Тяжелые крейсера проекта 69 или «линкор комбинированного удара» в мире «русского Буонапарте»
Как мы уже говорили раньше, в результате вмешательства А.А. Брусилова, а также некоторых иных факторов, слишком многочисленных для перечисления, СССР «отыграл» 2 года на столь нужную ему индустриализацию. Первая пятилетка стартовала в 1926 году, но еще за год до этого эпохального события для флота Страны Советов были заложены первые надводные боевые корабли – сторожевики типа «Ураган». Разумеется, революция и гражданская война не прошли даром – головной корабль серии строили почти столько же, сколько понадобилось Российской Империи на дредноут «Императрица Мария», но начало было положено.
Из крупных надводных кораблей к 1930 г СССР поставил в строй 3 линкора типа «Севастополь», 1 линкор типа «Императрица Мария», 3 легких крейсера (в т.ч. «Красный Кавказ» со 180-мм артиллерией, получившейся не слишком удачной), учебный крейсер «Профинтерн» и 23 эсминца типа «Новик» (в том числе бывший «Александр III» и 6 «новиков» русской эскадры в Бизерте). Размышляли о том, чтобы ввести в строй еще и «Фрунзе», а вот об «Измаиле», увы, пришлось забыть. Хотя корабль находился в достаточно высокой степени готовности, у моряков оставался невеселый выбор – то ли каннибализировать «Измаил» на модернизацию «Севастополей», то ли махнуть рукой старые линкоры без каких-то гарантий того, что «Измаил» в ближайшее время вступит в строй. Выбрана была синица в руке, т.е. каннибализм.
При этом нужно сказать, что «Марат», «Октябрьская революция» и «Парижская коммуна» модернизировались весьма обстоятельно – с установкой зенитной артиллерии, новых нефтяных котлов, доведением средней бронепалубы до 75 мм и установкой блистеров (булей) имевших противоосколочное 50 мм бронирование. Строительные работы на последнем линкоре завершились только в 1935 г, но в результате старые линкоры «заиграли» — имея теперь 112,6 мм горизонтальной брони (это даже не считая 12 мм нижней палубы) и 50+225+50 мм вертикальную защиту при увеличенной дальности стрельбы дюжины 305-мм орудий, они лишь ненамного потеряли в скорости (22,5-23 уз) и представляли опасность в морском бою даже для новейших германских линкоров «Шарнхорст», вступивших в строй в конце 30-х годов. Таким образом долгое время три советских линкора безраздельно господствовали на Балтике, обеспечивая превосходство над ВМС остальных балтийских стран вместе взятых – фактически, до введения в строй «Бисмарка» и «Тирпица».
Линкор Марат
Проблема заключалась лишь в том, что «Мараты» совсем не могли сражаться с английскими линкорами, появление которых на Балтике считалось вполне возможным. Собственно говоря, советские дредноуты не могли противостоять никаким линкорам с 356-мм артиллерией и выше, и потому имели ограниченное боевое значение. То же касалось и «Севастополя» (бывш. «Александр III») Хотя черноморские дредноуты были, пожалуй, лучше сбалансированы на момент постройки, чем их балтийские «коллеги», но возможностей для модернизации у них было куда как меньше в силу изначально малой скорости. Поэтому «Александру» поменяли котлы на нефтяные и незначительно усилили горизонтальное бронирование, а блистеры не устанавливали, с тем чтобы сохранить скорость хотя бы на уровне 20 узлов. В результате получившийся корабль имел хорошие шансы разбить своего старого соперника (турецкого «Явуза») но против 356-381-мм линкоров особой ценности не представлял.
Все же в результате восстановления «царского задела» были решены сразу две задачи: во-первых, СССР получил черноморский и балтийских флоты, превосходящие таковые у прочих черноморских/балтийских стран. Во-вторых, дредноуты и «Новики» становились настоящей кузницей кадров для советских боевых кораблей новой постройки. Но «царский флот» совершенно не обеспечивал защиты советских берегов в случае вторжения флота первоклассной морской державы (читай – Англии), что являлось огромной головной болью красных военморов. Для того, чтобы сражаться с англичанами, РККФ требовались современные боевые корабли новой постройки, а вот с этим у СССР были большие проблемы. Попытка строить сторожевики и подводные лодки во второй половине 20-х годов показали одно – военное судостроение и смежные ему отрасли страны получили за годы революции и гражданской войны сокрушительный удар, от которого смогли бы очень нескоро.
