Содержание:
В то время как экипажи грузили уголь в бездонные чрева претерпевших жестокое сражение кораблей, Николай Карлович Рейценштейн приказал провести собрание офицеров. Ему предстояло решить, что делать дальше, а вопрос этот был совсем неочевиден. Контр-адмирал хотел заслушать мнение подчиненных, отчего вступительное слово было кратким:
— Господа, пройти без боя во Владивосток нам не удалось, мы понесли серьезные потери, а уцелевшие корабли… Вы все знаете, в каком они состоянии. Конечно, японцам тоже досталось. Но все мы видели, как пять их больших кораблей вечером 28 июля уходили в сторону Цусимского пролива. Я более чем уверен, что Х. Того, или кто там сейчас вместо него, сейчас пополняет припасы где-нибудь в Мозампо, или где-то еще в самой Японии. Шансов, что кто-нибудь из главных сил потонул по дороге нет – когда эскадры разошлись, никто из них погибать вроде бы не собирался, строй и скорость они держали. Итого у нас три броненосных крейсера против их броненосца и четырех броненосных крейсеров – за японцами почти двойное превосходство. Но вынужден напомнить: в прошедшем сражении мы не видели ни «Микасы», ни «Адзумы», вполне возможно, кто-то из них сможет присоединиться к главным силам чтобы встретить нас. Тогда соотношение станет еще хуже. Положение непростое, а потому я предлагаю высказываться по старшинству, начиная с младшего по званию.
Совещание 30 июня 1904 г
Как и следовало ожидать, мнения разделились. Многие советовали идти вокруг Японии, чтобы не лезть в западню Цусимского пролива, а идти через пролив Цугару и Николай Оттович Эссен, поразмыслив, высказался в том же духе. Но, когда дело дошло до командующего отрядом бронепалубных крейсеров Вирена, новоиспеченный контр-адмирал предложил совсем другое:
— Безусловно, шансы проскочить мимо японцев в Цусиме очень малы. Но если мы пойдем в обход Японии – их и вовсе не будет. Японцы не дураки, они сейчас в три слоя прикрыли проходы к Цусимскому проливу своими вспомогательными крейсерами и прочим водоплавающим хламом. Наверняка и здесь уже дежурят их дозорные, которые заметят нас, как только мы выйдем. А если и не увидят, думаю, шпионов в Шанхае у них предостаточно. О том, что мы пришли сюда скоро будет известно японцам, о том, когда уйдем – тоже. А прорываться нам возможно только через Цусимский пролив или в обход Японии. Притом у нас и трубы разбиты, и вентиляторы многие повреждены, расход угля вырос сверх всякой меры, да и кочегары с ног будут валиться. На 15 узлах мы их родные острова не обогнем, идти придется медленнее. Ну и японский командующий, думаю, сможет сложить два и два, сопоставит время, когда мы ушли из Шанхая и время, когда мы должны будем появиться в Цусиме, а не появимся. Тогда он поведет свою эскадру на север, и перехватит нас, когда будем проходить через Цугару о котором здесь говорят – пролив узкий, разойтись с японцами шансов нет никаких, а если они там еще и мин набросали, тогда просто утопнем ни за грош. Потому надо или идти всем, что у нас есть через Цусимский пролив, или же – отправить наименее пострадавшие «Громобой» с «Аскольдом», «Новиком» и миноносцами вкруг Японии. А «Пересвету» и «Победе» произвести демонстрацию где-нибудь у входа в Цусимский пролив, затем отступить в Шанхай и интернироваться.
Развернулась интересная дискуссия, командиры кораблей высказывались в речах, и Рейценштейн не препятствовал, лишь слушая мнения остальных. Николай Оттович тоже молчал, обдумывая резоны Вирена, как вдруг…
— Господа! – дождавшись паузы в обсуждении, громко произнес Эссен:
— Все, что вы говорите, совершенно верно и правильно. Наши шансы пройти во Владивосток нулевые, хоть Цусимой, хоть в обход. Но я решительно не вижу, почему бы нам не….
