Сергей Махов. Friendly fire и иные казусы Синопского сражения. У русских было более месяца, чтобы избежать Крымской войны
Сергей Махов. Friendly fire и иные казусы Синопского сражения. У русских было более месяца, чтобы избежать Крымской войны
Содержание:
Ровно 168 лет назад, 30 ноября 1853 года, произошло последнее сражение Эпохи паруса — битва при Синопе.
С русской стороны в ней под командованием адмиралов Павла Степановича Нахимова и Фёдора Михайловича Новосильского принимали участие 6 линейных кораблей (в том числе — три 120 пушечных, 2 фрегата и 3 пароходофрегата). Пароходофрегаты были сведены в отдельный дивизион, которым командовал начальник штаба Черноморского флота адмирал Владимир Алексеевич Корнилов, по сути — участия в сражении они не принимали и прибыли к его окончанию.
С турецкой стороны в сражении участвовали 7 фрегатов, 2 корвета и 2 пароходофрегата, которыми командовал вице-адмирал Осман-паша.
В русскоязычной литературе Синоп описан очень подробно, так что взгляд русских адмиралов и политиков на это сражение отечественный читатель знает хорошо. Хуже обстоит дело с турецким взглядом на Синоп, а также с событиями, ему предшествующими. Вот об этом давайте и поговорим.
«Императрица Мария» при Синопе
«Не предъявлять чрезмерные требования»
С чего всё началось? Как ни странно — с Балкан, этого «порохового погреба Европы», по меткому выражению Бисмарка. В Боснии и Герцеговине поднялось очередное антитурецкое восстание, в которое на стороне славян в 1852 году вмешалась Черногория. Турки легко разгромили и повстанцев, и черногорцев, но в феврале 1853 года Россия и Австрия выдвинули Османской империи совместный ультиматум — вывести войска из Черногории и не преследовать участников восстания. Русский император Николай I увидел в этих событиях начало неконтролируемого распада Турции и кулуарно провёл переговоры с Англией на предмет её возможного раздела, если ситуация выйдет из-под контроля.
Надо сказать, что даже само кулуарное обсуждение данного вопроса являлось ошибкой, поскольку в Англии серьёзные решения не проходят без согласования с парламентом. Ни король, ни премьер-министр там не обладают самодержавной властью.
С другой стороны, сказалась двойственность русской политики. Например, Николай неоднократно заявлял английскому посланнику Гамильтону Сеймуру: «Лучшее средство обеспечения стабилизации Османского правительства состоит в том, чтобы не предъявлять ему чрезмерные требования, оскорбляющие и уничтожающие его независимость». Однако вскоре в Стамбул прибывает миссия царского посланника Меншикова, которая выкатывает Турции настоящий ультиматум и угрожает войной. При этом на Дунае вдоль русско-турецкой границы срочно сосредотачиваются русские войска.
То есть, с одной стороны, — «не предъявлять чрезмерные требования», а с другой — ультиматум и угроза войны. Понятно, что на Западе воспринимали это расхождение слов с делом очень нервно.
Турция 22 мая 1853 года отвергла ультиматум России. В ответ 3 июля русские ввели войска в подмандатные Османской империи Дунайские княжества. 9 октября Турция, уверившись в поддержке Англии и Франции, потребовала, чтобы русские из княжеств катились куда подальше. 16 октября 1853 года, после отказа Петербурга выполнить турецкие требования, султан объявил войну России. Так стартовала русско-турецкая война, позже плавно переросшая в Крымскую.
Задача — защитить переброску войск
Как же дело дошло до Синопа и чем в этот момент занимались флоты Турции и России?
Турки в ответ на наступление русских в Дунайских княжествах решили поступить почти по Лидделу Гарту — то есть ответить ассиметрично на другом театре военных действий, на Кавказе. В ночь на 28 октября 1853 года турецкие войска произвели нападение на форт Св. Николая (недалеко от Батума) и овладели им, а далее произошло сражение при Баяндуре, которое русские с большим трудом выиграли.
Понятно, что в дело вступил Черноморский флот, который силами малых судов ещё с 13 сентября 1853 года начал переброску войск на Кавказ. В свою очередь турецкий флот объединился с египетским, после чего турки номинально могли выставить в море 11 линейных кораблей, 14 фрегатов, 6 колёсных фрегатов, 9 колёсных корветов, 6 парусных корветов, 11 бригов. В реальности ситуация оказалась менее благостной. Угодивший в плен Осман-паша на допросе позже поведал следующее: «Турецкий флот в руках турок к плаванию в море едва ли способен, но может быть ими употреблён в числе 5 линейных кораблей и 7 фрегатов к защите Босфора в виде плавучих батарей…»
Русский линейный корабль «Париж»
Из фрегатов, пароходов и транспортов, которые оказались «на ходу», турки создали летучий отряд под командованием Абул-Гамида, задачей которого была организация морского коридора для переброски войск из Трапезунда на Кавказ. Однако русские перехватили Medzhir Tadzhiret и Pervaz Bahri, после чего соединение Абдул-Гамида решили усилить эскадрой Осман-паши. Так и получилось, что 16 ноября 1853 года на рейд Синопа зашла турецкая эскадра, задачей которой было защитить переброску войск и вооружения на Кавказ.
