Попадалово

— Папа, а зачем машина красная?

Вот за что я люблю детей нежного возраста трех-четырех лет от роду, так это за умилительную способность убить Вас, зарезать и закопать одним-единственным вопросом. И пока Вы, открыв рот, соображаете, как отвечать, Вы получите сверху еще десять таких же. 

А придумать ответ малышу надо обязательно, причем не только так, чтобы ему было понятно, но и быстро: это Вам, знаете ли, не телевикторина «кто хочет стать миллионером» и вариантов ответа, лишней минуты на размышления, или, на худой конец звонка другу Вам Ваше чадо не предоставит.

Ну вот что стоило ему спросить: «Почему машина красная?». Я бы сказал, «Потому что ее так покрасили на заводе», и мой парень, получив ответ на важнейший вопрос бытия (а у детей других не бывает), с чувством глубокого удовлетворения озвучил бы что-нибудь еще. Опять же, будь перед нами пожарная машина, мне не составило труда объяснить, зачем она красная. Но увы, малолитражка «тойота-ярис» на могучий агрегат с лестницами и гидрантами не тянула совершенно. Впрочем, в этот раз я не сплоховал:

— А ты посмотри, какая она маленькая, когда она едет, ее на дороге совсем плохо видно. Вот машинку и покрасили в красный свет, чтобы другим водителям было легче ее замечать.

Не успел я себя поздравить с удачной находкой, как на нас с Александром – буквально на долю секунды — упала тень, омыв приятной прохладой мою стриженную под расческу макушку. А в следующий миг мимо нас к красной «тойотке» шагнул… судя по всему, ближайший родственник Валуева, проживавший до сей поры где-то у Чернобыльской АЭС.

Поймите меня правильно, я не жалуюсь на свой, под 190 сантиметров, рост, и прочими габаритами не обижен тоже. Но этот тираннозавр был  выше меня сантиметров на двадцать — двадцать пять и шире в плечах в полтора раза. Возможно, мое бедро и могло поспорить с толщиной его руки, но оставшиеся у меня на карте деньги я бы на это не поставил. Единственным, в чем я имел перед ним неоспоримое превосходство, был обхват талии (вернее, того места, где она у меня когда-то была).  По этому параметру спортивно-подтянутый дядька проигрывал мне с разгромным счетом, но как обернуть себе на пользу это преимущество, на ум почему-то не приходило. У мужика в пальцах пискнуло, и сигналка красного «яриса» отключилась, а затем он вперил в меня очень тяжелый взгляд. Когда я говорю «тяжелый», имеется ввиду, что котэ средних размеров он размазал бы по асфальту тонюсеньким слоем, а женщина субтильных пропорций могла бы родить на месте, даже не будучи беременной. У меня едва кадык не дернулся от такого взгляда, а это о чем-то, да говорит.

— Папа, а красная машинка не лопнет, если дядя в нее полезет?  – пропищало у меня из-под локтя.

Ох уж эти дети…. Ладно, пришло время для моего неотразимого обаяния. Я ослепительно улыбнулся стоявшему передо мной плоду нечестивой связи Годзиллы с Собором Парижской Богоматери, и не сводя с него глаз, ответил:

— Нет, Саша, не лопнет. Эта машинка только с наружи такая маленькая, а внутри она очень большая, там даже нам хватит места, если дядя захочет нас покатать.

Гигант заметно оттаял, и я, сочтя конфликт исчерпанным, повернулся чтобы продолжить свой путь.

— Может, Вас подкинуть куда? – я чуть не подпрыгнул от изумления. Великий Халк разговаривал не дробящим вековой гранит басом, как это можно было подумать по его виду, а легким, едва ли не женственным тенорком!

От заманчивого предложения я, конечно, отказался, уже в силу того, что ворота детского садика, куда топали мы с Александром, были в каких-то пятидесяти метрах от нас. Но, когда я сдал свое улыбающееся во весь рот чадо на руки воспитателю и вышел за ворота, то даже пожалел, что дядька уже уехал. Между мной и домом пролегали несколько остановок и бесплатное такси было бы вполне кстати. Впрочем, даже если красный «ярис» оставался на месте, так навязываться было бы хамством с моей стороны. И потому я двинул до ближайшей остановки, против воли насвистывая «Адвоката» в исполнении Михаила Рябова («Но дешевый был при нем гонор, и козлиный был притом тенор»). Чувствовал я себя при этом виноватым, ибо это было невежливо по отношению к добрейшей души мужику: если кто сомневается, попробуйте в городе-миллионнике найти человека, который в утренний час пик предложит задаром Вас куда-то подбросить.