Утро 2 августа
Не предвещало решительно никаких неожиданностей, отчего вице-адмирал Катаока откровенно скучал. Его 5-ый боевой отряд в составе старого китайского броненосца «Чин-Иен», и не менее пожилых бронепалубных «Ицукусимы», «Мацусимы» и «Хасидате» с небольшим авизо и прикомандированным 11-ым отрядом номерных миноносцев, осуществлял оборону Дальнего. Защищать его было очень легко, потому что на Дальний русские не нападали, за исключением лишь пары рейдов миноносцами, но в последнее время прекратились и они.
В сражении 28 июля 5-ый боевой отряд себя не показал. Ни хорошо, ни плохо. Да, честно пытались спасти «Токиву», но где ж им было тягаться с новейшими русскими броненосными крейсерами? Хорошо еще, что те не обратили особого внимания на корабли Катаоки: пара шестидюймовых снарядов, попавших в «Чин-Иен», вот и все повреждения его отряда.
Но расслабленность тела и духа, внушенная благолепием ясного и свежего летнего утра, была прервана текстом радиограммы, спешно переданной с одного из вспомогательных крейсеров, дежуривших у Порт-Артура:
«Русский отряд в составе броненосца «Апраксин», крейсера «Новик», пяти канонерок и одиннадцати миноносцев вышел с внешнего рейда и направляется к Талиенвану».
Катаока немедленно распорядился развести пары и быть готовыми к походу и бою. Если русские ищут драки, так что ж – они ее получат. Не вполне понятно только, на что рассчитывает их командир: «Апраксин» не сильнее «Чин-Иена», оба они китайские броненосцы одного типа. Но у Катаоки еще есть три «Мацусимы» со скорострельной артиллерией, которые, конечно, много сильнее русских канлодок. Преимущество в миноносцах днем, в ясную погоду, ничего артурцам не даст. А «Новик»… глупость какая-то. Никакого «Новика» здесь нет и быть не может, он ушел на прорыв с наиболее боеспособной частью артурской эскадры. Интересно, кого они там приняли за этот русский крейсер?
Так 5-ый боевой отряд, разведя пары, покинул рейд Дальнего и вышел из залива – драться у Талиенвана не было никакого смысла, проще было разгромить русский отряд на подступах к нему. Боевой настрой и предчувствие успеха владели Катаокой… ровно до того момента, когда на горизонте с моря показались какие-то дымы.
— Свяжитесь с Того (младшим), запросите его место! И отправьте Нисияму (командир авизо «Яэяма» в составе 5-го боевого отряда) разобраться, кто это там!
Но это никак не мог быть 6-ой боевой отряд, который должен был прикрывать летучую базу Эллиот и Бицзыво в отсутствие главных сил Объединенного флота. Да и гонять авизо, в общем, было не слишком-то нужно, потому что… Потому что отличная цейссовская оптика вскоре показала силуэты идущих на всех парах высокобортных кораблей. Каковыми могли быть только русские броненосные крейсеры!
Катаока с ужасом всматривался в приближающийся к нему отряд. На какой-то момент он еще тешил себя робкой надеждой, что на плечах у русских висят броненосные крейсера Камимуры, от которых бегут русские. Но горизонт за русским отрядом, насколько могли рассмотреть сигнальщики, оставался девственно чист.
Японский адмирал вновь поднял бинокль. Броненосные крейсера, накатывавшиеся на него с неудержимой мощью цунами, выглядели пришельцами из ада: обгоревшие, с многочисленными пробоинами, разбитыми мачтами и трубами. На мгновение Катаоку поразил в самое сердце иррациональный ужас. Ему вдруг померещилось, что это жажда мести множества душ убитых в недавнем сражении русских моряков вознесла их погибшие корабли со дна морского, и сейчас они идут мстить виновникам их мучительной смерти. Но такого, конечно, быть никак не могло: уже хотя бы потому, что в бою 28 июля артурцы потеряли два броненосных крейсера, а сейчас в русском строю их было три.
