П. И. Кириченко «По предельным параметрам»

Аннотация: данная статья, являющаяся одной из частей цикла «Творцы отечественной бронетанковой техники», была найдена в журнале «Техника и Вооружение» и приурочена к столетию одного из талантливых советских танкостроителей Николая Федоровича Шашмурина.

Шашмурин. Фамилия звучит довольно странно. Такое впечатление, как будто нечаянно переставлены согласные буквы. Даже компьютер воспринимает ее как ошибку, подчеркивая красной линией.

В Интернете есть такая услуга — расшифровка фоносемантического, проще говоря, звукосмыслового значения той или иной фамилии. Я отнюдь не склонен доверять подобного рода психолингвистическим толкованиям, тяготеющим к мистицизму. И все же, разбирает любопытство узнать, что авторы этого загадочного сайта вкладывают в смысл столь необычной фамилии?

Что ж, посмотрим.

Оказывается, что из полного набора 32 красок, составляющих весь спектр возможных фоносемантических значений любой фамилии, для звучания фамилии «Шашмурин» авторы сайта выделяют лишь шесть наиболее характерных признаков: тусклый, темный, страшный, тихий, низменный и печальный.

Согласитесь, что носителю фамилии со столь сумрачными признаками непросто проявить себя в прямо противоположном облике — как личность яркую, светлую, привлекательную, звучную, одухотворенную и оптимистичную. Тем не менее, именно такое впечатление производил Николай Федорович на окружающих, в том числе на автора этой статьи. При непосредственном общении с ним мне пришлось в который раз убедиться в истинности утверждения, что не имя красит человека, а человек имя.

У широкой общественности фамилия танкового конструктора Шашмурина не была на слуху подобно таким, выражаясь по-современному, «брендам», как Кошкин, Морозов, Котин и еще две-три наиболее популярные фамилии их знаменитых коллег. Но среди сотрудников танкостроительной отрасли и в военных кругах, связанных с ней, Шашмурин был хорошо известен и пользовался большим уважением. И лишь в последнее время, благодаря появлению многочисленных публикаций, мир узнал об этом незаурядном человеке, о необычайно широком диапазоне его деятельности как творца отечественной бронетанковой техники.

По происхождению Николай Федорович -коренной петербуржец. Дата его рождения -26 июня 1910 г. Непростые жизненные обстоятельства стали причиной его пребывания в интернатах, раннего приобщения к самостоятельному труду. В пятнадцатилетнем возрасте вместе со своими школьными друзьями он сумел изготовить аэросани. Не игрушку, не модель, а настоящие, действующие аэросани! Может быть, именно тогда у Николая и возникло еще не до конца осознанное стремление к тому, что позднее было четко сформулировано и реализовано в разработанной им концепции конструирования «по предельным параметрам».

В двадцать лет Николай поступает в Ленинградский индустриальный институт, готовивший инженерные кадры для промышленности и специалистов по механизации сельского хозяйства. По завершении учебы молодой инженер-механик был направлен по распределению в один из районов Сибири. Однако тяга к научной деятельности привела его в 1937 г. в аспирантуру на кафедру тракторов родного института. Здесь, работая над диссертацией, он вместе с конструкторами Кировского завода участвует в создании пропашного гусеничного трактора.

коллеги Н.Ф. Шашмурина

К этому времени на Кировском заводе уже функционировало танковое производство. Еще с осени 1932 г. на заводе, носившем тогда название «Красный Пугиловец», был освоен серийный выпуск трехбашенных средних танков Т-28, разработанных в 1931 г. в Опытном конструкторском механическом отделе (ОКМО) Ленинградского Машиностроительного завода №174 им. Ворошилова. Начальником ОКМО был Н.В. Барыков, а ведущим конструктором проекта Т-28 — талантливый инженер Н.В. Цейц.

В период освоения серийного производства танка на заводе «Красный Пугиловец» Н.В. Барыков и Н.В. Цейц оказали заводча-нам неоценимую помощь. Для постоянного конструкторского сопровождения серийного выпуска танков была создана специальная группа при техническом отделе заводоуправления. В 1934 г. эта группа была преобразована в специальное конструкторское бюро СКБ-2. Руководство этим бюро по непосредственному указанию СМ. Кирова было возложено на опытного конструктора и производственника О.М. Иванова. В мае 1937 г. его сменил 29-летний Ж.Я. Котин. В те годы численность сотрудников СКБ-2 составляла всего 25 человек, ютившихся в скромном одноэтажном заводском здании с деревянной надстройкой.

Котин понимал, что задача бюро не должна ограничиваться конструкторским сопровождением серийного производства средних танков Т-28 и их модернизацией. Перспективу танкового производства на Кировском заводе и своего коллектива он видел в разработке конструкции и освоении выпуска более совершенных и мощных боевых машин — тяжелых танков. Будучи человеком энергичным, инициативным и настойчивым, новый начальник СКБ-2 сумел добиться поддержки местного и центрального руководства, организационно усилить свой коллектив за счет опытных конструкторов и талантливых молодых энтузиастов и, что особенно важно, установить тесное деловое сотрудничество с производственниками.

К этому периоду и относится привлечение к работе по танковой тематике Николая Федоровича Шашмурина, успевшего проявить свои незаурядные способности в качестве конструктора, новатора и изобретателя. Появление этой фигуры в коллективе СКБ-2 вскоре принесло весьма ощутимые результаты.

Первым заметным результатом его работы, своего рода революцией в конструкции танков, было предложенное им применение торсионной подвески. До этого в качестве упругого элемента подвески танка использовались либо цилиндрические спиральные пружины, либо пластинчатые рессоры. И те и другие размещались снаружи основной брони корпуса танка, что вызывало необходимость их защиты от поражения с помощью дополнительных броневых конструкций, существенно утяжелявших танк. Применение упругих элементов в виде торсионных валов, размещенных внутри бронекорпуса танка и работающих на скручивание, устраняло этот недостаток.

При всей очевидности преимущества этого конструктивного решения Шашмурину пришлось затратить немало энергии, «пробивая» свою идею, преодолевая сопротивление скептиков, в том числе самого Ж.Я. Котина. Всех смущала непривычная простота конструкции подвески, не внушавшая доверия к ее эффективности и надежности. Как-то не верилось, что прямые металлические прутья, работая на скручивание, смогут выдержать тяжесть танка, особенно знакопеременные динамические нагрузки, возникающие при движении по неровностям. Казалось, что под их действием валы неизбежно будут быстро разрушаться. Пришлось провести немало экспериментов в самых жестких условиях, чтобы рассеять сомнения.

