и ещё 8 бойцов успели прибыть на островок на плоскодонках до прибытия турок. Прибытие военачальника вселило уверенность в защитников. Атакой с востока командовал сам Кютахья. Турки, передвигаясь по пояс в воде, в течение 2 часов дважды подходили к островку и дважды отступали. Лагуна покрылась плавающими трупами. К 9 часам турки высадились на островке, но ранение Кютахьи внесло панику, и Кютахья, сопровождаемый 500 солдатами, выбрался на берег. Осаждённые воспользовались моментом и послали плоскодонку за боеприпасами. Плоскодонка прошла сквозь флотилию и вернулась с боеприпасами, потеряв троих из четверых своих гребцов. К этому времени турки и албанцы Кютахьи потеряли убитыми около тысячи человек. В полдень за Клисову взялся Ибрагим. 3 египетских полка, со знаменами и барабанами, выстроились на берегу. Египтяне полезли в шлюпки и в воду. Атаку возглавлял зять Ибрагима – Хусейн-бей. Атаки были непрерывными, и к 17:30 шлюпки и плавающие трупы образовали сплошную зону. В 18:00 Хусейн-бей выбрался на шлюпке на островок, и подгонял своих солдат саблей, но был смертельно ранен совсем юным бойцом по фамилии Сфикас. Последовала паника среди египтян и немедленная контратака защитников островка. В дело подключился и резерв. Все жители города, располагавшие плоскодонкоми, бросились к островку, и всю ночь добивали египтян в воде. Согласно историку и участнику обороны Мессолонги Николаосу Касомулису, турки потеряли в этом бою 2500 человек убитыми. 2 тысячи ружей и другое оружие попали в руки осаждённых. Если бы в городе оставалось продовольствие, эта греческая победа могла бы стать решающей.
1 апреля у острова Кефалиния сошлись 22 греческих брига, 2 голета и 5 брандеров. С этими силами 2 апреля Миаулис дал непродолжительное сражение у мыса Папа с турецко-египетским флотом (48 кораблей), пытаясь прорвать блокаду. В ночь с 2 на 3 апреля Миаулис попытался доставить снабжение шлюпками через лагуну, но опять без успеха. 4 апреля Миаулис заявил комитету гарнизона, что нет никакой возможности снабдить город продовольствием. После неудачной попытки греческого флота прорвать блокаду, 4 апреля турки вновь обратились к осаждённым с предложением о сдаче. Осаждённые отклонили и это предложение. 9 апреля военачальники и епископ Иосиф (Рогон) собрались в доме Тзавеласа и согласовывали детали прорыва. Все военачальники придерживались мнения, что если бойцы смешаются с гражданским населением, никто из города живым не выйдет. На отдельный прорыв семей не было никаких надежд. Зная, какая участь уготована турками для женщин и детей, военачальники, опустив головы, единогласно приняли решение перебить детей и женщин, когда поднялся епископ: «Во имя Святой Троицы… я вам оставляю проклятие Бога и Богородицы…». После этого епископ сел и заплакал. Тогда было принято решение, что гражданское население образует отдельную колонну, которую кроме вооружённых родственников будут сопровождать 200 бойцов. Матерям было дано указание дать младенцам афьон (наркотик), чтобы они не плакали. 300 больным и 300 раненным были предоставлена вода и боеприпасы для их последнего боя. Прорыв было запланировано произвести тремя колоннами и в 3-х местах: через бастионы Лунета и Ригас (колонны бойцов) и через бастион Монталамбер (колонна гражданских – поскольку сразу за этим бастионом начинались топи, где у населения были шансы скрыться). Самый большой пороховой погреб в городе взял на себя старик Капсалис, который с вечера ходил по улочкам города, объявляя «если есть больные и старые, желающие для себя быстрой и достойной смерти, приходите ночью к пороховому складу».
