Новый военно-морской союз как ответ Чемберлену

По утверждению Тирпица, в сухопутном плане Россия и Германия – абсолютно самодостаточные державы, не нуждающиеся в обременительных военных союзах с кем-либо, в т. ч. и друг с другом (но при обязательном дружественном нейтралитете между ними!). Что же касается союза военно-морских сил, по мнению того же Тирпица, после потери флота в Русско-Японской войне России просто нечего было предложить Германии, чтоб заинтересовать её хотя бы теоретической возмож­ностью такого союза.

После ПМВ и революционных потрясений, когда Веймарской республике, согласно статей Версаль­ского договора разрешалось иметь в строю лишь 6 «линкоров» смешным водоизмещением до 10 тыс. т с главным калибром не более 280 мм (два корабля в резерве), 6 крейсеров (два в резерве) водоизмещением до 6 тыс. т с ГК не более 150 мм, 16 (4 из них в резерве) эсминцев не более 800 т водоизмещения и столько же миноносцев водоизмещением до 200 тонн. Очевидная слабость этих сил, абсолютно никак не повлияла на отношение командования флота к возможному сотрудни­честву с СССР.

Во первых, СССР, подобно царской России, опять-таки нечего было предложить Рейхсмарине, а во вторых, и это главное, командование ВМС Германии (как впрочем и практически во всей тогдашней Европе) всегда было вполне аристократической кастой. Более того. Как известно, своим статусом наиболее дорожат те, кто не получил его по наследству, а заслужил «потом и кровью» – как тот же Тирпиц, и эти господа категорически не желали вести никаких дел с «взбесившимся быдлом», перестрелявшим собственных офицеров и теперь возжелавшим возродить свой флот, напрочь лишившийся и грамотных кадров и многовековых традиций.

В самом деле, если диалог дворянина Тухачевского с генералом фон Сектом – штука более-менее естественная, то практически невозможно представить себе рукопожатие таких людей, как аристократ, адмирал «прошедший все моря» Ганс Ценкер и командующий РККФ Ромуальд Муклевич, всё образование которого – ускоренные курсы унтеров в кронштадтской школе мотористов.

А теперь, небольшая альтернативка.

Предположим, что Кронштадтский мятеж либо не случился вовсе, либо его последствием не стала та тотальная чистка флота (по сути, его полное кадровое избиение), после которого большевикам пришлось МОБИЛИЗОВАТЬ на флот (точнее на то, что от него осталось) ВСЕХ членов ВКП(б), которые имели к флоту хоть какое-то отношение прежде.

Достаточно привести один параметр: после всех революционных потрясений, когда корабельный состав сократился до жалких 16% от дореволюционного, личный состав ВМФ численно находился на уровне 86.5 тыс. человек. После разгрома флота, в период от Кронштадтского мятежа и до конца 1922 года (менее чем за год) на флоте осталось всего 36.9 тыс. человек! Излишне говорить, что в первую очередь «под нож» пошли в подавляющем большинстве именно грамотные кадры: офицеры (в своё время принявшие и поддержавшие советскую власть) и специалисты. За редчайшим исклю­чением, в строю остался всецело разделяющий политику ВКП(б) сброд с безупречным пролетар­ским происхождением и соответствующим образованием.

Теперь предположим, что история была более милостива к нашему многострадальному флоту и, скажем, к 1928 году его по-прежнему возглавляет контр-адмирал российского императорского флота Василий Михайлович Альтфатер (командовавший РККФ до апреля 1919 года, когда и умер согласно официальной версии от сердечного приступа в возрасте 36 лет). Начальником штаба ВМС у нас будет капитан 1-го ранга императорского флота Евгений Андреевич Беренс (военно-морская карьера которого кончилась после мятежа – дальше служил военно-морским атташе в Англии и Франции вплоть до своей смерти). Балтийским флотом командует контр-адмирал Модест Василь­евич Иванов (один из уволенных, но, слава Богу, не расстрелянных в 1922 году. В дальнейшем успешно работал в гражданском флоте), а Черноморским – контр-адмирал Александр Васильевич Нёмитц (после чистки уволен с действующего флота и определён на преподавательскую работу. Преподавал стратегию и тактику. Позже был председателем правительственной комиссии по обороне берегов Чёрного моря и заместителем инспектора ВМС РККА. 25 мая 1941 года получил звание вице-адмирала).