Кроме того, при кажущейся простоте конструкции, технология изготовления торсио-нов оказалась довольно сложной. Требовалось выбрать марку стали с необходимыми свойствами. В конце концов, металлургам пришлось создать совершенно новую марку легированной стали 45ХНИФА, удовлетворившую всем непростым требованиям, предъявляемым к торсионам. В связи с достаточно большой длиной торсионов для их закалки потребовалось сооружение специального термического оборудования в виде глубоких «шахтных» печей. Была разработана технология упрочения торсионов путем поверхностной роликовой накатки. Для обеспечения требуемых упругих характеристик торсионных валов при их скручивании выявилась необходимость проводить в предварительном порядке их принудительную закрутку на определенный угол, так называемое «заневоливание», что повлекло за собой их разделение на «правые» и «левые» — в зависимости от направления закрутки.

Все эти премудрости познавались не сразу, а в ходе многочисленных проб и ошибок. И только благодаря упорству Шашму-рина и настойчивости поддержавшего его Цейца, переведенного из ОКМО в СКБ-2, трудности были успешно преодолены. Впервые торсионную подвеску опробовали на опытном образце среднего танка Т-28. Ее также использовали в тяжелом двухбашенном танке СМК, находившемся в то время в разработке. Сегодня даже трудно представить себе применение в танках какой-либо иной механической подвески, кроме торсионной.

Хотелось бы отметить еще одну отличительную черту Николая Федоровича как человека и конструктора. Это — его смелость. Она проявлялась и во взаимоотношениях с руководством при отстаивании своих независимых убеждений, и в готовности идти на технический риск в конструкторских решениях ради достижения максимальных результатов. Чего стоят, например, смелые конструкторские решения Шашмурина по экономии дорогостоящих и дефицитных материалов для изготовления самых ответственных деталей. Одним из первых он отважился на отказ от дорогих легированных сплавов для деталей трансмиссии, заменив их обычной углеродистой сталью, обработанной токами высокой частоты. С такой же решительностью он применял тонкостенное чугунное литье для картеров силовых агрегатов вместо дефицитного цветного литья.

Особенно ярко проявился его талант в трудные годы Великой Отечественной войны, потребовавшей от танкостроителей предельного напряжения сил и творческой энергии для быстрого решения задач, выдвигаемых войной.

Еще до того, как стать техническим руководителем работ по созданию новых образцов бронетанковой техники, Шашмурин внес существенный вклад в совершенствование конструкции образцов, созданных до войны. Дело в том, что первый же опыт войсковой эксплуатации новых танков выявил наряду с их несомненными преимуществами ряд серьезных недостатков. Это, в частности, относилось и к танку КВ.

Как известно, танк KB («Клим Ворошилов») был создан в рекордно короткие сроки (первое полугодие 1939 г.) группой дипломников Военной академии моторизации и механизации им. И.В. Сталина на Ленинградском Кировском заводе под общим руководством Ж.Я. Котина. Работа велась параллельно с проектированием в СКБ-2 тяжелого двухба-шенного танка СМК («Сергей Миронович Киров»). По существу, танк KB был укороченным однобашенным вариантом танка СМК.

В августе 1939 г. образцы танков СМК и KB были изготовлены в металле и после показа командованию в сентябре на Кубинке были направлены в 20-ю танковую бригаду, участвовавшую в боях на Карельском перешейке. Уже 17 декабря опытные танки приняли участие в бою при попытке прорыва Хоттиненского укрепрайона «линии Маннергейма». Танки KB показали себя неплохо, однако установленная на них 76-мм пушка Л-11 оказалась неспособной бороться с дотами. Тем не менее 19 декабря 1939 г. танк был принят на вооружение под названием КВ-1, и началась разработка танка КВ-2 с увеличенной башней и установкой 152-мм гаубицы М-10.

Начало массовой эксплуатации танков KB в войсках преподнесло немало сюрпризов. Сразу же сказались результаты торопливости в принятии танков на вооружение и постановке на серийное производство без тщательной отработки и доводки конструкции основных силовых агрегатов. На изготовленные промышленностью к началу войны 636 танков KB из войск посыпались массовые рекламации в связи с частыми поломками двигателей и агрегатов трансмиссии. Кроме того, танк был перетяжелен и малоподвижен.

Ситуация еще более ухудшилась с началом войны, когда к серийному выпуску KB был подключен Челябинский тракторный завод (6 октября 1941 г. переименованный в Челябинский Кировский завод). В конструкцию танка было внесено множество дополнительных изменений и упрощений. В результате его масса, и без того крайне высокая (47,5 т), еще более возросла (до 48,2 т). Утяжеление танков в сочетании с низким качеством их изготовления из-за отсутствия на ЧКЗ достаточного количества квалифицированного производственного персонала привели к резкому падению эксплуатационной надежности танков. Вдобавок, снижение эффективности системы охлаждения двигателя в результате внедрения стальных радиаторов приводило к частому перегреву двигателя, что вызывало необходимость перехода на низшую передачу, снижая и без того невысокую подвижность танка.

Государственный Комитет обороны забил тревогу. Своим постановлением от 23 февраля 1942 г. №1334сс он обязал ЧКЗ с 15 апреля выпускать танки KB массой не более 45,5 т (вместо 47,5-48,2 т) и дизелем мощностью 650 л.с. (вместо 500 л.с). Но где выкроить 2,7 т для снижения веса танка?

И нарком тяжелой промышленности совместно с наркомом обороны пошли на беспрецедентные меры, пожертвовав важными показателями, определяющими боевую эффективность танка. Своими приказами по НКТП от 24 февраля 1942 г. и НКО от 26 февраля 1942 г. они распорядились снизить толщину брони лобовых листов и крыши корпуса и башни, крышек люков, кормы, изъять дополнительные топливные баки, уменьшить боекомплект пушки с 110 до 90 выстрелов.

А как быть с двигателем? Попытка повысить мощность двигателя В-2к до 650 л.с. не удалась. Форсированный двигатель не выдержал испытаний.

К марту 1942 г. бедственная ситуация с надежностью и подвижностью танков KB в войсках достигла своего апогея. Треть танков, пройдя 120-125 км, выходила из строя. Правтельство пошло на репрессивные меры. Приказом по НКТП от 21 марта 1942 г. №3285мс было вынесено взыскание руководящему составу ЧКЗ и СКБ-2. Выговор получили директор завода И.М Зальцман, главный инженер С.Н. Махонин, главный конструктор Ж.Я. Котин и ряд других ответственных сотрудников.

В низкой надежности и неудовлетворительной подвижности танков KB, как уже говорилось выше, был повинен ряд присущих им недостатков, изначально заложенных в конструкции. Устранение этих недостатков и дальнейшее совершенствование конструкции танков KB было возложено на Челябинский опытный завод, основанный в марте 1942 г. на базе СКБ-2.