Турки были оповещены сбежавшим к ним 15-летним Яннисом, который оказался обращенным в христианство в 1821 году (в 10-летнем возрасте) турчонком. Наступало Вербное Воскресение 11 апреля 1826 года. Осаждённые вышли в 02:15. Турки начали расстреливать осаждённых с подготовленных позиций, но первые две колонны бойцов пробились и прошли через рвы. Прорвавшиеся две колонны вели бой с турецкой кавалерией, египетской пехотой и иррегулярными албанцами в открытом поле прежде чем добрались до гор. Из 3 тысяч прорвались в горы 1250 бойцов, 300 гражданских лиц и только 13 женщин. Среди погибших были военачальник месолонгиотов Разикоцикас, Падиамантопулос, инженер Коккинис, швейцарец Майер со своей женой. Среди погибших филэллинов были немецкий полковник Делони, польский полковник Джарджавский, барон Латербах и другие филэллины, имена которых в Греции помнят и чтят.
Колонна гражданского населения не сумела прорваться и повернула к городу, но резня и порабощения начались у городского рва. Те, кто сумел войти в город, пытались занять бастионы, оказывая отчаянное сопротивление, но турки уже перешли стену. Священник Диамантис Сулиотис взорвал подкоп под Большим бастионом, а вслед за ним были взрорваны ещё 6 подкопов, отправив в иной мир оказавшихся там турок. По всему городу вперемежку шли рукопашные бои и резня. Многие из гражданского населения, вспомнив Капсалиса, побежали к пороховому складу. Когда на складе не осталось свободного места, Капсалис выставил у окон молодых женщин и запер двери. В спешке турки и египтяне полезли на окна и на крышу. Когда турки ворвались, Капсалис подняв глаза к небу, со словами «Господи помилуй», взорвал погреб. Взрыв был услышан на большом расстоянии. На склонах гор, выжившие из прорыва перекрестились со словами «Капсалис взорвался». Вооружённые раненые и больные продолжали сражаться до конца. Из 600 никто не выжил. На рассвете 12 апреля держалась только прибрежная ветряная мельница. Здесь оборону возглавил епископ Иосиф (Рогон), который вернулся в город после неудавшегося прорыва гражданской колонны. Турки и египтяне осаждали её с суши и шлюпками. Немногочисленные защитники мельницы держались 2 дня без воды. Наконец, собравшись вокруг последнего бочонка пороха, последние защитники города решили положить конец своей жизни и обороне Мессолонги. Епископ дал добро архимандриту Герасиму Залогитису и тот взорвал бочонок. Епископа турки нашли полуживым. По приказу Ибрагима, окровавленный и весь в ожогах, епископ был повешен и умер на следующий день.
Эжен Делакруа «Греция на развалинах Мессолонги» (1827)
В город срочно прибыли дипломаты из Патр. Британский консул Филипп Грин и австрийский аббат дон Микарели поздравили Ибрагима и Кютахью с триумфом «закона и порядка» (!). Победители вскрыли и могилы. Грин взял «на память» два зуба от останков Маркоса Боцариса. Отобрав предназначенных для рабства женщин и детей, 13 апреля турки отрезали у убитых уши и отравили их в Константинополь как подтверждение своей победы. Дон Микарели пишет: «для точности, 3100 пар ушей».
Но действительная победа осталась за осаждёнными. Героическая оборона и прорыв Месолонгиона всколыхнула либеральную и революционную Европу вопреки желаниям монархов. Мессолонги стал темой произведений художников Делакруа и Ланглуа, поэтов Гёте и Миллера, и поднял волну филэллинизма среди интеллигенции и молодёжи. «Героическая оборона Месолонгиона и исход из него продвинули Греческий вопрос как никакая греческая победа». Немецкий историк Мендельсон-Бартольди писал: «В полном славы разрушении Месолонгиона были написаны большими и кровавыми буквами неразрешимая разница между эллинами и турками. Стало очевидно и ленивой и без энтузиазма дипломатии, что следует что-то предпринимать на Востоке, и что Движение греков невозможно замять и похоронить без шума».
Турецко-египетское вторжение в Мани 1826 года
Турецко-египетское вторжение в Мани было предпринято турецко-египетскими войсками летом 1826 года и отмечено тремя основными сражениями: при Верга, у Дироса, при Полиараво.
