«Рыбницы» инженера Бжезинского

«Рыбницы» инженера Бжезинского

Статья Владислава Гончарова с сайта WARSPOT.

Содержание:

В критический момент войны, когда ресурсы на исходе, а враг силен, нередко возникает соблазн – отыскать сверхоружие, способное в одночасье переломить ситуацию и добиться победы… Или хотя бы нанести противнику неожиданный болезненный удар, дающий шанс уравнять силы. Именно это попытались сделать красные моряки на Каспии осенью 1919 года.

Большевики в безвыходном положении

В конце лета 1919 года положение красных на Каспийском море было исключительно тяжёлым. В их руках оставались лишь Астрахань и дельта Волги – хитросплетение островков, отмелей, камышовых зарослей и проток. После того, как 30 июня Кавказская армия генерал-лейтенанта Врангеля захватила Царицын, коммуникации по Волге также оказались перерезаны – последней ниточкой, связывавшей Астрахань с центром Республики, оставалась железная дорога.

Карта Астраханской губернии и дельты Волги, 1890 год

В то же время на море господствовала белая Каспийская флотилия под командованием капитана 1-го ранга (позднее – контр-адмирала) А. И. Сергеева. Она блокировала все подходы к устью Волги и вела борьбу непосредственно за обладание 12-футовым рейдом – единственным местом, где вышедшие из мелководного фарватера корабли могли развернуться для боя.

Обе стороны устали от многомесячного тупика и в этих условиях были готовы идти на любые ухищрения, если они давали шанс одержать победу. Так, начальник Астраханского порта, бывший главный механик крейсера «Аскольд» В. Л. Бжезинский предложил использовать против белого флота диверсионное средство – парусный рыбачий баркас (на Каспии их называли «рыбницами»), под килем которого была установлена торпеда. Управляемая изнутри баркаса, торпеда должна была выпускаться в ничего не подозревающего противника с близкого расстояния. Позднее сам Бжезинский так описывал устройство «минного аппарата»:

«Торпеды прикреплялись к днищу металлическими бандажами. Чтобы выстрелить, надо было вынуть искусно замаскированную заглушку в корпусе и специальным ключом – пять поворотов – ослабить бандажи, и по приказу капитана дернуть за упрятанный на дне кончик тонкого металлического канатика, прикрепленного к торпеде. Срабатывала система сжатого воздуха, и торпеда устремлялась вперед».

В. Л. Бжезинский. Источник – staniko.ru

Рейд военмора Костина

Всего торпедами было вооружено несколько рыбниц. Наиболее известен рейд баркаса под командованием военмора Михаила Костина, упомянутый в книге А. Маковского и Б. Радченко «Каспийская Краснознаменная». Рыбница вышла из Астрахани в первых числах октября 1919 года. Для маскировки экипаж переоделся в рыбачью одежду и взял с собой восьмилетнего мальчика. 5 октября лодка была остановлена на 12-футовом рейде белым вспомогательным крейсером «Америка». При обыске белые ничего подозрительного не нашли и уже отпустили суденышко – но внезапно мальчик слишком громко сказал: «Отчего же не пустили мину?»

Белые насторожились, еще раз обыскали баркас – и обнаружили под килем торпеду. Команда шхуны тут же была арестована и через несколько дней расстреляна за исключением лишь одного человека. «Экипаж был сплошь старые матросы-коммунисты, получившие большие деньги за попытку атаковать какой-либо из белых военных кораблей», – нарочито возмущается Н. Кадесников в своем «Кратком очерке Белой борьбы под Андреевским флагом». Будущий советский адмирал И. С. Исаков отмечал в своих воспоминаниях «Каспий, 1920»:

«Вообще о судьбе большинства рыбниц ничего не известно, хотя товарищи с „Деятельного” знают, что на одной из них погибли два коммуниста – комиссар миноносца Костин и электрик, захваченные и казненные белыми в Петровске. Из-за неизбежной конспирации о деятельности торпедных рыбниц сохранилось очень мало документов… Вот исключительно благодарная тема для морского историка – исследовать их деятельность и подвиги и рассказать нашему народу».