Довольно четкий анализ основных недостатков в конструкции танков KB был приведен в постановлении ГКО от 5 июня 1942 г. №1878сс, подписанном его председателем И.В. Сталиным. Этим же документом ЧКЗ предписывалось перейти с 1 августа на выпуск танков KB массой не более 42,5 т. Данный документ стал официальным основанием для начала работ по созданию танка KB-1С (буква «с» в названии танка означает «скоростной»). Поскольку эта статья посвящена личности Н.Ф. Шашмурина, не станем перегружать повествование подробным изложением всего комплекса работ по танку КВ-1 С. Сосредоточимся на том участке, который был поручен лично Николаю Федоровичу.

А участок этот был, на взгляд автора, наиболее сложным — выбор кинематической схемы трансмиссии и конструкции новой коробки передач, отвечающей требованиям достижения предельных скоростных режимов движения танка. При этом имелось в виду:

• предусмотреть кинематическую схему КПП, в которой диапазон и разбивка передаточных отношений обеспечивали бы наиболее полное использование мощности двигателя в различных дорожных условиях для достижения максимального значения средних скоростей движения;
• обеспечить быстроту и легкость переключения передач механиком-водителем;
• обеспечить необходимую конструктивную прочность и эксплуатационную надежность всех элементов КПП.

На основе проведенного Шашмуриным тщательного анализа различных кинематических схем КПП его выбор пал на разработанную Ф.А. Маришкиным четырехступенчатую коробку передач с демультипликатором, обеспечивающую восемь передач вперед и две передачи назад. В сочетании со снижением массы танка до 42,5 т за счет комплекса указанных ранее мероприятий и повышением мощности двигателя с 500 до 600 л.с. новая КПП обеспечила не только увеличение максимальной скорости движения танка по шоссе на 26%, но и значительное повышение средних скоростей движения на различных видах местности. Кроме того, клиренс облегченного танка увеличился с 430 мм до 450 мм, что благотворно сказалось на его проходимости.

С 28 июля по 26 августа 1942 г. два опытных образца танка KB-1С проходили государственные испытания. Ввиду их убедительных результатов, новый тяжелый танк 20 августа (еще до окончания испытаний) был принят на вооружение. Своевременность этого решения и последующего быстрого освоения серийного производства танков KB-1С подтвердила история. Уже в ноябре 1942 г. в контрнаступлении под Сталинградом танки KB-1С сыграли заметную роль.

В знаменитой Курской битве лета 1943 г. сотни этих танков, состоявших на оснащении 5-й гвардейской танковой армии, при передислокации в район Курской дуги прошли своим ходом 400 км без единой поломки и с марша вступили в бой под Прохоровой.

За создание танка KB-1С и освоение его серийного производства Н.Ф. Шашмурин в числе других участников этих работ был в 1943 г. удостоен Сталинской премии. Руководство СКБ-2 стало назначать его ведущим конструктором ряда новых проектов.

В марте 1942 г. в Челябинске на базе СКБ-2 был сформирован Опытный танковый завод. Одной из главных задач этого завода было проведение комплекса работ по созданию танка, более мощного, чем KB, и в то же время более легкого, надежного и технологичного.

Первой крупной самостоятельной работой Опытного танкового завода стал тяжелый танк KB-13 («Объект 233»). Проект был поручен созданной для этого конструкторской группе под руководством ведущего конструктора Н.В. Цейца, накануне освобожденного из тюремного заключения. В состав этой группы вошли наиболее опытные разработчики: по корпусу — К.И. Кузьмин; по башне — Н.М. Синев; по ходовой части -СВ. Мицкевич. Общей компоновкой занимался Г.Н. Москвин.

С самого начала в проект закладывалась идея универсального танка с массой, соответствующей средним, а защитой — тяжелым танкам. Учитывалось также требование постановления ГКО от 23 февраля 1942 г. о жесточайшей экономии броневого проката. Поэтому в конструкции корпуса и башни предусматривалось широкое применение броневого литья — литые башня, подбашенная коробка, нос и корма корпуса. Наряду с экономией бронелиста это позволило оптимально дифференцировать бронезащиту и обеспечить наиболее рациональную конфигурацию брони, до минимума сократив внутренние неиспользуемые объемы.

Изготовление первого опытного образца велось с предельным напряжением сил и завершилось в небывало короткие сроки. Это был танк массой 31,7т, вооруженный 76-мм пушкой ЗИС-5 и спаренным пулеметом ДТ. Несмотря на сниженную массу, впечатляла мощь его брони: лоб корпуса -120 мм, башни — 85 мм. Двигатель В-2К, форсированный до 600 л.с, в сочетании с рациональной трансмиссией (о ней несколько ниже) позволяли разгонять машину до 55 км/ч. При этом удалось избежать перегрева двигателя, повысив эффективность его охлаждения благодаря применению подковообразного радиатора, давшего возможность при более плотной компоновке МТО полнее использовать воздух, нагнетаемый вентилятором.

Уже в мае 1942 г. первый опытный образец «Объект 233» изготовили в металле и направили на заводские испытания.

Нет ничего удивительного в том, что разработанный и изготовленный в такой спешке танк отличался целым рядом недостатков. Девятискоростная КПП с тройным демультипликатором с трудом обеспечила разгон машины до максимальной скорости. Разрушались опорные катки и траки, на поворотах спадала гусеница. Тяжело переживавший эти неприятности Н.В. Цейц в разгар испытаний скоропостижно скончался. Все это не на шутку встревожило Ж.Я. Котина.

И тут вновь пригодились смелость и техническая грамотность Н.Ф. Шашмурина. Назначенный на смену Н.В. Цейца ведущим конструктором по танку KB-13, Николай Федорович попытался быстро спасти положение, приняв ряд срочных технических и организационных решений. Так, вместо девятискоростной КПП с тройным демультипликатором он решил установить в танк проверенную на KB-1С и подтвердившую свою эффективность восьмискоростную КПП с демультипликатором. Вместо новых узлов ходовой части, не выдержавших испытание, в танке «Объект 233» также были установлены оправдавшие себя узлы, заимствованные от KB-1С.

Однако этих мер оказалось недостаточно. Танк снова испытаний не выдержал. Тогда Шашмурин в инициативном порядке со своей группой занялся разработкой двух новых вариантов этого танка. Заново были спроектированы башни с двумя вариантами вооружения: с 76-мм пушкой ЗИС-5 («Объект 233») и 122-мм гаубицей У-11 («Объект 234») в башне, заимствованной у опытного тяжелого танка КВ-9. Удачно были использованы двухступенчатые планетарные механизмы поворота, разработанные А.И. Благонравовым. Подверглась дополнительному усовершенствованию система охлаждения двигателя. Заимствованный от KB-1С гусеничный движитель был облегчен за счет применения в гусеницах нечетных безгребневых траков.