Солнышко светит, травка на заморенном газоне пытается зеленеть, нужная мне маршрутка летит прямо-таки ласточкой, довольно обтрепанной, но обманчиво бодрой. Ступенька жалобно скрипнула под моим нешуточным весом, но мне повезло – я был первым пассажиром. Сунув мелочь в протянутую (и, увы, не слишком чистую) руку водителя, и водрузившись на переднее, кое-как подштопанное неумелой рукой сидение, я достал свой яблочный девайс, служивший мне верой и правдой уже третий год. Шел девятый час утра, и моя новая статья, посвященная линейному крейсеру «Измаил» уже должна была быть на главной…

Скрипа тормозов я не услышал, но удар был такой силы, что меня швырнуло вперед. Вскинув голову, я успел зафиксировать что-то темное, ломающее стекло маршрутки и явно норовящее слиться с моей бренной тушкой в пароксизме дорожно-транспортного оргазма. У меня, естественно, были другие планы на утро, и я изо всех сил оттолкнулся, чтобы сменить направление своего полета. Может, это и помогло бы, не знаю, но в этот миг в нас врезалось что-то еще, и внезапно перед моими глазами оказался выкрашенный желтым металлический поручень…

Россыпь звезд, и первозданная тьма… Я плавал в ее пучинах, вне времен и пространств, позабывший все и позабытый всеми, совершенно счастливый в пронизавшем мое естество абсолютном покое. А затем… Затем передо мной воссиял свет, и я вроде как полетел к нему сквозь темный туннель.

«Свет… какой еще, нахрен, свет?!» — пронзила меня первая мысль со времени моего неожиданного воссоединения с поручнем. «Я что, умер, что ли?!». Ээээ, нет, ребята, так дело не пойдет. У меня, знаете ли дети, красавица (и умница!) жена и вообще, я отлично себя чувствую! Мне… того, рановато в общем. Так что я развернулся к свету пятками и с криком «Уходим огородами!» начал выгребать в пучину спасительной темноты.

На какой-то миг мне показалось, что у меня все получится, вокруг меня становилось темнее, но вдруг свет засиял вновь, причем – снова прямо по курсу. Но нас так просто не возьмешь, я опять развернулся и рванулся во тьму, сменив брасс на более быстрый кроль. Увы, стоило мне только отдалиться от источника света, как он вновь загорался прямо передо мной.

Еще несколько раз я менял направления, стремясь увернуться от неизбежного, но все было напрасно – куда бы я не плыл, светотуннель оказывался у меня на пути. Я чувствовал, что выбиваюсь из сил, но отворачивал вновь и вновь. Для поднятия боевого духа запел было «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»», но забыл слова на середине куплета. Однако пение помогало бороться, и я заревел во всю глотку:

«Районы, кварталы, жилые массивы,

Я ухожу, ухожу, красиво!»

Нет, ну какая только хрень не придет в голову за пять секунд до остановки пульса?! Или… через пять секунд после? Подобная мысль пронзила меня током, и я из последних сил рванулся в разверстую передо мной черноту. И вдруг… Вдруг, из этой самой черноты я услышал самые прекрасные в мире звуки – чарующий женский голос окликнул меня по имени. Это прозвучало так невыразимо прекрасно… «Санитары!» — восторженно заорал я и из последних сил рванулся на этот голос, подальше от туннеля, которым, как известно, заканчивается наш земной путь. И вдруг прямо передо мной распахнулось окно омыв мое естество теплыми солнечными лучами, а в нем…

Поймите меня правильно. Я люблю свою жену, и не променяю ее ни на какую голливудскую красотку, но в разверзшемся портале света было нечто, совершенно неописуемое. Юная леди, воистину идеальной красоты, каждая черточка которой дышала невозможным в нашем мире совершенством. Пышные вьющиеся рыжие волосы много ниже плеч, огромные изумрудные глаза, потрясающая улыбка в меру полных губ – у меня не хватает слов, чтобы воздать ей должное, но агентства красоты должны были штабелями складываться у ее ног.

И… эгхкм. Как бы это сказать? Девушка была… неодета. По крайней мере по пояс сверху. Нет, ничего предосудительного я не увидел – она выглядывала в портал так, что ее совершеннейших пропорций грудь была видна не больше, чем открыло бы взгляду средних размеров декольте, но… при этом она приветственно помахивала мне оливковым бюстгалтером с элегантными кружевами.  