Все эти образованнейшие люди действительно «умом и сердцем» приняли в своё время революцию и в различные годы (ДО Кронштадтского мятежа) возглавляли РККФ. После них, в интересующие нас годы (до 1928-го) нашим флотом командовали: лейтенант флота поляк Эдуард Панцержанский и профессиональные комиссары: чех Вячеслав Зоф и ещё один поляк Ромуальд Муклевич.

Понятно, что немцам с этими «панами-комиссарами» говорить было не о чем.

Но, предположим, у руля нашего флота стоят лучшие из имеющихся у большевиков военспецы, своим образованием, опытом и даже природным аристократизмом не уступающие немцам. О чём они могли бы договориться при откровенно плачевном состоянии флотов, промышленности и финансов обеих держав? И когда?

На мой взгляд, наиболее удобный момент – 1928 год. Именно тогда Германия ввела в строй первые принципиально новые крейсера серии «К» – «Кёльн», «Карлсруэ» и «Кёнигсберг» на замену устарев­шим, а шефом ВМФ стал Эрих Редер, сменивший на этом посту Ганса Ценкера, отправленного в отставку после скандала с тайным финансированием разработок и строительства субмарин за границей (по условиям Версаля, немцам вести какие-либо работы по субмаринам было запрещено).

Редер до этого командовал крейсерскими силами Северного моря и Балтийским военно-морским районом. Это уже в Веймарской республике. В Кайзеровском флоте Редер командовал крейсером «Кёльн», был начальником штаба крейсерских сил у адмирала Франца фон Хиппера, участвовал в сражениях у Доггер-банки и Ютланде, был начальником Центрального Бюро командования ВМС, занимался планированием морских операций против Британских островов.

А ещё Редер бывал в России. Причём три месяца безвылазно, изучая русский язык.

Конечно, при обоюдном стремлении к сотрудничеству, можно выстроить множество интереснейших альтернатив. Но я ограничусь одной – притом, сразу предупреждаю, очень спорной, но наиболее близкой мне лично.

Суть её в следующем. Редер, как один из ярых приверженцев строительства крупных надводных кораблей (страсть которого наверняка разделяли и бывшие царские адмиралы), но, как и флото­водцы в СССР зажатый в рамки экономических проблем (к которым обязательно следует добавить версальские ограничения), должен был решать по сути, единственную стратегическую задачу: каким образом заполучить серьёзный инструмент влияния на Англию (не будем забывать, что в то время влияние идей до сих пор живого гросс-адмирала Альфреда фон Тирпица никто не отменял, а тот считал, что морская военная мощь во многом определяла межгосударственную политику вообще как таковую).

Редер не был бы Редером, если бы его программа «минимум» (в условиях действующих Версальских ограничений) не предусматривала прежде всего замену устаревших кораблей флота на новейшие разрешённые 4 линкора (исходя из тоннажа, фактически тяжёлых крейсера) и 6 лёгких крейсеров. В РИ программа по перевооружению флота на новейшие лёгкие крейсера будет завершена уже в 35 году. А строительство версальских эрзацлинкоров («карманников») начнётся в том же кризисном 28-ом году.

Но даже полностью исчерпав версальский лимит, сделать из этого жалкого флота нечто способное реально угрожать британским коммуникациям, конечно, невозможно. В одиночку. (И на какие перспективы мог в 28-ом рассчитывать Редер – не ясно, поскольку Версальских ограничений никто отменять тогда не собирался). Но вот если подключить к этой программе Советский Союз… шансы на её уже вполне опасную для Британии перспективу вырастают более чем реальные.

Посему предположим, что Редер и Альтфатер (иронично, не правда ли?) достигли между собой доктринального взаимопонимания, и в самом начале 1929 года СССР и Германия подписали протокол о военно-морском и соответствующем техническом сотрудничестве.

Это очень своевременный шаг, в том числе и потому, что именно с 1929 года в СССР по-настоящему начала разворачиваться индустриализация. А что может лучше послужить форсированной модер­низации судостроительной отрасли, как не заказы на современные боевые корабли? Это аксиома, полностью подтверждаемая на примерах со времён древнего Рима и до форсированного экономи­ческого роста в царской России перед ПМВ.

Благодаря сотрудничеству с немцами, мы уже в 1930-ом году, могли заложить на стапелях в Ленин­граде и Николаеве сразу четвёрку лёгких крейсеров, прототипом которых послужил бы немецкий КРЛ типа «Лейпциг», ввод в строй которого в Германии планировался на 1931 год.

Естественные вопросы:

1.А мог ли СССР в 1930-ом году себе такое позволить?

