Перевод АИ. О сатрапах и царях. Часть 13. Временное перемирие

Предыдущие части

Приветствую всех, я продолжаю переводить (вернее редактировать браузерный перевод) альтернативу от нашего западного коллеги SlyDessertFox под названием «О сатрапах и царях» где Александр Македонский прожил на несколько лет дольше и войны диадохов пошли немного по другому сценарию.

Содержание:

Глава XVII: Мир

Битвы при Саламине и Газе (306 до н.э.)

Союз между Певкестом и Селевком начал распадаться ещё до того, как пыль осела на поле боя. Певкест был, безусловно, главным бенефициаром их совместного успеха. Принимая на себя основную тяжесть военных и экономических издержек боевых действий, он распространил свою власть на Сирию и Левант, а его войска были готовы нанести удар по Египту.

Контроль Селевка над Вавилонией был не более чем формальностью. Большая часть власти над регионом принадлежала Певкесту, который разместил своих людей в Ассирии и Сирии. Селевк остался с суровой Анатолией, даже не полностью умиротворённой. Помимо Ариарата в Каппадокии, северо-восточное побережье полуострова, лишь номинально находилось под его контролем через Митрадата II Хиоса, а ионийские греческие города на восточном побережье были защищены флотом Аттала.

Неудивительно, что Селевк немедленно начал прощупывать возможность примирения с Пердиккой. Певкест был на тот момент доминирующим игроком в царстве и, следовательно, представлял угрозу для всех. Это не означало, что Селевк прекратил или даже замедлил попытки отобрать у Пердикки важнейшие прибрежные города Ионии и, таким образом, лишить его баз, с которых он мог начать новое наступление в Азию. Если Селевк не хотел быть низведённым до уровня второстепенного игрока, ему нужен был контроль над всем полуостровом.

Это была трудная задача, но флот Пердикки не был непобедимым. Города мало что могли сделать для защиты прибрежных анклавов, и, хотя они могли предотвратить полное окружение, пока у Селевка не было сопоставимого флота, они не могли самостоятельно остановить осаду или предотвратить штурм.

Многие города не были заинтересованы в том, чтобы пережить осаду, и потому лего переходили на сторону Селевка. Проблемы были там, где Пердикка оставил сильные гарнизоны. Так было в Милете, Эфесе и Галикарнасе, которые оказалось исключительно трудно взять. В то время как Эфес пал относительно быстро, Милет и Галикарнас продержались до тех пор, пока у Селевка не появился флот. Не имея богатства, которым обладали пердикканцы и Певкест, создание большого флота было трудной задачей.

Эвмен

Столкнувшись с нехваткой доступных рекрутов из-за отсутствия военных колоний в Египте в то время, Эвмен был вынужден последовать примеру своих коллег Диадохов и набирать непосредственно коренных египтян для пополнения нового войска. Это не значит, что египтяне составляли большинство; греческие наёмники всё ещё составляли основу войск Эвмена. Тем не менее, это ещё один пример растущей интеграции местных элементов в македонскую фалангу.

Одна из причин такого согласия македонцев заключается в том, что, не имея никаких оснований полагать, что их заменяют, солдаты были более готовы терпеть азиатские и египетские элементы, имеющие свои собственные фалангистские контингенты. В конце концов, чем больше воинов в армии, тем больше вероятность, что это они, а не македонские и греческие солдаты, погибнут на поле боя.

Пока Симмий вёл затяжную игру в Леванте, он деловито набирал и обучал войско, способное эффективно контратаковать. Тем временем Певкест был занят осадой Тира, пока строил флот, способный противостоять пердикканцам на море. Вторжение в Египет не могло быть успешным без сильного флота.

Певекест сосредоточился на Кипре, острове большого стратегического значения и потенциальной занозе в его боку. Как военно-морская база, она не могла быть расположена лучше, позволяя флоту и войскам Пердикки создавать проблемы по всему побережью, от юга Малой Азии до Леванта. Пердикка и его союзники могли эффективно нанести удар в любом месте с острова, и Певкест мало что мог сделать, чтобы предотвратить это.

В те времена Кипр был разделён на несколько царств, каждое из которых преследовало свои цели. Был Никокреон, царь Саламина, самый большой царь на острове. Рядом с ним были меньшие цари, Пасикрат из Солона, Никокл из Пафоса, Андрокл из Аматоса, Праксипп из Лапитоса и Кирении, Путмиатон из Китиона и Стасиоик из Мариона (для сбитого с толку читателя, эти имена не важны для истории и не будут в тесте в конце).

Певкест стремился использовать это разделение и с помощью подкупа и явного оппортунизма сумел привлечь на свою сторону царей Лапитоса, Кирении, Китиона и Мариона. Этого было достаточно, чтобы, по крайней мере, заставить Эвмена отправить Докиму значительный отряд для подавления восстания, который был крайне необходим для противостояния Певкесту на материке.

Кульминационный момент в борьбе за Кипр наступил в конце 307 года до н.э., когда Певкест, наконец, был уверен в способности своего недавно построенного флота бороться на море. Осада Тира близилась к завершению, и отвлечение флота Пердикки от снабжения города продовольствием могло ускорить его падение. Целью его экспедиции, возглавляемой его братом Фераменом [1], был Саламин, захват которого, как надеялся Певкест, приведёт весь остров под его власть.

