Почему наши БМП именно такие? Часть 1
Содержание:
предисловие редакции: В этом году в отечественных СМИ прошла информация о возможном возвращении в строй боевых машин пехоты БМП-1, находящихся на консервации. Казалось бы, история этих машин уже завершена, но теперь у них появился шанс вернуться в Российскую Армию после модернизации с заменой штатного комплекса вооружения на боевые модули от бронетранспортера БТР-82А с 30-мм автоматической пушкой 2А72. В этой статье речь пойдет о предпосылках появления боевых машин пехоты в нашей стране и об эволюции этого класса БТТ вплоть до создания действительно уникального образца — БМП-1.
О создании БМП-1
Для понимания причин появления советской боевой машины пехоты (БМП) надо вспомнить послевоенные реалии, как они виделись глазами отечественных офицеров.
Их позиция отражена в известной песне «Хотят ли русские войны»: «Да, мы умеем воевать, но не хотим, чтобы опять солдаты падали в бою на землю горькую свою». Вместо поверженной Германии возник новый опасный враг – Соединенные Штаты Америки, защищенные определенным «забором» Атлантического океана и погревшие руки на итогах Второй Мировой войны, прихватив себе прежде всего весь научный и технологический капитал Третьего рейха, включая высококвалифицированные кадры в различных областях.
Создание ядерного и ракетного оружия изменило характер ожидавшейся тогда всеми новой мировой войны, резко снизив ценность упомянутого выше «забора Атлантики». Но вероятность перехода противостояния США и Союза в «горячую стадию» оценивалась как отнюдь не нулевая. Театром военных действий могли стать и Европа, и Корейский полуостров. Но оборотной стороной появившейся у Советской Армии возможности нанести неприемлемый ущерб агрессору путем применения ядерного оружия стала задача защиты личного состава и бронетанковой техники (БТТ) [1] от оружия массового поражения (ОМП), ведь враг тоже был готов пустить в ход атомные бомбы и снаряды.
Первым в системе отечественной бронетанковой промышленности на возникшие проблемы откликнулся коллектив нижнетагильского конструкторского бюро «Уралвагонзавода». Под руководством главного конструктора Л. Н. Карцева там была создана первая эффективная противоатомная защита в виде подбоя и надбоя и даже установлен счетчик рентгеновского излучения. Танк, получивший наименование Т-55, приняли на вооружение в мае 1958 г. и поставили на серийное производство.
Но существовавшие на тот момент машины легкой категории по массе, использующиеся для транспортировки пехоты, по конструктивным соображениям не годились для реализации даже минимальных требований защиты. Кроме того, они не обладали таким крайне необходимым свойством, как «умение» следовать в одних колоннах с танками и с их боевыми порядками. Поэтому перед советскими конструкторскими коллективами была поставлена задача на конкурсной основе разработать специальную боевую машину пехоты, способную сопровождать танки, в том числе и преодолевать за ними участки радиоактивно зараженной местности, уметь плавать и обладать необходимым вооружением.
Надо сказать, что многие за чистую монету принимают утверждение «танки – это ударная сила сухопутных войск». Танковые войска – это, конечно, ударная сила, но необходимая для обеспечения продвижения мотострелковых частей и подразделений, которые, собственно, и определяют захват и контроль территории. К тому же противник сам располагает тяжелой БТТ, а спор о противотанковом назначении танков ведется едва ли не с начала Второй мировой войны.
В общем, Советской Армии требовалась машина, которая обеспечивала бы нанесение удара по противнику мотострелковыми подразделениями в едином боевом порядке с танками в условиях масштабного применения ОМП. Первым в мире серийным образцом такой техники стала плавающая БМП-1, оснащенная противотанковым 73-мм гладкоствольным орудием «Гром» (со спаренным 7,62-мм пулеметом ПКТ) и противотанковым ракетным комплексом (ПТРК) «Малютка» с ручной системой управления. БМП-1 была принята на вооружение Советской Армии в 1966 г.