В течение второго полугодия 1942 г. Н.Ф. Шашмурин буквально «проталкивал» на Опытном танковом заводе изготовление измененных узлов и агрегатов. Наконец, с декабря началась сборка двух новых вариантов КВ-13. Появление на советско-германском фронте новых немецких тяжелых танков T-VI «Тигр» с 88-мм пушкой и 100-мм лобовой броней и штурмовых орудий «Фердинанд» с 88-мм пушкой и 200-мм лобовой броней стимулировало дальнейшие работы.

Здесь и пригодились наработки, начатые еще Н.В. Цейцем и продолженные инициативным Н.Ф. Шашмуриным. Они, фактически, спасли положение. Уже 24 февраля 1943 г. выходит постановление ГКО №2943сс, обязывающее ЧКЗ и завод №100 НКТП (новое название Опытного танкового завода) изготовить и предъявить на госиспытания два опытных образца танка «Иосиф Сталин» (ИС).

Исходными образцами для них послужили последние варианты КВ-13: «Объект 233» получил обозначение ИС-1, «Объект 234» — ИС-2. После оперативного проведения некоторых дополнительных конструктивных мероприятий танки были направлены на госиспытания, которые начались 22 марта 1943 г. и продолжались около месяца. При меньшей массе танки ИС имели преимущество перед танками KB-1С по броневой защите, были равноценны (а в варианте ИС-2 превосходили их) по мощности вооружения и обладали более высокой скоростью движения. В числе выявленных недостатков было отмечено слишком большое межкатковое расстояние, что приводило на мягких грунтах к прогибу ветвей гусениц между соседними катками и к увеличению сопротивления движению. Было рекомендовано увеличить число опорных катков.

Не ожидая завершения испытаний, на ЧКЗ, заводе №100 и на основных предприятиях-смежниках (УЗТМ, завод №200) спешно готовилось серийное производство танков ИС и комплектующих изделий к ним.

Но тут возникло обстоятельство, вызвавшее сомнение в правильности выбора оружия для танков ИС. В начале апреля 1943 г. на НИИБТП в подмосковную Кубинку был доставлен трофейный образец «Тигра». Появилась возможность достоверно определить его реальную броневую защиту. Постановлением ГКО от 15 апреля 1943 г. №3187сс Наркомату вооружения было поручено создать мощные танковые пушки, способные эффективно бороться с новой бронетанковой техникой врага.

В Кубинку были направлены различные артсистемы для определения их сравнительной эффективности при реальном обстреле трофейного танка. Проведенными в конце апреля стрельбами было установлено, что наиболее эффективно поражает броню «Тигра» 85-мм зенитная пушка 52-К обр. 1939 г., которая с дистанции до 1000 м уверенно пробивает его 100-мм лобовую броню.

5 мая 1943 года вышло Постановление ГКО №3289сс «Об усилении артиллерийского вооружения танков и самоходно-артиллерий-ских установок», обязавшее артиллерийских конструкторов В.Г. Грабина (Центральное артиллерийское конструкторское бюро ЦДКБ) и Ф.Ф. Петрова (КБ завода №9) разработать 85-мм танковые пушки с баллистикой зенитного орудия 52-К и установить их в двух опытных танках ИС и в двух серийных КВ-1С.

Разработку новых танковых пушек выполнили в месячный срок. В первой половине июня две пушки С-31 (конструкции ЦАКБ) и две Д-5Т (Завод №9) были изготовлены в металле.

Параллельно группа Н.Ф. Шашмурина на заводе №100 проводила эскизную проработку компоновки новых пушек в боевых отделениях танков ИС. И тут выяснилось, что установка 85-мм пушки в башню с имеющимся диаметром погона в свету ( 1535 мм) резко ухудшит условия работы экипажа. Для обеспечения нормальных условий диаметр был увеличен до 1800 мм, что, в свою очередь, потребовало увеличения длины танка на 420 мм и введения дополнительно двух опорных катков (по одному на каждый борт). С учетом утяжеления башни под увеличенный диаметр погона все перечисленные изменения привели к увеличению массы танка до 44 т, соответствующему снижению удельной мощности и ухудшению динамики машины.

В начале июля были изготовлены четыре варианта опытных танков с 85-мм пушками: два танка ИС с увеличенными башнями и пушками С-31 (ИС №1) и Д-5Т (ИС №2), два KB-1С (с пушкой С-31 в штатной башне и с пушкой Д-5Т в увеличенной башне). Заводские испытания всех четырех вариантов были проведены в течение июля 1943 г. Лучшие результаты оказались у танков с пушкой Д-5Т. Они получили наименование, соответственно, КВ-85 и ИС-85. Варианты танков с пушкой С-31 забраковали. 31 июля танки КВ-85 и ИС-85 направили на госиспытания в Кубинку. По результатам испытаний оба образца были рекомендованы комиссией к принятию на вооружение.

Постановлением ГКО №4043сс от 4 сентября 1943 г. танки КВ-85 и ИС-85 были приняты на вооружение Красной Армии. Этим же постановлением Опытный завод №100 обязывали спроектировать, изготовить и испытать совместно с Техуправле-нием ГБТУ до 15 октября 1943 г. танк ИС, вооруженный пушкой калибра 122 мм, а до 1 ноября — артсамоход ИС-152 на его базе.

Предусмотренный постановлением ГКО срок был по нынешним меркам нереально коротким — менее 1,5 месяцев. Поэтому все последующие события развивались с немалой долей авантюризма и отчаянного риска.

Готовой 122-мм пушки в танковом варианте в то время еще не было. Однако существовала 122-мм корпусная пушка А-19 обр. 1931 /37 г., успешно боровшаяся с «тиграми». Использование этой пушки в качестве танковой требовало ее серьезной переделки — разработки новой (круглой) люльки, противооткатных устройств, дульного тормоза, подъемного механизма.

С целью ускоренного выполнения этих работ артиллерийскому КБ завода №9 была по указанию Ж. Я. Котина направлена с опытного завода № 100 конструкторская документация на башню танка ИС-85. Конструкторы завода №9 выполнили эскизный проект установки в эту башню еще не существовавшего танкового варианта пушки А-19.

Подхватив эти эскизные материалы, Ж. Я. Котин повез их в Москву наркому танковой промышленности В.А. Малышеву. Материалы очень понравились наркому, были немедленно доложены И.В. Сталину и одобрены им.

И тогда случилось невероятное. По бумажным эскизным проработкам, без какой-либо минимальной опытной проверки танк ИС со 122-мм пушкой был постановлением ГКО №4479сс от 31 октября 1943 г. принят на вооружение Красной Армии!

Получив такой огромный аванс, Котин решил назначить ведущим конструктором проекта именно Н.Ф. Шашмурина, к тому времени одного из сильнейших танковых конструкторов завода №100. Потребовались все те исключительные качества, которые были присущи Шашмурину как руководителю работ — его неуемная энергия, высочайшая техническая грамотность, способность «заразить» своим энтузиазмом всех соисполнителей, распознать и поддержать их наиболее талантливые конструкторские решения.

