Армия Евгения Савойского в начале Войны за испанское наследство была хорошо обеспечена и дисциплинирована. Принц Ойген казнил сорок восемь солдат за грабежи домов вокруг Мантуи и, сохранив прекрасные отношения с местным духовенством, получил от отца Куццоли, священника из Кремоны, в которой засел француз, информацию о секретном пути в этот город через один из канализационных каналов. Евгений построил две колонны, чтобы подойти к двум главным воротам города ночной, а также отправил 400 солдат под командованием бесстрашного шотландца капитана Фрэнсиса Макдоннелла, чтобы те вошли в город через канализацию. Им было приказано дождаться затишья и, когда французы будут спать, вылезти из канализации и открыть ворота своим войскам. План был реализован в ночь 31 января.
Австрийцы добились полной внезапности. Одни ворота были захвачены, и более тысячи французских солдат были убиты в своих постелях, когда одна из австрийских колонн вошла в город. Сам Виллеруа попал в плен и был спасён от штыкового удара сообразительным Макдоннелом. Виллеруа просил Макдонелла отпустить его, обещая, что если тот согласится перейти на французскую службу, то получит от маршала офицерский патент на целый полк. Верный шотландец отказался.
Весть о поимке Виллеруа распространилась по городу к утру. Но Ойген не учел 600 человек двух ирландских полков на французской службе, которыми командовали Диллон и Берк. Одна из австрийских колонн, приближавшихся с другой стороны реки По, была задержана. Гарнизон цитадели, поднятый шумом стрельбы в другой части города, оказал сопротивление, и вторые ворота над рекой По не были захвачены австрийцами. Их удерживали бойцы полка Диллона, и ирландцы заняли сильную позицию вокруг цитадели города. Ожесточенная рукопашная схватка не смогла их сбить с позиций. Евгению необходимо было завладеть воротами, иначе бы город стал для его армии ловушкой — к городу шли французские силы. Принц Ойген сказал Виллеруа, чтобы тот приказал ирландцам сложить оружие, но французский маршал только пожал плечами и, указывая на сданный меч, лежащий на полу, заметил: «Я был бы рад подчиниться, но я здесь больше не командую». Затем Савойский стал торговаться. Он попросил Макдоннелла сказать ирландцам, что все они будут убиты, если не сдадутся немедленно, и что на австрийской службе, где многие ирландцы сделали блестящую офицерскую карьеру, их ждут большие почести, большое жалование и лучшие условия. На этот ультиматум ирландцы ответили, что их гордость оскорблена таким «невеликодушным предложением», которое, по их мнению, «недостойно великого принца», который «несомненно знает истинную цену чести и верности». В качестве дополнительного выражения своего «разочарования» они сочли необходимым оставить своего кельтского родственника в плену.
Австрийцы возобновили атаку, но без особого успеха. После двухчасового ожесточенного боя Ойген понял, что дело не сложилось. К середине дня Евгений свернул операцию. Позднее он охарактеризовал бой за Кремону так: «захвачена чудом; проиграна еще большему». Если не считать ирландского героизма — Людовик XIV повысит им жалованье и щедро вознаградит их по возвращении во Францию, — это был ужасный день для французского оружия.
Отступление Савойского и последующие его безрезультатные действия при Лузаре никоим образом не умаляли блеска, окружавшего его командование и боеспособность его войск. Людовик XIV понял, что его насмешки над «аббатом Евгением» и его отказ в назначении принца во французскую армию годы назад были дорогостоящим решением.
Источник — https://vk.com/wall-99078421_36382