Катаоке был известен план, составленный Хэйхатиро Того. В случае, если главным силам под его командованием не удастся днем разбить и уничтожить русскую эскадру, он должен был обрушить на нее гнев миноносных флотилий в ночи, а главные силы уйдут в Мозампо. Где, пополнив запасы угля, снарядов и усилив свою эскадру «Адзумой», он даст прорывающимся остаткам русской эскадры второй бой, каковой и станет для врага последним.
Х. Камимура, очевидно, исполнил этот простой и логичный план: вот только русские, вместо того, чтобы идти на прорыв повернули назад. И ладно бы просто вернулись в Порт-Артур, так ведь нет же – решили совместно с оставшейся там флотилией атаковать Дальний!
Впрочем… Сейчас все это уже неважно. Силы Катаоки оказались между молотом и наковальней, и исправить ничего было уже нельзя. Возвращаться в Дальний бессмысленно, да он и не успеет этого сделать. А если б и успел, то что, принимать бой на рейде, когда в порту стоит в очереди на разгрузку транспорт с боеприпасами?
Катаока едва не застонал вслух. Да-да, теми самыми боеприпасами, в которых так нуждается армия Ноги, собирающаяся сейчас с силами для штурма Порт-Артура. И который русские просто взорвут, как только обратят на него свое «благосклонное» внимание. Что ж – Катаока резким движением, с силой нахлобучил форменную фуражку. Его долг абсолютно ясен.
— Отправьте авизо, пусть сообщит коменданту порта о том, чтобы поставил всех под разгрузку и быстрее вывозил, что успеет, подальше от береговой линии. Через несколько часов в Дальнем будут русские.
Вот и все. А вверенные ему силы должны связать противника боем, и держаться как можно дольше, защищая Дальний. Именно такая боевая задача и назначена его отряду, но, отдавший приказ, конечно не мог догадываться, против какого противника предстояло встать Катаоке.
Три часа спустя
Эссен мрачно смотрел на догорающий остов «Мацусимы», выбросившегося на берег. Это, да пара улизнувших номерных миноносцев – вот и все, что осталось от пойманных в ловушку японского отряда. Но, не имея никакой надежды, враг дрался до последнего, не спустив флаг и приняв достойную смерть – за свою страну и за своего императора. Успех, безусловный успех, достигнутый благодаря тому, что Рейценштейн поверил в его план и сам, лично, отправился на быстроходном «Новике» в Порт-Артур, дабы скоординировать атаку на Дальний, сейчас горчил на губах: потому что для его достижения пришлось убить так много тех, к кому поневоле начал испытывать уважение…
Они вышли из Шанхая, загрузившись углем и «прихватив» с собой один почти полный китайский угольщик, с капитаном которого удалось «договориться», пусть и за немалую мзду. Японский патруль, разумеется был неподалеку, и русские крейсера бросились на него на всей доступной им скорости. «Сума» и «Акицусима» бросились бежать. Когда они отдалились настолько, чтобы с трудом различаться на горизонте, «Победа», «Пересвет» «Громобой» и «Новик» повернули назад, а преследование продолжили только «Аскольд» и миноносцы. Для японцев это выглядело так, как будто главные силы русских отстали, но так и должно было быть – что броненосные крейсера 1-ой Тихоокеанской не могли ходить 18-20 узлов было общеизвестно. Выйдя таким образом из-под докучливого надзора, «Победа», «Пересвет» «Громобой» убавили ход и пошли к Дальнему, а «Новик» с Рейценштейном на борту полетел на 20 узлах в Порт-Артур. «Аскольд» и миноносцы, поизображав несколько часов преследование, также пошли к Дальнему. Увидев, что их больше никто не преследует, японцы развернулись, чтобы восстановить контакт, но это им не удалось – «Аскольд» с миноносцами уходили на 20 узлах, что для «Акицусимы» было слишком много.