Замечу, что причиной многих возникших проблем с вооружением БМП-1 являлся существовавший тогда порядок, когда заказчиком новой легкой бронемашины стали одновременно Управление начальника танковых войск (УНТВ) и Главное ракетно-артиллерийское управление (ГРАУ) – в части вооружения. Это препятствовало созданию качественного вооружения для объектов БТТ из-за различного рода нестыковок возможных габаритных размеров выстрелов и погонного проема, длины отката и прочих факторов.
Для защиты от проникновения радиоактивной пыли внутрь машины при преодолении пораженных участков БМП-1 имела герметичные амбразуры под автомат Калашникова и фильтровентиляционную установку (ФВУ). Обитаемое отделение машины не было герметичным, как иногда указывается, – в нем лишь поддерживалось избыточное давление примерно на 10 мм рт. ст. выше атмосферного с помощью воздушного напора через компрессор ФВУ. Это исключало проникновение во внутренний объем радиоактивной пыли. Норма подачи свежего воздуха в таких условиях должна составлять до 0,5 м³/мин на одного человека, т.е. за одну минуту нужно полностью обновить условия его существования. Сложно представить, что на каждого бойца в этой машине приходилось всего 0,5 м³ пространства – это все равно как в пустую кухню типовой квартиры набилось бы примерно 44 человека, половина из которых еще, возможно, стреляет из автомата Калашникова, не приспособленного для отвода пороховых газов.
Однако, несмотря на прошедшие годы и требования к ведению боевых действий при применении противником ОМП, автомат Калашникова до сих пор не имеет присоединительной площадки для забора стреляных гильз, которые являются источником загазованности, и отвода из него пороховых газов, что практически исключает возможность ведения мотострелками стрельбы через амбразуры машин без опасных последствий. Причем в последние годы конструкторы стрелкового вооружения вообще стали пренебрегать отработкой совместимости автоматов и пулеметов с амбразурами машин БТТ, хотя новые транспортно-боевые машины эти амбразуры сохраняют.
Если разобраться, то и конструкция самой БМП-1 оказалась не вполне удачной: МТО размещалось спереди, а десант – сзади. Из-за неудачной центровки машины мотострелков укачивало при совершении марша в колоннах. А при движении без десанта укачивало уже механика водителя, если не загрузить в БМП-1 балласт. Да и выхлопные газы двигателя при некоторых направлениях ветра не позволяли мотострелкам ехать с открытыми люками или на броне машины.
При взгляде на вооружение БМП-1 сразу возникает убеждение, что эта машина создавалась как противотанковое средство, хотя еще в начале 1960-х гг. специалисты НИИБТ полигона в ходе проведения НИР «Ураган» сделали вывод о необходимости внедрить на такую технику малокалиберную автоматическую пушку для поддержки пехоты. Объяснение крылось в упрямстве первого секретаря ЦК КПСС Н. С. Хрущева, который, уверовав в могущество ракет, фактически оставил армию без ствольной артиллерии. Поэтому ГРАУ, как заказчик вооружения БМП-1, не видело иного выхода, кроме установки на боевую машину пехотного ПТРК «Малютка» и модифицированного 73-мм станкового гранатомета СПГ-9 «Копье», чтобы таким образом повысить устойчивость мотострелковых подразделений при столкновении станками противника.
Но на тот момент единственным приемлемым по дальности стрельбы являлся ПТРК «Малютка». Это был комплекс управляемого противотанкового вооружения с ручным управлением, в котором наводчик по проводной линии воздействовал непосредственно на аэродинамические рули ракеты в трехточечной системе наведения: глаз наводчика – трассер на ракете – удержание трассера ракеты на контуре цели. Навык такой работы начисто отсутствует в обычной жизни человека, поскольку характер перемещения ракеты в поле зрения прицела определяется тем обстоятельством, что джойстик наводчика управляет лишь ускорением перемещения отметки ракеты (трассера) в поле зрения. То есть каждому фиксированному его положению соответствует фиксированная по радиусу круговая траектория, которую можно увидеть только со стороны, но не через прицел.
