Содержание:
Как и всякое уважающее себя историческое событие, конфликт на Халхин-Голе имеет свою мифологию. Особенность её заключается в том, что в постсоветское время эта мифология резко прибавила в объёме. Причина, разумеется, кроется в личности Г.К. Жукова – личности, которую политические реалии 1990-х требовали непременно охаять. Удивляться тут нечему, мифы всегда рождались строго в контексте текущей политической жизни.
Один из системообразующих сюжетов тëмного халхингольского мифа можно сформулировать так: «всё украдено у Штерна». В основе его лежит, судя по всему, вот этот фрагмент из книги генерал-диссидента Григоренко «В подполье можно встретить только крыс»:
«Бои на Халхин-Голе были описаны довольно серьезно. Работал над этим большой коллектив офицеров, операторов из штаба фронтовой группы и 1-ой армейской группы. Я в составе авторского коллектива не был. Поэтому могу считать свою оценку этого труда объективной.
Труд исключительно деловой. В нем очень хорошо раскрыты недостатки в подготовке войск и офицерских кадров. Детально описаны и разобраны боевые действия. В них показано использование родов войск, тыла, недостатки командования. В нем нет прямых нападок на Жукова и похвал Штерну, но каждый прочитавший поймет, кто чего стоит.»
Честно говоря, в книгу Григоренко как источник сведений о боях на Халхин-Голе неинтересно даже плеваться. Да мы и не будем: сегодня разговор о самом мифе. А вот миф как раз интересный, поскольку с точки зрения здравого смысла вполне правдоподобен.
Ну, в самом деле, командарм Штерн успел повоевать в Испании, да ещё потом командовал на Хасане. Для советского военачальника конца 1930-х это едва ли не максимально мыслимый уровень опыта реальной войны. Кто же ещё мог стать наставником комкора Жукова? Во время августовского наступления Штерн присутствовал на Халхин-Голе, так что имел реальную возможность вмешиваться, критиковать, предлагать лучшие решения – словом, показать подчинённым как вообще воевать-то.
Командарм 2-го ранга Григорий Михайлович Штерн
Итак, опыт у командарма имелся, и возможность его передать тоже была. Остаётся только один вопрос: передал или нет? А вот тут-то и заминка. Легко генерал-диссидентам: настрочил чего-то многозначительное на пишмашинке, да и понёс книгу издателю. А нам, рядовым гражданам, приходится гадать, чему же конкретно мог научить товарища Жукова товарищ Штерн? Ну, да мы не гордые, покопаемся и сами.
Нужно искать свидетельства вмешательства Штерна в командование, и желательно такие, о которых говорит сам командарм. Узнав, что именно он поправлял, мы сможем понять что именно он считал правильным способом воевать.
Вам слово, товарищ Штерн
В донесении от 24 августа, например, командарм пишет о штурме высоты Палец:
«Вчера приказал поставить три дивизиона, выдвинуть наблюдательные пункты вплотную к пехоте с артиллерией и смести все артогнем…»
Там же, несколько ниже, есть и ещё одно откровение, на этот раз о борьбе с японцами вообще:
«Наша тактика, которую жестко требую, давить эти очаги артиллерией, вытягивая полевые пушки, ПТО и часть дивизионных на прямую наводку, потом же огнеметами и наконец атаковать танками и пехотой. К сожалению, это не всегда выдерживается, есть случаи неподготовленных атак пехоты, действия танков без должной поддержки пехотой и т.п., но в основном народ приучился к этой позиционной борьбе.»
В донесении вечером 27 августа о подготовке штурма высоты Ремизова снова:
«Дал указания Жукову:
а) ночью еще приблизить окружающие части к высоте;
б) собрать отовсюду 45-мм и полковые пушки и минометы (не менее 100-120), с рассветом точно распределить между ними цели и начать жестокий огонь прямой наводкой, после чего атаковать гранатами и где возможно с танками…»
Не знаю как любезный читатель, а я практически убеждён что перед нами характерный приём Григория Михайловича Штерна: массированный артогонь (желательно на прямой наводке) и следом атака пехоты (желательно при поддержке танков). «Русский паровой каток» как он есть; так сказать, самое сокровенное знание. Нельзя сказать чтобы это не работало, но в то же время и какого-то особого полководческого секрета тут нет.
В информации командованию 1-й и 2-й ОКА, подготовленной 28 августа, можно найти такие слова командарма:
«Использование танков только в тесном взаимодействии с пехотой и артиллерией. Лишь [в] отдельных случаях… танки с некоторым успехом использовались и без заранее организованного взаимодействия с пехотой, но в небольшом от нее отрыве. [В] этих случаях… они несли большие потери и не могли закрепить успех. (…) Назначение орудий танковой поддержки обязательно, и в значительном количестве.»
Всё это рисует нам образ Штерна как сторонника старого доброго общевойскового боя (и моему сердцу пехотного шовиниста это мило). Похоже, что никакими секретными технологиями ведения войны Григорий Михайлович не владел, так что и научить им никого не мог. В лучшем случае, ему удалось поближе познакомить кавалериста Жукова с пехотным взглядом на вещи.
В боевом приказе по 1-й Армейской группе от 23 августа Георгий Константинович пишет нечто удивительно похожее по смыслу:
«Командующему Южной группой… полностью ликвидировать группировку южнее р. Хайластын-Гол.
В целях быстрейшей ликвидации… применить следующую систему:
1) Артподготовка всей артиллерии Южной группы, 82-й сд и группы ДД — 3 часа, [с] 8 [до] 11.00. (…)
3) К участию в артподготовке привлечь всю ПА, ПТА и минометы. (…)
4) (…) Для полного обеспечения атаки пехоты огнем — заблаговременно поставить всю артиллерию ПА, ПТА и пушечные батареи ДА подтянуть к пехоте для стрельбы прямой наводкой и вести за пехотой в процессе атаки.
5) Танки использовать только совместно с пехотой. (…)
Командующему Северной группой майору Алексеенко 23.8:
1) полностью ликвидировать центр сопротивления пр-ка перед 601-м сп;
(…) Артподготовку атаки и самую атаку провести так же, как и в Южной группе.»
Судя по датам, этот приказ как раз был составлен под влиянием командарма Штерна. Очень уж хорошо он согласуется с донесением от 24 августа, которое мы цитировали в начале разговора.
Вместо заключения
Тёмный халхингольский миф предлагает нам поверить что командарм Штерн был хорошим полководцем, а комкор Жуков – плохим. Но сравнение полководцев является разновидностью спорта, бессмысленного и беспощадного, навроде квиддича или не менее вымышленного кëрлинга. И как человеку неспортивному мне этим делом заниматься просто лень.
Не прельщает меня и такой спорт как художественная пропаганда линии партии (какой бы то ни было). Я далёк от того чтобы петь дифирамбы Георгию Константиновичу Жукову и охаивать Григория Михайловича Штерна (и наоборот). Не вызывает это во мне азарта. Если уж на то пошло, даже и ярые приверженцы мифов не вызывают во мне острого желания их прибить. Ну, разве что иногда.
Но чему же командарм Штерн научил комкора Жукова? Думается, сама постановка вопроса неверна. Полководцы – это просто очень-очень узкоспециализированные топ-менеджеры. И как таковые они – штучный товар; научить их практически невозможно. Так что правильный вопрос: чему комкор Жуков научился у командарма Штерна? На этот вопрос нет и, видимо, никогда не будет ответа.