Поневоле приходилось уходить в теорию малой морской войны и «москитного» флота – в период 1930-33 гг строились тральщики, сторожевики, торпедные катера и подводные лодки, но подобные полумеры, конечно, никого не устраивали, поэтому в 1930 г заложили три лидера проекта 1 – крупных и очень сильно вооруженных эсминца, спроектированных с оглядкой на французские корабли данного класса (вскоре заложили еще три по усовершенствованному проекту). Увы, все они немедленно превратилось в долгострой. Проблемы возникли буквально во всех областях: ходовая, механизмы, артиллерия…
Дальше так продолжать было нельзя. Поэтому по согласованию с руководством страны решено было произвести революцию в деле судостроения: воспользовавшись иностранным опытом, спроектировать эсминец новейшего типа, а затем, использовав для подготовки производства все ту же иностранную помощь, строить его гигантской серией в 50 кораблей. Таким образом предполагалось решить сразу две задачи – насытить флот современными кораблями и восстановить судостроительные навыки крупносерийного строительства. Эсминец (проект 7) спроектировали с оглядкой на итальянский «Маэстрале», а первый корабль этого типа («Гневный») заложили в самом начале 1934 г.
Эсминцы получились «серединка на половинку», мощное вооружение и достаточно высокая скорость сочетались в них с малой дальностью хода, неважной мореходностью, переоблегченными корпусами и перегрузкой, а в 1937 г, по результатам подрыва английского миноносца «Хантер» на мине линейное расположение КТУ было признано вредительским. Соответственно, решили дальнейшую закладку эсминцев типа 7 нее производить, имеющиеся разобрать на стапеле, а дальнейшее строительство кораблей этого класса вести по усовершенствованному проекту. Но к этому времени программа строительства 50 эсминцев находилась в стадии, крайне близкой к завершению, в результате чего по 1938 год включительно советский флот пополнился 42 «вредительскими» кораблями типа «Гневный». Что же до нового проекта, то в нем большую роль сыграло то, что на момент официальной «дисквалификации» проекта 7 головной корабль серии уже проходил испытания. Соответственно, значительная часть недостатков проекта 7 оказалась выявлена на момент проектирования нового 7-у, а поскольку «семерка» была объявлена вредительской, то и критиковать ее можно было без особого опасения.
В результате с 1938 г закладывались эсминцы усовершенствованного типа 7-у, в котором, благодаря данным испытаний «Гневного», до известной степени были решены проблемы строительной перегрузки, мореходности, и, что крайне немаловажно – дальности хода. Так что, несмотря на некоторый рост водоизмещения и падение максимальной скорости (на испытаниях показали 35-35,5 уз) корабли этого типа оказались вполне дальноходны и мореходны. До начала Великой Отечественной удалость ввести в строй 18 таких эсминцев и еще 8 – по 1942 г включительно.
Эсминец Типа 7-у
Практически одновременно с эсминцами проекта 7 были заложены первые два крейсера типа «Киров», а чуть позднее – еще 4 аналогичных корабля по усовершенствованному проекту 26-бис (из них 2 – на Дальнем Востоке). Это были весьма совершенные крейсера, отлично вписывающиеся в концепцию «комбинированного удара», но на дальнейшее крейсеростроительство сильно повлияло желание Сталина как-то вписаться в систему международных договоров, ограничивающих морские вооружения. Поэтому следующие корабли этого класса закладывались всего лишь со 152-мм артиллерией – однако это (и некоторое увеличение водоизмещения) позволило создать более сбалансированные и хорошо защищенные корабли с увеличенной дальностью хода. Из 7 крейсеров данного типа (проект 68) в строй до войны удалось ввести 4 (по два на Черном и Балтийском морях) и один в самом конце войны – на ДВ.