Осознать эту логику управления сходу невозможно – нужен навык. Когда появились электронные тренажеры для таких систем, то оказалось, что большинству призывников требуется для достижения необходимого уровня подготовки до 3000 электронных пусков. А приобретенный навык нужно еще и поддерживать. Но электронные тренажеры появились позже, так что обучение наводчиков для «Малюток» при массовости выпуска БМП-1 было чрезвычайно накладно (характер самого навыка каждый может «прощупать», если попробует удержать на указательном пальце в течение 15-20 с палочку длиной 50 см).
С началом массового производства БМП-1 ГРАУ все же обеспокоилось односторонним перекосом ее вооружения в «противотанковую» сторону, поэтому поставило перед промышленностью задачу разработать осколочную гранату к 73-мм орудию. Но сколько конструкторы не бились, эффективность гранаты с настильной траекторией полета в вертикальной плоскости и непредсказуемой (в зависимости от направления и силы ветра) траекторией в горизонтальной плоскости, осталась весьма сомнительной. При этом новая граната, все же принятая на вооружение, оказалась иной конструкции, чем кумулятивная, а это привело к невозможности использовать уже принятую на вооружение в составе БМП-1 автоматизированную боеукладку. Поэтому этот агрегат пришлось изъять не только с производства, но и с ранее выпущенных машин.
Неожиданно поступило директивное указание: в связи с поставкой за рубеж всех имеющихся на складах ракет «Малютка» подобрать для продолжения серийного производства БМП-1 другой ПТРК. В войсках «Малютки», конечно, сохранились, но поступления новых ПТУР этого типа ожидать не приходилось.
Выяснилось, что единственным подходящим ПТРК является «Конкурс» (или «Фагот»), У него уже было полуавтоматическое управление ракетой, что являлось весьма полезным свойством. Но тут же появилась первая непредвиденная проблема: позади пусковой установки возникала опасная зона теплового воздействия от ракетного двигателя около 600 м² и зона возможного травматического поражения вылетающей заглушкой вышибного заряда, дальность «полета» которой достигала порой 100 м. Это создавало реальную угрозу жизни и здоровью спешенных мотострелков. Кроме того, введение нового ПТРК вызвало необходимость переделки боеукладок и установки самой ракеты, а также уменьшения вертикального угла наведения – в противном случае вышибной заряд ПТУР сносил с корпуса все навесное оборудование. Тем не менее, в 1979 г. боевая машина с таким комплексом была принята на вооружение и получила индекс БМП-1П.
Уже на этапе производства БМП-1 обнаружилось, что состав вооружения мотострелковых отделений сильно отличается, и это различие постоянно усиливалось с принятием в ГРАУ все новых и новых образцов оружия. Появилось, например, гранатометное отделение, которому потребовалась отдельная машина. Большая часть нового оружия не была приспособлена для использования из машин. После спешивания десант не мог сопровождать огнем танки. В результате разнотипности вооружения пехоты не удалось создать БМП с универсальной укладкой – под отделение любого типа. Возникло тупиковое положение с производством техники для пехоты: оказалось невозможным предсказать, чем мотострелки будут оснащены даже в недалеком будущем.
Лавинообразный рост всевозможного пехотного оружия привел к парадоксальной ситуации — в роте из 90 спешенных мотострелков только 17 шли в бой с автоматами Калашникова и могли обеспечить защиту танков в ближнем бою. Уничтожать вражеских гранатометчиков было просто некому: эффективность стрельбы даже из ручного пулемета на бегу представляется сомнительной, а ведь в роте есть целый арсенал оружия (те же станковые гранатометы или единые пулеметы), которое применить в движении нельзя.