Если Вы — женатый здоровый мужчина и ведете активный образ жизни, то на Вашем пути Вы встретите множество красоток – тем более в России, где женская красота скорее норма, чем исключение. И да, какие-то из них могут оказаться значительно красивее Вашей второй половины. Но если Вы любите свою жену, Вы, конечно, не станете бегать за ними с высунутым на эполет языком: Вы сможете воздержаться от флирта, и уж тем более от супружеских измен, если на то будут Ваше желание и воля. Но если Вы здоровый мужчина, и перед Вами неожиданно возникает ослепительной красоты девушка, то Вы не сможете просто так взять и проигнорировать ее, потому что Ваши инстинкты просто не позволят этого сделать. На мгновение Вы замрете, и в Ваших глазах мелькнет восхищение тем, что Вы видите, а потом Вы отправитесь по своим делам, возможно, в чуточку лучшем настроении, чем пребывали до этого.

Вот это мгновение меня и сгубило.

Пока я изумленно таращился на улыбающуюся мне деву, портал света рванулся вперед и… я оказался в светлом ничто. И нигде. Странное ощущение —  вроде бы полулежал на солнечных лучах, и они были повсюду, но никакой плоскости, краев  и перспектив не ощущалось. Таинственная дева тоже куда-то исчезла, я опять остался совершенно один.

— Я ждал тебя. Приди. – вдруг произнес голос за моей спиной.

Хочется написать, что я подпрыгнул от неожиданности, но это не было правдой – голос был могуч, но при этом столь мягок, музыкален и добр, что, если бы его обладателю пришло в голову неожиданно крикнуть в ухо младенцу что-нибудь непотребное, тот бы только счастливо рассмеялся.

Я развернулся и встал. Передо мной распахнулись двери средневекового зала – древние каменные стены окружали меня, и на них висело разного рода оружие, из которого мой взгляд выхватил гигантский фламберг багрового цвета, да причудливой формы шлем. По углам чадили многочисленные свечи, и огонь весело потрескивал в камине грандиозных размеров – быка не быка, но вот средних размеров хрюшку в нем запечь было вполне реально.

Передо мной стоял крепкий дубовый стол, заваленный древними фолиантами: рукописными книгами, толщиной сантиметров в пятнадцать-двадцать каждая. Их кожаные обложки вытерлись, серебряная отделка потускнела, но крупные рубины и изумруды сияли себе как новенькие. Сбоку лежал человеческий череп, а на его макушке горела ровным пламенем толстенная и сильно оплывшая свеча. Взгляд мой обратился к говорившему – за столом сидела массивная фигура с сверкающих доспехах, каковые пристали бы рыцарю на конном турнире. Шлема незнакомец не носил – его голову покрывал капюшон идеально белой материи, отороченной золотом, а в нем… На том месте, где должно было быть лицо, я видел лишь глубокую, бездонную черноту.

Могучая рука в латной перчатке протянулась над столом, указывая мне на дубовый стул, копию того, на котором сидел незнакомец.

— Садись, человек и слушай – голос говорившего вновь наполнил зал, при том что чернота под капюшоном не шелохнулась.

— Внемли мне, ибо я – Тираэль!

И тут я не выдержал. Напряжение, владевшее мной, растаяло без следа, так гротескно все это выглядело.  Я не стал садиться, но оперся руками на спинку стула:

— Архангел Тираэль… Вот уж не думал, что в Раю играют в «Дьябло» — смеясь, ответил я неизвестному. 

Фигура передо мной сделала короткий жест рукой, и в тот же миг мы очутились в уютнейшей комнатке, обставленной вполне современно. Доспехи и капюшон незнакомца исчезли – если девушка, заманившая меня сюда была идеалом женской красоты, то тот, кто сидел сейчас напротив меня, являл собой идеал мужской. Хотя они и были совершенно несхожи, но казались мне сестрой и братом.

— Извини – произнес он и я отметил, что его голос остался неизменным:

— Мне хотелось немного разрядить обстановку перед тем, как мы поговорим – просто для того, чтобы тебе было комфортнее. Выпьешь чего-нибудь?

Гулять так гулять!

— Я бы, пожалуй, не отказался от бокала «Крушовице»

И тут же из-за незамеченной мною ширмы вышла дева, что увлекла меня в сию обитель. Теперь я мог наслаждаться ее красотой, видя ее в полный рост, но к счастью для меня она была одета, хотя и весьма легко. «И зачем ей нужен был бюстгалтер – с ее-то формами?» — невпопад подумал я, а вот следующая мысль была куда более мрачной: «А я ведь не чувствую к ней ни грана интереса. Видимо, я все-таки умер». Но стоило мне подумать так, и девушка, закончившая сервировать легкой закуской стол, повернула к мне свое лицо и широко, немного по-мальчишески улыбнулась, отчего стала еще очаровательнее, хоть это и казалось невозможным. И тут же комнату наполнил тихий смех моего собеседника – его хотелось слушать и слушать. 