Может быть и не мог, но обязательно попытался бы. Достаточно вспомнить про «Военную тревогу 1927 года» когда острый политический конфликт между СССР и Великобританией, приведший к разрыву дипотношений, был истолкован в СССР едва не как начало тотальной войны западной буржуазии против СССР. Несмотря на громкую идеологическую истерию в стране и видимость непреклонности перед диктатом Англии в виде «Ноты Чемберлена», СССР, тихо скрипя зубами, выполнил практически все требования англичан, поскольку не обладал абсолютно никакими рычагами влияния ни на неё саму, ни, соответственно, на её политику. Зато тут же бросился штамповать танки, практически не считаясь ни с возможностями своей экономики, ни с ТТХ тех танков (я это о почти тысяче МС-1)! Я не утверждаю, что будь у СССР флот, способный как-то «напугать» англов, они бы не посмели вякать (понятно, что взяться такому флоту-пугалу неоткуда), но иметь на будущее инструмент, который хоть мало-мальски англам пришлось бы учитывать в своих политических резонах и поступках, было для СССР не просто желательно, а практически ЖИЗНЕННО необходимо.

Ведь не зря в РИ СССР начал строительство своего флота не только с «Ураганов», но также с больших океанских субмарин типа «Д» (впоследствии ещё и «К») и лёгких крейсеров типа «Киров», которые худо-бедно подходили на роль рейдеров для крейсерской войны, направленной прежде всего против английского судоходства. Конечно, для реальной войны все эти потуги выглядели смешно. Но это был пусть и очень маленький, но козырёчек «на вырост» в политической игре, рассчитанной на дальнюю перспективу.

И самое интересное, эта наша доктрина абсолютно гармонично укладывалась и в формат идей Редера!

Разница только в аппетитах. Если нам, «по нашему убожеству», прежде всего требовался «сейчас и немедленно» политический инструментик и до победы (либо, по крайней мере, существенных успехов) индустриализации на что-то большее мы физически замахиваться не могли, то Редер с самого начала рассчитывал, что его версальские ТКР будут проектироваться не только как одиночные рейдеры, но и как боевые единицы в структуре сперва рейдерских, а впоследствии и ударных групп. (Откуда такой оптимизм, интересно, или он заранее просчитал вероятность, точнее неизбежность прихода к власти жёсткого лидера, способного разорвать версальские путы?).

Впрочем, в 1928 году всё это ещё «голая теория».

Но, вернёмся к возможности закладки в СССР в 1930-ом году серии КРЛ и обратимся к реальной истории. В 1931 году «теоретики» РККФ впервые поставили перед Совнаркомом вопрос о строитель­стве новых крейсеров (до этого им хватало возни со всяким старьём). За неимением опыта строительства современных крейсеров, в 1932-ом идут бурные переговоры с Италией. В 1933 выдаётся ТТЗ и принимается решение на основе технической помощи Италии строить эрзац-ТКР со 180-мм артой. В 1934-ом окончательно утверждается проект. В 1935-ом состоялась закладка двух крейсеров пр. 26.

Договор о стратегическом сотрудничестве флотов с Германией сразу же даёт нам и технологии, и проект (у бывш. Адмиралов РККФ хватит ума не чудить несколько лет, а сразу начать с классических КРЛ по готовому проекту с небольшими, но полезными изменениями).

Ещё один момент в пользу этой самой возможности – разделение труда с германскими предприяти­ями и германские кредиты на размещение заказов на них, что, согласитесь, в условиях кризиса чрезвычайно выгодно обеим сторонам. То есть, мы под немецкие кредиты модернизируем судо­строение (из РИ достаточно вспомнить полную модернизацию немцами нашего завода, произ­водящего подводные лодки), получаем техдокументацию на крейсера (в РИ мы именно от немцев получили проект нашей будущей лодки типа «С» – лучшей довоенной в составе ВМФ СССР) и общими усилиями строим крейсера («Киров», напомню, тоже строился при самом активном техническом содействии Италии). Причём «Лейпциг» в 30-ом как раз достраивался, а значит, все его комплектующие были уже технологически отработаны, что безусловно сказалось бы на их стоимости. Тем более при «оптовой» закупке.

Таким образом, складывая острейшую политическую необходимость и вполне реальную финансово-техническую возможность (пусть и кредитную в некоторой степени), мы вполне можем предпола­гать такую сделку. В конце концов, в 1932 году СССР прямо пытался купить у Италии её крейсера, но получил отказ, что говорит о том, что деньги на крейсера, как и желание к их приобретению, были.

