Идем далее.
На чем мы там остановились? На лошадях вроде?
Конечно же, изъятие лошадей из сельского хозяйства и перевозок провоцирует рост цен. Прежде всего на самих лошадей. 3 января 1814 года Наполеон сообщает министру, директору Военного управления графу Дарю, что установленная цена за одну кракусную (казачью) лошадь составляет 250 франков. Однако после недельных переговоров Дарю сообщает ему, что братья Арон, торгующие лошадьми, даже попу не поднимут, ежели цена будет ниже 300 франков за лошадь.
Далее, смилостивившись, конновладельцы выдвигают ценник: кирасирские лошади будут стоить 580 франков, драгунские — 520 франков, легкая кавалерия — 420 франков, а казачьи — 290 франков. Наполеон хотел 6000 лошадей: 1000 кирасиров, 1000 драгун, 2000 легкой кавалерии и 2000 кракусов (казаков). Общая цена лота – 2.5 миллионов франков. При этом Дару дал императору понять, что у него нет другого выбора, кроме как принять сделку. Для немедленного размещения заказа братья Арон просят аванс в размере 300 000 франков. Для выполнения этого заказа поставщик оговаривает, что потребуется три месяца из расчета поставок по 50 лошадей в сутки.
Наполеон в конце концов согласился и приказал Дарю его заплатить 1,5 миллиона франков. Но…, как мы говорили выше, денег нет, бюджет остался набором благих пожеланий, и по состоянию на 1 марта будет израсходовано только 866 690 франков, а дальше…Наполеон просто уже отречется от престола.
К этому добавляется проблема исполнителей. Наполеон приказал сосредоточить всех лошадей на кавалерийских депо в Версале и Париже, генерал Бельяр, не получивший такого приказа, рассредоточил их по нескольким различным пунктам на восточной границе. Как только об этом узнают, военный министр приказывает генералу Гюлену, командующему парижским укрепрайоном, немедленно вернуть их в Версаль.
7 марта 1814 года (день отречения Наполеона) генерал Преваль, ответственный за кавалерийский склад в Версале, написал военному министру, что ему удалось собрать 5500 лошадей при 14 000 человек. Численность конноармейского депо увеличивается со скоростью 200 человек и 100 лошадей в день, но все еще это очень далеко от 16 000 лошадей, первоначально заявленных Наполеоном.
Но хрен с ним – собрать, тут ведь еще лошадей кормить надо. 1 января маршал Груши написал генералу Мийо в Кольмар, что фуража не хватает. В Нарбонне гибнет много лошадей, потому что из соображений экономии сокращается порция овса. Так, для кирасирских лошадей более крепкого сложения овсяная пайка составляет 8,5 л, тогда как должно быть 9,5. То же самое и с сеном, смешанным с камышом и тростником.
Наполеон приказывает доставить в Париж 7000 седел. Но… на 1 января 1814 года есть только 900 седел в загашнике, Париж производит по 100 седел в день, и к концу января есть в наличии только 4000 седел. Вместо заявленных 7000.
Коней, кроме того, надо подковать, но кузницы не справляются, и в результате в кампанию 1814 года артиллерийский и два полка почетного караула 5-го корпуса теряют 300 лошадей только из-за гололеда. Ситуация становилась настолько критической, что Груши от своего имени запросил ссуду в размере 15 000 франков у муниципалитета Нанси, чтобы подковать всех лошадей. Мэр и его заместители отказались. Генерал немедленно арестовал троих, заставив их заплатить указанную сумму.
В этой ситуации Наполеон расформировал обозные роты и батальоны, а так же забрал лошадей у саперов и инженеров. Это дало армии 24 436 лошадей, которые и поступили в войска. При этом сам Наполеон пишет:
«Лошадей хватит только на шесть недель».
Но это лошади, а что люди?
Стандартная пайка французского солдата после 1812 года – 28 унций хлеба в день. В сентябре 1813 года она снижается до 8 унций хлеба, 3 унций риса и 3 унций мяса. В ноябре 1813 года – 3 унции мяса это соленая конина, чаще всего кости. В общем, ситуация с мясом настолько плоха, что французские войска в том же Майнце выжирают всех собак и крыс в округе.
