Советский линкор «Демократия» — оптимальный вариант достройки линкора “Император Николай I”

Положение военно-морских дел на Черном Море в первые годы советской власти оставалось предметом постоянного беспокойства. В распоряжении молодой Советской Республики на Черноморском Флоте остались только дредноут “Свободная Россия” (бывшая “Императрица Екатерина II”), революционный “ветеран” “Потемкин”, и безнадежно устаревший броненосец “Три Святителя”. Эвакуирующиеся из Крыма белогвардейцы забрали с собой дредноут “Генерал Алексеев” (бывший “Император Александр III”), линкоры-додредноуты “Иоанн Златоуст”, “Евстафий” и “Ростислав”. Подобная слабость флота, прикрывавшего подступы с моря к ключевым районам страны – Крыму, Украине и Кавказу – представлялась совершенно недопустимой.

Решение проблемы однако, представлялось достаточно возможным: у достроечной стенки Николаевского судостроительного завода стоял корпус линейного корабля “Демократия”, заложенного в 1914 году как “Император Николай I”. Последний (и самый совершенный) в серии “Императрица Мария”, этот дредноут был законсервирован в 1917 году, но находился в высокой степени готовности.

Утвержденный ВСХН план развития флота на 1922-1925 год предусматривал, в том числе, достройку линкора “Демократия” с использованием механизмов и деталей конструкции, заимствованных от потопленного линкора “Императрица Мария”. Однако, ввиду острой нехватки денежных средств, а также более важных работ по ремонту и восстановлению имевшихся кораблей, работы на корпусе линкора в 1922-1924 году в основном свелись к ремонтным и восстановительным. Кроме того, исходный – созданный еще до мировой войны – проект корабля представлялся ВСХН, несомненно, устаревшим. Конструкторское бюро завода имени Марти, занимавшегося достройкой линкора, подготовило несколько проектов модернизации, но вопрос о выделении средств на реализацию любого из них все еще висел в воздухе.

Дело, наконец, сдвинулось с места в связи с событиями международной политики. В 1924 году, правительство республиканской Турции обратилось к Великобритании с запросом о компенсации за оплаченный, но не поставленный линкор “Решадие” — реквизированный с началом Великой Войны и вступивший в состав британского флота под именем HMS “Эрин”. Корабль не был упомянут в условиях Лозаннского мирного договора, и турецкое правительство рассчитывало получить за него компенсацию. Испытывавшее дефицит средств, британское правительство предпочло, однако, просто передать туркам искомый линкор, который был официально введен в состав турецкого флота в 1925 году под именем “Феттах”.

Появление нового турецкого сверхдредноута существенно изменило баланс сил на Черном Море. Единственному советскому дредноуту теперь противостояли два турецких, из которых “Феттах” нес тяжелые 343-мм орудия, а “Явуз” был значительно более быстроходным. С учетом же того, что единственный дредноут не мог быть боеготовым постоянно (так как нуждался в доковании и ремонте), Рабоче-Крестьянский Черноморский Флот внезапно оказался в положении ощутимо слабейшего.

“Положение военно-морских дел на юге представляется совершенно недопустимым. У нас есть четыре исправных дредноута на Балтике, но всего один на Черном Море. Необходимо решать по революционному. Сколько можно тянуть с вопросом о достройке дредноута в Николаеве?”

– писал наркомвоенмор М.В. Фрунзе, обосновывая планы достроить линкор “Демократия” и перевести с Балтики на Черное Море линкор “Парижская Коммуна”.

Дополнительным аргументом послужил черноморский визит французского быстроходного супердредноута “Савойя” в 1925 году. Хотя французский линкор был всего на два года моложе “Свободной России”, по сравнению с ним советский дредноут выглядел совершенно анахронично. Под мощным давлением со стороны Реввоенсовета, Совнарком уступил, и признал вопрос достройки “Демократии” вопросом первостепенной важности в оборонительных мероприятиях на юге. Особым постановлением ВСХН в мае 1925 года, было решено выделить на работы над линкором сумму в размере 15 миллионов рублей с введением такового в строй в 1928 году.