Вопрос второй. Что толку СССР даже от четырёх лёгких крейсеров? Англия от такой шальной угрозы даже почесаться не захочет.

А вот это уже «фенечка» данной альтернативы! Крейсера мы будем строить, не слепо копируя их у немцев (тем паче не шибко они и удачные), а серьёзно модифицированные и под конкретную задачу. Какую?

Напомню. Проблему отсутствия разветвлённой сети баз обеспечения своих рейдеров немцы пытались решить использованием комбинированной силовой установки (дизеля для экономичного хода). Тем не менее, на практике им всё равно приходилось использовать одиночные пароходы снабжения, идущие в буквальном смысле слова на такие рандеву на свой страх и риск. Но и при своевременном снабжении, эффективность надводных рейдеров была достаточно низкой.

Мы находились практически в том же положении. Но! В отличие от немцев, нам никто не запрещал строить подводные лодки. В т. ч. большие, океанские типа «Декабрист».

Так почему бы нам не построить реально большую серию океанских субмарин (способную-таки вызвать беспокойство англичан)? Причём благодаря немецкой помощи это уже будут хорошие лодки. А крейсера мы будем строить в виде мощно вооружённых, скоростных кораблей их обес­печения! Понятно, что с не шибко великим радиусом действия. Но ему и не надо будет, подобно гончей, шастать по огромным пространствам вражеских коммуникаций – для этого у него будут «длинные руки» в виде субмарин. То есть наш лёгкий крейсер, он же плавбаза субмарин, выйдя в заданный квадрат, должен в ходе рейда, очень экономно двигаясь на противолодочном зигзаге, топить встреченные одиночные суда противника и группы судов, идущих без охранения, пропущенные субмаринами. И при этом иметь возможность, используя большую скорость и сильное вооружение, отбиться от дивизиона эсминцев и, безусловно, уйти от лёгких крейсеров и других, ещё более сильных кораблей. Для собственной ПЛО в состав группы включим 1-2 лидера («Ленинграды» как раз начинают строить).

Но, безусловно, главной ударной силой группы будут субмарины. Занимая позиции на большом удалении от своего корабля обеспечения и перекрывая тем самым огромные площади на наиболее оживлённых коммуникациях, они смогут действовать весьма эффективно. Топливо, торпеды, вода и продовольствие, устойчивая связь, санитарное обеспечение экипажей субмарин, авиаразведка и прочее – всё к услугам подводников! Естественно, НЗ топлива и прочего для возвращения в базу в случае гибели крейсера тоже должны учитываться командирами субмарин.

Конечно, в идеале для роли крейсера-базы субмарин лучше всего использовать крейсер линейный, или, по крайней мере, тяжёлый – как и поступили немцы, отказавшись от дальнейшей постройки очевидно слабых КРЛ, однако в 1928 году нам было явно ещё не до суперкрейсеров. Но, всему своё время… мне вот, например, в качестве следующего шага, очень понравилась идея одного из наших коллег построить серию собственных «карманников», использовав на них весь имеющийся задел в недострое, доставшемся в наследство от Империи… броня с «Севастополей» и «Измаилов», башни с 305-мм пушками и прочее… Вот только в металлолом в начале 20-х всё это сдавать не надо бы…

Итак. Если с немецкой доктриной всё более-менее ясно, то советская – это:

1. Лёгкие крейсера обеспечения (естественно авианесущие), со временем, в той же функции, тяжёлые или даже линейные крейсера.

2. Океанские субмарины. Много. Примерно в пропорции 1 к 4-6.

3. Лидеры, выполняющие при группе роль скаутов и кораблей ПВО/ПЛО.

Действуя в тесной связке, эта триада, не будучи столь обременительной для страны, как, скажем, классические соединения тяжёлых надводных кораблей, может доставить англам не мало хлопот. И им придётся это учитывать.

Советская Россия и Веймарская Республика могли бы даже разделить «зоны ответственности». Скажем, за Рейхсмарине закрепить Северное море, центральную и южную Атлантику. За РККФ – северная Атлантика и (по возможности и на перспективу) Тихий океан. На этих направлениях, при удачном развитии событий, мы уже к 1935 году (когда в РИ ещё только закладывался первый «двадцатьшестой») смогли бы развернуть по две такие рейдерские группы. А к началу войны, без сомнения, удвоить их количество! Средиземное море и Индийский океан – «подарим» итальянцам, буде они своевременно присоединятся к данному союзу.