Чем же занимались остальные 73 человека из состава роты? Бывший начальник Танковых войск Ю.М. Потапов еще в 1976 г. при вступлении в должность на Военном совете МО СССР в присутствии руководителей армии и промышленных министерств, включая начальника ГРАУ маршала артиллерии П. Н. Кулешова, назвал их «несунами». В этом отношении я с ним полностью согласен. В такой конфигурации мотострелковые роты просто не смогут вести наступательный бой, который является основным для танковых частей и соединений. Танки без поддержки пехоты будут перебиты ручными противотанковыми средствами. Боюсь, что этот организационный чертополох в подразделениях сохранился до настоящего времени.
Причина была проста: танкисты «клепали» машины, ГРАУ – вооружение, а в Сухопутных войсках заинтересованных заказчиков этого вооружения вообще не было, так как Управление боевой подготовки сухопутных войск кроме учебных стрельб, мишенной обстановки и связанных с ними текущих вопросов, ничем не озадачивалось. Дело было пущено на самотек.
Не подумайте, будто автор задумал опорочить заслуженную во всех отношениях БМП-1, ставшую первым в мире образцом машин подобного класса. Перечисление ее недостатков надо воспринимать как необходимую подготовку и накопление исходных материалов к отработке нового тактико-технического задания для дальнейшего совершенствования машин подобного класса, с учетом опыта эксплуатации, опыта испытаний и боевого применения БМП, в том числе и в зарубежных странах.
Кстати, когда БМП-1 попала в США и была там всесторонне изучена, то получила положительную оценку. Что для американцев оказалось неприемлемым, так это выделенные для экипажа и десанта объем и габариты рабочих мест. Выяснилось, что местные призывники (тогда армия США была призывной) были в среднем на 10 см выше наших. При этом даже ущербность оружия и компоновки машины Пентагон не смутили, и появление БМП-1 дало мощный толчок для разработки в странах, имеющих свою производственную базу БТТ, не столько аналогов нашей машины, сколько БМП с учетом собственных военных доктрин.
Появление БМП-2
Естественно, что дальнейшие усилия УНТВ были направлены на разработку машины с автоматической пушкой. Проблема, однако, состояла в том, что подходящих автоматических пушек в стране тогда не было: авиационная 30-мм пушка не подходила из-за наличия электрической втулки в патронах и значительного рассеивания снарядов; 30-мм автомат тульского Конструкторского бюро приборостроения (КБП) даже на специальном стенде, где военпреды принимали изделия, демонстрировал неудовлетворительные показатели среднекватрического рассеивания – 1 д.у. (т.е. деление угломера) на пушку и 1 д.у. на снаряд. В УНТВ рассматривали даже чешскую 30-мм автоматическую пушку «Выдра», но она требовала электропривода для подачи ленты, а значит, не могла быть использована при отказе системы электрообеспечения машины.
Оставалось одно – доводить тульскую конструкцию. Для руководителя КБП Аркадия Георгиевича Шипунова появление на БМП-1 (машине, которая выпускалась в значительно больших объемах, чем любой самолет) автомата, созданного им с Василием Петровичем Грязевым, означало многое. Мы объяснили ему, к чему надо стремиться с точки зрения кучности, и Шипунов занялся поиском конструктивного решения, которое позволило бы добиться требуемого УНТВ.
Задача решалась туляками в тесном сотрудничестве с КБ Курганского завода. Огромный вклад внес лично инженер завода Владимир Аксентьев. За несколько лет при непосредственном участии специалистов других предприятий отрасли удалось найти конструкцию артустановки, обеспечивающую приемлемое рассеивание (0,5 д.у.) в составе башенного вооружения машины. Указанное значение практически соответствовало требованиям поражения малоразмерных наземных целей – амбразуры ДЗОТов и ДОТов, пулеметы в окопах, позиции гранатометчиков и др.. При этом сохранялись стендовые показатели рассеяния снарядов при приемке на собственном производстве.
Выяснилось, что использовать стабилизатор от танковой пушки нельзя, так как он не выдерживает воздействие отката (максимального – до 20 т), поэтому была отработана схема стабилизатора с двухстепенным гироскопом, с выработкой стабилизированного угла электронным путем.