Будущий адмирал И. С. Исаков на борту эсминца «Изяслав», осень 1917 года. Источник – moremhod.info

Тревога на севере Каспия

Попытаемся прояснить судьбу остальных рыбниц. Еще 25 сентября (по старому стилю – 12 сентября) командующий войсками Терско-Дагестанского края Булгаков докладывал в ставку Деникина:

«Ввиду появления в районе дельты Волги и северной части Каспийского моря мелких судов и рыбниц красных, под видом ловецких судов разбрасывающих мины, производящих морскую разведку и провозящих продовольственные припасы и горючие материалы в Астрахань, часть Каспийского моря севернее 44-й параллели с 1 сентября объявлена зоной боевых действий, в районе которой судам без особых разрешений плавание воспрещено».

Такие действия белого флота фактически парализовали рыболовство в северной части Каспия и не могли не раздражать даже антибольшевистски настроенных рыбаков. Как сообщалось в разведывательной сводке штаба красной Волжско-Каспийской флотилии от 7 ноября 1919 года,

«у Чеченского острова бывает много моторных рыбниц, которыми производится морская разведка. Эта разведка, короче сказать, представляет собой разбойничьи лодки, которые грабят всех встречных и поперечных, а также и команды шхун [в первой части донесения «шхунами» именуются боевые пароходы белой флотилии, имевшей своей передовой базой остров Тюлений – прим. автора] при отходе таковых с Тюленьего острова производят такие же грабежи, даже не считаясь со своими рыбаками, обирая таковых с головы до ног, а если встречная рыбница после данных шхуной двух выстрелов не останавливается, то согласно приказу от 15 августа за №98 третьим выстрелом разбивает лодку».

Неудивительно, что из-за таких действий к осени 1919 года белые в значительной степени утратили ту поддержку местных рыбаков, какой они пользовались еще весной, и о которой так много пишут мемуаристы-белоэмигранты.

Правда, у белой флотилии не имелось достаточного количества судов, чтобы перекрыть всю дельту. Поэтому рыбницы красных, использовавшиеся для связи с бакинским подпольем и контрабандной доставки нефти, обычно выходили одним из восточных русел Волги – Белинским банком, где из-за мелководья держать морские патрули было затруднительно. Далее суденышки направлялись к полуострову Мангышлак и лишь затем, обогнув район движения белых судов, поворачивали в сторону Баку.

Загадка двух рыбниц

Не исключено, что рейд рыбницы Михаила Костина был не первым – и уж точно он не был единственным. Как сообщалось в оперативной сводке Полевого штаба Реввоенсовета Республики о действиях Волжско-Каспийской флотилии от 29 ноября, «2 октября парусная рыбница, вооруженная миной Уайтхеда… с командой добровольцев во главе с военмором Кузнецовым, под парусами вышла на юг с целью пробраться в тыл противника и взорвать одно из его крупных судов». Согласно сводке, в море лодка была остановлена и осмотрена дозорным кораблем, однако ничего компрометирующего на ней не обнаружили. Рыбница добралась до Петровска, главной базы белой Каспийской флотилии. Здесь лодку, пришедшую с севера, подвергли более тщательному досмотру и обнаружили спрятанную под килем торпеду.

Действительно, в донесении и штаба Каспийской флотилии в Морское управление Вооруженных сил Юга России от 6 октября (по старому стилю – 23 сентября) сообщалось, что «первым отрядом задержана рыбница со скрытым минным аппаратом… На рыбнице четыре комиссара во главе с известным Кузнецовым». Однако в донесении не указано, где была захвачена рыбниц – в Петровске или на 12-футовом рейде.

О захвате рыбницы с торпедой 5 октября 1919 года пишут два белогвардейских автора – Кадесников и Вирен. Оба называют 12-футовый рейд, где в этот день подорвалась на мине канонерская лодка «Надежда»; оба пишут, что мина была обнаружена лишь при повторном осмотре. Однако Кадесников указывает, что рыбница была обнаружена и остановлена вспомогательным крейсером «Америка» (под командованием старшего лейтенанта Ваксмута), и на ней нашли карту минных заграждений, Вирен же пишет про вспомогательный крейсер «Европа» и найденные на лодке «несколько ручных гранат револьверов и винтовок». При этом он пересказывает ту же историю с неосторожными словами мальчика, что приведена у Маковского и Радченко – только фраза у него звучит по-другому: «А как же с миной-то?» Ни Кадесников, ни Вирен не называют никаких фамилий, но последний говорит лишь о трех переодетых коммунистах и проявляет куда больше уважения к противнику:

«Шли они убежденно на верную смерть, в чем не ошиблись, к счастью, не исполнив свой смелый план».