Если бы Рейценштейн позволил японским разведчикам сопровождать свой отряд, они бы очень быстро сообразили, что остатки эскадры отказались от прорыва, и тогда главные силы Камимуры, разумеется, сколько возможно быстро вернулись бы к Эллиотам. Но потеря контакта не должна была насторожить японского командующего и никак не могла подсказать ему план готовящейся атаки порта Дальний. Эссен справедливо предположил, что Камимура продолжит интенсивные поиски на путях в Цусимский пролив и в обход Японии, и будет готов вывести главные силы Объединенного флота на перехват как минимум в течении 12-16 часов, а потом что-то делать будет уже слишком поздно… Так и произошло.
Японцы сейчас собирают силы для того, чтобы штурмовать Артур с суши, но через Бицзыво возить подкрепления и припасы тяжело. То ли дело – отлично оборудованный порт Дальний, построенный русскими в расчете на большую международную торговлю и отданный японцам, можно сказать, за так просто, в самом лучшем виде… И рядышком совсем с Порт-Артуром, и железнодорожная линия протянута – вези любые грузы, гостеприимные пришельцы из северных земель обо всем заранее позаботились… Тьфу! Никто не понимал, как Стессель со товарищи, имея кучу времени, пока армия и флот дрались на Цзинчжоусской позиции, умудрились проспать такое важное и нужное дело как уничтожение оборудования Дальнего. Но это было сделано и японцы, разумеется, с радостью всем этим воспользовались.
Но теперь – извините, пришло время платить за полученное удовольствие. Вышедшие из Артура миноносцы нужны были не столько для боя, сколько для того, чтобы составить тральный караван – кто его знает, защитили японцы подходы к Дальнему или нет. Сейчас как раз началось траление, а следом за миноносцами шли канонерские лодки, за ними – «Апраксин», «Аскольд» и «Новик»… Через полтора-два часа мощный отряд будет на рейде Дальнего, а там – Эссен успел заметить несколько транспортов. Интересно, что за приз достанется почтенным русским корсарам?
Однако, когда русские корабли входили в Талиенван, на рейде Дальнего разверзлись адские врата: чудовищный взрыв поднял в воздух клубы дыма и обломков, а затем рассыпался стакатто «бубухов» поменьше.
— Похоже, транспорт с боеприпасами рванул – меланхолически заметил вернувшийся в рубку старший офицер:
— А сейчас детонирует то, что не разорвалось сразу.
— Плакала наша добыча – улыбнулся Эссен:
— А я уже себя пиратским капитаном почувствовал. Думал, где попугая раздобыть и куда в салон ящики с пиастрами ставить.
Сильнейший взрыв оказался неожиданным, но в чем-то и полезным, поскольку сильно разрушил строения в порту. Русские корабли добавили с канонерок, а затем и высадили небольшой десант, без жалости подорвавший и причальные сооружения, и краны, и прочие приспособления порта, нужные для погрузки и разгрузки прибывающих в порт пароходов. Японская пехтура сопротивлялась, честно пытаясь отстреливаться, но морские орудия, да еще и в упор, не оставили им никаких шансов. Российская империя немало вложилась в портовые сооружения, а теперь от них не осталось почти ничего такого, что можно было б использовать. Дальний все еще оставался удобным географическим пунктом для высадки, и, конечно, уничтожить железную дорогу до Артура с моря было нельзя. Но порт как таковой совершенно перестал существовать, а затем, утром следующего дня, в Талиенван вошел «Амур» с последними минами на борту…
После взрыва «Петропавловска» со всех кораблей поснимали мины и заряды пироксилина к ним, добавив к немногочисленным запасам этого во всяком отношении грозного оружия. Но куда их приспособить, сразу не придумали, сохранив на всякий случай. Сегодня же время пришло: все минные запасы были выметены подчистую и погружены на «Амур», больше мин в Порт-Артуре не осталось. И вот теперь последний минный заградитель 1-ой Тихоокеанской эскадры в последний же раз использовался по назначению, засевая минами все – и акваторию порта Дальний, и подходы к нему…
Последствия