Существовала и другая проблема – на тульском автомате применялись снаряды с электрическим капсюлем, как это было принято в авиации. ГРАУ было категорически против внедрения ударной втулки, поскольку это вело к разунификации производства. А ведь еще при создании танковой пушки У5ТС для Т-62 оружейники столкнулись с неэффективностью электрокапсюлей, но тогда Генеральный штаб отмолчался. Только в 1969 г. ГБТУ смогло добиться выхода соответствующего постановления Совета Министров СССР, разрешавшего главным конструкторам машин согласовывать свои действия непосредственно с разработчиком комплектующих элементов. Правильность этого подхода продемонстрировали события в Афганистане. Там 30-мм автомат на борту вертолетов Ми-24П оказывался порой бесполезным, так как патроны с электровтулкой покрывались пылью еще на взлете.
Разработка БМП с новым вооружением проводилась с целью повысить боевые возможности машины для поддержки мотострелков и танков, для сопровождения которых она предназначалась. От новой машины требовалось даже участвовать в решении задач ПВО, по крайней мере, от вертолетов. Для этого было необходимо обеспечить угол возвышения пушки 70°, рабочее место командира с зенитным прицелом для стрельбы по воздушным целям, целеуказание наводчику (в двух плоскостях), дублирование стрельбы из пушки и пулемета.
Но в этот момент обострился вопрос противотанковой обороны дивизии, поскольку поступили сведения о готовящемся появлении в НАТО танков нового поколения, броню которых пушка «Гром» не «брала». В ГРАУ сочли, что эту задачу можно решить путем установки на БМП модернизированного 73-мм орудия «Зарница» с боеприпасами повышенного могущества. Отдельные представители заказчика тогда полагали, что 30-мм пушка окажется малоэффективной против наземных целей и ее возможности ограничиваются лишь прикрытием войск от воздушного нападения.
Спор мог быть разрешен только практическим испытанием, для проведения которого изготовили опытную машину с орудием «Зарница» в башне. Испытания должны были проводиться одновременно с вариантом машины с автоматической пушкой 2А42. Между прочим, даже в НТК ГБТУ были сторонники точки зрения ГРАУ. Например, мой наставник В. И. Уткин обосновывал свое мнение тем, что он во время войны, находясь в кузове автомобиля, попал под обстрел с фашистского самолета из автоматической пушки. Да, товарищи слева и справа были убиты, а он даже не ранен, и машина осталась на ходу.
Работу по новой машине вел Курганмашзавод под руководством главного конструктора Б. Н. Яковлева, затем – А. А. Благонравова. Как и было указано, выпустили образцы с двумя типами вооружения: с 30-мм пушкой 2А42 и с 73-мм орудием «Зарница». В качестве базы была использована БМП-1. Челябинский Тракторный завод предложил альтернативное семикатковое шасси, но его идея поддержки не получила, поскольку постановка на серийное производство такой машины потребовала бы значительных затрат. К слову сказать, челябинский вариант имел определенные преимущества по грузоподъемности и лучшему показателю водоизмещения, тогда как существующая курганская платформа имела практически предельную грузоподъемность для установки 30-мм автоматической пушки и ее лент с боеприпасами.
При отработке варианта БМП с 30-мм пушкой («Объект 675») курганцам требовалось, кроме прочего, разместить вооружение в двухместной башне. Командир и наводчик должны были иметь дублирующие друг друга системы управления вооружением. Пушку предлагалось стабилизировать в двух плоскостях.
Первоначальное решение, связанное с установкой стабилизатора на базе 3-степенного гироскопа, аналогичного танковому, потерпело полный крах. При стрельбе очередями из автоматической пушки, имевшей отдачу примерно 8 т, гироскоп нутировал с последствиями для кучности и точности стрельбы. Стабилизатор пришлось выполнять на базе 2-степенного гироскопа с электрическим интегрированием угла стабилизации.
