Радиорубка горела адским чадным пламенем — очереди гигантских электронных ламп взрывались испуская теслову дугу и гирлянды шаровых молний. Матросы в шапках-ушанках с лицами северо-корейских выходцев с Чукотки раскатывали рукова, рубили под дождём расплавленного металла баграми многометровые клёпанные из металлопроката аппаратурные стойки. Комиссар руководил процессом прихлёбывая из графина и выкрикивая лозунги — Товарищи, даёшь радиосвязь с Москвой! Отступать некуда, позади ГУЛАГ!
Фонтаны огня и шипящего пара рвались гейзерами рвались из бронепалубы к низким тяжёло-свинцовым небесам.
Комиссар в обгорелой фуражке ввалился на ходовой мостик. Нагнулся к стоящему на деревянной табуретке оцинкованному бачку с краником и надписью Comrade Kalashnikov Vodka жадно глотая кадыком на закопчёной шее выпил две кружки и выдохнул с аццким американским акцентом(здесь и далее везде только с чудовищным акцентом) — Tovarich Dostoevsky ochen trudno. Ja boyus nam pizdes :(((
— Tovarich Chekhov tak nelzia ieto nezdorovy pessimazm. Nado borotsia i pobiedit nazlo imperialistam.
Жуткий, ревущий грохот потряс стальную махину корабля, толстенные бронеплиты упали со стопоров и закрыли уступчатые амбразуры бронированного каземата ходового мостика. Три тусклые лампочки Ильича едва освещали наряжённые, словно высеченные из чугуна, лица командира и комиссара
— Ieto pervaia ugolnaia schachta rvanula.
— Nestraschno tovarisch est esche tri. Strascho chto my propustili politinformaciu, chto podumaet tovarich Rachmaninov?! My popadiom v GULIAG!
Вашингтон Федеральный округ Колумбия. Президент совершая ритуальную пробежку вокруг Белого Дома по Зелёной Лужайке, спросил дежурного госсекретаря
— Почему в три часа пополудни темно как в полночь, это солнечное затмение?
— Нет сэр, это дымит русский ракетный броненосец.
— У них пожар?
— Думаю нет, сэр, всё как обычно, просто сегодня ветеру дует с моря на берег.
— Проклятые комми. Наш флот что-нибудь уже предпринял по этому поводу?
— Да сэр Конечно сэр. Было созвано совещание комитета начальников штабов.
— И что, каковы результаты?
-Решили созвать ещё одно совешание.
— Ээээ так мы в Юту не уедем(странная американская идиома) . Надо как-то неофициально намекнуть эти русским что мы обеспокоенны.
— Мы пробовали, стрельнуть ракетой с атомной боеголовкой. Они этого даже не заметили. Очкарики из НАSA считают что большевики обложили свой корабль жароупорным крипичём и теперь до них не достучаться(странная американская идиома).
— Ээээ а что это за столбы пара и огня, они запускают ракеты?
— Врядли сэр. Похоже что у них взрываются их угольные шахты.
— Угольные шахты. Звучит серьёзно и угрожающе. А зачем русские их взрывают?
— Возможно это учения, сэр. Максимально реалистичные учения, сэр. Подожгли корабль, и смотрят как команда справляется с этой проблемой. Но возможно пытаются "с толкача" взровать термоядерный заряд Кузькина Мать
— Термоядерный заряд и это мазефаке, учения?! Они что с ума посходили?
— Нет сэр, не думаю сэр. Это русские, они привыкли, они всё время что-нибудь взрывают — ядерные электростанции, корабли, подводные лодки. Они скорее всего привыкли. По мЕньшим поводам они наверняка даже беспокоится не станут. У них в каждом городе — ядерные реактора, Как и всё что делают русские, реактора у них очень простые — они просто швыряют лопатами в реактор уран, а на выходе получают плутоний и много тепла. Теплом они греются, а из плутония делают ядерные бомбы. Сэр, для них это обычная процедура, но иногда они бросают на несколько лопат больше.
— Чорт. Термоядерные учения! мы можем что-то предпринять?
— Врядли сэр. Они в международных водах.
— Всё равно, я позвоню Рахманинову. Пусть он что-нибудь сделает.
Пафосный гимн. Кремль. Где-то в России. Из заснеженных сугробами пространств торчат Останкинская телебашня и огромные рубиновые звёзды кремлёвских башен. Звезды обильно покрыты огромными сосульками и снегом. Из сугроба торчит плакат — "Матвиенко ВалентинВанна- наш будущий мэр".
Грановития Палата, весь интерьер покрыт сусальным золотом, малахитовыми шкатулками, гжельскими предметами народно-прикладного творчества, на станах висят оренбургские пуховые платки и ковры фабрики "Красный ковродельщик". На огромном столе стоит трёхведёрный самовар, рядом ряды гранёных стаканов на жостовском подносе. В Кремле — утренная планёрка. На плакате, алыми буквами — регламент
Вести из ГУЛАГа
Борьба с международным империализмом — что новенького
Чо делать и кого за это убить
Разное.