Составлявшее проект достройки конструкторское бюро завода имени Марти подготовило несколько предложений. Одно из них предполагало вооружить достраиваемый линкор восемью 406-мм 50-калиберными орудиями новой модели. Это предложение, хотя и пользовавшееся некоторой поддержкой со стороны замнаркомвоенмора Тухачевского, было почти незамедлительно отвергнуто: 406-миллиметровое орудие не существовало даже в проекте, и никто не мог поручиться, сколько же времени займет и средств потребует его создание. По тем же соображениям была отвергнута и идея оснастить корабль передовой турбоэлектрической силовой установкой.

Значительно большее внимание было уделено предложению вооружить “Демократию” восемью 356-мм 52-калиберными орудиями, предназначавшимися для линейных крейсеров “Измаил”. Двадцать восемь таких орудий имелось в наличии на складах Балтийского Флота. Инженеры завода имени Марти разработали проект переделки трехорудийной 305-миллиметровой башни в двухорудийную 356-миллиметровую, но их предложение столкнулось с сильной оппозицией со стороны моряков Балтийского Флота, рассчитывавших на возможную достройку в будущем “Измаила” и “Кинбурна”.

Точку в вопросе поставила тщательная оценка проекта, проведенная инженерами балтийских заводов. Они пришли к выводу, что, хотя переделка реальна и осуществима, необходимость модернизации башен и переделки подбашенных отделений затянет вступление линкора в строй как минимум на два года. Совнарком счел это совершенно недопустимым и особым постановлением распорядился “во всех проектах достройки николаевского дредноута исходить из использования ключевых деталей – орудий, башенных установок, машин и котлов – от линкора “Императрица Мария”, с возможно меньшими переделками”.

Имея перед собой четко сформулированные требования, КБ завода имени Марти разработало детальный проект достройки “Демократии”. В основу его были положены следующие требования:

— Улучшение мореходности за счет добавления полубака и повышение расположения вращающихся частей носовой 305-мм башни над ватерлинией.
— Усиление горизонтального бронирования с учетом мирового опыта.
— Перевод силовой установки со смешанного на чисто нефтяное питание, с целью повышения автономности.
— Усиление противовоздушной и противоторпедной обороны.

Интересной деталью проекта представлялась замена “старомодных” казематов вспомогательной артиллерии “современными” башнями вспомогательного калибра. Разработчики проекта ссылались в качестве образца мирового опыта на новые британские линкоры типа “Нельсон”, а также американские линейные крейсера типа “Конститьюшен”, однако есть основания предполагать что основной причиной послужил визит в Севастополь в 1925 все той же “Савойи”. Группа советских инженеров получила разрешение посетить французский линкор, и, видимо, постаралась воспроизвести наиболее удачные решения французов.

В августе 1925 года проект был утвержден Совнаркомом, и работы над “Демократией” развернулись в полной мере.

Корпус:

Корпус корабля был частично переработан в связи с рядом изменений в вооружении и броневой защите. Казематы противоминной артиллерии, сочтенные морально устаревшим решением, были полностью демонтированы. Вместо них, в носовой части на верхней палубе были размещены четыре башни вспомогательных орудий – по две на борт, линейно-возвышенно (т.е. задняя башня стреляла поверх передней). Чтобы не ограничивать сектора обстрела орудий носовой башни главного калибра, вспомогательные башни были сильно утоплены в палубу. Еще четыре вспомогательные башни были смонтированы в кормовой части корабля, по обе стороны от кормовой башни главного калибра.

Для улучшения мореходности и облегчения условий работы носовой башни главного калибра в свежую погоду, в носовой части был надстроен 3-х метровый полубак. Из соображений обеспечения башням вспомогательного калибра оптимальных погонных углов обстрела, в 25 метрах от форштевня борта полубака были срезаны до уровня верхней палубы; однако, из-за ошибок в проектировании вспомогательных башен, ширину полубака пришлось дополнительно уменьшать выемками.
Надстройки и мачты линкора были значительно увеличены по сравнению с базовым проектом. Массивная прямоугольная носовая надстройка была увенчана башнеподобной мачтой, на площадках которой размещались наблюдательные приборы и прожекторы. На вершине мачты был установлен дальномерный пост главного калибра. Аналогичное решение было применено в отношении кормовой надстройки.