Схема крейсера Проекта 68
А вот с линкорами получилось совсем интересно.
Первые предэскизные проекты больших артиллерийских кораблей поражали своим разнообразием – от больших крейсеров в 18 000 т водоизмещения с 254-мм артиллерией до предельных линкоров в 80 000 т с чудовищными 500-мм пушками. Однако вскоре многообразие вариантов свелось к «большому» линкору в 35 000 т с 406-мм орудиями и быстроходному «малому» в 26 500 т с 305-мм пушками. Первый рассматривался в качестве стандартного линкора, способного решать весь круг задач, свойственный кораблям этого класса, второй же должен был стать «гонителем» крейсеров всех типов, способным также сражаться с малыми линкорами наподобие не так давно заложенного французами «Дюнкерка».
Однако последующая проработка показала, что ни тот, ни другой корабли не умещались в отведенное им водоизмещение. Стало ясно, что «стандартный» линкор, сочетающий 406-мм пушки, защиту от воздействия шестнадцатидюймовых снарядов, и хотя бы 29 уз скорости ни в 35 000 т ни в 45 000 т «не лезет», а может получиться где-то в водоизмещении 55 000 т или даже больше. В то же время «малый линкор» уже вплотную приблизился к 35 000 т, однако по своим боевым качествам не гарантировал победы даже над старыми линейными крейсерами типа «Конго».
Все это заставило моряков призадуматься самым серьезным образом. Дело в том, что за время, пока единственной формой противостояния флотам первоклассных морских держав оставалась теория малой морской войны, подросло целое поколение морских офицеров, полагавших что именно она и станет основной формой борьбы на море для РККФ и никакой «Большой флот» стране не нужен. Затем Иосиф Виссарионович вроде бы поставил точку в вопросе строительства больших кораблей, объявив необходимость «Большого флота», и тем самым низведя теоретиков малой морской войны до положения временщиков, но сейчас они вновь подняли голову.
С одной стороны, никто не сомневался в том, что рано или поздно СССР будет по силам строительство крупной серии «предельных» линкоров. С другой стороны, это время явно еще не настало, а попытка немедленно строить 3-4 таких корабля легла бы тяжелым бременем на не столь уж могучие плечи отечественной промышленности, которой и так ставилось множество амбициозных задач. Но самое неприятное заключалось в том, что надежная оборона берегов против Королевского флота даже таким количеством линкоров все равно не обеспечивалась. Т.е. даже сосредоточив все 4 «55-тысячных» линкора на одном театре нельзя было рассчитывать на победу в классическом морском сражении против эскадры британцев, а с учетом того, что линкоры эти окажутся «размазаны» как минимум между Черным и Балтийским морями – то и против флотов Италии или Франции.
Приходилось мириться с тем, что единственной формой обороны берегов, позволяющей рассчитывать на какой-то эффект, остается все тот же комбинированный удар, рожденный сторонниками малой морской войны. Суть его заключалась в том, что когда противник подойдет к нашим «градам и весям», нужно будет быстро и незаметно сосредоточить в районе его маневрирования многочисленные легкие силы, а затем нанести удар всем, чем только можно – наземной авиацией, эсминцами, торпедными катерами, подводными лодками, по возможности — береговой артиллерией и проч. Апологеты линейного флота справедливо указывали, что «55-тысячные» линкоры наряду с легкими силами способны участвовать в комбинированном ударе и более того – их присутствие придаст большую устойчивость соединениям легких сил. Но на это сторонники малой морской войны возражали, что подобную устойчивость можно обеспечить и не такими большими кораблями, а высвободившиеся средства можно направить на строительства столь милых их сердцу эсминцев и подводных лодок… При этом у тех, кто отстаивал концепцию «малой морской войны» имелся совершенно неотразимый аргумент – относительно небольшой линкор отлично вписывался в международные договоры, ограничившие стандартное водоизмещение линкоров 35 тыс. тонн.
В итоге нарком ВМФ поручил осуществить проработку ТТХ и последующего предэскизного проектирования «линкора для комбинированного удара». Получилось… интересно.