«Спрос на пшеницу очень значителен»
А что же русский линейный флот? С началом войны Черноморский флот практически в полном составе обеспечивал поддержку приморского фланга армии у устья Дуная. В российском штабе бытовало твёрдое мнение, что турки, как только русские войдут в княжества, пришлют свой флот к Дунаю, дабы учинить генеральное сражение. На каком основании был сделан подобный вывод — не совсем понятно, тем более что русские генералы и адмиралы знали о слабости турок на море. Так или иначе, но почти все морские патрули у Кавказа были сняты, выходы русских крейсеров к турецким берегам носили эпизодический характер, а большая часть Черноморского флота с октября по ноябрь находилась у устья Дуная. Куда турки, замечу, совершенно не торопились наведаться.
Гораздо более логичной для русской стороны выглядела блокада Босфора, которая не позволила бы турецким кораблям войти в Чёрное море. Обсуждение предложения Корнилова о таком образе действий привело к поистине эпическому ответу: «Блокада Босфора, — писал в июне 1853 года М. Д. Горчакову А. С. Меншиков, — привела бы только к разорению помещиков наших южных губерний, отняв у них возможность вывоза местных произведений. Спрос на пшеницу из-за границы очень значителен…» Прекрасно, правда?
Всё изменилось 16 ноября 1853 года, когда русские захватили турецкий пароход Medzhir Tadzhiret, пленные с которого показали: в Синопе стоит крупная турецкая эскадра — 3 фрегата, 2 корвета и грузовые транспорты. Все корабли — парусные. Лишь тогда командование Черноморского флота засуетилось, к Синопу были высланы разведчики, которые обнаружили там 7 фрегатов, 2 корвета и 2 колёсных парохода. 23 ноября у Синопа появился Нахимов с 3 линейными кораблями. Через пять дней к нему присоединился Новосильский с 3 линейными кораблями и 2 фрегатами.
«Непременно исполнить свой долг…»
Ну а теперь — непосредственно о Синопском сражении. Согласно плану русская эскадра в строю двух кильватерных колонн получила приказ прорваться на Синопский рейд и нанести огневой удар по кораблям и батареям противника. Первой колонной командовал Нахимов. В неё входили корабли «Императрица Мария» (флагман), «Великий князь Константин» и «Чесма». Второй колонной руководил Новосильский. В неё входили «Париж» (2-й флагман), «Три Святителя» и «Ростислав». Далее корабли становились на якорь перед линией османских фрегатов и должны были вести огонь по ним до полного истребления неприятеля. Завершая свои инструкции, вице-адмирал приказал: «Завязав дело с неприятельскими судами, стараться по возможности не вредить консульским домам, на которых будут подняты национальные их флаги». Он подчеркнул также, что «все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг…».
План сражения при Синопе
Большая часть последующих событий 30 ноября, завершившихся истреблением эскадры османов, хорошо известна. Посему предлагаю остановиться на малознакомых моментах боестолкновения и развеять несколько популярных в нашей стране мифов.
Во-первых, английский наёмник Адольфус Слейд в Синопском сражении не участвовал, что бы там не утверждали русские источники. Прорывом турецкого пароходофрегата «Таиф» (единственного вымпела из состава турецкого соединения, который спасся от уничтожения) командовал турок Яхья-бей. В турецком исследовании профессора Бесима Йозкана Sinop Deniz Felaketi указывается следующее: «Таиф» (капитан Яхья-бей), полностью осознав безнадёжное положение эскадры Осман-паши, уже в начале сражения развёл пары, вышел в море и пошёл к Герзе (Gerze). На этом пути он встретился с фрегатами «Кагул» и «Кулевчи», уклонившись от боя с которыми, он затем сражался с кораблями Корнилова, которые также шли к Синопу. Он также смог ускользнуть (evaded) от них благодаря своему превосходству в скорости. На пути домой на нём кончился уголь, и экипаж был вынужден сжечь почти всё дерево, которое имелось на корабле. Его неудачливый капитан Яхья-бей, ожидавший награду за спасение корабля, был затем отдан под суд и уволен со службы с лишением чина «за недостойное поведение». Сам султан Абдул-меджид был очень недоволен бегством «Таифа», он сказал: «Я бы предпочёл, чтобы он не спасся бегством, а погиб бы в бою, как и остальные».