Эвмен слишком хорошо это понимал и, не опасаясь неминуемого вторжения в Египет, был готов направить значительные ресурсы на его защиту под надёжным совместным командованием Докима и Препелая. Осада Саламина заняла остаток 307 года и продлилась до 306 года. Осаду отличали инженерная изобретательность, морские осадные башни и лестницы, а также одни из самых больших осадных башен.

Наконец, решение об осаде было принято 23 мая 306 года в битве при Саламине. Два флота столкнулись, в результате чего Ферамен одержал сокрушительную победу. С захватом Саламина Кипр фактически перешел к Певкесту, нанеся ещё один удар по пердикканцам.

К тому времени Тир уже пал, и Певкест мог сосредоточиться на подготовке вторжения в Египет. Однако Эвмен отреагировал на потерю типично нестандартным образом. Вместо того, чтобы укрыться и подготовиться к отражению вторжения в Египет, он вместо этого сам вторгся в Левант и вызвал Певкеста на открытое сражение.

Это был невероятно рискованный шаг со стороны Эвмена. Певкест командовал войском численностью более 60 000 человек, в то время как Эвмен смог собрать не более 40 000 солдат. Открытое сражение подразумевало отказ от неотъемлемых преимуществ защиты труднопроходимых нильских порогов, которые должны были свести на нет численное преимущество Певкеста.

Кроме того, значительная часть людей Певкеста была зачислена в его ряды после поражения Пердикки и Эвмена за два года до того и, вероятно, всё ещё сохраняла некоторую лояльность к ним и их делу. Лояльность к линии Аргеадов была не такой сильной, как раньше — в конце концов, прошло совсем немного времени, прежде чем Певкест короновал себя царём — но давняя лояльность к Пердикке и Эвмену почти наверняка присутствовала и потенциально могла привести к дезертирству обратно в ряды Эвмена. Поэтому вместо того, чтобы ждать, он решил выманить Певкеста на бой, поставив всё на одну битву на равнинах Газы. С ним был 17-летний Александр IV, ставший свидетелем первого крупного сражения в своей карьере.

Молодой царь вряд ли мог выбрать лучшего военачальника, чтобы стать свидетелем прекрасного искусства полководца. Имея мало преимуществ на своей стороне, Эвмен должен был использовать все стратагемы в своем арсенале. Ожидая ветреного дня, чтобы дать сражение, он позаботился о том, чтобы его войско подняло как можно больше пыли, позволив ветру нести её в сторону вражеских позиций. Из-за облаков пыли, скрывающих его развертывание, коварный кардиец расположил свой левый фланг глубиной в 12 рядов, разместив там основную часть своих сил за счет того, что оставил свой центр и правый фланг опасно слабыми. Чтобы компенсировать это, он развернулся эшелонированным строем, чтобы его левый фланг достиг врага первым, в идеале предоставляя им достаточно времени для победы на фланге, прежде чем центр и правый фланги будут задействованы и разгромлены.

Певкест не должен был знать о построении до последнего момента, чтобы он не перестроил свои силы соответствующим образом. Как бы то ни было, план сработал, и Певкест не был готов к стратегии, прославленной фиванцами более полутора столетий назад и с большой эффективностью, использованной Филиппом II. Эвмен смог прорваться на своем левом фланге, но Певкест успешно предотвратил прорыв, а затем успешно переломил ситуацию в центре и справа. И всё же, когда пыль улеглась, обе стороны оказались в тупике.

Несмотря на то, что победа не была достигнута, тупиковой ситуации было достаточно, чтобы заставить Певкеста просить мира.

Мир вряд ли был идеальным для Эвмена и Пердикки. У Пердикки назревали собственные проблемы в Греции, связанные с более крупными и частыми набегами кельтских племён на север и беспорядками на юге, где всё ещё присутствовала оппозиция его правлению. Всё это помешало начать вторжение в Азию и ограничило ресурсы, что позволило Селевку выиграть время для создания собственного флота.

Когда окончательные условия, которые, как ни странно, исключали Селевка, чьи попытки примирения, по-видимому, остались без внимания, были согласованы, Певкест получил Сирию и Ассирию, и всё ещё сохранял гарнизоны в Сидоне и Тире. Его немедленный отъезд на восток предполагает, что именно проблемы с Пифоном побудили к мирному предложению, которое, тем не менее, никогда не рассматривалось как нечто большее, чем временное перемирие для всех сторон, чтобы перевести дух и подготовиться к следующему этапу. Это говорит о том, что это первый мир, который признает какое-либо официальное разделение территории. Хотя договор подтвердил, что Александр IV и его младший брат Аминта были суверенными царями всего царства, это было скорее формальностью.

Селевк позволил чтобы его возмущение исключением из переговоров стало хорошо известно. Отбросив все попытки договориться с Пердиккой, он вместо этого снова издал прокламацию, в которой отстаивал свободу греков и призывал их вывести свои гарнизоны. Главной целью этого было, конечно, причинить как можно больше неприятностей Пердикке в Греции, пока он, наконец, не подчинил ионийские города. Готовя собственную экспедицию на полуостров, чтобы оспорить контроль, он обратился к двум другим фигурам, которые до сих пор играли незначительную роль в войнах диадохов. Селевк обратился к Птолемею Лагиду и Лисимаху с просьбой о союзе.

[1] — Ферамен — вымышленный персонаж. Я предположил, что, вероятно, все эти диадохи, у которых в противном случае никогда не было упомянутых братьев и сестер или племянников и т. Д., На самом деле были не только детьми с удивительно небольшим количеством родственников, на которых они могли положиться.

Источник

https://www.alternatehistory.com/forum/threads/of-satraps-and-kings.375683/page-11