В конце 1825 года Ибрагим, приёмный сын правителя Египта Мохаммеда Али, получив к этому времени контроль над юго-востоком и центром полуострова Пелопоннес, был призван на помощь османским войскам, осаждавшим город Мессолонги. После того, как в середине апреля 1826 года голод вынудил героических защитников города прорываться и Месолонгион пал в руки османов, Ибрагим стал готовится к возвращению в Пелопоннес, чтобы продолжить дело подавления восстания на полуострове, отданного султаном на откуп египтянам. 30 апреля 1826 года Ибрагим переправился из Средней Греции в Пелопоннес и сосредоточил свою армию в городе Патры. Послав часть своих сил на юг опустошать провинцию Элида, сам Ибрагим, во главе 7 тыс. солдат, оправился к Калаврита. Ибрагим следовал тактике выжженной земли. Везде, где проходила его армия, она оставляла за собой сожжённые села, уничтоженные посевы, виноградники и сады, оливковые рощи, забирала с собой всех животных, порабощала население. Население, бросив своё имущество, уходило в горы и искало спасение в лесах и пещерах. 5 мая у Кастраки военачальники Солиотис и Теохаропулос встали на пути Ибрагима и, сражаясь героически, вынудили Ибрагима лично возглавить атаку своих регулярных войск. После того как египтяне обошли фланги повстанцев, те были вынуждены отойти к, ещё в снегах, вершине горы Хелмос. За повстанцами стало уходить и население: женщины, дети, старики – 8 тыс. душ искали спасение у вершины. Египтяне устроили погоню за гражданским населением. Многие, включая и самих египтян, разбились, многие женщины и матери с младенцами в руках пали в пропасти, чтобы не попасть в рабство. В этом трагическом бегстве населения около 600 женщин и детей разбилось, 200 было убито египтянами и 250 было пленено. Ибрагим сжёг села вокруг Клукина и всё, что осталось от монастыря Святой Лавры, сожжённого годом ранее. 10 мая Ибрагим прибыл в Триполи.
Ибрагим стал говиться к тому, что с самого начала его высадки на Пелопоннес было необходимым условием для покорения полуострова. Мани веками была греческой вольницей, платила туркам символическую дань, да и ту часто «забывала» выплатить. Маниаты гордились тем, что они потомки древних спартанцев, каждая из их родовых башен представляла собой крепость и население здесь считали не в душах, а в ружьях. Ибрагим вышел из Триполи 17 мая, сжег Андритсену и направлялся на юг, в провинцию Мессения. Встретив сопротивление на перевале Дервени, Ибрагим пошёл через перевал Полиани. Здесь его авангард атаковал Стамателопулос, Никитас. Греки применяли единственную тактику, что им оставалась – тактику партизанской войны. Ибрагим дошёл до турецкой крепости Метони на юго-западе п-ва, и оттуда послал письмо маниатам, требуя сдачи, и получил следующий ответ: «Получили твое письмо, где ты угрожаешь, что если мы не покоримся тебе, ты уничтожишь маниатов и Мани. Потому мы тебя ждем, приходи с любыми силами». Ибрагим направился к городу Каламата с 8 тыс. своих отборных войск.
Сражение при Верга 22 июня 1826 года
Когда Ибрагим только высадился на юго-западе Пелопоннеса, маниаты выстроили стенку на дороге ведущей из Каламаты в западную Мани. Стенка шла от залива Алмирос вдоль, сухого летом, русла речки к обрывистому склону горы Тайгет и была длиной не более 600 м. Стенка, в силу своей конфигурации, получила название Верга (греч. Βέργα – жердь). Узнав о выступлении Ибрагима, позиции вдоль стенки заняли около 2 тыс. маниатов и 500 взявших оружие беженцев из Мессении под командованием А.Мавромихалиса, Илиаса Кацакоса, Г.Кумунтуракиса, Г.Григоракиса, Н.Пьеракоса. 20 июня египетская эскадра начала обстрел залива Алмирос, откуда стенка начиналась и шла в гору. 22 июня Ибрагим бросил в атаку свою кавалерию и 9 батальонов регулярной пехоты. Сражение продолжалось 10 часов и в течение этих 10 часов Ибрагим предпринял 10 атак. Но стена маниатов была намного мощнее неказистой стенки из сырца и камней. К вечеру египтяне с позором отошли. Как всегда, цифры о потерях разнятся, но если придерживаться умеренных цифр Спилиадиса, то турко-египтяне потеряли убитыми около 500 человек.
