Содержание:
В современных диванных баталиях этому вопросу уделяется большое внимание. То этот план Жуков вынашивает лично, а то крадёт у Штерна или Богданова. Давайте поразбираемся, кто там что родил, и кто что украл.
В других статьях уже разбирались вопросы «был ли мальчик» и «как мы дошли до жизни такой». Для тех, кто не читал и не намерен, повторю здесь предварительные выводы. План впервые возник в начале июня, потом был отложен в долгий ящик, но в августе извлечён обратно, доработан под новый наряд сил, и пущен в дело. Изделие вышло добротным, хотя и не без недостатков, так что на гениальность не претендовало.
Теперь, вооружённые этим знанием, давайте уже срывать покровы.
Срыв покровов
Начнём с самых наивных вариаций: правда ли что Жуков украл план победы у Штерна или Богданова? Нет, неправда. Что Штерн, что Богданов, в отличие от Георгия Константиновича, появляются на Халхин-Голе только через месяц после возникновения июньского плана. Таким образом, к замыслу операции на окружение они не могут иметь ни малейшего отношения.
И это отнюдь не умаляет других их заслуг. Документы фиксируют, что Штерн предлагал свой оригинальный план, но он не был принят. Богданов руководил доработкой июньской версии под реалии августа.
Напрашивается другой, чуть менее наивный вопрос: кто же тогда автор плана? Да никто конкретный. План крупного наступления – это не текст шлягера, который средний современный поэт может родить за пятнадцать минут. Это и не роман, над которым писатель имеет возможность корпеть долгие годы. План – это обширный документ, который желательно разработать в сжатые сроки, и поэтому над ним работает целый коллектив; в основном, это штабисты. Примерно так же, коллективно, снимают фильмы или пишут компьютерные программы.
Командиры и политработники во время августовского наступления. В центре Г.К. Жуков, Я.В. Смушкевич и Г.М. Штерн (4-й справа). На фото присутствуют корреспонденты армейской газеты «Героическая красноармейская» — К.М. Симонов (второй справа) и Б.М. Лапин (первый справа)
Наиболее адекватные противники Жукова упрекают его более тонко: дескать, украл чужую славу. Не упомянул, понимаешь ли, Штерна и Богданова в «Воспоминаниях и размышлениях». Присвоил-де себе чужие заслуги. Что ответить этим товарищам? Только процитировать те самые «Воспоминания»:
«Командование советско-монгольских войск тщательно готовилось к проведению не позже 20 августа генеральной наступательной операции…»
Как видите, и тут Жуков не дал своим противникам ни единого шанса: по-советски политкорректно честь отдаётся коллективу; ни одна персона, в том числе и собственная, не выпячена.
Некоторым читателям может показаться обидным, что столь популярные в последнее время обвинения в адрес Георгия Константиновича не выдерживают столкновения с реальностью. Специально для этих читателей зададимся вопросом: «Украл ли Жуков ну хоть что-нибудь?» Конечно, украл. Победу. У японских генералов. И даже два раза.
В первый раз, 3 июля, Жуков очень грубо вмешался в ход японской операции на Баин-Цагане. Неожиданный удар во фланг и тыл наступающей группы Кобаяси привёл к свёртыванию очень перспективного наступления. Во второй раз, 9-11 июля, он нанёс «короткий контрудар» по наступающим японцам и отодвинул их от берега реки, заставив начинать всё заново, что в итоге привело к свёртыванию последнего наступления, в котором у Императорской армии ещё были хоть какие-то шансы. Жуков был неласков, и даже груб к японским генералам, он постоянно искал способы им насолить. Такой вот характер.
Но всё же, кто придумал план победы? Давайте назовём хотя бы тех людей, чьи имена мы знаем.
Отцы победы
В работе над июньским планом предположительно принимали участие:
-
-
- полковник Ивенков;
- комбриг Кущев;
- комдив Фекленко;
- комдив Жуков.