Тем же постановлением от 31 октября 1943 г. №4479 заводу №9 предписывалось изготовить к 11 ноября 1943 г. танковый вариант орудия А-19 с поршневым затвором и предъявить его на испытания стрельбой к 27 ноября. Одновременно требовалось оснастить это орудие клиновым затвором и начать его выпуск с 1944 г.

Параллельно с созданием такого орудия, получившего впоследствии наименование Д-25Т, Шашмурин с руководимыми им конструкторами буквально на ходу разрабатывал рабочие чертежи танка с этим орудием. Умение Шашмурина наладить такое тесное, неформальное и оперативное взаимодействие двух конструкторских бюро решило исход дела и позволило выполнить работу в установленные сроки. При этом в конструкции нового танка Шашмурин аккумулировал все то лучшее, что к этому времени создали наши разработчики — утолщенные литые башню, лобовую деталь и подбашенную часть корпуса, малогабаритные ПМП конструкции А.И. Благонравова, разумеется, торсионную подвеску и другие технические достижения, упоминавшиеся ранее.

О совершенстве конструкции танка ИС-122 свидетельствует такой убедительный факт: будучи на 11 т легче немецкого «Королевского тигра», он в 1,5 раза превосходил его по эффективности бронезащиты.

И вот, опытный танк ИС-122 изготовлен в металле. Государственные испытания нового детища Шашмурина прошли успешно. С начала 1944 г. развернулось серийное производство танков ИС-122 под маркой ИС-2. В связи с этим производство танков КВ-85 после выпуска 143 единиц и танков ИС-85 (ИС-1 ) после выпуска 107 единиц было прекращено.

Однако работа Шашмурина над танком ИС-2 продолжалась. В течение 1944 г. была проведена его модернизация. С целью дополнительного повышения защитных свойств бронекорпуса его лобовая часть стала наклонной, без излома, а смотровой люк механика-водителя заменили смотровой щелью, закрытой стеклоблоком. Часть танков оснащалась зенитной установкой 14,5-мм пулемета ДШК на командирской башенке. По поручению Шашмурина разработку этой установки в весьма короткие сроки выполнил молодой талантливый конструктор П.П. Исаков (ставший впоследствии главным конструктором ОКБ ЧТЗ).

Танки ИС-2 в войсках с самого начала заняли особое место. Об этом свидетельствует тот факт, что отдельным тяжелым танковым полкам, на вооружение которых они поступали, уже при формировании присваивалось наименование «гвардейских».

Впервые танки ИС-2 получили боевое крещение в январе-феврале 1944 г. в Корсунь-Шевченковской операции. В последующем танки ИС-2 участвовали во всех операциях завершающего периода Великой Отечественной войны. Символично, что именно этот танк установили на постамент в Карлхорсте под Берлином, где 9 мая 1945 г. был подписан акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии.

В феврале 1946 г. за выдающиеся достижения в деле создания новых образцов бронетанковой техники в плеяде наших выдающихся танковых конструкторов Николая Федоровича Шашмурина вторично удостоили Сталинской премии.

Война завершилась. А что же дальше? Николай Федорович молод, ему еще нет 36-ти лет. За плечами богатейший опыт организации и проведения работ по созданию новых образцов бронетанковой техники. По собственной инициативе он уже в 1945 г, приступил к проектированию совершенно нового тяжелого танка — будущего ИС-7. Этот проект можно без преувеличения назвать вершиной его творчества, блестящим воплощением разработанной им концепции конструирования «по предельным параметрам».

Прежде всего стоит отметить мощный комплекс вооружения, намного опередивший свое время. Б его составе находилась строенная установка 130-мм танковой пушки С-26 со стабилизированным прицелом и механизмом заряжания, обеспечивающим скорострельность 6-8 выстрелов в минуту. С пушкой были жестко связаны 14,5-мм пулемет КПВТ и 7,62-мм пулемет СГМТ с дистанционным управлением огнем и системой пневмоперезарядки. В комплекс вооружения входили также две бронированные курсовые установки 7,62-мм пулеметов СГМТ по бортам корпуса для ведения стрельбы вперед по ходу танка и две установки по бортам башни для стрельбы назад. И, наконецт еще один 14,5-мм пулемет КЛВТ размещался в зенитной установке на кронштейне над башней.
Затем защита. Уже в первоначальном варианте проекта были заложены беспрецедентные для того времени параметры броневой защиты: лоб башни толщиной в 210 мм, лоб корпуса — 150 мм, гнутые борта и днище — 20 мм.

И, что особенно сложно для тяжелого танка, — подвижность. Нужен был новый мощный двигатель для придания танку необходимых динамических свойств. Наладив тесное сотрудничество с разработчиками корабельных дизелей, Шашмурину удалось добиться создания модификации морского дизельного 12-цилиндрового V-образного двигателя М-50 (в танковом варианте — М-50Т) мощностью 1050 л.с.

В разработанной с этим двигателем танковой моторной установке Шашмурин впервые вместо вентилятора применил эжектор, использующий энергию выпускных газов двигателя для прососа охлаждающего воздуха.

Запас топлива составлял 800 л и обеспечивал запас хода танку по шоссе до 300 км.

В качестве силовой передачи была создана очень компактная механическая планетарная трансмиссия, представлявшая собой коробку передач с механизмом поворота типа ЗК в едином блоке. Легкость переключения передач (восемь переднего и две заднего хода) достигалась с помощью щцросервоп-ривода селекторного типа. Рациональная кинематическая схема трансмиссии позволяла эффективно использовать мощность двигателя для получения предельно высоких скоростей в различных условиях местности, в том числе развивать максимальную скорость на твердом грунте до 59 км/ч.

Смелое новаторство Шашмурина проявилось в конструкции элементов ходовой части. В качестве высоконадежного упругого элемента подвески были применены пучковые торсионы {каждый из 19 прутиков с шестигранными головками). Быстрое гашение колебаний подвески обеспечивалось оригинальными рычажно-поршневыми гидравлическими амортизаторами двухстороннего действия, компактно размещенными внутри крайних балансиров. Опорные катки с упрятанной внутрь резиновой амортизацией были надежно защищены от разрушения и обгорания резины. Впервые в отечественном танкостроении использовались гусеницы с резинометаллическими шарнирами, чуть ли не на порядок увеличившими срок службы гусениц.

Первый опытный образец изготовили в течение первого полугодия 1946 г. и окончательно собрали к 8 сентября. Одновременно в конструкцию танка продолжали вносить все новые улучшения. Второй, доработанный опытный образец собрали к 25 декабря.