Кадесников указывает, что один человек с рыбицы не был расстрелян. Это был военмор Н. Ф. Федосов с рыбницы Кузнецова, числившийся у красных «сотрудником тайной разведки». Уцелел он только потому, что для опознания экипажа рыбницы использовался перебежчик мичман Воскресенский, и Федосова как военмора он не опознал – в итоге того посчитали обычным рыбаком. Федосов остался под арестом на крейсере «Америка»; в конце апреля, после ухода белой флотилии в Энзели и ее интернирования, он оказался в Баку. Здесь он был арестован и предстал перед трибуналом Волжско-Каспийской флотилии по обвинению в предательстве экспедиции Кузнецова, но был оправдан.

Согласно показаниям Федосова, рыбница трижды пыталась атаковать вражеские суда на 12-футовом рейде, и трижды механизм пуска торпеды не срабатывал. На рыбнице находилось семь человек, которые «вели себя как герои». Она действительно была остановлена крейсером «Америка»; при осмотре белые заинтересовались одинаковой татуировкой на всех, затем нашли тайник с бомбами и револьверами, а также морскую карту с отметками – именно ее Кадесников посчитал картой минных постановок. Кроме того, у Кузнецова была обнаружена записка от комиссара штаба флотилии Лесина, в которой упоминалась некая «минная экспедиция» – поэтому белые решили, что рыбница еще и ставила мины.

После находки тайника с оружием один из моряков не выдержал, бросился в море и был застрелен в воде. Остальных передали с крейсера «Америка» на пароход «Слава» для проведения следствия, где подвергли пыткам – избиению шомполами. Как показали другие свидетели, «после первых же ударов тела наших страдальцев вздувались, рвались на куски, и кровь лилась рекой». После пыток пять человек были расстреляны прямо на «Славе».

Ни о каком ребенке Федосов не говорил, зато его показания по многим важным пунктам совпадают с рассказом Кадесникова. Таким образом, рыбница военмора Кузнецова действительно была задержана крейсером «Америка». Отсюда следует вывод, что крейсером «Европа» в тот же день была задержана другая рыбница – под командованием военмора Костина. Версия же о прибытии рыбницы в Петровск не соответствует действительности.

«Дело о неликвидированной команде»

Судьба еще одной красной рыбницы оказалась столь же печальной. 4 декабря (по старому стилю – 21 ноября) командир белой канонерской лодки «Греция» лейтенант П. И. Клопов докладывал командованию флотилии, что утром 2 декабря в 72 милях от Форта-Александровского на широте 44°34’ и долготе 1°20’ W от Баку он обнаружил шедший на юг парусник и предупредительным выстрелом остановил его для проверки документов.

Владелец парусника, некто Тощев, сообщил, что идет из Петровска в Дербент. Но Петровск и Дербент находились сильно южнее, документы рыбницы вызвали подозрение, а в печке на корме парусника перед этим явно жгли какие-то бумаги. Больше никаких улик не оказалось, однако лейтенант Клопов не затруднился их поиском, а просто приказал пороть владельца рыбницы. Что представляла собой порка шомполами, хорошо видно из приведенных выше показаний по делу Федосова.

Под пыткой Тощев «сообщил, что рыбница идет из Астрахани в Баку за бензином, что денег у них нет, так как в Баку недавно провезли несколько миллионов рублей». Эти показания не удовлетворили Клопова – возможно, он просто не поверил в отсутствие денег и решил их найти. Командир «Греции» приказал продолжить пытки, но Тощев «просил его больше не бить, обещая сообщить секрет рыбницы». Так белые узнали про торпеду. По донесению Клопова, «прикреплена она к днищу тремя бугелями. От предохранительной чеки шток также проведен в днище. Курковая тяга проходит в кормовую каюту. На рыбнице имеются два ключа для отжатия бугелей перед выстрелом».

Тощев также сообщил о том, что:

«Кроме задержанной рыбницы, вышедшей из Астрахани вечером 16 ноября, должны были в ближайшие дни выйти еще две рыбницы с минами Уайтхеда, одна из коих моторная, и моторная рыбница с минами «рыбками». Рыбницы с минами Уайтхеда восточным берегом должны пройти в Баку, где запастись более усовершенствованными документами и экипажем, направлялись бы в Петровск».