Более того. Учитывая наличие в 1928 году англо-японского союза и большие трения между САСШ и Англией, особо усилившиеся после начала боливийско-парагвайского конфликта в том же 1928 году (вылившегося в 1933 году в т.н. «войну Чако»), когда САСШ поддержали Боливию, а Англия – Парагвай, к союзу не исключалось в перспективе присоединение САСШ!

(Тут, кстати, есть один интересный момент. В армии потерпевшей «техническое» поражение Боливии, за которую «болели» (в т.ч. поставками оружия) САСШ, имелось ок. 120 немецких военных совет­ников, в то же время за победивший «по очкам» Парагвай, поддерживаемый Англией, сражались до 80 русских офицеров-эмигрантов! А в Китае отражать японскую агрессию китайцам помогали немецкие и советские военные советники и американские лётчики-добровольцы!).

В общем, если бы Америка решилась сделать всерьёз ставку против Британской Империи, расклад получался чертовски интересный! Тем более что в 1933 году САСШ признали СССР и между Литвиновым и Рузвельтом состоялось нечто напоминающее джентльменское соглашение о взаимо­помощи в случае полномасштабной войны с Японией.

Жаль, приход Гитлера к власти, наверняка разрушил бы этот союз… Но, вот если бы и Гитлера, упразднившего Веймарскую республику ради Третьего Рейха, не случилось бы… получили бы мы к началу 40-х, при такой доктрине, 8 рейдерских групп с КРЛ и, может быть, успешно строили бы ещё 4 уже с ТКР или даже ЛКР во главе! С этой силой (не забывая мощь Рейхсмарине) даже Англии уже пришлось бы считаться!

Предвидя возражение, что Англия могла просто выставить на севере активное «заграждение» в виде сильной группы в составе линкора и авианосца с положенным эскортом, чтоб запереть наши рейдерские группы СФ, могу только порадоваться за наших подводников, которым добыча сама идёт в зубы. И кто там кого – ещё надо будет посмотрять. Да и авианосцы нам строить никто вроде не запрещал…

Но, даже если всё в Германии осталось как в РИ и в 33-ем Гитлер начал рвать все связи с СССР, мы опять-таки к началу войны имели бы минимум 8 боеготовых рейдерских групп, более половины из которых вполне успешно (как я надеюсь) действовали бы на Севере уже против немцев.

А теперь немного о тех КРЛ, что мы строили бы с немецкой помощью на основе того же «Лейпцига». (Учитывая, что закладка головного состоится в 1930-ом году, название головного «Фрунзе» напраши­вается само собой).

Несколько пояснений. Прежде всего СУ. Она не немецкая, комбинированная, а нормальная, паро­турбинная итальянская, купленная как и в РИ. Естественно, дальность при этом упала, но не катастрофично, поскольку комбинированная СУ немца занимала много места, установив классиче­скую, мы получали более вместительные танки под мазут. Тем более учитывая «зону нашей ответственности», ограниченную северной Атлантикой (к берегам Бразилии нам ходить не надо, достаточно усиленно пакостить на линии, связывающей метрополию с Канадой). А весь тот запас соляра, что у немцев расходовался на экономичный ход, на наших крейсерах будет предназ­начаться для дозаправки субмарин.

Причина отказа от немецкой комбинированной СУ – недостаточная мощность и, соответственно, скорость хода германских крейсеров. Имея максимальную скорость всего в 32 узла, при подавляю­щем численном преимуществе противника, много не набегаешь… Нарекания вызывали также невысокая скорость экономического хода под дизелями, техническая сложность и ненадёжность СУ, а также её большие габариты, делавшие крейсера чрезмерно длинными при ограниченной ширине, что в сочетании с небольшой высотой борта протяжённого полубака негативно сказы­валось на мореходности.

Мы же ликвидируем все эти недостатки нормальной СУ увеличением ширины корпуса на метр и резким сокращением протяжённости полубака с одновременной ликвидацией бортовых вырезов.

Бронирование. Ради экономии веса, денег и стандартизации бронепроката, траверзы и рубку защитим той же бронёй, что и главный пояс. В конце-концов, 50 мм брони вполне достаточно, чтоб защищать наш крейсер от огня орудий эсминцев, учитывая, что скорость английских эсминцев практически равна скорости нашего крейсера (а значит, дистанцию боя диктуем мы), а их воору­жение – это пушки калибра 102 или 120 мм при длине ствола всего в 45 калибров.