Сражение у Дироса 24 июня 1826 года
Ибрагим не мог так легко признать свою первую неудачу. С помощью своих французских штабных офицеров, он разработал план нового наступления. Согласно ему, наступление предполагалось произвести не на всём протяжении стенки, но сконцентрировать усилия в 3-х местах: 1-е у прибрежного начала стенки, 2-е в тылу у защитников прибрежной Верги должен был высадиться десант, 3-е, поскольку все силы маниатов были собраны вдоль стенки, другой десант должен был высадиться далеко от неё, в самом сердце западной Мани в Дирос, 2 км южнее города Ареополис, захватить беззащитный город и отрезать тем самым защитникам стенки путь к отступлению.
24 июня началась атака Ибрагима. Когда обороняющиеся увидели, что Ибрагим атакует прибрежную стенку, то оставили часовню Святой Троицы у горы и бросились туда. Тем временем египетский флот высадил на побережье Дирос 1500 солдат. Высадка была неожиданной и десант не встретил никакого сопротивления. Гражданское население побежало к Ареополис, думая о переправе на лодках на остров Китира. Но 300 пожилых маниатов и столько же женщин, вооружённые серпами, дубинками, камнями решили дать бой. И тогда здесь была написана ещё одна славная страница греческой истории, подобная Сулиону в 1803 г., где главными героями стали женщины. Бросившись с решительностью на египтян, они заставили их отступить к Дирос. По мере того, как египтяне отступали, всё больше бойцов подходило из окрестных сел и тогда началась паника и бегство к шлюпкам. Турко-египтяне стали взывать о помощи к своим кораблям, капитаны которых вооружили шлюпки и послали их на выручку. Одновременно корабли начали непрерывный артобстрел, выпустив около 1 тыс. ядер. Но это не только не устрашило маниатов и маниаток, но увеличило их боевой пыл. Показателен случай маниатки, нагнавшей и утопившей плавающего албанца, как месть за сожжённое поле. Десант потерял убитыми до 1 тыс. человек. Ибрагим, как бы это ни было постыдно, должен был согласится с тем, что на этот раз его цель разрушить Мани не удалась.
Бои в Лаконии 25 июля – 14 августа 1826 года
В первых числах июля Ибрагим со своей армией вернулся в Триполи, дав армии возможность отдохнуть. Собрав подкрепления, он разбил армию на 3 колонны, которые выступили из города 25 июля. 1-я направилась к городку Святого Петра и сожгла сам городок и окрестные села. Однако направившись севернее к Арголиде, встретила сопротивление наспех воздвигнутого бастиона на малом полуострове и его немногочисленных защитников под командованием П.Зафиропулос и С.Стайкопулос. Вскоре к защитникам бастиона подошли Никитас Стамателопулос, Цокрис, Андреас Метаксас и Д.Панас с добровольцами Ионических островов. Атака османов 5 августа захлебнулась, и они отступили. 2-я колонна пошла на юг в Лаконию, сожгла городок Прастос и осадила село Кремасти. Жители села оказали сопротивление, но оставшись без воды, через 3 дня приняли решение сдаться. Однако многие девушки и женщины предпочли броситься с обрыва, нежели оказаться в рабстве. 3-я колонна, самая мощная, под командованием самого Ибрагима подошла в середине августа к византийскому городу-крепости Мистра, в нескольких км от древнего города Спарта, но оценив крепость Ибрагим решил, что на её осаду понадобится длительное время. К тому же защитники, под командованием Кумуциотиса, Заропулоса и Барбициотиса, подтвердили его оценку, совершив дерзкую вылазку и атаку на авангард египетской армии. Ибрагим отошёл от Мистраса и спустился к Спарте, в долину реки Эврот. На его пути оказалась бывшая родовая башня турка Мехмет-аги, где заперлись 30 греческих повстанцев во главе с попом. Считая, что он легко возьмет эту башню, Ибрагим атаковал её непрерывно и в конечном итоге потратил на неё 12 дней. Не сумев взять башню атакой, египтяне стали рыть подкоп, чтобы взорвать её. Героические защитники башни совершили прорыв и, что удивительно, прорвались все, кроме трёх, которые вернулись в башню и были взорваны египтянами на следующее утро. 14 августа Никитас Стамателопулос устроил у села Верия засаду 2-й колонне египтян, шедшей на соединение с 1-й. Египтяне вели с собой 300 пленных жителей и 12 тыс. овец и коз. Атака Никитараса была настолько внезапной, что египтяне побросали и пленных, и животных.