Присутсвующие одеты либо в френчи, галифе и сапоги, либо в расшитые косоворотки, шаровары и то же сапоги. Докладывает военно-морской комиссар, китель с орденами и немыслимым количеством галунов на руковах висит на спинке кресла а ля рокко, на нём тельняшка, бескозырка блином, надётая на торчащие уши, широченные клёши. Он говорит — Raketny linkor nesushii boevuiu sluzjbu u beregov SCHA nie vishel na sviaz. Politinformacia byla sorvana. Ieto cherezvichainaia situacia . Докладчик решительно наливает из самовара стакан прозрачной жидкости, решительно хлопает его. Присуствующие бурно аплодируют.
Стоящий на полочке с вышитой салфеткой телефон с флагами СССР и США начинает дико греметь и подпрыгивать. Рахманинов решительно берёт его и говорит
— Kreml Rachmaninov u apparata Govorite.
Слушает, кивает головой Da. (Отрицательно крутит головой). Niet Niet Ieto nie vaschi problemy. Dostatochno vascih imperialisticheskich izmyschlieni.
Бросает трубку в телефон и злобно спрашивет у морского комиссара
— Chto proishodit tovarich? Pochemu niet sviazi s nashim korabliom?
— Tovarich Rachmaninov, my delaem vsio vozmozjonoe, No v etom raione niet nashih boevich korablei. Tam buria, silny shtorm. Tovarichi vsio sdelaiut horosho.
Входит моряк с папкой с флагом ВМФ на обложке — Razreshite dolozjit.
На борту чинят радиостанцию — на всём огромном пространстве уходящем вглубь и ввысь сыплются искры от болгарок, качки-мореманы по форме № "2 вручную кувалдами расклёпывают заклёпки соединяя из кованного металлопроката новые стойки, сварщики приваривают цоколи электронных ламп, на талях поднимают трансформаторы, краснофлотцы с голыми торсами и в фуражках-капитанках перекатывают катушки с кабелем. Внезапно сверху обрушиваются водопады. Все продолжают работать по пояс в воде.
Шторм. Корабль врезается в огромные волны огромным носом, фонтаны в небо. Съёмка конечно же в рапиде и так несколько раз, под пафосную музыку Лондонского Симфонического оркестра.
Бассейн шахты термоядерных зарядов. Всплывают морские котики в аппаратах, они оживлённо и очень брутально жестикулируют специальные спецназовские жесты — сжатые кулаки, вытаращенные глаза, щёлкают пальцами, тянут себя за уши и показывают средний палец. При этом они пытаются поднять Кузькину Мать, но ничего не поднимается. Один из котиков зачем-то уходит в тёмный коридор, долго идёт и идёт. Лицо с крупными каплями пота. Жутковатя музыка. Он падает в люк скользит с огромной скоростью по желобам. И вылетает на огромную арену окружённую высокой ржавой решёткой, вокруг арены — советские моряки с лицами народов Крайнего Севера и отсталого аграрного Востока. По арене бегает белый медведь с нечитаемым инвентарным номером на заднице и надписью "СФ Gremicha" Котик бьёт медведя по голове, медведь рычит и начинает гоняться за котиком, пробежав несколько кругов котик захватывает медведя в болевой, медведь ревёт и его уводят на цепях. Котик потрясает руками, а руки у него как ноги, и даже больше. Окружающие кричат и аплодируют.
В бассейн с котикамии и Кузькиной матерью прыгает краснофлотец в тельяшке и все вместе они пытаются поднять махину из воду. Тянут потянут — вытянуть не могут. Появляется следущий мореман, потом ещё и ещё. Но все безрезультатно. На галерею выходиn чернявый, носатый моряк и жутко картавя говорит
— T"ovagishi vot knopka nado podnimat vve"gh.
Тыкает пальцем в чорную кнопку. Механизм начинает вращаться и гудеть, но Кузькина Мать даже не приподнимается. Чернявый моряк почему-то с видимым усилием давит и давит на кнопку. Лицо с крупными каплями пота, напряжённая симфоническая музыка. И медленно-медленно трос начинает вытягивать из воды нечто циклопическое. Показывается огромный зеленоватый цилиндр, и все видят что устройство неисправно потому что оказавшись в воздухе он прекращает мигать лампочкой и пищать. Все аплодируют, улыбаются друг другу и пьют водку Столичная из бутылок с пробкой винт.
Da zdravstvuet kommunizm i mir vo vsiom mire !
…
В монголской степи монголы водят хороводы воуруг костра. Люди радуются и пляшут на фоне Эйфелевой башни, Биг-бэна, СаградаФамилия, Здания оперы в Мельбурне, Риппербан в Гамбурге и какого-то японского не то храма, не то крепости. Все радуются что Америка спасена.