— Ох, Андрей, Ханиэль все-таки ангел. Ее облик создан Богом для восхищения красотой, а не для пробуждения плотских желаний. Но я тебя уверяю – если бы сейчас на ее месте оказалась одна из Падших, твое тело превратилось бы в сплошной гормон, и ты с трудом удерживался от того, чтобы немедленно не сорвать одежду – с себя и с нее, хотя они-то свои прелести одеждой особо не отягощают. В общем, отвечая на твой невысказанный вопрос – ты не мертв. 

М-да. В принципе, это конечно здорово, но что я тогда тут делаю? И вообще, зачем прекраснейшей из ангелов было махать мне лифчиком? Ханиэль, поставив перед нами по запотевшему, увенчанному белоснежной пеной бокалу, улыбнулась мне еще раз и встала за спиной говорившего, положив руку ему на плечо

— Спасибо тебе – сказала она:

-Ангелы тоже любят комплименты. А насчет лифчика – ты был настолько упорен, избегая проложенной мною дороги света, что мне пришлось прибегнуть к нетрадиционным средствам. Нужно было вытащить тебя из Пустоты, в которой ты находился – для смертных созданий долгое пребывание в ней опасно.

Что же, это я могу понять. Но если девушка на самом деле ангел, то сидящий передо мной…

— Архангел Уриил – к твоим услугам – отсалютовал мне бокалом незнакомец, и пригубил пенный напиток.

Только теперь я увидел прекрасные крылья за его спиной – а может, мне только сейчас было позволено их увидеть? И вот тут-то меня пробрало по-настоящему. Не поймите меня превратно в свои сорок три года я накопил достаточно здорового цинизма, чтобы с изрядной ехидцей относиться к сильным мира сего.  Но… Передо мной, потягивая «Крушовице», сидел один из столпов Мироздания, видевший эту Вселенную от самых ее начал и способный мановением руки зажигать или гасить звезды.

В горле у меня пересохло, мышцы напряглись, то ли для того, чтобы вскочить на ноги, то ли чтобы рухнуть на колени, но Уриил вдруг заглянул мне прямо в глаза. Сила, непредставимая человеческому разуму мудрость, понимание и терпение, и бесконечный океан доброты – Вы, возможно, помните трехлетнего себя на коленях отца? И то самое чувство абсолютной защищенности, покоя и тихой радости? Возведите это ощущение в миллионную степень, и Вы поймете, что я ощутил тогда. А Уриил смотрел на меня, улыбаясь своей мудрой, всепонимающей улыбкой.

Нет, мне срочно нужно выпить.

 Я салютовал Уриилу своим, приятно холодившим ладонь бокалом, и пригубил его. Бог ты мой! Это не было пивом, это, перефразируя Саддама Хусейна было матерью всех пив. Представьте себе человека, только что умирающего от жажды в пустыне, которому дали охлажденный напиток от лучших чешских пивоваров, умножьте на сто, и получите бледное подобие вкуса, который я испытывал от каждого глотка. Пиво совершенно не туманило голову, но чувствовал я себя так, как будто сбросил пару десятков лет, а мое внимание и острота чувств, казалось, возросли на порядок.

— Чем я могу быть Вам полезен, Уриил?

— Тебе предстоит кое-что сделать, Андрей. Ты должен будешь отправиться в прошлое, с тем, чтобы произвести там кое-какие изменения. Думаю, что концепция тебе понятна – я знаю сколько времени ты проводил на сайтах альтернативной истории. Понимаю, у тебя много вопросов – спрашивай, и я отвечу.

— Если я не мертв, то мне хотелось бы вернуться к моей семье

— Так и произойдет. Твой дух вселится в тело человека из прошлого и ты сделаешь то, что должно. А когда его тело окончит свой путь, ты вернешься в тот самый миг удара головой о поручень этого вашего сумасшедшего транспортного средства и все будет, как было. Как я уже говорил, ты не мертв, и даже не травмирован, просто тебя оглушило, и ты находишься в обмороке. Через минуту ты очнешься и… — тут архангел вздохнул:

— Забудешь обо всем, что ты делал в прошлом и о нашем с тобой разговоре. Но к своей семье ты вернешься как ни в чем не бывало, это я тебе обещаю.