Сражение при Полиараво 28 августа 1826 года
Но действительной стратегической целью Ибрагима по-прежнему был Мани. Три колонны египетской армии соединились. Ибрагим решил войти в Мани с востока, где склоны её гор были более пологими и доступными. Встретив малое сопротивление при Андрувитса, египетская армия вышла к вершинам горы Тайгет, откуда Ибрагим уже видел ненавистный ему Мани. 27 августа Ибрагим подошёл к Маниакова на восточном склоне Тайгета. Здесь на его пути встал П.Косонакос с 300 бойцами. Когда бой разгорелся, подоспел И.Кацакос с ещё 300 бойцами и ударил египтянам в тыл. Египтяне были вынуждены отступить к Пасава. Здесь к ним добровольно перешёл Боснас, возглавлявший маленький маниатский клан. Как новый Эфиальт, Боснас повел египтян по известным ему тропам к Десфина. Здесь в родовой башне засел Стафакакос со своей семьей. Боснас пытался переманить и его на сторону Ибрагима. Стафакакос подозвал его поближе на разговор и пустил предателю пулю в лоб. Озверевший Ибрагим атаковал башню и, не сумев взять её атакой, дал приказ обложить её и сжечь. Стафакакакос и его семья погибли.
28 августа армия Ибрагима подошла к Полиараво и население стало убегать, пока одна местная женщина не выкрикнула: «убегайте трусы, я останусь защищать ваш дом». Тогда деревенский поп Иконому, со своими сыновьями и ещё 90 односельчанами, заперлись в свои башни и 6 часов держали оборону против Ибрагима. За это время к Полиараво подоспели со своими отрядами Цалафатинос, братья Ятракос, Константинос Мавромихалис, Кацакос – в общей сложности 2 тыс. бойцов. Ход сражения изменился. Ибрагим и его армия бежали в панике, оставив в Полиараво 400 трупов своих солдат. Если на море Ибрагим знавал поражения от греческого флота (Битва при Геронтас), то на суше египетское вторжение в Мани стало его первой кампанией, которая бесспорно закончилась провалом. До самого конца войны Ибрагим не посмел вернуться сюда. Он завяз в партизанской войне, которую методически организовывал против него Колокотрониc.
Битва при Арахове 1 декабря – 6 декабря 1826 года
Битва при Арахове
В апреле 1826 года пал город Месолонгион – очаг Греческой революции в западной Средней Греции. Осаждавшие город османские силы, под командованием Кютахья, и египетские, под командованием Ибрагима-паши, освободились для подавления восстания. Ибрагим вернулся на Пелопоннес, где попытался взять полуостров Мани, но потерпев поражение, продолжил тактику выжженной земли. Греческие повстанцы под руководством Теодора Колокотрони вели против Ибрагима партизанскую войну. Греческое правительство контролировало лишь клочок полуострова в треугольнике Аргос – Коринф – Нафплион. В Средней Греции Кютахья повёл себя иначе. Кютахья следовал директиве из Константинополя, которая в свою очередь была результатом советов австрийской дипломатии. Меттерних, видя сближение России и Британии в Греческом вопросе, пытался опередить события. Кютахья повел себя мирно по отношению к населению. Основной его задачей стало подписание старейшинами и многими военачальниками признания власти султана. В этом ему способствовали посланники нового (после того как Григорий V (Патриарх Константинопольский) был повешен в 1821 году) Константинопольского патриарха. На всей территории Средней Греции почти не оставалось очагов сопротивления.
Выступив из Месолонгиона в конце мая, во главе 10 тысяч солдат, Кютахья почти не встречая сопротивления, 28 июня подошёл к городу Фивы. 16 июля Кютахья подошёл к последнему серьёзному очагу сопротивления, незначительному тогда, городу Афины, где на скалу Афинского Акрополя поднялись для обороны тысяча повстанцев во главе с Яннисом Гурасом и Иоаннисом Макрияннисом и гражданское население. Началась осада и оборона Акрополя, которая продлится 10 месяцев. Капитулянтские настроения стали вырисовываться и на Пелопоннесе, где часть местной знати, при содействии британской дипломатии, была готова согласится на ограниченную автономию под властью султана, подобной той что была предоставлена Молдавии и Валахии в результате русско-турецких войн. Средняя Греция осталась бы вне и этой вассальной автономии. И это после 5 лет кровавой войны за независимость.