-
Александр Михайлович Кущев (послевоенное фото). В 1939 комбриг, начальник штаба 57-го Особого корпуса. Арестован в конце июня 1939, получил 20 лет лагерей. В 1943 освобождён досрочно, служил начальником оперотдела и начальником штаба армии
Николай Владимирович Фекленко (на фото 1945 года в звании генерал-лейтенанта). В 1939 комдив, командующий 57-м Особым корпусом. Не вполне удачные майские бои на Халхин-Голе сломали ему блестящую карьеру
Георгий Константинович Жуков в представлении не нуждается. Фото 1939 года
Ивенков и Кущев, начальник оперотдела штаба и начальник штаба 57-го Особого корпуса, обязаны были работать над планом по долгу службы. Фекленко, будучи командующим корпуса, обязан был знать подробности. Жуков был прислан всё контролировать и тоже был в курсе дела; в донесении Ворошилову от 30 мая он пишет:
«Предложения по уничтожению наземных войск пр-ка:
1. [В] случае перехода противником госграницы — затянуть его к р. ХалхинГол, сковать огнем с фронта и во взаимодействии с авиацией и танковой бригадой окружить и уничтожить, не дав возможности противнику отойти за госграницу.»
Не будем спешить с выводами, эти слова не делают Жукова несомненным автором замысла. Сказать, кто именно впервые сформулировал идею двустороннего окружения, сейчас представляется невозможным.
Но и замысел – это ещё не всё. Перед августовским наступлением план предстояло пересмотреть, доработать под новый наряд сил и утвердить у высокого начальства. И в этом процессе приняли участие:
-
-
- майор Тестов (?);
- комбриг Богданов;
- командарм 2-го ранга Штерн;
- маршал Советского Союза Ворошилов.
-
Михаил Андреевич Богданов. В 1939 комбриг, начальник штаба 57-го Особого корпуса, и затем 1-й Армейской группы. Судьба и карьера этого человека были очень непростыми
Григорий Михайлович Штерн. В 1939 командующий Читинской фронтовой группы, непосредственный начальник Жукова. Фото с Халхин-Гола
Климент Ефремович Ворошилов. В 1939 нарком обороны
О майоре Тестове я, к сожалению, могу сообщить только то, что он был начальником оперотдела 1-й Армейской группы и, вероятно, принимал участие в работе над финальной версией плана. Роль комбрига Богданова уже упоминалась: руководство доработкой. Командарм Штерн, будучи командующим Читинской фронтовой группой, утверждал план, так что имел возможность с ним ознакомиться и внести какие-то коррективы. Тем не менее, на особое место в разработке он не претендовал: в донесении Ворошилову 9 августа Штерн пишет:
«Мною одобрена схема решения комвойск Жукова уничтожить указанную группировку противника»
Маршал Ворошилов же в ответ прислал директиву, в которой, помимо прочего, писал:
«[С] Вашим предложением [о] нанесении главного удара правым флангом и вспомогательного левым флангом согласен, но при этом нужно глубину удара ограничить указанной выше задачей, т.е., не переходя границы, закрепиться на командных высотах в 4-5 км, не доходя границы.»
Как видите, свои коррективы в план вносили и на самом верху.
Вместо заключения
Присхождение мифов о плане победы на Халхин-Голе вполне понятно: советская литература, пожалуй, многовато молчала о подробностях той маленькой войны. В угаре развенчательной кампании 90-х правда была мало кому интересна; выдумать обличительную чепуху было куда проще. Да и заголовок «Жуков всё украл» гораздо выгоднее чем, скажем, «всё придумал Ивенков». Разумеется, и платные правдолюбы разных правозащитных организаций тоже вносили свой вклад в генезис мифов.
А правда, как всегда, перпендикулярна линии между тем, во что нам говорили верить в советское время и тем, во что нам говорили верить в постсоветское. Она неброская, и не сделает никому золотых гор или политической выгоды. На то она и правда.