— Что же, звучит не так уж плохо. Но… почему я? И что я должен буду совершить?

— Давай по порядку – сказал мне Уриил:

— Почему это должен сделать ты? Возможно, тебе было бы приятно услышать, что ты – Избранный, наделенный неким талантом или знаниями, и только ты один годишься для этой цели, но увы, это не так. Мы просто знаем, что в прошлом, в теле некоей персоны оказался именно твой дух. Твой, а не чей-то еще. Именно поэтому я сейчас разговариваю с тобой, а не с кем-то другим, понимаешь? Это чем-то созвучно вопросу первичности – курица или яйцо? Тебя никто не отбирал ни по какому критерию – я привлек тебя лишь потому, что знаю о том, что в прошлое отправишься именно ты. А ты оказался там лишь потому, что из всех людей мира я привлек именно тебя. Такой вот милый временной парадокс. А что тебе нужно совершить – Уриил поднял ладонь и в ней прямо из воздуха соткалась увесистая папка

— Посмотри тут. Я оставлю тебя ненадолго, а когда ты все изучишь, появлюсь вновь, и мы продолжим.

— Как прикажете.

Уриил и Ханиэль растаяли в воздухе, а я пододвинул к себе папку и погрузился в чтение, периодически прихлебывая пиво, и закусывая его изумительнейшего вкуса крабовыми чипсами. А когда я перелистнул последнюю страницу и поднял глаза, архангел снова сидел передо мной.

— Что скажешь? – улыбнулся он мне.

— Это – классическая альтернатива победы России в русско-японской войне. И, если Вам, Уриил, интересно мое мнение, то она… как бы это сказать… немного притянута за уши – не подумав брякнул я, и тут до меня дошло, что я, возможно, говорю сейчас о результатах размышлений архангела, который в своих познаниях превосходит меня на много порядков. Но Уриил лишь улыбнулся, и я понял, что он ждет продолжения

— Отряд Вирениуса прибывает в Порт-Артур до начала боевых действий. «Цесаревич» и «Ретвизан» подорваны торпедами, как и в нашей реальности, но «Петропавловск», подорвавшись на японской мине, не погиб, адмирал Макаров остался жив, а Витгефт так и не вступил в командование. Когда командир минного заградителя «Амур» обратился в Степану Осиповичу с предложением минировать маршрут японских броненосцев, тот поддержал идею, и вывел все свои четыре боеспособных броненосца («Пересвет», «Ослябя», «Полтава» и «Севастополь») на внешний рейд. После подрыва «Ясимы» и «Хацусе», Макаров всеми силами атаковал растерявшихся японцев, и третий броненосец, «Сикисима» был ими тяжело поврежден, но сумел бежать. Затем русский командующий, не удовлетворяясь своим, и так уже грандиозным успехом, идет к Бицзыво, где вступает в бой с главными силами Того. Три броненосца и два броненосных крейсера японцев все же останавливают корабли первой Тихоокеанской эскадры, но ценой равных потерь – «Фудзи» у японцев, «Полтава» у нас, но легкие силы Макарова все же устраивают немалый шорох среди разгружающихся транспортов. На отходе мы теряем еще и «Севастополь» — сильно поврежденный в бою корабль добивают японские миноносцы.

Однако после этого ситуация для Объединенного флота становится катастрофической. Он не может отозвать Камимуру, так как в этом случае Владивостокский отряд крейсеров сможет действовать невозбранно, так что Того ограничился тем, что забирает у него «Токиву». В итоге 28 июля 1904 г состоялось сражение при Шантунге — шесть русских броненосцев против трех японских кораблей того же класса и пяти броненосных крейсеров. Первая Тихоокеанская теряет «Ослябю», Того – «Якумо» и «Асаму», как и следовало ожидать, броненосные крейсера оказались не слишком хороши в линии, против тяжелых орудий. Месяц спустя русская эскадра выходит в море снова, и успех опять достается Макарову – на сей раз японцев подвели их «шимозные» снаряды, уничтожившие стволы пяти своих же 305-мм орудий в бою при Шантунге. Заменить их на базе у островов Эллиота японцы не сумели, и теперь их огневая мощь существенно уступала русской эскадре. В результате боя у японцев оказался потоплен «Сикисима», в то время как русские потерь не имели. Порт-Артур, вдохновленный успехами эскадры, все еще держался и наступил перелом – Объединенный флот утратил господство на море и не мог уже дать третьего сражения – русские корабли куда быстрее восстанавливали боеспособность в весьма развитых судостроительных мастерских Порт-Артура, чем японцы могли делать это у островов Эллиота. Того все же вынужден был отозвать Камимуру, но, когда Макаров в третий раз вышел к Бицзыво, его броненосные крейсера, поддержанные одним «Асахи» («Микаса» ушел ремонтироваться в Японию) не могли его остановить и отступили. Русские устроили настоящий погром в районе высадки, и стало ясно, что эту войну Япония проиграла.