Во-вторых, Синоп ни в коем случае не был триумфом бомбических пушек. В ходе сражения русские корабли выпустили по турецкой эскадре и самому Синопу в общей сложности 18 055 снарядов, из которых только 167 являлись бомбами 68-фунтовых бомбических орудий. То есть бомбы здесь составляли менее 1% от выпущенных снарядов. Причём часть бомб в горячке боя русские канониры «отправили по назначению» вообще без запалов. То есть при попадании такие бомбы априори не имели шанса взорваться.
В-третьих, не обошлось при Синопе без такого явления, как friendly fire. У русского линейного корабля «Три Святителя» в начале сражения перебило шпринг. Корабль тут же развернуло, из-за чего перед его орудиями оказались не турецкие вымпелы, а свои. Если вы думаете, что данный нюанс остановил раздухарившихся канониров русского 120-пушечника, то таки нет. Без какой-либо паузы «Три Святителя» принялся гвоздить по второму русскому флагману и 84-пушечному «Ростиславу». Это продолжалось до тех пор, пока Новосильский не поднял сигнал «Трём Святителям» прекратить огонь.
В-четвёртых, у нас часто пишут, что разгром турецкой эскадры у Синопа сподвиг Англию и Францию объявить войну России. Гм… К 16.00 30 ноября горела не только турецкая эскадра, но и весь Синоп, засыпанный пылающими обломками взорвавшихся кораблей. Этот-то пожар Синопа и возмутил Англию и Францию. Дело в том, что союзники ранее пообещали туркам неприкосновенность турецкой территории. Подчеркну — не уничтожение турецкой эскадры, а именно испепелённый Синоп стал формальным поводом для объявления войны.
Синопское сражение
«Пусть они отведают наших батарей»
После Синопа русские поторопились отвести свои корабли в Севастополь. Постфактум можно сказать, что это оказалось не самым разумным решением. Дело в том, что с 30 ноября по 2 декабря 1853 года на Босфор обрушился небывалый по силе ветер, причинивший серьёзный урон находившимся в проливе турецким кораблям и дезорганизовавший береговую оборону. Подойди Нахимов с Новосильским к Босфору 4-5 декабря (примерно к этому сроку «Императрица Мария» и Ко могли добраться от Синопа к северному входу в пролив) — вполне возможно, что растерявшиеся турки приняли бы русский ультиматум, что позволило бы Санкт-Петербургу избежать Крымской войны.
Косвенным доказательством этого может служить такой факт: сразу после известия о поражении султан издал фирман о беспрепятственном пропуске без досмотра через проливы русских торговых (и не очень) судов до 23 февраля 1854 года включительно. Ну то есть отменил он своё распоряжение только тогда, когда понял: русские активных действий возле Босфора в ближайшее время вести не собираются.
Но это нам известно сейчас. А тогда, сразу после Синопа, 3 декабря 1853-го Николай I писал Меншикову: «Думаю, что большим действиям флота конец и отдых. Кажется, что 4 фрегатов и обыкновенных пароходов у нас теперь, должно быть, довольно, когда главной неприятельской эскадры более не существует. Ежели точно англичане и французы войдут в Чёрное море, с ними драться не будем, а пусть они отведают наших батарей в Севастополе, где ты их примешь салютом. Высадки не опасаюсь, а ежели бы попытка и была, то, кажется, и теперь отбить их можно. В апреле же будем иметь всю 16 дивизию с её артиллериею, бригаду гусар и конные батареи, более чем нужно, чтобы заставить их хорошо поплатиться».
А теперь — о реакции Запада на исход Синопского сражения. Вот цитата из английской «Иллюстрейтед Ландон Ньюс» от 2 декабря 1853 года: «Small egg of victory, not worth the lusty cackle» («Незначительная победа, не соответствующая громкому кудахтанью о ней»).
Возвращение русских кораблей в Севастополь
Французский «Монитор» писал, что «сражение оказалось нечестным», ибо «Николай воспользовался беспомощностью турецкого флота». 17 декабря 1853 года английский посол при французском дворе имел разговор с Наполеоном III, после чего немедленно сообщил министру иностранных дел: «Французское правительство полагает, что Синопское дело, а не переход через Дунай, должно бы быть сигналом к действию флотов». Потом Наполеон III приказал своему министру иностранных дел графу Валевскому известить Лондон, что даже если Англия откажется ввести свой флот в Чёрное море, то французский флот войдет туда один и станет действовать так, как сочтёт нужным.
Понятно, что Англия, всегда ревниво посматривавшая на Францию, сразу же решила поучаствовать в Черноморской экспедиции. Однако англо-французская эскадра смогла войти в Чёрное море лишь 3 января 1854 года, то есть спустя 34 дня после Синопского сражения. Получается, что у русских было более месяца, дабы решить всё к своей пользе.
Почему этого не случилось? Скорее всего, тут сказалась вера русского командования более в свои береговые батареи, чем в активные и агрессивные действия Черноморского флота.
источник: https://fitzroymag.com/right-place/friendly-fire-i-inye-kazusy-sinopskogo-srazhenija/