Первое, что требовалось от подобного корабля – это скорость, в противном случае он просто не смог бы действовать совместно с легкими силами. Согласно теоретическим выкладкам, советский флот должен был сосредоточиться для комбинированного удара в течении одной ночи. В темноте и у чужих берегов возможности вражеской эскадры, включающей в себя линкоры и авианосцы по поиску и уничтожению легких сил весьма невелики. Тяжелые корабли для этого вообще не предназначены, а легким лучше консолидироваться для обороны тяжелых, чем пытаться искать кого-то в ночи. В то же время для советских легких кораблей будет не слишком затруднительно пройти вдоль берега к месту сосредоточения с тем, чтобы к рассвету соединиться с прочими отрядами и быть в готовности нанести удар. Но делать это необходимо как можно быстрее. И также быстро необходимо покинуть место сосредоточения и вступить в бой с противником — не менее важно также, нанеся удар, быстро выйти из боя или же вообще уклониться от него, если дело складывается не так, как было задумано.
Поэтому скорость линкора определили не ниже 32 узлов.
Вторым качеством, жизненно необходимым данному проекту, была защита. По крупному советскому кораблю, очевидно, будут стрелять, и стрелять много, причем – тяжелым калибрами, поэтому будет крайне важно защитить советский линкор от 406-мм снарядов на дистанции 80-90 кбт., для чего нужны не менее чем 381 мм бронепояс и 140 мм бронепалуба. А вот сверхмощная артиллерия «линкору комбинированного удара» была не слишком-то и нужна.
Все дело в том, что данный корабль должен был сыграть роль «красной тряпки для быка» — предполагалось, что сколь бы ни была сильна противостоящая советскому флоту эскадра, ее командир не может проигнорировать столь важную цель, как вражеский линкор и будет концентрировать огонь на нем в ущерб другим целям. Учения РККФ неопровержимо доказывали, что во время стрельбы главным калибром точность противоминного калибра ощутимо падает. Хотя бы по той причине, что главный артиллерист, наиболее опытный в морской стрельбе, на корабле один и физически не может «присматривать» за двумя калибрами сразу. Таким образом, предполагалось, что концентрация огня на советском линкоре создаст благоприятные условия для прорыва эсминцев и катеров к вражеским боевым порядкам на дистанцию торпедного залпа, чем, собственно, и создавались предпосылки для уничтожения неприятеля.
Таким образом, для «линкора сосредоточенного удара» был бы достаточен такой калибр, который с легкостью выводил бы из строя любые крейсера противника по тяжелые включительно (для расчистки дороги эсминцам), и был бы, пусть не смертельным, но все же небезопасным для вражеских линкоров. Двенадцатидюймовые орудия подходили для этих целей практически идеально.
Соответственно, из всего вышесказанного просматривался «двенадцатидюймовый», быстроходный и тяжело бронированный линкор. Который, предположительно, вполне мог получиться из проектов «малого» линейного корабля – при условии снижения скорости в пользу защиты (ТЗ к «малому» предусматривало 35-36 уз скорости) и сохранении стандартного водоизмещения на уровне 35 тыс. т.
Впрочем, очень быстро выяснилось «стремление» нового линкора превысить и эту величину.
Для того, чтобы иметь возможность противостоять неприятельским 406-мм снарядам на дистанциях вплоть до 190-200 кбт, а также фугасным 500 кг авиабомбам, сбрасываемым с высоты 2 км (бомбы большей массы палубная авиация, как тогда предполагалось, не поднимет) потребовалась 152 мм верхняя и 30 мм нижняя бронепалубы, которые категорически не желали совмещаться с пятиметровым 380 мм бронепоясом. В итоге пояс уменьшили по высоте на 10 см и по толщине – до 14 дюймов, наклонив на 7 градусов, а на протяжении последнего полуметра он еще и утоньшался до 180 мм по нижней кромке. В таком виде он мог противостоять современным 406-мм пушкам на дистанции 90 кбт и выше только на курсовом угле 40 и менее. Не то, чтобы это было хорошо, но альтернативы компромиссу не было.