— Все это прекрасно, но Уриил, я с трудом представляю себе, как все это можно проделать одному попаданцу. Для того, чтобы подхлестнуть Вирениуса, я должен быть в одном месте, а чтобы убедить Макарова выгрузить мины с наших броненосцев – в другом. Да и результаты боев, уж простите, выглядят совершенно нереалистично – с нашими-то снарядами с их тугими взрывателями и мизерным содержанием пироксилина. Для того, чтобы это исправить, мне вообще нужен какой-то высокий пост еще в период, когда эти снаряды принимались на вооружение! В общем, изложенная Вами история мне очень нравится, но я не понимаю… — Уриил жестом прервал меня.

— Ты действительно не понимаешь – сказал он без упрека, но с затаенной грустью

— А ведь мог бы и сообразить кое-что. Ведь ты же считаешь себя неглупым человеком, не так ли? Так почему же ты отказываешь своим предкам в разуме? Андрей, ты что, серьезно полагаешь, что Морское ведомство не додумалось изыскать несчастные 70 тысяч рублей на испытания тех же облегченных снарядов?

Я замер, растеряно хлопая глазами. А потом паззл в моей голове сложился – под стук рухнувшей на стол челюсти.

— Так это…. Это… Это наша настоящая история?!

— Мне жаль, Андрей. – ответил мне архангел.

— И ты… ты… — я не помнил, как оказался на ногах. Ну, херувимы и серафимы!!!!

— Ты желаешь, чтобы я развалил все это?! Угробил Макарова?!! Довел наш флот до Цусимы ?!! Да ты….

— Сядь и внемли – голос Уриила оставался все таким же ласковым и грустным, но сейчас в нем прозвучала малая толика власти, и ноги подкосились подо мной. Я рухнул на стул, и не мог больше вымолвить ни слова, а все внимание мое оставалось приковано к архангелу.

— Россия действительно выигрывала русско-японскую войну – как ни в чем не бывало говорил Уриил:

— Но это имело одно прискорбное следствие. Я не буду объяснять тебе, почему так произошло, потому что причинно-следственные связи тут далеко неочевидны. Но суть заключается в том, что в известной тебе реальности Россия проиграла РЯВ, вступила в первую мировую войну, а затем пережила две революции – буржуазную февральскую, и социалистическую октябрьскую. Так вот. В настоящей, изначальной истории мира, в котором Россия выигрывает у японцев, произошла только февральская революция, а большевики взять власть так и не смогли. Ты понимаешь, к каким последствиям это привело?

Дар речи ко мне вернулся, но я был слишком ошарашен для подобных умопостроений, и потому просто помотал головой.

— Да все ты понимаешь, просто тебе сейчас нелегко и твои мысли путаются, что совершенно неудивительно. А было вот что – кое-как буржуазия все же смогла удержаться у власти в переходный период. Брестский мир… он назывался по-другому, но был подписан и в той реальности. Россия вышла из войны до ее окончания, по сути капитулировав перед Германией. Российская Империя распалась, из ее состава вышла Украина и многие другие народы, а у власть предержащих не хватило ни ума ни энергии вернуть их обратно, хотя бы даже и военным путем. Сама же Россия двинулась по пути капиталистического развития, но на практике это вылилось… думаю, ты отлично знаешь, во что — как-никак, успел пожить при капитализме. Никакой индустриализации, никакой всеобщей грамотности, никакой доступной медицины. Фундаментальная наука не развивалась, если не могла дать немедленной прибыли, господа коммерсанты предпочитали закупать средства производства за границей, потому что это было дешевле, чем создавать подобные производства у себя. Верхушка общества, правящий класс, очень быстро разложился – да он и изначально не отличался высоким самосознанием, необходимым для государственного управления. Само это управление быстро стало неэффективным, утонув в бесконечной бюрократии и мздоимстве. Рабочие и крестьяне оказались зажаты бессовестными законами, а новый жандармский корпус огнем и мечом выжигал всякое инакомыслие – никаких послаблений бунтовщикам, в отличие от тех, что были при царе, не допускались. В общем… ты же читал о том, что творилось во французской Директории до прихода Наполеона? Вот примерно это самое в России и расцвело.