Перед тем как выступить греческий командующий Караискакис запросил у правительства командование войсками Средней Греции, что дало бы ему возможность легче преодолевать трения с местными военачальниками.
Караискакис был румелиотом, то есть уроженцем Средней Греции. Видя какая опасность нависла над революцией и над его родиной, Караискакис решил действовать сам. 17 июня, во главе 500 бойцов, Караискакис прибыл в Нафплион, бывший тогда временной столицей. Караискакис вызвал в Аргос Колокотрониса и устроил сходку военачальников, в которой приняли также участие Кицос Тзавелас и Андреас Метаксас. Военачальники пришли к мнению, что для спасения революции необходимы параллельные кампании в Пелопоннесе, которую продолжит Колокотронис, и кампания в Средней Греции для спасения осажденных в Афинах и возрождения революции в Средней Греции, которую возглавит Караискакис. Колокотронис обещал выделить в помощь кампании в Среднюю Грецию Никитаса Стамателопулос и своего сына Геннеос Колокотронис.
Правительство отклонило его запрос. Пришлось прибегнуть к шантажу. Только когда в Нафплионе распространились слухи о том, что Караискакис был готов произвести переворот, он был спешно назначен командующим силами Средней Греции. Командующий Караискакис выступил из Нафплиона, имея под своим командованием только 600 бойцов (против 500, с которыми он сюда пришёл месяцем ранее). Караискакис разбил лагерь у города Элефсис. К нему подошли Христофор Перревос с 600 фессалийцами, македонянами и фракийцами, Эвморфопулос с фалангой добровольцев Ионических островов, Никитас Стамателопулос с бойцами из Смирны (Измир) и другими малоазийцами. В течение нескольких дней вокруг Караискаиса собралось до 4 тысяч бойцов. Прибыл и Шарль Фавье с 1200 солдат регулярной армии.
В первом сражении на подступах к Афинам, турки потеряли 500 солдат. Но бывший наполеоновский офицер не хотел признавать командование неграмотного Караискакиса. Фавье самовольно забрал регулярные части и переправил их на остров Саламина. Караискакис вынашивал план похода чтобы вернуть Среднюю Грецию под греческий контроль, но для этого нужно было обеспечить продолжение обороны Акрополя. 11 октября был послан Криезотис, во главе 400 бойцов, на прорыв блокады. Сам Караискакис, во главе 3 тысяч бойцов, атаковал Мениди, чтобы привлечь все силы турок на себя. Криезотис с отрядом высадился на полуострове Кастелла, Пирей и сквозь древнюю оливковую рощу подошёл к Акрополю. Рывок 400 бойцов, каждый из которых нёс на спине по 1,2 кг пороха и продовольствие для осаждённых, был успешным. Только 2 получили ранения.
Создав образцовый лагерь и обеспечив осажденных в Акрополе, Караискакис мог приступить к с осуществлению своего плана. Оставив в лагере 1 тысячу бойцов под командованием Васоса Мавровуниотиса, Караискакис 25 октября выступил в поход, во главе 2500 бойцов. Больной туберкулезом, Караискакис не мог ходить по горным тропам, и бойцы несли его на носилках. 27 октября Караискакис осадил турок в селе Домврена. Между тем Кютахья отправил к Аталанти, где находился отборный албанский отряд Мустаи-бея принимавший участие в осаде Месолонгиона, подкрепления под командованием Кехая-бея, своего заместителя. Получив эту новость, Караискакис оставил Домврену и пошёл на соединение с другими военачальниками, осаждавшими город Амфиса. Караискаис находился в селе Дистомо, когда получил информацию из Иерусалимского монастыря, что 2,5 – 3 тысячи турок пройдут через Арахову, направляясь к Амфисе, чтобы снять осаду. Он немедленно направил 500 бойцов под командованием Гардикиотиса и Вайаса, чтобы они заняли позиции в самой Арахове. Другим военачальникам был дан приказ окружить Арахову с запада и востока. Сам Караискакис пошёл по стопам турок.