2 января маршал Виктор написал маршалу Бертье, что не существует никаких административных положений, обеспечивающих пропитание войск, находящихся в полевых условиях. Напрасно он просит хлеб, рис, бобовые, соль, жидкости (алкогольные напитки) и мясо. Однако это не является приоритетом военной администрации.
Только 8 февраля 1814 года Наполеон выразил озабоченность по поводу проблемы в письме, направленном директору Дарю:
«Армия голодает; любые ваши сообщения о том, что ее кормят, ложь. Двенадцать человек умерли от голода, однако, если верить вашим сообщениям, армия сыта. У Виктора никаких пайков нет; У генерала Жирара ничего нет; голодает гвардейская кавалерия».
Но кто в этом виноват? Только ли подрядчики?
Увеличение налогов на 30 сантимов на двери и окна в сочетании с налогами и налогом на соль, недавно увеличившимся до 20 сантимов за килограмм, положило конец торговле. Любое пополнение запасов в полевых условиях становится очень трудным. И кто же это сделал? Неужели сам император?
Дарю тужится как дизель в Заполярье, подгоняемый пинками императора. Он объявляет, что колонна из 12 000 пайков уже находится в пути в Ножан, а еще 23 000 должны прибыть на следующий день. Но как раз в этом и есть большая слабость наполеоновской системы. Наполеон всегда должен давать толчок людям и вещам. Администрация Наполеона была вышколена в стиле: «Никакой инициативы». На горизонте же маячит еще одна трудность. Перевозчики дезертируют со своими лошадьми. Некоторые опасаются, что их заберут для артиллерийской службы.
В Париже военный министр приказал маршалу Бертье реквизировать лошадей подрядчиков, чтобы доставить припасы.
Однако генералы уже реквизировали у них изрядное количество лошадей для службы в армии, и лошадок для перевозок осталось осталось только… 58 штук, что в недостаточно для обеспечения логистики между армией и тылом. Тем более, что для прокорма армейского корпуса в 15 000 человек нужно от 10 000 до 12 000 пайков в день, которые эти 58 лошадей перевезти просто не в силах.
Думаете это все? Не-а. Ибо опять на сцене появляются… перекупы и купцы.
В письме от 20 января 1814 г. Дарю просит Монтессуи, поставщика продовольствия для армий, снизить цену пайка на 1 сантим с половиной за 50 000 пайков. Поэтому государство хочет платить 16,5 денье за паек. Монтессю категорически отказывается. Чтобы сохранить свою прибыль и прибыль своих акционеров, он хочет 20 денье за порцию. Для этого он ссылается на спецификации, в которых указано, что мясо должно быть «хорошего качества». Говядина хорошего качества стоит 40 денье. Далее он говорит:
«Любое мясо по более низкой цене может быть только смесью коровьего и бычьего» (намек, что поставит только кости).
Эти споры происходят на фоне вторжения войск коалиции во Францию, что немного говорит о патриотизме банкиров, купцов и торговцев всех времен и народов.
Однако, по крайней мере на бумаге, Франция вполне способна прокормить свои войска (так, излишек волов по стране оценивается в 1 502 480 голов). Нужно только наладить администрацию, но Наполеон этого делать не хочет и не умеет.
В результате плохо экипированным, плохо питающимся и плохо оплачиваемым, часто неопытным французским солдатам именно в этих условиях приходится сражаться против войск коалиции. Напрасно, чтобы успокоить всех, Наполеон бросает в массы лозунг, на которые он был такой мастак: «60 000 человек и я – это уже 160 000», Франция больше не имеет доверия к императору.
Пока Наполеон пытается реформировать армию, коалиционные войска готовятся к форсированию Рейна. Бельгия поднимается, чтобы приветствовать своих «освободителей», а Швейцария рада вторжению. На юго-западе Франции угрожают англо-испанцы под командованием Веллингтона.
Позже, в своих мемуарах, Наполеон часто будет рассказывать о «предательстве», как об основной причине поражения кампании 1814 года. Но если же посмотреть на ситуацию – проигрыш кампании был определен заранее из-за непреодолимых логистических минусов имперской администрации. Таким образом, еще до того, как союзники вошли во Францию, игра была заранее проиграна.