— Пир во время чумы – прошептал я, и поежился, а Уриил продолжал:

— Несмотря на схожее государственное устройства, Россия так и не вошла в Европейский клуб – ее уважали и побаивались, пока она была сильна, сейчас же политики США, Англии и Франции ее не ставили ни во что. А затем к власти пришел Гитлер и грянула вторая мировая война. Он захватил Европу, а затем, в 1941 году вторгся в пределы России. Небольшая русская профессиональная армия, которую содержали правители больше для купирования внутренних беспорядков, чем для отражения агрессии извне, была уничтожена в приграничном сражении.  А больше никаких войск и не было, не было ни подготовленного резерва, ни системы подготовки кадров, ни развитой военной промышленности. В общем… Москва пала в октябре 1941 г и тогда же правительство подписало акт о безоговорочной капитуляции. Далее Гитлер оккупировал остальные осколки Империи, включая Украину, а затем — воплотил свои самый черные фантазии относительно восточных «унтерменшей».  В общем… — тут в глазах Уриила мелькнуло что-то такое, что заставило меня облиться холодным потом. Нет, его эмоции не были направлены на меня, но сейчас я на секунду… скажем так, приблизился к пониманию того, как выглядит гнев архангелов и от этого мне стало ой как не по себе.

— …к началу пятидесятых годов двадцатого столетия, численность славянского населения уменьшилась до двадцати миллионов человек, и продолжала сокращаться и дальше. Да ты глотни пивка, я же вижу, у тебя совсем горло пересохло.

Я не сразу сообразил, о чем говорит Уриил, и в этот раз, осушив полбокала разом (каким-то чудесным образом пиво в нем восстанавливалось, сколько бы я его не выпил) даже не почувствовал его вкуса.

— Так вот, Андрей, прошу тебя поверить мне – я проверял множество вероятностей, и проигрыш русско-японской войны, это минимальная плата за то, чтобы СССР появился и устоял, уничтожив германский фашизм. Никаким иным способом одному человеку историю не изменить, и не предотвратить гибель твоего народа. А теперь – спрашивай, и я отвечу.

— Но я же не справлюсь…

— Справишься. Фактически – уже справился, потому что мы знаем, как пошла история нашего мира.

— Уриил… Постой, но ты говоришь об одном человеке. Значит ли это, что несколько попаданцев могут изменить историю так, чтобы мы победили и в русско-японской и во второй мировой войне? – я был шокирован настолько, что даже не заметил, как начал обращаться к Уриилу на «ты», а архангелу, очевидно, было все равно.

— Это возможно, но увы – попаданец есть лишь один, и это ты.

— Но… почему?

— Закон сохранения энергии – сила действия равна силе противодействия. Что ты знаешь об Адольфе Гитлере его юные годы?

— Круглый неудачник, глубочайший интроверт, испытывающий большие проблемы контакта с окружающим миром. Многие его поступки заставляют усомниться в его вменяемости. Тихий сумасшедший, я бы сказал. Удивительно, но когда он воевал, в его личном деле была запись «неспособен управлять людьми», а вот поди же ты…

— Ничего не «поди». Мог ли такой человек стать рейхсканцлером и повести за собой нацию за собою в ад?

— Ну… ведь стал же. Или…

— Или. Стать-то стал, да не без помощи с той стороны. Кроме всего прочего Гитлер был весьма увлечен оккультизмом и… скажем так, совершил нечто совершенно ужасное, что позволило вырваться в наш мир страшному злу. В итоге – чудовищная мировая бойня, гекатомбы трупов… Но ко всему этому привел свободный выбор одного человека – пока он еще оставался человеком, разумеется.

— Но почему Вы не остановили его?

— Свобода выбора – вы, дети нашего Творца, наделены ей в полной мере, и мы не вправе Вас в ней ограничивать. Но сила, поддержавшая неудачливого художника Адольфа, перестаралась и преступила границы дозволенного. Только это и позволило нам вмешаться. Наше вмешательство – это ты, не больше, но и не меньше. Тот ужас возник по вине одного человека – и мы не можем поэтому привлечь еще десяток, не сместив весы, и не развязав тем самым руки злу.

— Значит, то, что ты хочешь от меня, это принцип меньшего зла.

— Именно так. Твоя душа будет перемещена в тело крупнейшего государственного деятеля, тебе будет доступна его память, умения и привычки. Принимая то или иное решение, ты будешь также знать, что по тому же делу решил бы тот, чье тело ты займешь.  

— Но… а если моя душа займет его тело, то куда денется его?

Архангел Уриил тяжело вздохнул.