Вооружение:

Основное вооружение линкора составляли предполагавшиеся изначальным проектом двенадцать 305-мм 52-калиберных орудий образца 1907 года. Сами орудия и движущиеся части орудийных установок были заимствованы с потопленного линкора “Императрица Мария”, и модернизированы с увеличением угла возвышения до +40o. Дальность стрельбы при увеличилась до 30 километров; скорострельность составляла 2,5 выстрела в минуту. При этом в связи с установкой полубака, высоту барбета носовой башни увеличили вставкой на 3,5 метра.

В боекомплект орудий входили как прежние бронебойные и фугасные снаряды образца 1911 года, так и новые облегченные “бомбардировочные” фугасы, весом в 320 килограмм, и новые “сверхтяжелые” бронебойные снаряды, весом в 520 килограмм. При использовании облегченного фугаса и усиленного заряда, дальность стрельбы возрастала до 45 километров. Большое внимание уделили взрыво- и пожаро-защищенности погребов боезапаса главного калибра; специально для них заводом “Большевик” была разработана полуавтоматическая система аварийного пожаротушения.

Управление огнем осуществлялось с помощью двух командно-дальномерных постов КДП-6, оснащенных дальномерами с 8-метровой базой . По одному КДП было смонтировано на вершине каждой мачты линкора. Дополнительно, каждая башня была оснащена собственным 6-метровым дальномером, позволявшим при необходимости каждой башне вести огонь самостоятельно. В системе управления огнем были использованы импортные немецкие электромеханические схемы.

Вспомогательное вооружение состояло теперь из шестнадцати 130-мм 55-калиберных орудий Б-8 (модификация 130-мм/55 орудий образца 1913 года), смонтированных попарно в восьми двухорудийных башнях. Башенные установки вспомогательной артиллерии были разработаны инженерами завода “Красный Путиловец”: горизонтальное наведение установок осуществлялось гидравлическим приводом, а вертикальное – электрическим, но ввиду низкой надежности такового, обычно использовался вспомогательный ручной привод. Боезапас составлял до 120 выстрелов на ствол.

Новые станки орудий Б-8, теоретически, обеспечивали вертикальный угол наведения до +60o, тем самым позволяя рассматривать орудия как универсальные. В боекомплект установок входили “противоаэростатные” снаряды, имевшие донный дистанционный взрыватель. Однако, система подачи снарядов не обеспечивала эффективного перезаряжания на углах свыше +40o, что приводило к снижению скорострельности. Кроме того, система управления огнем, состоявшая из двух КДП с 5-метровыми дальномерами на крыше носовой и кормовой надстроек, не была рассчитана на ведение эффективного зенитного огня.

Зенитное вооружение состояло из восьми 75-мм орудий Лендера, установленных попарно на крышах первой, второй, и четвертой башен, а также на выступе кормовой надстройки. Эти зенитные орудия имели собственные приборы управления; их боезапас составлял по 150 выстрелов на ствол. На надстройках были также предусмотрены позиции для размещения зенитных автоматов “Виккерс” или спаренных пулеметов “Максим”.

Бронирование:

Схема бронирования нового линейного корабля была переработана с максимально возможным учетом военного опыта – как отечественного (в первую очередь, опыта действий на Черном Море), так и иностранного. Площадь вертикального бронирования была в итоге сочтена избыточной; опыт Скарборо (1914) и Ютланда (1916) указывал на возросший риск навесных попаданий в палубы при ведении боя на большой дистанции.

Как следствие, от верхнего (казематного) 76-миллиметрового броневого пояса было решено отказаться, равно как и от верхней броневой палубы. Лишь незначительный отрезок 76-мм брони был оставлен в носовой оконечности для прикрытия корпуса.

