Это последняя часть долгого разговора о докладе командарма Штерна по итогам халхингольского конфликта (предыдущие части здесь, здесь, здесь, здесь и здесь).
Содержание:
Нам осталось затронуть только тему выводов, сделанных командармом на опыте боев. Чем Григорий Михайлович хотел поделиться с генералами и полковниками РККА? Благо, материал имеется: после слов «которотко [1] некоторые оперативные тактические выводы» идут пять листов бесценного знания (из 80 листов общего объема доклада).
Как ни странно, оперативных выводов в докладе нет вовсе. Разговор все время крутится вокруг тактики и организации управления. Ну, на нет и суда нет. Значит, изучим мнение командарма об управлении и тактике. Здесь будет особенно много цитат, поскольку лучше самого Штерна никто за него не скажет.
Об управлении и связи
Командарм считал очень важным чтобы общевойсковые командиры самого высокого уровня лично видели обстановку на важнейшем направлении. Это, по его мнению, только и могло помочь против формального, «бумажного» управления. Ну, а где старший начальник, там и штаб.
…командир должен видеть поле боя на главном направлении, в том числе командир дивизии, корпуса, в большинстве случаев и командующий армией. Если они сидят глубоко в тылу, настоящего подвижного современного боя не видят, то у него будет бумажное, а не настоящее руководство боем.
Штаб должен находится вместе со старшим начальником. (…)
Пусть читатель сам составит свое мнение: не слишком ли это, требовать чтобы штаб находился вместе с начальником и наблюдал поле боя. Возможно, командарм имел в виду лишь небольшую группу штабистов, а не всю ораву.
Но кроме штаба, должен был присутствовать рядом с командующим и ещё один важный человек:
Находится командование ВВС преимущество на командном пункте, того войскового начальника, кому он подчиняется или кого поддерживает, кроме того, необходимо иметь представителей на командных пунктах частных начальников, как например командиров дивизий или корпусов.
Командующий ВВС имеет свою связь ВВC с тыловым штабом и подчиненными частями, а сам находится на командном пункте и наблюдает бой.
Если память мне не изменяет, вся серьезная авиация в РККА в те времена начиналась как раз с уровня армии; у корпуса, как правило, авиации почти не было (но пусть, если что, меня поправят более сведущие читатели). Собственно, так и виделась командарму увязка действий наземных сил с авиацией: прямо с уровня фронтового-армейского командования.
…сейчас я, командующий фронтом считаю, что все свои обязанности всегда быть в масштабе фронта боя армии, обязан там помогать организовывать. У командующего армии будет несколько корпусов, но он должен быть с тем корпусом, который будет наносить главный удар и командующий фронтом с освобождением частей выходит туда с командующим ВВС и руководит. Если не видиш [1] боя сам, то никогда правильно задач авиации не поставиш, никогда правильно авиацию не нацелишь и своевременно не увяжешь, но наряду с этим нужно обеспечить хорошую телефонную связь.
К телефону как средству связи, кстати, Штерн выказывал почтение:
…телефон во всех операциях в Испании, на Хасане и на Халхин-Голе показал себя, как одним из важнейших средств управления.
Видимо, радио еще не сумело к тому моменту как следует зарекомендовать себя (не будем здесь обсуждать причины), и, признавая желательность, командарм говорит о нем мало и вскользь. Ну, а если уж столь высокое и опытное начальство считает возможным управлять «подвижным современным боем» по телефону, то чего и ждать от генералов попроще. Этот недостаток – недоверие командования к радиосвязи –многократно будет упоминаться и в Великую Отечественную.
О тактике
В полном соответствии с духом советской военной науки, товарищ Штерн считал, что:
По пехоте – 1-й и главный род войск, все работает на пехоту и только так нужно воспитывать нашу армию.
Товарищ Штерн и главный род войск. Источник фото: https://waralbum.ru/380915/
А дальше следует длинный рассказ как именно все на пехоту работают.
Командир роты должен иметь возможность вызывать огонь артиллерии на огневые точки пр-ка, мешающие его продвижению. Для этого лучше всего… передовые наблюдательные пункты к-ров батарей групп П[оддержки]П[ехоты] иметь с к-рами рот артдивизии с к-рами б-нов, причем не вблизи, а лучше вместе. Конечно, отрыв известный будет, но чем ближе, тем лучше. (…)
Выдвижение передовых наблюдательных пунктов, всех видов артиллерии возможно дальше вперед, вплоть до выдвижения передовых наблюдательных пунктов тяжелых батарей на линии пехоты… (…)
Наступление полковой артиллерии и дивизионной 76 мм – после артподготовки сопровождать пехотные полки, следуя близко за ней и уничтожая прямой наводкой, мешающей пехоте огневые точки.
ПТО есть не противотанковая, а пехотная артиллерия. Наши ПТО с облегченными снарядами отлично себя показали на огневых позициях стрелковых рот. Первая шеренга не дальше 150-200 метров за позицией станковых пулеметчиков.
Итак, вся артиллерия, за исключением тяжелой, идет вперед с пехотой, опекает ее и прокладывает ей дорогу. Но то позади, а впереди кто же? Правильно, впереди танки.
Пехота наступает за танками и помогает танкам. (…) Пехота идет за танками не далее 300 метров. (…) Значит, все танковые части, в том числе батальоны и мехполки с пехотой… (…) Основное для танковых частей в тактическом обучении – это взаимодействие с пехотой и артиллерией.
Разве что…
Общевойсковой командир обязан выделить орудие, танковые [2] пулеметы и саперную группу для непосредственного сопровождения и помощи танкам. (…) В ряде случаев будет целесообразно пехоту посылать вперед для выявления огневых средств и минных полей, а танки обгоняют пехоту.
Увы танкистам! Ещё не настали в 1939 времена, когда командиры начнут беречь бронетехнику как зеницу ока. Даже самые опытные военачальники, потерявшие в своих наступлениях многие десятки боевых машин, тогда еще полагали возможным посылать танки впереди пехоты. Дух времени. «Броня крепка, и танки наши быстры».
Вкратце, так и виделось идеальное наступление командарму Штерну. Этакий бутерброд: впереди мчатся танки, позади катят орудия пушкари, а посредине трюхает пехота. Ну, а с КП на все это благолепие смотрят в оптику командующий фронта и командующий ВВС, и, посовещавшись, по телефону вызывают авиацию чтобы насыпать противнику там где еще мало тяжелая артиллерия навешала.
Есть в докладе краткие упоминания дивизионов АИР, танковой разведки, и о желательности немассированного применения пехоты и танков(!) в обороне. Но на общую картину они влияют не так уж сильно.
Словом, командарм Штерн не демонстрирует в докладе какого-то экстраординарного полета военной мысли. Добротный общевойсковой навал всеми силами и средствами. «Русский паровой каток» как он есть. Бальзам на мою израненную душу пехотного шовиниста.
[1] Так в документе. Стоит напомнить, что документ является не подготовленным текстом выступления на конференции, а его записью со слуха. В результате в тексте вполне хватает пропусков и ошибок.
[2] Так в документе. В нескольких местах по смыслу должна идти речь о станковых пулеметах, но в тексте написано «танковых». Это место – одно из них.
источник: https://dzen.ru/a/ZKpmMAgGiWdZUHet