Но даже и такую цитадель нельзя было распространить на 76,8% длины корабля, как это изначально предполагалось (в этом случае протяженность цитадели уходила в нос и корму за барбеты 1-го и 3-ей башен ГК. Поэтому вернулись к более классической компоновке – указанные выше толщины брони цитадель имела только по барбеты концевых башен включительно, а далее броня истончалась – палубная до 90+30 мм (что защищало корабль от 250-кг авиабомб) и бронепояс – до 152 мм, что признавалось достаточным для защиты от 203-мм снарядов. Траверзы установили непосредственно перед барбетами, ограничившись 330 мм броней – дело в том, что для того, чтобы добраться до траверза снаряду следовало преодолеть либо 152 мм бронепояс, либо как минимум 90 мм бронепалубы
Чертёж тяжёлого крейсера Кронштадт
Даже для такого, несколько ослабленного относительно первоначальных планов бронирования, пришлось дополнительно жертвовать артиллерией. Первоначально, для линкоров «малого» типа прорабатывался вариант 305-мм орудия (В-36), разгоняющего 470,9 кг снаряд до 860 м/сек, но затем склонялись к пушке (В-50), способной на 900 м/сек. Однако такая артсистема выходила чрезмерно тяжелой (на 43% тяжелее царской обуховки 305-мм/52 с линкоров «Севастополь») и башня под нее – тоже. Поэтому решено было сэкономить и новейший советский линкор получил на вооружение куда более скромный главный калибр. В сущности, новая В-52 представляла собой модернизированный вариант царской артсистемы, с увеличением длины до 54 калибров и начальной скорости чуть более чем на 10% — до 840 м/сек.
Но зато вес самой пушки вырос несущественно (на те же 10%), отчего габариты новой трехоурдийной башни (и ее барбета) оказались лишь чуть больше башен «Севастополей». В результате удалось добиться куда лучшей защиты (лоб – 356 мм, бока и крыша – 250 мм, барбет – 350 мм) при том что масса установки оказалась на 100 т меньше чем у СМ-15 (башня для 900 м/сек пушки В-50).
Несмотря на начатые работы по универсальной 130-мм артиллерии для нового линкора оставили разделение на противоминный калибр (ПМК) и зенитный калибр дальнего боя (ЗКДБ), так как предполагалось что именно такая схема обеспечит максимальное воздействие по вражеским эсминцам, препятствующим прорыву наших легких сил на дистанцию торпедного залпа. ПМК решили ставить в количестве 8 штук (четыре башни) с тем, чтобы все они могли вести огонь в нос, что же до ЗКДБ, то первоначальный вариант из восьми «соток» сочли недостаточным и добавили еще четыре, так что корабль стал «счастливым обладателем» шести двухорудийных башен с зенитными орудиями 100-мм калибра. Кроме того, предусматривалось еще и семь т.н. «аэрогнезд» — счетверенных башенных установок 37-мм автоматов. Башенные установки, увы, не получились, так что «счетверенки» устанавливались открыто, с боковыми противоосколочными экранами.
При этом стандартное водоизмещение достигло 38 215 тонн.
Корпус – 12 231,27 т
Бронирование – 15 650,32 т
Вооружение – 4 501,4 т
Боезапас – 840,6 т
Механизмы – 3855 т
Снабжение и команда – 537 т
Запас водоизмещения – 600 т
На самом деле водоизмещение должно было быть еще выше, но было принято решение воспользоваться передовым мировым опытом и широко использовать сварку при строительстве корабля. В результате масса корпуса линкора составляла 32% от стандартного водоизмещения – практически столько же, сколько у более поздней американской «Айовы», но все же значительно больше, чем у германского «Шарнхорста».
Противоминная защита строилась по американской схеме обеспечивала защиту от контактного подрыва 550 кг в середине корабля или 400 кг – в оконечностях.