В целях унификации производства переход на такую стабилизацию был бы выгоден и для танков, но этого не произошло. И в этом случае отрицательную роль сыграло наличие двух независимых заказчиков: ГБТУ – как головного и ГРАУ, отвечавшего за вооружение. В свое время НТК ГБТУ вышел к начальнику танковых войск маршалу П. П. Полубоярову с предложением взять на себя контроль за разработкой танковых стабилизаторов, но получил резолюцию красным карандашом:
«А ГРАУ что будет делать, одни пистолеты?!»
В процессе отработки конструкции выяснилось, что при многократном повороте башни в одну сторону происходило ее заклинивание. На практике таких движений не бывает, но военпреды резонно возражали: никто не гарантирует, что этого не произойдет на первом повороте. Никакие длительные ухищрения с различными видами сепараторов башенного погона эффекта не давали. Тогда конструкторы предложили использовать в башенном подшипнике шарики двух разных диаметров, и это разом решило данную неожиданную проблему.
Итак, на полигон выкатили две новые БМП: с 30-мм пушкой – по предложению УНТВ и с «Зарницей» – по настоянию ГРАУ. Специальные сравнительные испытания предполагали стрельбы по танку на дальности 1 км и в составе взводов при имитации преодоления обороны американской дивизии глубиной 8 км. В качестве цели использовали строевые Т-72.
Сразу же возник острый спор между заказчиками: ГРАУ настаивало на установке танка-цели бортом к БМП, поскольку было очевидно, что «Зарница» в лоб Т-72 не возьмет, а УНТВ требовало продемонстрировать атаку в лоб. Понадобилось личное вмешательство Главкома Сухопутных войск И. Г. Павловского, который утвердил компромиссное положение цели: корпус цели расположить бортом, а башню развернуть в лоб стреляющим БМП. ГРАУ также настояло, чтобы расход боекомплекта на стрельбу в процентном отношении от боекомплекта машин (ввиду сильного количественного различия) был в пользу 73-мм орудия. Танк Т-72 был без боекомплекта, но под «завязку» заправлен топливом.
БМП с 73-мм «Зарницей» с трех выстрелов (расход 7,5% боекомплекта) смогла обеспечить одно пробитие в районе борта Т-72 под верхней ветвью гусеницы. Однако механик-водитель завел танк и уехал в район вышки. Следующей стреляла БМП с 30-мм 2А42 – три очереди по восемь патронов (расход 4,8% боекомплекта). В результате танк загорелся и был потушен только пожарной машиной дивизии. Осмотр показал, что машина воспламенилась от попаданий в наружные баки. На правом борту было снесено все до броневого корпуса; крупнокалиберный зенитный пулемет упал на землю за танком, а радиоантенна отлетела на расстояние около 15 м. Погон башни заклинило. Один из снарядов через маску пушки вошел внутрь боевого отдаления и разбил гидроцилиндр вертикального наведения оружия. Т-72 полностью потерял боеспособность.
Испытания взводов (по три машины в каждом) носили условный характер, так как не имелось танков, которых должны были сопровождать БМП. Это сделали для того, чтобы не запутать и без того сложную оценку сравнительных результатов, да и методики проведения такого сравнения просто отсутствовали. По предложению ВНИИтрансмаша, в каждую из машин и на командный пункт, находившийся на так называемой «Деголевской» вышке алабинского полигона мотострелковой дивизии, установили переносные магнитофоны.
Оборона американской дивизии имитировалась отечественными образцами боевой техники – танками Т-72 в окопе, пушками, минометами, опорными пунктами, блиндажами, а также вертолетом на директрисе упомянутого командного пункта. Учитывая вероятные последствия «наступления» взводов на БМП, ночью, несмотря на выставленную охрану, с Т-72 в окопе умудрились снять пригодный к эксплуатации двигатель.
Магнитофоны полностью зафиксировали все переговоры в каждом экипаже и на командном пункте. После осмотра целей в обороне это позволило по времени боя и месту машин в каждый момент составить объективную картину эффективности вариантов БМП. При этом учитывались такие показатели, как дальность стрельбы, расход боекомплекта и результаты стрельбы каждым видом оружия. Вывод был однозначным – в пользу БМП с 30-мм автоматической пушкой.