— А ты сам подумай. Зачем бы нужно было тащить сквозь десятилетия чужую душу, если бы мне удалось уговорить того человека сделать то, что я сейчас уговариваю сделать тебя?

— Так он…  отказал? Отказал архангелу?! Зная о том, что его отказ приведет к гибели нашего народа?!!!

— Нет, не так. Я открыл ему, что в случае его отказа эту работу сделает кто-то другой. Так что он, отказавшись, не обрекал на гибель русский народ – только собственную душу, потому что, отказав мне, он нарушил волю Господа нашего.

У меня голова пошла кругом.

— Эх, Андрей, Андрей. Ты привык к историям, в которых попаданец обладает душевными и другими качествами, куда как превосходящими того человека, в чьем теле он оказался. Но сейчас все по-другому. Для тебя приемлем метод меньшего зла, и ты вполне способен уложить в могилу тысячи своих соплеменников ради того, чтобы десятки миллионов их могли жить и дальше. А вот он – не смог. Ему честь не позволила. Он предпочел навлечь на себя Гнев Божий и лишиться Рая, но не предать, не убивать, хоть и косвенно, тех, кто ему верил ему и зависел от него.       

Злые слезы навернулись на мои глаза.

— Это как же так получается, Урииль? Я тут сижу, пивко тут попиваю, а человек, к которому я, прямо скажем, в подметки не гожусь, обречен на Геену Огненную, так что ли?!

— Да успокойся ты – рассмеялся архангел.

— Тебе не помешало бы больше веры в справедливость Божью. Ты ведь знаешь, что ваше смертное бытие сиречь испытание перед Царствием Небесным, в котором души ваши пребудут вечно – тех, кто этого достоин, разумеется. Ну вот я и покарал отказавшегося, исторгнув его душу и прервав тем самым его земное бытие. Я представил его душу на Высший Суд раньше положенного ему времени. Но неужели ты думаешь, что Господь накажет того, кто собственной души не пожалел за други своя? С Ним душа его сейчас, ныне и присно, одесную от Него и пребудет там вечно.   

— Извини, Уриил, я понял.

— Так ты согласен?

— Да. – ответил я, но вдруг меня осенило:

— Погоди, Уриил, а в чье тело ты меня…

Но в этот момент в глазах у меня потемнело, и я перестал слышать звуки собственного голоса. А когда мрак развеялся…

Я стоял в комнате, сияющей золотом и красным бархатом, в непривычном мне мундире. Створка двери чуть приоткрылось

— Ваше высокопревосходительство, офицеры ждут Вас – почтительно прошептал мой адъютант

Меня? Офицеры? Какие офицеры?! «Твои подчиненные прибывшие поздравить тебя с производством в новый, высший в Табели о рангах чин. Верят в тебя, как в Бога, за тобой готовы в огонь и в воду.» — услужливо подсказала память.

— А я, получается…. – и тут только понял, насколько глубоко влип.

Я повернулся к зеркалу, стоявшему в углу зала, уже зная, что я там увижу. Борода лопатой, высокий лоб, крепкая и плечистая, фигура, со слегка расплывшейся талией…

«Сегодня, 15 мая 1883 г Государь-Батюшка пожаловал меня генерал-адмиралом. Двадцать два года я буду бедствием Российского императорского флота, доведу его до ручки, а потом, после Цусимы, подам в отставку и умру через три года, всеми презираемый. А кроме того… Да ведь Великий князь Алексей Александрович был еще и отъявленным дон-жуаном и волокитой! И что же мне… Ай да Уриил, ай да….»

— Тссс! – раздался донельзя знакомый голос у меня в голове.

— Я бы в любом случае отпустил тебе эти грехи, но если ты не хочешь…  Запомни – любая женщина, виска которой коснутся твои губы, тут же уснет, и проснется с воспоминаниями о великолепной ночи полной эротических безумств, которую ты ей подарил. В общем, изменять или не изменять собственной жене ты решишь сам – как я уже говорил, мы не вправе ограничивать свободу выбора смертных.

Я не выдержал, и расхохотался. Итак, в ближайшие четверть века мне предстоит предать и обмануть доверие всех, кто знал меня прошлого, видеть, как уважение, смешанное с обожанием, сменяется сперва недоумением, потом – презрением, а там, глядишь, и ненавистью. Я смотрел в зеркало на сильное и волевое лицо человека (мое лицо!) которого мне придется превратить в «7 пудов августейшего мяса». Четверть века я буду разрушать то, что мечтал создать. И, словно всего этого мало, меня ждет 25 лет целибата!

Ай, спасибо тебе, архангел!