К сожалению, бронирование башен ГК тоже придётся несколько уменьшить – с 30 до 25 мм, как ради всё той же стандартизации проката, так и ради уменьшения верхнего веса, что необходимо ввиду усиления вспомогательного вооружения. В конце-концов, разница в 5 мм не так уж велика, да и прямые попадания в башни ГК – редкость.

Вооружение. Ретирадное размещение ГК как нельзя лучше подходит к нашей концепции. 60-калиберные 150-мм пушки ГК на немцах, скорее всего, несколько перефорсированы, что не очень хорошо как в плане кучности стрельбы, так и в плане живучести стволов. Немцы сознательно шли на это, чтоб иметь преимущество в дальнобойности перед английскими 50-калиберными шести­дюймовками. Поскольку перед нами такая задача не ставится в принципе (ведь даже выигранная дуэль, приведёт к повреждениям, с которыми далеко не убежишь – ибо англы по одному не ходят), вполне можно несколько «дефорсировать» их пушки, уменьшив длину стволов, скажем, до вполне разумных 57 калибров.

Универсальный калибр. С этим у немцев в самом начале 30-х было плохо. На немецких КРЛ, его как такового вообще не было. Даже 88-мм зенитки устанавливались устаревшие. Весьма достойные спарки 88-мм зениток дальнего действия в стабилизированных установках крейсера начали получать только в ходе модернизаций в середине 30-х. Но «нет худа без добра»!

Поскольку наши крейсера строятся начиная лишь с 1930 года, и в строй могут быть введены никак не ранее 33-го, у нас есть шанс ещё до прихода Гитлера к власти заключить соответствующие контракты и получить вместо слабоватых 88-мм отличные 105-мм спарки в тех же, но уже улучшен­ных стабилизированных установках обр. 32 г. При таком калибре, мы уже де-факто получаем универсальную артиллерию, что очень поспособствует и успешному отражению атак тех же мино­носцев.

Зенитные автоматы. Поскольку немецкие автоматы самого начала 30-х как-то совершенно не впечатляют, а доведённые до ума «бофорсы» пойдут в серию не раньше тех же 33-34 годов, лучшим вариантом считаю приобретение лицензии на итальянский 37-мм автомат «Бреда» обр. 32 года.

Вместо совершенно неэффективных, но при этом и сложных, и капризных, и дорогостоящих 20-мм МЗА, можно вооружить крейсера аналогичным количеством обычных крупнокалиберных пулемётов ДК, которые как раз в начале 30-х пойдут в серию.

Торпедных аппаратов установим всего два трёхтрубных – они нам нужны не для боя, а исключи­тельно чтоб быстро пустить на дно застигнутый в рейде транспорт. Поскольку на борту предполага­ется иметь приличный запас торпед для обеспечения ими субмарин (минимум штук 20, с соответ­ствующим погрузочным краном), следует также продумать возможность быстрой перезарядки этими же торпедами и ТА собственно крейсера.

Естественно, мин на борту, для постановок на аглицких коммуникациях, желательно иметь не меньше, чем у немцев.

Ну и, наконец, самолёты. Немцы базировали на борту крейсера 2 разведчика. Больше у нас вряд ли получится. Но, опять-таки учитывая нашу «зону ответственности» с довольно суровым климатом (местом базирования крейсеров будут Северный и Тихоокеанский флоты), очень хотелось бы разместить на борту закрытые ангары для самолётов, в которых можно было бы не только хранить авиатехнику, но и проводить большую часть её предполётной подготовки. При на метр более широком корпусе, чем у «Лейпцига», это в принципе возможно.

Вот такая доктрина в тесном взаимодействии с Германией (по крайней мере до 1933 года) представляется мне наиболее оптимальной для нашего ВМФ как минимум до середины 30-х. А дальше… можно пойти по немецкому пути – наращивая мощь рейдеров следующего поколения, строя их на перспективу в качестве тяжёлых боевых единиц ударных групп. Что и дорого, и, как показала практика, не будет сколь-нибудь эффективно в реальных боевых условиях ВМВ. А можно продолжать в том же духе, увеличивая количество лёгких рейдерских групп (напомню – 1 крейсер обеспечения любого класса и 4-6 больших субмарин в каждой). Что гораздо дешевле и, при хорошей выучке подводников и сильной ПВО следующего поколения крейсеров и лидеров-скаутов, будет весьма и весьма эффективно в т.ч. и против Кригсмарине.