Если морское сражение 28 июля по праву считается поворотным пунктом в русско-японской войне на море, то разгром порта Дальний стал таковым во всей эпопее обороны Порт-Артура. Японцы, выдавив русские войска с Кинджоусской позиции лишь 4 июня (а не 13 мая, как в РИ) захватили этот порт почти невозбранно, но у них ушел целый месяц на то, чтобы разминировать заграждения, установленные в заливе Талиенван. Лишь в первой декаде июля Дальний начал принимать японские транспорты, и японцы, наконец, могли воспользоваться всеми благами, каковые давал этот порт: причалами, кранами, и железной дорогой прямо к Порт-Артуру… И вот 2 августа все это закончилось – от порта остались лишь головешки, но, чтобы добраться даже и до них нужно было вновь тралить эти ужасные русские мины…
Флот, разумеется, взялся за это, закатав рукава – поняв, как надул его русский командующий, Камимура вернулся с главными силами к островам Эллиот. Здесь ему пришлось устраивать ротацию – как только пришел отремонтированный «Микаса», Камимура отправил ремонтироваться «Асахи», и далее по очереди, сохраняя всегда пять кораблей в готовности к драке с остатками русской эскадры в Артуре. Рейценштейн, однако, вполне сознавал важность недопущения японцев в Дальний, и пытался противодействовать: один раз, выйдя в короткий рейд на «Победе», в сопровождении «Аскольда», «Новика» и семи миноносцев ему удалось отогнать 6-ой боевой отряд и разгромить тральный караван японцев.
В то же время армия Ноги требовала и требовала усиления и снабжения, а осуществить это было архисложно, потому что Бицзыво мало подходило для выгрузки на сушу тяжелых грузов. Да потом их еще нужно было тащить к позициям армии. Посему, пока флот не вытралит Талиенван повторно, японцы прикладывали основные свои усилия на доставку грузов через Бицзыво. Все это затянуло подготовку к штурму Порт-Артура более чем на месяц, так что атака передовых укреплений состоялась только в середине сентября. Эпическая битва, известная как 1-ый штурм Порт-Артура стала эпичнейшей же бойней для японских войск, потерявших в бесплодных атаках едва не половину личного состава и истратив с таким трудом подвезенные припасы.
К тому времени Дальний снова мог принимать транспорты, чем вовсю пользовались японцы, но теперь он мало отличался от необорудованного побережья.
Армия Ноги, испытывая постоянный «снабженческий кризис» не могла добиться никакого успеха. Но ясно было и то, что одним лишь разрешением этого кризиса и дополнительным подкреплением, проблему Порт-Артура решить было нельзя: необходимо было качественное усиление. Таковым должны были стать тяжелые 11-дюймовые мортиры, которые проще всего было выгрузить именно в Дальнем. Был еще вариант везти их в Цзиньчжоусский залив, но тогда тяжеленные пушки пришлось бы тащить волоком уже оттуда, что сочли делом чрезмерно долгим и от этого неприемлемым. В итоге в Дальний прибыли японские инженеры и строители, с необходимым комплектом запчастей и деталей для установки мощных кранов: все это японцами было построено… Но свои первые залпы японские мортиры сделали лишь 15 января нового, 1905 года.
А в это время 1-ая Тихоокеанская эскадра оказывала всю помощь сухопутным защитникам крепости, каковую только могла оказать. Корабли эскадры были починены, насколько это было возможно в Артуре, а к январю 1905 г даже вернули в строй «Богатыря». Не стоит и говорить, что возвращение потрепанных сил эскадры обратно в Порт-Артур очень подняло боевой дух защитников. Конечно, речь идет не только о моральном удовлетворении от того, что флот не сбежал и снова с ними: моряки немедленно принялись бомбардировать позиции и боевые порядки атакующего неприятеля чугунными снарядами, каковые более не использовались флотом в морских боях. Стрелять приходилось половинными зарядами, но от этого снаряды летели менее пологой траекторией, так что иной раз ими можно было поражать даже и закрытые позиции японцев. Но не артиллерией единой – штыковые атаки сводных матросских рот под громовое «Йо! Птво! Ямат!» (что со слов очевидца, американского корреспондента, означало «Умрем за царя!», и кто мы такие, чтобы подвергать сомнению слова достойнейшего сына просвещенной демократии?) сеяли ужас в сердца врагов.