Высвободившийся вес был израсходован на усиление горизонтального бронирования. Средняя броневая палуба была усилена дополнительным слоем броневых плит до общей толщины в 120 миллиметров; нижнюю броневую палубу продлили вперед до форштевня, доведя ее толщину над машинными и котельными отделениями до 50 миллиметров. Башни вспомогательной артиллерии защищались 50-миллиметровой броней, их барбеты и подбашенные отделения были прикрыты 100-миллиметровыми плитами.

Значительное внимание было уделено усилению противоторпедной защиты. С переводом корабля на нефтяное питание, прежние угольные ямы были сочтены избыточными, и их пространство было частично использовано для размещения элементов противоторпедных булей, по британскому образцу заполненных полыми трубами. Противоторпедную переборку укрепили и усилили; котельные отделения разделили продольными переборками.

При достройке корабля были предприняты особые меры противопожарной и противохимической защиты. Количество противопожарных постов и средств было увеличено по сравнению с исходным проектом, предусмотрена герметизация жизненно важных помещений и боевых постов. Вентиляционные системы были оснащены противогазовыми фильтрами, и на борту было оборудовано три газоубежища.

Силовая установка:

Силовая установка корабля была выполнена по исходному проекту. Двадцать котлов “Ярроу” (частично заимствованные с “Императрицы Марии”) давали пар для работы шести турбин “Парсонс”. Во время достройки корабля рассматривались и иные решения – например, установка турбоэлектрических агрегатов, или замена части турбин дизелями германского производства – но ввиду нежелания затягивать работы, все они были отвергнуты. В связи с значительным увеличением размеров носовой надстройки, передняя труба была сильно отклонена назад и удлинена, что придало кораблю уникальный, легко узнаваемый силуэт.

Все котлы были переведены на нефтяное питание, что позволило увеличить автономность и несколько повысить мощность. Скорость корабля на пробе составила 21,2 узла, при форсировке машин – до 22,1 узла. Дальность плавания экономичным 12-узловым ходом оценивалась – при максимальном запасе топлива – в 4800 морских миль.

Авиационное вооружение:

Авиационное вооружение предусматривалось в составе двух гидропланов для разведки и корректировки артиллерийского огня. Запуск их предполагался с позиции на крыше третьей башни главного калибра. Так как разработка катапультных приспособлений к моменту ввода корабля в строй еще не была завершена, в качестве временного решения была предусмотрена наклонная взлетная палуба.

Строительство:

Строительные работы, развернувшиеся осенью 1925 года в Николаеве, вызвали значительный интерес как в СССР, так и за границей.

“По сведениям наших корреспондентов, новый большой линейный корабль строится большевистским правительством России в Николаеве. Согласно имеющимся предположениям, этот корабль будет называться “Советская Демократия”, и будет быстроходным линкором, способным развивать ход до 25 узлов и вооруженным 16-дюймовыми орудиями” – в таком виде 27 мая 1926 года сообщила о новом советском корабле “Таймс”. Эта публикация (хотя и весьма далекая от реальности, что объяснялось высокой степенью секретности), привлекла значительное внимание черноморских держав и спровоцировала весьма занимательную реакцию.

Турецкое военное министерство, обеспокоенное слухами о новом советском дредноуте, наняло группу британских морских инженеров и аналитиков для тщательного изучения доступной информации. Детально изучив немногие имеющиеся в печати фотографии, данные, добытые турецкой разведкой, аналитики пришли к выводу, что строящийся корабль будет “…относиться к типу “Императрица Мария”… вероятно, будет вооружен двенадцатью 12-дюймовыми или восемью 14-дюймовыми орудиями, и иметь значительно усиленную противобомбовую и противоторпедную защиту”. Приняв эти выводы к сведению, турецкое правительство приняло решение выделить средства на капитальный ремонт линейного крейсера “Явуз”, и на модернизацию – с повышением угла наведения 343-мм орудий – линкора “Феттах”.

Значительно более нервической оказалась реакция Румынии. Расценив строящийся советский дредноут как прямую угрозу своим черноморским интересам, румынское правительство послало множество агентов в Николаев, пытаясь выяснить подробности советских военно-морских программ. Как минимум одна ячейка была вскрыта советской контрразведкой, которая (с большим удовольствием) использовала ее для передачи дезинформации.

