Процитируем рассказ Слободана Перича о бое с НАТО-вскими F-15 в котором он потерял боевого друга и сам чудом спасся катапультированием.
Нужно было сменить двоих коллег, которые весь день находились в боевой готовности. Я в тот момент был самым старшим по чину и возрасту и сказал: «Иду я, кто со мной?». Были люди, которые были опытнее и по летному стажу и по годам, чем Зоран Радосавлевич. Так как никто вызвался, Зоран сказал: «Я пойду. Я давно не летал, так что лучше вылететь днем, чем ночью».
Мы взлетели в 17.00 и отправились на север через Банат, летели на минимальной высоте, 15-20 метров над землей, чтобы нас труднее было заметить. Когда мы были над Зренянином офицер по наведению приказал поворачивать к югу. Возле Фрушкой Горы, на высоте 200 метров я положился на Зорана и сказал ему, чтобы он внимательно осматривался и сообщил, если что-то заметит. Из бреющего полета на скорости 950 километров в час мы поднялись на 7000 метров и прошли через облака. Я предупредил офицера по связи, что мы перейдем через «черту» (границу) если будем гнаться за целью. Ответа мы не получили. Когда мы перелетали через границу, Зоран сообщил мне, что незваный гость справа от нас. Я приказал ему атаковать, а я буду его прикрывать. Он ответил, что все понял.
Офицер по наведению сообщил, что судя по всему кто-то из вражеской группы направился к нам. Я повернул влево и вправо и увидел четыре белых следа, два по два, в паре, как будто идут параллельно по направлению к нам. Я подумал, что это «Томагавки», но когда белые следы внезапно исчезли я понял, что это выпущенные по нам ракеты. Сразу приказал Зорану бежать, а он ответил, что уходит в облака. Это были последние слова, которые я слышал от Зорана. Я выполнил противоракетный маневр, перевернул самолет на спину, повернул влево, затем вправо. Первая ракета прошла мимо, но вторая поразила правый мотор. Ручка управления перестала реагировать на команды и мой МиГ начал терять высоту, воздух начал поступать в треснувшую кабину на высоте 7000 метров и тогда я катапультировался. Приземлился возле сербского села Донья Крцмина в Республике Сербской, а самолет рухнул на минное поле с мусульманской стороны горы за поселком Лазе. В Батайницу меня доставила полиция из Рацы. Я рассказал о случившемся генералу Любише Вличковичу, который сказал мне: «Тебе повезло, а вот Зорану Радосавлевичу – нет!» Тогда я узнал, что мой Паво, как мы его звали, погиб. Когда в тот день мы вместе ехали в часть, Зоран, как будто предчувствуя трагедию, сказал: «Видишь, Буцо, ты что-то оставил после себя, у тебя двое детей. Сейчас мне жаль, что я не женился, что у меня нет детей. Надо было обвенчаться с Таней, чтобы хотя бы ей что-то осталось».
Должен отметить, что никто не отказывался от вылета, но не было и борьбы за то, кто вылетит. Это нормально, так как люди знали на чем летают – техника была изношенной и неисправной. Только технически мы отставали по сравнению с пилотами НАТО. Наш командир (полковник Павкович) погиб потому, что не мог терпеть как кто-то сверху сыпет ему соль на раны, что мы из истребительной авиации молчим, что ничего не сделали, всю авиацию погубили! Как будто это мы ее погубили и только мы виноваты в том, что все попадали. И он однажды не выдержал и сказал «Иду», взлетел и погиб. Другое дело, я вылетал дважды и должен был сделать перерыв, так как люди, еще не вылетавшие ждали своей очереди на вылет. А тяжелее всего было им – сидеть и в полной готовности ждать, так как неизвестность убивает, и в это время психически им было тяжелее, чем нам.
После войны Слободан Перич узнал имя сбившего его пилота — Jeff "Claw" Hwangand и прочитал его рассказ о том бое:
«…Я кричал как женщина! Так как я не следил за огненными шарами, то не заметил парашютов. Позже мне сообщили, что оба пилота катапультировались благополучно. Ни я ни второй пилот не сильно расстроились бы если бы они погибли.»
Когда журналисты спросили у Перича, хочет ли он с ним встретиться он ответил – НЕТ! Слободан Перич сказал, что не понимает его, для него все пилоты были братьями и этот человек для него не пилот, а робот и с ним говорить не о чем. Когда он летал, то не думал о том, чтобы непременно убить вражеского пилота, а лишь о том, как сбить самолет… Хотя, может быть, — сказал Перич, — он и спросил бы этого летчика, взлетел ли бы он в подобной ситуации, один против 20 МиГ-ов только с ракетами ближнего радиуса действия и без радара?
Слободан Перич погиб в автокатастрофе 31 мая 2010 г. Годом позже, 3 сентября 2011 г. ушел из жизни его однополчанин из "Рыцарей короля Лазаря" Илия Аризанов. То, чего не смогли сделать AMRAAMы, сделал инфаркт миокарда. Светлая мужикам память!