Оба опытных образца прошли ходовые испытания. Параллельно на Ижорском заводе изготовили два дополнительных броне-корпуса и две башни, которые в Кубинке подвергли обстрелу снарядами калибров 88, 122 и 128 мм. Результаты ходовых испытаний и обстрела показали возросший уровень тактико-технических характеристик нового танка и в то же время дали материал для дальнейшего улучшения его конструкции.

В течение всего 1947 г, работа интенсивно продолжалась и завершилась разработкой нового, более совершенного варианта танка. Вместо пушки С-26 установили 130-мм полуавтоматическую нарезную пушку С-70. Система управления огнем получила прибор, обеспечивающий наведение пушки на цель и автоматический выстрел.

Броневая защита по результатам проведенных обстрелов была усилена. Толщина брони лобовой части литой башни возросла до 350 мм. Форму лобовой части корпуса позаимствовали у танка ИС-3. Это обеспечило практическую неуязвимость лобовой проекции танка ИС-7 не только от самой эффективной зарубежной противотанковой пушки того периода — 128-мм пушки сверхтяжелого немецкого танка Porsche-205 («Маус»), но также от более мощной собственной 130-мм пушки.

В 1948 г. изготовили четыре образца ИС-7. После заводских испытаний они прошли государственные испытания. Все самые жесткие условия, включая обстрел, танки выдержали. Это был настоящий триумф. В самом деле, по совокупности показателей был создан танк, не имевший себе равных в мире, При той же боевой массе, что и у самого совершенного германского танка того периода «Королевский тигр», ИС-7 существенно превосходил его по мощи вооружения и уровню броневой защиты.

В 1949 г. Кировский завод получил заказ на первую партию в 50 танков ИС-7. Но вскоре правительство приняло постановление о полном прекращении работ над всеми танками тяжелее 50 т. Уже поставленные на производство танки ИС-4 снимались с изготовления. О налаживании производства ИС-7 не могло быть и речи. Можно себе представить душевное состояние Шашмурина и его коллег, посвятивших этому проекту столько сил, знаний, энергии, таланта, добившихся выдающихся результатов, и вдруг все это оказалось никому не нужным. Но у Николая Федоровича не опустились руки. В его жизни начался новый интересный этап. На этот раз он увлекся проблемой создания образцов легши плавающей бронетанковой техники.

Возможно, читателю нашего журнала уже довелось прочесть статьи, где упоминалось о той огромной роли, какую сыграл в этой области Шашмурин. Кратко напомню предысторию вопроса.

Как показал опыт Великой Отечественной войны, наибольшие потери в наступлении наши войска несли при форсировании водных преград. Это обстоятельство усугублялось тем, что на европейском театре военных действий, где большинство крупных рек протекает в меридиональном направлении, т.е. перпендикулярно к направлению вращения земной поверхности, русла рек с течением времени перемещаются на запад, оставляя пологими восточные берега и подмывая западные берега, что делает их крутыми и трудно преодолимыми. В этих условиях наведение переправ через водные преграды и сама переправа людей и военной техники в западном направлении под губительным огнем с высокого вражеского берега неизбежно приводили к огромным потерям. Избежать этого можно было только при наличии техники, способной форсировать реки сходу, без наведения переправ, и при этом подавлять своим оружием огневые точки противника. Такой техники у нас в войну не было.

Сразу же после войны перед промышленностью была поставлена задача создания плавающих танков и бронетранспортеров, защищенных от наиболее ходовых калибров стрелкового вооружения, способных своим оружием подавить огонь противника и сходу преодолеть водную преграду.

Первоначально к решению этой задачи подключили КБ завода «Красное Сормово». В задании, полученном заводом в 1947 г., предусматривалось создание плавающих танка и бронетранспортера в жесткие сроки с полным завершением их ко дню 70-летия И.В. Сталина (декабрь 1949г.).

Однако из-за нехватки времени на выполнение необходимого комплекса экспериментальных работ не удалось решить главную задачу — обеспечить заданную скорость движения на плаву. Установленные сроки работ оказались сорванными. Последовали суровые оргвыводы по всей вертикали оборонно-промышленного комплекса. Министру вооруженных сил СССР — заместителю Предсовмина СССР Маршалу Советского Союза Н.А. Булганину и министру транспортного машиностроения — заместителю Предсовмина СССР генерал-полковнику ИТС В.А. Малышеву был объявлен выговор. Своих постов лишились директор завода «Красное Сормово» генерал-майор ИТС Е.Э. Рубинчик и председатель НТК ГБТУ инженер-полковник А.И. Благонравов, получившие назначения на нижестоящие должности. Был снят с должности А.С. Окунев без права занятия руководящих постов. Получил выговор главный конструктор Минтрансмаша И.С. Бер.

15 августа 1949 г. вышло Постановление СМ СССР «О плавающем танке», которым прежнее задание 1947 г. снималось с завода «Красное Сормово», а разработка новых боевых плавающих машин (танка и бронетранспортера) возлагалась на ВНИИтрансмаш (ВНИИ-100, созданный на базе КБ опытного завода №100 в Челябинске). Главным конструктором проекта назначили Ж.Я. Котина. Был установлен весьма сжатый срок разработки конструкции, изготовления опытных образцов и представления их на государственные испытания — 1950 г.

В связи с тем, что в этот период часть специалистов ВНИИ-100 уже вернулась из Челябинска в Ленинград, а другие продолжали оставаться в Челябинске и работали над КД нового тяжелого танка Т-10, была создана объединенная конструкторская бригада челябинцев и ленинградцев воглавил с А.С. Ермолаевым, заместителем Ж. Я. Котина. Эта бригада занималась разработкой КД на новые плавающие танк и БТР.

Кроме того, к челябинской объединенной конструкторской бригаде также прикомандировали часть специалистов-горьковчан. В число этих специалистов был включен молодой и очень талантливый конструктор А.Т. Корнилин, разработавший особо важные новинки для моторной установки плавающего танка с эжекционным охлаждением. К ним относились механизм автоматической защиты двигателя от попадания забортной воды в цилиндры через эжектор и выпускные патрубки двигателя при его внезапном заглохании на плаву, а также система автоматического отсоса пыли эжектором из первой ступени воздухоочистителя при движении на суше, отключаемой на плаву. На ленинградцев возлагалась стендовая отработка узлов и механизмов.

К объединенной бригаде прикомандировали также представителей Сталинградского тракторного завода в предвидении размещения там серийного производства новых машин. Именно в такой сложной, ответственной и необычайно острой обстановке в работу включился Н.Ф. Шашмурин. И снова его талант, целеустремленность и способность отстаивать свои технические идеи во многом определили успех этой небывало сложной работы.