Трехвальная энергетическая установка мощностью в 210 тыс лошадей обеспечивала кораблю полный ход 31,5 узла, при форсировании (230 тыс. л.с.) кратковременно (до 2 часов) эту скорость можно было увеличить еще на 1 узел. Турбины поизводились по лицензии швейцарской Броун Бовери. Нормальный запас топлива составлял 2920 т, максимальный — 5570 т (при этом часть топлива размещалась в отсеках противоминной защиты), что обеспечивала кораблю дальность хода на экономической скорости 14 узлов в 7 000 миль или 5 000 миль на 16,5 узлах.
Тяжёлый крейсер Кронштадт
Основные ТТХ «линкора для комбинированного удара»
Стандартное/полное водоизмещение – 38 215/44 509,6 т
Бронирование (от форштевня до ахтерштевня): 20 — 152 – 356 – 152 мм, корма вертикального бронирования не имела. Протяженность 356-мм участка брони – 154,5 м, траверзы – 330 мм
Бронепалубы: главная 90-152-90 мм, нижняя – 30 мм
Рубка – 356 мм, крыша – 250 мм
Башни ГК – 356-мм лоб, остальное – 250 мм. Башни и барбеты ПМК и ЗКДБ – 50 мм.
Вооружение:
3*3 305-мм/54, 4*2 – 152-мм, 6*2 – 100=мм, 7*4 – 37-мм
Мощность механизмов (номинал/форсаж) – 210 000 / 230 000 л.с.
Скорость (номинал/форсаж) – 31,5 – 32,5 уз
Получившийся корабль был, безусловно, интересен, но имел один глобальный недостаток – приблизившись вплотную к размерам полноценных линкоров он, тем не менее, не обладал их боевой мощью. Но, во-первых, он вполне укладывался в договорное водоизмещение ((отличить визуально корабль стандартным водоизмещением в 38 тыс. тонн от корабля в 35 тыс. тонн практически невозможно), во-вторых данный корабль представлял собой разумный компромисс между чаяниями партии «Большого флота» и партии «малой морской войны» в самом РККФ, в третьих, тактические игры показали, что усиление защиты повлияло на линкор самым благотворным образом. С новыми ТТХ корабль обладал решающим преимуществом над двумя «карманными линкорами» немцев, и как минимум ни в чем не уступал объявленным к закладке новым, усиленным германским кораблям (Шарнхорст и Гнейзенау), а скорее превосходил их (точных ТТХ германских кораблей еще не знали). Модернизируемые итальянские дредноуты также не вызывали ни малейшего опасения. Мощная защита позволяла на равных сражаться с французским «Дюнкерком японскими «Конго» и даже, пожалуй, с «Рипалсом» и «Ринауном», таким образом из всех тяжелых быстроходных кораблей разве что «Худ» представлял опасность для советского линкора. Конечно, «стандартные» линкоры с 356-406-мм артиллерией все же имели преимущество, но высокая скорость позволяла советскому кораблю уклониться от боя с ними, если этого не требовала необходимость «комбинированного удара».
А кроме того, как выяснилось вскоре, Сталин питал какую-то непонятную слабость к быстроходным тяжелым кораблям с 305-мм артиллерией: Все вышесказанное привело к тому, что проекту был дан зеленый свет. По прямому распоряжению Иосифа Виссарионовича проект был переклассифицирован из линкоров типа «Б» в тяжелые крейсера, получившие в дальнейшем шифр «проект 69».
Корабли этого типа «Кронштадт» и «Севастополь» (бывш. «Александра III» спешно переименовали во «Фрунзе») были заложены на Балтике и Черном море в начале 1936 г, оба они вошли в строй в конце 1940 г. Годом позже на Балтике был заложен третий корабль этого типа «Владивосток» — для Дальнего Востока, но он до начала войны вступить в строй не успел.
В целом корабли оправдали возложенные на них ожидания — строительная перегрузка не превысила разумных пределов и на испытаниях тяжелые крейсера в целом подтвердили расчетные характеристики.
Завершая беглый анализ советской кораблестроительной программы, следует отметить, что в СССР авианосцев не строили совершенно. Поскольку флот все еще ориентировался в первую очередь на действия у родных берегов, предполагалось что его прикроет авиация сухопутного базирования. Как показала война, это было весьма существенным заблуждением…