Надо сказать, что взаимодействие в экипажах велось с помощью так называемого «командирского» языка, которому в «учебках», кажется, не обучали, но он, похоже, был в крови у молодых экипажей, присланных на полигон. Расшифровка велась в лабораториях ленинградского ВНИИтрансмаша, где в момент включения любого магнитофона весь женский персонал вылетал из помещения как ошпаренный.
Кроме смеха этот факт вызывает тревогу. Это означает, что в воинских уставах отсутствует нормативный язык для управления личным составом экипажа и командирами подразделений, в отличие от команд управления в пешем строю. Действительно, в пехоте командуют «Шагом марш», а не «Пошли!»; для отдельного военнослужащего команда «Кругом!» означает поворот кругом на месте через левое плечо, а не какой-либо иной маневр. Для управления мотопехотным отделением и взводом при действиях на БМП уставными командами остаются разве что «К машинам!» и «По местам!»
У танкистов это не так. Отсутствие уставного языка в боевом отделении машины и подразделениях, да и не только в них, приводит к недопониманию, излишней нервозности, потере всех временных параметров, заложенных конструкторами в комплекс вооружения и в машину. Мое участие в составе экипажа на трех батальонных учениях со стрельбой под Горьким (близ поселка Мулино) только подтверждает результат возникающей при этом словесной суеты. Ведь даже у «зампостроя» дивизии, командовавшего этими учениями, речь состояла из непечатных оборотов с обещанием лично повесить каждого, кто нажмет на тангетку передатчика и не выключит ее после сообщения. Это произошло сразу, как только танки одновременно по его команде произвели залп, поравнявшись со створом вышки, на которой находился маршал П. А. Ротмистров, после чего до конца боя слышались в наушниках только голоса одного из экипажей, пока все машины визуально не скрылись за холмом от наблюдателей вышки.
Но вернемся к теме статьи. Боевая машина пехоты БМП-2, принятая на вооружение в 1977 г., сразу встретила противодействие «неизвестного» противника, согласовавшего с Миноборонпромом и, вероятно, с Госпланом СССР, сохранение в серийном производстве БМП-1 и ее модификаций. Машины с автоматической пушкой при этом предполагалось выпускать в пропорции 1:10 от всего годового производства на Курганмашзаводе.
Оказался нерешенным и вопрос безопасности стрельбы из 30-мм пушки БМП-2 над головами спешенных мотострелков, находящихся перед машинами, непосредственно за танками. Высота линии огня была соизмерима с человеческим ростом, а снаряды летели со скоростью почти в 3 раза выше скорости звука, что могло привести в отдельных случаях к контузии бойцов.
С началом ввода наших войск в Афганистан в декабре 1979 г. пришло распоряжение Генштаба ВС СССР – поставить в 40-ю армию для проверки в боевых условиях новую боевую технику, но в перечислении конкретных образцов БМП-2 первоначально отсутствовала. Этих машин не было и в составе введенного Ограниченного контингента, хотя в части они уже начали поступать. Кто-то между строчек от руки вписал «одиннадцать БМП-2» (даже не на роту) из Белорусского военного округа (БВО). Там же был установлен срок подачи железнодорожных платформ в места погрузки – через 5 суток.
Но оказалось, что БМП-2 в частях в БВО находились на хранении, под «Коконом» – боевое отделение было герметизировано с помещением в кокон силикагеля для поглощения влаги. В войсках такие машины не комплектовались экипажами, за исключением механика-водителя.
Вызванные срочном порядке с заводов-изготовителей специалисты не нашли ни одной БМП-2, годной к поставке в 40-ю армию! Все автоматические пушки имели раковины, так как их не почистили после стрельбы в предыдущем году. Комплектность ПТРК была нарушена. На некоторых машинах не работали радиостанции. Тогда из Тулы срочно доставили новые пушки, вскрыли дополнительно хранившиеся БМП для восстановления комплектности «Конкурса» и решения вопросов радиосвязи.