Одним из сложнейших вопросов являлось обеспечение требуемого уровня водоходности танка и бронетранспортера. При этом главной трудностью стали поиски наиболее оптимального типа и конструктивного исполнения водоходного движителя, способного обеспечить безостановочный переход от движения на суше к движению на воде, необходимую динамику и управляемость машины на плаву и на мелководье, а также уверенный выход из водоема на крутой берег.

На основании анализа различных вариантов водоходного движителя горьковский вариант тоннельного гребного винта с водяным рулем отвергли. Не приняли и вариант использования гусениц в качестве водоходного движителя, не обеспечивавший достаточной динамики танка на плаву. Больше других Ж. Я. Котину понравился вариант, предложенный Л.С. Трояновым, — откидные гребные винты на колонках.

Иную идею вынашивал Н.Ф. Шашмурин. Она заключалась в использовании гидрореактивного водоходного движителя с двумя водометными установками, расположенными внутри моторно-трансмиссионного отделения у бортов корпуса. Предусматривалось, что две мощные струи воды, забираемой водометами из-под днища танка и с огромной силой выбрасываемой через сопла в корме танка назад, создадут необходимую реактивную тягу на плаву, достаточную для движения танка с заданной максимальной скоростью. При этом одновременное перекрытие сопл заслонками со сбрасыванием воды вперед через специальные патрубки, ориентированные в сторону носа машины, смогло бы обеспечить необходимую тягу для движения танка задним ходом. Закрытие одной из заслонок, приводящее к переводу соответствующей водометной установки в режим заднего хода, при одновременной работе другой установки в режиме переднего хода создало бы достаточный момент для поворота танка на плаву в нужную сторону с заданным минимальным радиусом.

Не найдя поддержки своей идеи у Ж.Я. Котина, Н.Ф. Шашмурин со свойственной ему решительностью обратился через голову своего непосредственного начальника напрямую к министру транспортного машиностроения — заместителю Предсовмина ВА Малышеву, Аргументы Шашмурина оказались настолько убедительными, что министр принял однозначное решение — работы по варианту Л.С. Троянова прекратить и сосредоточить все усилия на реализации идеи, предложенной Н.Ф. Шашмуриным, Последнего тут же назначили ведущим конструктором проекта. Этому решению мы обязаны появлением на свет всемирно известных плавающих танков ПТ-76, бронетранспортеров БТР-50П, их последующих модификаций и других военных машин на их базе. Более того, водоходные характеристики этих машин (скорость движения, остойчивость и поворотливость на плаву) являются своего рода эталоном, до сего времени не превзойденным ни одним из представителей плавающей бронетанковой техники мира.

К моменту завершения отработки нового детища Н.Ф. Шашмурина и его коллег и начала освоения серийного производства танков ПТ-76 и бронетранспортера БТР-50П на Сталинградском танковом заводе (начало 1952 г.) как раз и относится время моего личного знакомства с Николаем Федоровичем.

До этого мне не приходилось слышать этого имени. Даже в 1943 г, когда меня, молодого фронтовика-танкиста, направили в Челябинское танкотехническое училище, где я в течение десяти месяцев обучался специальности старшего механика-водителя танка КВ-1С, я ни разу не слышал о Шашмурине, одном из главных соавторов этой машины. В период моего знакомства с Николаем Федоровичем в 1952 г, я также ничего не знал о его прошлых заслугах, о которых мог лишь предположить по двум золотым лауреатским медалям, сиявшим на его пиджаке.

Меня только что перевели из войск для прохождения дальнейшей службы в военное представительство на Сталинградский тракторный завод. Не успев получить служебную квартиру, я проживал в номере заводской гостиницы, выделенном нам с женой в заводском поселке. Останавливаюсь на этих подробностях лишь для того, чтобы обрисовать обстоятельства нашего знакомства с Шашмуриным, который вместе с группой ленинградских конструкторов также жил в этой небольшой гостинице. Поэтому первоначально наше общение происходило не в служебной, а скорре бытовой, неформальной обстановке. Еще конкретнее — за преферансом в редкие свободные субботние вечера.

Преферанс — неплохой тест личных качеств партнеров. Шашмурин был приятным игроком, спокойным и невозмутимым, без каких-либо «закидонов», которые подчеркивали бы его начальственное положение по отношению к партнерам. Его ироничные реплики, сказанные со строгим выражением лица, при кажущейся их серьезности на самом деле были добродушны и безобидны.

Внешность Николая Федоровича располагала к себе, хотя и не допускала какого-либо панибратства. Несмотря на не слишком высокий рост, худощавую фигуру и редкие светлые волосы, он производил впечатление человека значительного, солидного и уверенного в себе. И хотя атмосфера в компании ленинградских конструкторов была товарищеской и вполне демократичной, лидирующая роль Шашмурина ощущалась во множестве мельчайших признаков.

Правда, в тот сложный период свободные субботние вечера выпадали нечасто — всего на моей памяти два или три раза. Ктому же сказывалась напряженность и повышенная нервозность обстановки на заводе.

Дело в том, что конструкторская доработка ПТ-76 по результатам проведенных в 1951 г. войсковых испытаний десяти танков в Киевском военном округе и морских испытаний пяти танков в районе Севастополя сильно затягивалась. Продолжались случаи разрушения шатунов двигателей от гидроударов в результате попадания воды в цилиндры двигателя при движении танков на плаву. Это было связано с неполадками в работе упоминавшегося выше автоматического механизма защиты двигателя. Случались также поломки силового привода к водометам, разрушались отдельные детали ходовой части. Проводимые мероприятия не всегда давали должный эффект. Вновь под угрозой срыва оказались установленные сроки. Из Москвы на СТЗ зачастили высокопоставленные чиновники от промышленности и военного ведомства. Проходили бесконечные совещания, в том числе непосредственно в цехах, где представители военного ведомства предъявляли на собранных танках и на отдельных агрегатах свои конкретные претензии к качеству изделий.

При подведении итогов на совещании в кабинете начальника сборочно-сдаточного цеха несдержанный министр тракторного и сельскохозяйственного машиностроения Г.С. Хламов, крайне раздраженный надвигающейся опасностью срыва установленного срока завершения доработки танков, позволил себе при всех присутствующих повысить тон разговора с подчиненным ему директором СТЗ И.Ф. Синициным, человеком всеми уважаемым и авторитетным. Это еще более накалило обстановку, и разговор принял слишком крутой оборот.

Попав в такую непривычную для меня обстановку, я с любопытством следил за поведением окружающих, И туг мне показалось, что наиболее вменяемым и рассудительным из всех присутствующих остался Н.Ф. Шашмурин. Он довольно спокойно и не без внутренней иронии наблюдал за возбужденными спорами участников совещания, не вступая в бесполезные словопрения. И лишь когда дело доходило до принятия конкретных решений, он брал слово и в достаточно спокойном и подчеркнуто деловом тоне излагал свои предложения. Четкий характер его предложений, их обоснованность производили на всех благоприятное, я бы сказал, умиротворяющее действие. Взаимные упреки прекращались, и все сосредотачивали внимание на техническом содержании намечаемых мероприятий, конкретных исполнителях и реально возможных сроках их выполнения.