Неясно, были ли последние показания правдой, или Тощев просто хотел напугать белое командование. По крайней мере, военным моряком он себя не признал, заявив, что прибыл в Астрахань в сентябре из Баку, доставив на рыбнице «40 коммунистов, из коих 6 человек матросов». «Греция» взяла рыбницу на буксир и двинулась на соединение с основными силами флотилии. Днем 3 декабря канонерка из-за шторма встала на якорь в виду острова Тюлений и лишь в 12:15 следующего дня отшвартовалась у крейсера «Америка».

В своей резолюции от 5 декабря (по старому стилю – 22 ноября) капитан 1-го ранга Сергеев распорядился «дело о неликвидированной команде передать контрразведке» – отсюда (и из рассказа Федосова) можно предположить, что пленные обычно ликвидировались прямо в море, на захвативших их кораблях. Кроме того, Сергеев предписывал «все рыбницы, приходящие в Петровск, держать у брандвахты, снимая команду, и производить тщательный осмотр. Морской контрразведке принять в этом живейшее участие».

Вместо заключения

Согласно воспоминаниям И. С. Исакова, одна из «торпедных рыбниц» в конце апреля посылалась для атаки белогвардейских судов в Баку, однако не нашла цели, так как к этому времени белая Каспийская флотилия уже ушла в Энзели. Эта же рыбница должна была принять участие в Энзелийской операции. Таким образом, мы знаем о четырех «торпедных рыбницах» и их судьбе – однако до сих пор неизвестно, сколько их было всего.

Канонерская лодка «Ардаган» и рыбницы в порту Баку. Источник – Бизертинский морской сборник. 1921–1923. М.: Согласие, 1923

Можно констатировать, что в условиях ограничения судоходства и тщательной проверки всех мелких судов и лодок «торпедные рыбницы» не имели никаких шансов незаметно подойти на малое расстояние к крупным вражеским судам. Гораздо более серьезной проблемой стало то, что механизм пуска торпеды, разработанный В. Л. Бжезинским, на практике оказался неработоспособным. Увы, такое раз за разом повторялось и со всеми последующими изобретениями Бжезинского – ныряющим катером «Блоха», сверхмалой подводной лодкой М-400 и, наконец, экспериментальным эсминцем проекта 45…

Интересна судьба еще одного участника этой истории. В мае 1920 года командир канонерки «Греция» лейтенант П. И. Клопов (1893 года рождения, бывший вахтенный начальник подводной лодки «Тюлень» на Черном море) попал в плен к красным в Баку, но был лишь поставлен на особый учет Бакинской ЧК (процедуру такого учета подробно описывает в своих мемуарах И. С. Исаков). В 1921 году за неимением специалистов подплава Клопов назначается на Черное море командиром лодки «Нерпа». В этом же году он был арестован, но в следующем – освобожден условно с назначением помощником командира лодки АГ-25. Следующий раз Клопов был арестован весной 1930 года, приговорен к десяти годам исправительно-трудовых работ, но в августе 1932 года оставшийся срок заключения вновь был заменен на условный. Дальнейшая судьба этого человека по сей день остается неизвестной…

Источники и литература

1. 1. 1. А. Маковский, Б. Радченко. Каспийская краснознаменная. М.: Воениздат, 1982
      2. И. С. Исаков. Каспий, 1920. М.: Советский писатель, 1973
      3. Н. А. Бадеев. Принимаю бой. М.: Детская литература, 1973
      4. Н. З. Кадесников. Краткий очерк белой борьбы под Андреевским флагом на суше, морях, озерах и реках России в 1917–1922 годах. М.: Андреевский флаг, 1993
      5. Р. Э. фон Вирен. Каспийская флотилия в период Гражданской войны (1919–1920) // Бизертинский морской сборник. 1921–1923. Избранные страницы. М.: Согласие, 1923
      6. Военные моряки в борьбе за власть Советов в Азербайджане и Прикаспии. 1918–1920 гг. Сборник документов. Баку: Эли, 1971
      7. Бережной С. С. Корабли и вспомогательные суда советского военно-морского флота (1917–1927 гг.). М.: Воениздат, 1981

источник: https://warspot.ru/8500-rybnitsy-inzhenera-bzhezinskogo