Не получив должной информации от агентурной разведки, румынские военные придумали более оригинальный план: был нанят немецкий пилот, который должен был на легком бомбардировщике Potez 25 «случайно» пролететь над Николаевом, и сделать фотографические снимки строящегося корабля. Для поддержания легенды о “случайном пересечении воздушной границы”, самолет был загружен почтой а бортовой компас изготовлен с дефектом; в случае, если бы пилот был вынужден приземлиться на советской территории, он должен был бы уничтожить фотокамеру (выбросив ее за борт в пакете с зарядом взрывчатки), и оправдываться неисправностью навигационной аппаратуры.

Первый разведывательный вылет, предпринятый 14 сентября 1927 года завершился неудачей: из-за сильной облачности, пилот прозаически не нашел Николаев. Однако, с земли подозрительный самолет был замечен, и когда 28 октября 1927 года румыны повторили операцию – над Днепровским Лиманом произошло небольшое, но весьма эффектное сражение с участием двух советских истребителей, канонерской лодки и одного дирижабля. Несколько раз обстрелянный с земли и отрезанный истребителями, пилот Potez 25 решил не испытывать судьбу, и приземлился на советском аэродроме; фотокамеру он не уничтожил и немедленно рассказал о всех румынских планах советской контрразведке, после чего был отправлен домой в Германию. Строящийся линкор на всякий случай затянули маскировочной сетью, но эта мера оказалась излишней – больше попыток воздушной разведки румыны не предпринимали.

В дальнейшем, шпионские истории вокруг строящегося линкора возникали с замечательной регулярностью. Газета “Правда” за июль 1928 содержала ерническую заметку, где в нарочито сатирических тонах рассказывалось о “разоблачении заговора эмигрантов-клепальщиков, собиравшихся взорвать строящийся линкор посредством начиненной динамитом французской булки”. Заканчивалась статья призывом “оставить шпионские страсти в кино и в романах, и не поддаваться духу сенсационализма”.

В составе флота:

Крейсер «Красный Крым» (на переднем плане) и линкор «Демократия» (на заднем плане) у берегов Крыма, 1931.

Работы над линкором “Демократия” были завершены в 1930 году – с почти двухлетним отставанием от плана и значительным превышением бюджета. После продолжавшихся с февраля по апрель ходовых испытаний, корабль был официально принят в состав РККФ на торжественной церемонии 1 мая 1930 года.

Немедленно после торжественной церемонии, корабль был возвращен на завод для прохождения артиллерийских испытаний. Вскрылись при этом дефекты и недоработки в артиллерийских установках вспомогательного калибра и системе управления огнем, потребовавшие длительных дополнительных работ. 30 августа 1930 года, корабль был формально зачислен в состав Черноморской Дивизии линкоров, но эта процедура была в общем-то чистой фикцией. Корабль “признали действующим” только для того, чтобы получить возможность отправить на долгожданный капитальный ремонт линкор “Республика” (бывшая “Свободная Россия”), при этом формально не оставив черноморский флот “без единого линкора”.

Окончательно “Демократия” была введена в строй 2 марта 1931 года. 1 мая 1931 она, вместе с пришедшим с Балтики линкором “Парижская Коммуна” и новыми крейсерами “Красный Крым” и “Червона Украина” торжественно приняла участие в большом морском параде в Севастополе. В июне-июле, линкор совершил поход по Черному и Средиземному Морю, с заходами в Констанцу, Стамбул, Салоники, Таранто, Мальту и Марсель. При этом, в Босфоре “Демократию” встречал только что вернувшийся из Великобритании турецкий линкор “Феттах” – по иронии судьбы, проходивший модернизацию с целью как раз сделать его достойным оппонентом новому советскому дредноуту.

1 августа 1931 года, после возвращения в Севастополь, линейный корабль “Демократия” был провозглашен флагманом РКЧФ.

Источник — http://fai.org.ru/forum/topic/40483-sovetskiy-linkor-demokratiya-ko-dnyu-pobedyi/