Особенно большое впечатление на меня произвело, я бы сказал, благородство позиции Н.Ф, Шашмурина в отношении устранения дефектов трансмиссии танка. Дело в том, что он являлся автором специальной трансмиссии, разработанной для плавающего танка. Особенностями этой трансмиссии были ее многофункциональность, легкость и малогабаритность.

Что касается многофункциональности, речь шла о совмещении в трансмиссии функций, связанных с движением танка на суше и на плаву. Предусматривалась возможность передачи крутящего момента двигателя либо на гусеничный, либо на водометный движитель, либо одновременно на оба движителя (для движения по мелкой воде и уверенного выхода из воды на крутой берег). Однако в связи со сжатыми сроками, установленными правительством, было принято предложение А.С. Ермолаева использовать для танка ПТ-76 существующую коробку передач танка Т-34, давно освоенную в серийном производстве и в войсковой эксплуатации, дополнив ее простейшими редукторами отбора мощности на водометный движитель. И хотя это решение было не столь изящным, как предложенное Шашмуриным, и приводило к увеличению габаритов трансмиссии и ее массы почти на полтонны, возобладали интересы быстроты освоения в производстве. При этом прогнозировалось, что надежность работы коробки передач в танке ПТ-76 заведомо обеспечена, так как она будет подвергаться вдвое меньшей нагрузке, чем в Т-34. Поэтому Н.Ф. Шашмурина обязали без достаточной проверки ввести в КД легкого танка вместо своей трансмиссии коробку передач танка Т-34.

Но жизнь внесла в это техническое решение свои непредсказуемые комментарии. В танке ПТ-76 коробка передач повела себя неожиданно: из-под уплотнения выходного вала началась интенсивная течь масла. Отправлять в войска танки с таким дефектом военное представительство не имело права. Это обстоятельство стало одним из наиболее острых обсуждаемых вопросов на упомянутом выше совещании.

Говоря о благородном поведении Шашмурина, я имею в виду тот факт, что при бурном обсуждении этого дефеюа он не стал злорадствовать и перекладывать вину на тех, кто вопреки его мнению принимал решение об установке в ГТТ-76 коробки передач танка Т-34. Отбросив свое авторское самолюбие, он занял исключительно конструктивную позицию. Его сугубо деловое выступление содержало предложение о сроках проведения квалифицированного анализа причин такого странного поведения коробки передач и поиска путей исправления создавшегося положения. К этой работе Шашмурин предложил привлечь специалистов Муромского машиностроительного завода, серийного производителя этих коробок передач, которому ранее были переданы функции головного предприятия и держателя калек КД на эти коробки. Военных он попросил обеспечить участие в этой работе руководителя военного гтредста-втвльства на Муромском заводе инженер-полковника И.И. Муравича, одного из опытнейших специалистов-танкистов.

Предложение Шашмурина было одобрено, и последующие события подтвердили его правильность. Причина странного поведения коробки передач была найдена. Ею оказалось использование в танке ПТ-76 эжекционной системы охлаждения двигателя, изолированной от внутреннего объема МТС, в отличие от вентиляторной системы в танке Т-34. Отсутствие потока охлаждающего воздуха через трансмиссионное отделение танка ПТ-76 и приводило к перегреву масла в КПП и его интенсивному выбиванию через уплотнение выходного вала. Возможность восстановить обдув КПП наружным воздухом отсутствовала по условию герметичности плавающей машины. Проблему удалось решить общими усилиями за счет улучшения дренажа КПП путем усовершенствования конструкции ее сапуна, а также введением комбинированного уплотнения выходного зала с установкой маслоотражательной шайбы и втулки с резьбой, перегонявшей смазку от конца вала к его центру.

Нелишне отметить, что идея Н.Ф. Шашмурина о специальной облегченной трансмиссии для плавающих машин через много лет все-таки нашла свое претворение в жизнь. Правда, это уже произошло не в России, а в Чехословакии, где началось производство плавающих бронетранспортеров БТР-50П по советской лицензии. Чехословацкие специалисты, не скованные жесткими сроками, разработали и внедрили в производство облегченную и более технологичную коробку передач.

Для конструкторского сопровождения серийного производства ПТ-76 и БТР-50П на СТЗ было создано особое конструкторское бюро, которому передавались функции головной организации по этим изделиям вместе с подлинниками конструкторской документации. И здесь я не могу не отметить ту большую роль, какую сыграл Н.Ф. Шашмурин со своими ленинградскими коллегами, временно прикомандированными к СТЗ, в оказании неоценимой помощи молодым специалистам нового ОКБ. На первых порах все технические предложения по корректировке конструкторской документации применительно к технологии серийного производства и устранению выявленных недостатков рассматривались совместно ленинградскими и сталинградскими специалистами. В особо сложных случаях к решению этих вопросов как высший авторитет подключался лично Н.Ф. Шашмурин. Это был своего рода мастер-класс. Такая совместная работа стала лучшей школой для сталинградских конструкторов.

После завершения своей деятельности в Сталинграде Николай Федорович вернулся в Ленинград. К сожалению, мне больше не довелось с ним увидеться лично. Известно было, что он успешно продолжал участвовать в разработках новых образцов бронетанковой техники, читать курс специальных лекций студентам Ленинградского политехнического института.

  Николай Федорович Шашмурин в старости  

По дошедшим до меня сведениям, с возрастом здоровье его резко ухудшилось. Ему пришлось отказаться от бурной и многотрудной ответственной работы в конструкторском бюро. Но полностью прекратить свою творческую деятельность он не мог по складу своей натуры. Живя на скромную пенсию, он стал летописцем истории отечественного танкостроения. Его рукопись, представляющая предельно откровенную, полную полемической заостренности повесть о памятных ему событиях, изложенная умным, интеллигентным языком, до сего времени оставалась в его личном архиве. Часть собранных им материалов, относящихся к разработке и производству танков на Кировском заводе, Николай Федорович привез в Москву и передал безвозмездно музею Победы на Поклонной горе. Другая часть собранных им материалов, озаглавленная «Очерк по истории создания плавающих боевых машин — танка ПТ-76 и бронетранспортера БТР-50П», была опубликована в Ленинграде на правах рукописи в 1980 г.

Печально, что до сих в полном объеме не увидели свет уникальные материалы собранного Шашмуриным архива, представляющие колоссальный интерес как отражение нашей бурной истории довоенного, военного и послевоенного периода и в то же время как волнующий человеческий документ из жизни одного из самых талантливых отечественных танковых конструкторов.

источник: Техника и Вооружение 01-02/2011.