19 ноября албанцы Мустаи-бея вошли в Арахову и обнаружили там повстанцев. Начался бой, к которому постепенно подключались и турки Кехая-бея. Когда Караискакис ударил им в тыл, турки обнаружили, что они окружены. Турки попытались выйти из кольца в направлении Дельфы, но оказались заблокированными за селом. Бой продолжался и весь последующий день. Турки обложили себя мулами и седлами и отчаянно оборонялись. К грекам подходили все новые отряды. На третий день, 21 ноября, 800 турок из Давлиа подошли спасать осажденных. По сигналу осажденные бросились на прорыв. Но греки отбили прорыв и подошедших на помощь турок отогнали. После чего, потеряв надежду на подмогу и видя, что погода стала портиться и пошёл мокрый снег, турки стали вести переговоры с Караискакисом, но их условия не были приняты. Всю ночь и весь последующий день шёл мокрый снег. 24 ноября повалил густой снег. Турко-албанцы пошли к командующим Кехая-бею и лежавшему при смерти раненному Мустаи-бею. Ответом брата Мустаи-бея было: принимайте сами решение, бей уже не жилец на этом свете. За час высота снега дошла по колено. Албанцы, ведомые местным предателем, пошли на прорыв через ему одному известные тропы. Брат ещё живого Мустаи-бея отрубил ему голову, чтобы он не попал в руки неверным, и понёс голову в мешке. Только Караискакису донесли, что турки уходят, он поднял на ноги бойцов, укрывшихся в домах деревни и окрестных часовнях. Начался молчаливый бой. В ход пошло только холодное оружие, поскольку порох просырел. Греки разбили турецкую колонну на 2 части. Началась резня. Особую злость проявили бойцы, выжившие из прорыва Месолонгиона и помнившие албанцев Мустаи-бея. Из 2 тысяч турок выжили только 300, но и те окончательно вышли из строя, поскольку оказались обмороженными. Рядом с головой Мустаи-бея легла и голова Кехая-бея. Как никогда ранее, Караискакис подтвердил приставку, данную турками к его фамилии («кара» – чёрный, в данном случае страшный для турок). В плен был взят некий Магинас, грек, бывший до того на службе у Маврокордато и преследовавший в своё время Караискакиса. Он сопровождал турок, убеждая селян подписывать бумаги признания власти султана. Караискакис не стал марать руки. Со словами «пошлю тебя к правительству, пусть оно воздаст тебе должное» он отправил его в Нафплион.
Осада Афинского Акрополя 16 июля 1826 года – 24 мая 1827 года
После падения в апреле 1826 года города Месолонгион, очага Греческой революции в западной Центральной Греции, осаждавшие город османские силы, под командованием Кютахи (Решид-Мехмед-паша), и египетские, под командованием Ибрагима-паши, освободились для подавления восстания.
Выступив из Месолонгиона в конце мая, во главе 10 тысяч солдат, Кютахи, почти не встречая сопротивления, 16 июля подошёл к последнему серьёзному очагу сопротивления, городу Афины, где на скалу Афинского Акрополя поднялись для обороны 1 тысяча повстанцев во главе с Яннисом Гурасом и Иоаннисом Макрияннисом и гражданское население. Началась осада и оборона Акрополя, которая продлится 10 месяцев. Военачальник Караискакис своим трёхмесячным походом, начатым 25 октября, и битвой при Арахове вернул грекам контроль над Центральной Грецией. Перед походом, 11 октября, был послан Криезотис, во главе 400 бойцов, на прорыв блокады и обеспечение осаждённых. Рывок 400 бойцов, каждый из которых нёс на спине по 1,2 кг пороха и продовольствие для осаждённых, был успешным. Подвиг Криезотиса и его отряда повторил 30 ноября Шарль Николя Фавье, пробившийся на Акрополь во главе 490 повстанцев и 40 иностранцев-филэллинов. Но вскоре Фавье, не готовый к лишениям, возглавил сторонников сдачи. Сторонников обороны до конца возглавлял Криезотис. Попытка повстанцев снять осаду с Афинского Акрополя кончилась поражением на подступах к городу 27 января 1827 года. Османская армия продолжала осаду Афинского Акрополя.
Оборона Акрополя