Неразрешимым оказался в округе вопрос экипажей – их просто не было. Вместо них БВО представил экипажи с БТР-70,точнее, командиров и наводчиков пулемета Владимирова, которые в глаза не видели ни БМП-2, ни танков. При этом БМП-2 по сложности обучения, пожалуй, превосходила даже линейные танки, а выделенные бойцы по большей части являлись выходцами из республик Средней Азии, плохо владевшими русским языком. Но нельзя было посылать в действующую армию машины без экипажей и командиров взводов и рот: это могло дискредитировать новейший образец техники.
Формировать и сколачивать роту округ не – имел оснований, да и времени на это не хватало. Вместе с бригадой представителей заводов мы решили попытаться сделать невозможное – обучить представленные экипажи. А БВО в этом был не особо заинтересован, ведь пришла команда отправить машины, а не роту. Формально нам не могли предоставить боеприпасы для обучения и выделить какой-нибудь полигон. Кроме того в полку отсутствовали холостые патроны для перезарядки пушки. Их, к счастью, отыскал на каком-то аэродроме один из летных генералов, входивших в руководство округа.
Заводчане совершили практически подвиг, сумев каким-то образом обучить бойцов за 2-3 дня основам эксплуатации новых машин и стрельбе из них. Приходилось преодолевать упорство замполитов и войсковых особистов, радевших о том, как бы чего не вышло, а также последствия тяжелой вакцинации личного состава в медслужбе. Ко всему прочему всех бойцов посадили на гауптвахту, так как они напились вдрызг после получения известия об отправке на войну. Стоит отметить, что округ не предусмотрел выделение даже минимального запаса топлива и боезапаса. Одним словом, все текущие трудности преодолели: в установленный срок БМП-2 погрузили на железнодорожные платформы и вместе с наскоро подготовленными экипажами (без офицеров и прапорщиков) отправили в Афганистан.
Конечно, у меня оставались сомнения в боеготовности машин и самого подразделения, отправленного без офицеров или хотя бы прапорщиков, обученных правилам эксплуатации техники. Поэтому, прибыв в НТК ГБТУ, я первым делом довел до сведения председателя проект доклада в ГШ ВС о произошедшем в БВО. Но он не получил одобрения, так как выносить сор из избы было бы неправильно. Решение генерала, умудренного большим войсковым опытом, оказалось предельно простым: «Давай, пока подождем…».
Пришлось ждать буквально под дамокловым мечом трибунала (я имел 8-летний опыт народного заседателя Военного трибунала МВО и лично наблюдал различные исходы рассмотрения дел). К тому же от военпреда «Курганмашзавода» пришло известие, что направленные в Афганистан БМП-2 розданы по полкам, а это, понятно, снижало эффект применения новой техники и одновременно повышало вероятность отрицательных результатов войсковых испытаний.
Однако спустя непродолжительное время пришло совсем неожиданное сообщение из 40-й армии, заставившее несколько раз перечитать документ, поскольку его смысл до меня дошел не сразу: армия просила срочно заменить все БМП-1 на БМП-2. И это после эксплуатации машин с крайне слабо подготовленными экипажами! В сообщении было перечислено не менее пяти достоинств новой БМП, среди них одним из первых значилось, что в ней не укачивает мотострелков. Это и послужило основанием для снятия БМП-1 с производства и полной замены ее на БМП-2.
Да и сейчас эти машины не сдают своих позиций, несмотря на наличие более совершенных БМП-3. Так, по итогам форума «Армия-2017» в Министерстве обороны озвучили планы модернизации БМП-2 с установкой комплекса вооружения «Бережок».
[1] Чаще употребляемый сейчас термин «бронетанковое вооружение и техника» (БТВТ) появился позже описываемого периода.
источник: Г. Б. Пастернак «Почему наши БМП именно такие?» «Техника и вооружение -вчера, сегодня и завтра» №8/2018, стр.14-21