Запасы угля начинали уже показывать дно, и за исключением упомянутого выше короткого рейда «Победы», крупные корабли в море более не выходили. По распоряжению контр-адмирала, сохраняли неприкосновенный нормальный запас для последней драки – да и стальных снарядов, каковых осталось к 152-254-мм пушкам едва ли треть боекомплекта, хватило бы только на один бой.
Но легкие силы продолжали сражаться. Снова и снова уходили в ночь последние, остававшиеся еще на ходу миноносцы эскадры, в надежде перехватить транспорты, идущие в Дальний. И это привело к нескольким ожесточенным схваткам, в которых военное счастье далеко не всегда сопутствовало русским морякам.
В первом же рейде миноносцы смогли пройти в залив Талиенван и подорвать прямо на рейде один из разгружающихся транспортов. Японцы спешно усилили минные заграждения, прикрывающие проход в залив, и вторая попытка привела к гибели двух русских миноносцев. Следующие несколько рейдов не принесли успеха, потому что миноносцы теперь вынуждены были крутиться в море около залива, не заходя в него, а японцы вовсе не горели желанием проводить свои транспорты ночью. Но потери они все равно понесли: на новом минном заграждении подорвался и затонул крейсер «Иосино», командиру которого по странной случайности не успели передать планы новых заграждений. «Иосино» выпала сомнительная честь стать первым бронепалубным крейсером, погибшим на минах.
Русские моряки с удовольствием добавили б еще мин, перекрывая подходы к Дальнему, но таковых в Порт-Артуре больше не осталось. В Артуре уже, прямо скажем, совсем мало что осталось, запасы еды, боеприпасы, уголь – все подходило к концу. Дело дошло до кустарного изготовления боеприпасов…
И все же остатки минных флотилий 1-ой Тихоокеанской эскадры сумели добиться еще одного успеха. Отличился, опять же, Вл. Семенов, назначенный к тому времени командовать отрядом миноносцев. Совершив очередной безрезультатный рейд, он рискнул, и задержался в нескольких милях от прохода в залив Талиенван до рассвета. Это было, конечно, опасно, но риск полностью оправдался, потому что в холодных лучах восходящего осеннего солнца он обнаружил два крупных транспорта, следовавших в сопровождении японского контрминоносца и канонерки. Минная атака удалась на славу: оба парохода были подорваны минами в упор и пошли ко дну, не достигнув Дальнего. В ходе атаки два миноносца Семенова получили повреждения, и он почел за лучшее отступить, тем более что к японцам из Дальнего спешила подмога.
Уже впоследствии стало известно, что уничтожение молодецкой атакой Семенова «Хитаци Мару» и «Садо Мазо»… простите, «Садо Мару», привело не только к большим потерям японцев в личном составе, но и к утоплению 18 гаубиц калибром 11-дюймов, которые должны были стать карающим мечом армии Ноги. Но – не стали, в который уже раз сорвав сроки решающей битвы за Порт-Артур. Про другой успех – гибель «Такасаго», подорвавшегося в 37 милях от Порт-Артура во второй декаде декабря, русские моряки узнали уже после окончания войны.
А пока — Порт-Артур держался, обливаясь кровью, и воздвигая вокруг себя гекатомбы японских трупов. О потерях в четырех штурмах выжившие в них японцы до самой старости вспоминали с глубоким ужасом. Но, в конце концов, с огромнейшим трудом японцам удалось доставить на позиции 280-мм гаубицы, которым укрепления русской крепости не могли противостоять, а сыны Ямато бестрепетно шли на смерть, снова и снова бросаясь в атаки. Сила обороняющихся постепенно сходила на нет, отчего в последнем, самом яростном штурме, состоявшемся на рассвете 7 марта 1905 г., императорской армии сопутствовал успех. Гора Высокая, ключ к обороне крепости, была захвачена японцами. Наступала развязка.
Продолжение следует!
